В поисках счастья

Эпикур.
В этической части своей философии, как и во всем остальном, Эпикур (341–270 гг. до Р.Х.) был учеником и последователем Демокрита, хотя признавался в этом неохотно и называл себя самоучкой. В Афинах, подобно Платону и Аристотелю, Эпикур основал свою школу, которую по месту нахождения назвал «Сад». На воротах школы было начертано:

«Гость, тебе будет здесь хорошо; здесь удовольствие – высшее благо»,

а при входе посетителя ждали кувшин и лепешка хлеба.

Будучи плодовитым писателем (всего он создал около 300 сочинений), Эпикур написал много трудов и по этике, считая ее главной частью философии: «О любви», «О цели жизни», «Об образе жизни», «О справедливом поведении», «Учение о страстях», «О дарах и благодарности»...

Если вы слышали слово «эпикуреец» в отношении человека, любящего чувственные удовольствия, то, наверное, задумывались, как это связано с моральной философией Эпикура. Давайте исследуем этот вопрос по существу.

Действительно, удовольствие Эпикур называл «альфой и омегой» жизни. Он говорил:

…Мы и называем удовольствие началом и концом,

В другом месте Эпикур говорит о том, что имея всего-навсего одну жизнь, не стоит «откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня»; нужно жить, радуясь жизни и оставлять время для приятного досуга:

Как видим, будучи материалистом, Эпикур полностью отвергает идею о возможной вечной жизни и призывает не откладывать радости на потом. Признание смертности души, общее для всех атомистов, явилось центральным антропологическим основанием этики эпикуреизма.

Эти утверждения дали основание называть этику Эпикура гедонизмом (с греч. hedone – наслаждение), а его самого – апологетом разврата, чревоугодия и прочих удовольствий. Однако уже сам Эпикур, столкнувшись с таким превратным пониманием своей теории, старался всячески его опровергнуть, но, как видим, безрезультатно... ведь «слово не воробей...».

На самом же деле эпикурово понимание удовольствия несравненно шире. Наслаждение он ассоциировал прежде всего с состоянием внутреннего покоя, независимости, безмятежности, атараксии (с греч. ataraxia – невозмутимость).

В этом – высший и конечный смысл человеческого бытия, подлинное счастье.

Что касается физического наслаждения, то по своей природе оно не является злом. Другое дело, что порочными могут быть пути, ведущие к нему:

Подобно Демокриту и Сократу Эпикур учил тому, что далеко не каждое удовольствие ведет к счастью. Напротив, многие из них влекут за собой страдания, и здесь уже человек должен быть чрезвычайно «благоразумным», чтобы определить последствия своих развлечений, причем физические наслаждения часто влекут за собой душевные страдания, превосходящие по своей глубине и продолжительности боли телесные:

В чем же причины страданий и несчастья? Эпикур отвечает так:

Все желания должны быть в меру. Все, что переходит границу меры, уводит от радости к печали:

Поэтому человек должен быть чрезвычайно «благоразумным», чтобы определить последствия своих развлечений. Надо постоянно задумываться, что повлечет за собой исполнение того или иного желания:

Благоразумие, следовательно, величайшее благо: «в его руках» – будущее наслаждение или страдание. Эпикур говорил:

Итак, главное условие счастья – благоразумие и праведность. Счастье не зависит от возраста или других объективных причин:

Благоразумие превыше всего. И даже если выбирать между ним и счастьем, то эпикуреец предпочел бы быть с разумом несчастным, чем без разума счастливым:

Таким образом, следуя логике Эпикура, ценно не удовольствие само по себе, а лишь в той мере, в какой оно ведет к счастью.

Итак, для достижения счастья, по Демокриту, необходимо благоразумие, которое достигается занятиями философией. Это великая наука, которая преобразует жизнь человека и пренебрегать ей не стоит во всякое время:

Пусть никто в молодости не откладывает занятия философией, а в старости не устает заниматься философией: ведь никто не бывает ни недозрелым, ни перезрелым для здоровья души. Кто говорит, что еще не наступило или прошло время для занятия философией, тот похож на того, кто говорит, что для счастья или еще нет, или уже нет времени.¹²³ 

«Здоровье души» или иначе счастье – вот та цель, к которой ведет философия.

По мнению Эпикура, на пути к достижению счастья стоят три преграды: страх перед богами, страх перед необходимостью и страх перед смертью. Именно философия путем рационального объяснения, вскрытия этих феноменов должна освободить человека от этих страхов и вселить спокойствие и безмятежность в его душу.

Во-первых, Эпикур отрицает божественный промысел: боги не являются ни причиной мира, ни силой, ограничивающей деятельность людей, они совершенно не влияют на человеческую судьбу. Такая позиция называется деизмом.

Во-вторых, Эпикур подразделяет все события на три группы, говоря, что первые происходят в силу необходимости, вторые – в силу случая, а третьи зависят от нас. И только последние определяют меру счастья человеческой жизни. Являясь, в отличие от Демокрита, страстным апологетом свободной воли человека, Эпикур убеждает, что только она может привести к счастью. Случай же сам по себе не дает людям «добро или зло для счастливой жизни», а лишь «доставляет начала великих благ или зол».

В-третьих, страх перед смертью Эпикур вообще объявляет пустым вздором, ибо

Освобожденный в результате «разоблачения» этих трех великих страхов мудрец способен, по Эпикуру, приблизиться к истинному счастью. Приблизиться, но не достичь. В чистом виде счастье свойственно только богам.

Как и Демокрит, Эпикур призывал к ограничению потребностей и удовольствий, но, опять же, не ради самого ограничения, а с целью приучить жить самого себя скромно, чтобы не страдать в нужде.

Он подчеркивал, что бессмысленно искать счастья в накоплении богатства: оно приносит лишь новые проблемы:

Вторя Демокриту, Эпикур говорит о том, что богатство – это наше субъективное представление о материальном благополучии:

Тем более нелепо завидовать тому, кто имеет больше нашего: ведь не известно, больше ли он удовлетворен размером своего имущества или нет. Может оказаться так, что завидуя вещам, которых у нас нет, то есть объективному благу, мы в то же время завидуем худшему душевному состоянию их владельца. Эпикур учит в этой связи:

Для достижения счастья человеку также необходимы друзья. Культ дружбы занимает очень высокое положение в иерархии ценностей эпикурейцев.

Марк Аврелий.

Стоикам принадлежит классическое деление философии на три части: физика, логика и этика, важнейшей из которых они признавали последнюю. Если эпикурейцы видели цель жизни человека в независимости от природы и общества, то стоики – в том, чтобы жить в согласии с природой. Зенон из Китиона (333–262 гг. до Р.Х.), основатель школы, заявил в трактате «О человеческой природе», «...что конечная цель – это жить согласно с природой». Не бегство от мира, как учили эпикурейцы, а полное принятие его – вот задача и счастье человека.

Следуя традициям классической античности, стоики выделяли в природе человека два начала – животное и человеческое, разумное. В превращении животного в разумное существо и состоит высший нравственный смысл человеческой жизни. Разум – вот то всесильное начало, которое способствует совершенствованию личности. Человеческий разум – это слабое подобие Разума Бога, космического Разума. Задача человека – усовершенствоваться настолько, чтобы стать подобным Богу.

Когда мы говорим о стойком, твердом, выносливом человеке, мы иногда называем его отношение к жизни «стоическим». Содержание этого термина действительно характеризует жизненную позицию стоиков. Они воспитывали в себе атараксию и апатию, повиновению судьбе. Обстоятельства внешней жизни ровным счетом ничего не значили для их внутреннего состояния. Стоик может быть счастлив при самых несчастных обстоятельствах. Если человек ничего не может сделать с судьбой, то и судьба не может ничего сделать с его нравственной сущностью – не может подчинить себе, сломать, растоптать. В человеке всегда достаточно силы, чтобы гордо и с достоинством нести свою участь, а если того будет требовать добродетель, то бестрепетно уйти из жизни. Стоики оправдывали самоубийство не только теоретически, но и следовали этому на практике.

Этика стоиков с течением времени менялась. Так, представители Средней Стои Панеций (II в. до Р.Х.) и Посидоний (I в. до Р.Х.) уже не считали, как их предшественники, что «для счастья достаточно одной лишь добродетели», а добавляли к этому «здоровье, денежные траты и силу».¹²⁸  Эта трансформация объясняется привнесением ими в этику стоиков идей Платона и Аристотеля.

Учения римских стоиков – Сенеки, Эпиктета и Марка Аврелия складывались уже в совершенно иную эпоху – эпоху возникновения и распространения христианства. Пришествие, проповедь, распятие и воскресение Иисуса Христа оказали неизгладимое влияние на всю духовную жизнь Римской империи. Не была исключением и стоическая философия. Более того, моральные установки первого римского стоика Сенеки, ровесника Христа, были настолько близки идеям Иисуса, что Энгельс даже назвал его «дядей христианства».

В этике поздних стоиков появляются невиданные ранее моральные категории – молитва, смирение, искупление и спасение. Поиск спасения свыше, а не в самом человеке отличает стоиков от предшествующих языческих греческих философов и сближает с христианами. В то же время римские стоики еще оставались в целом языческими, но не христианскими философами.
§ 13. Сенека
Самый счастливый – тот, кому не нужно счастье.

Нужно жить для другого, если хочешь жить для себя.

Если хочешь быть любимым, люби.

Никогда не считай счастливым того,

кто зависит от счастливой случайности.

Век живи – век учись тому, как следует жить.

Не так плохо обстоят дела человеческие,

если всякий несчастен только через свой порок.

Сенека.

Для того, чтобы начать этот путь, Сенека прежде всего предлагает иметь желание идти по нему:

Сенека утверждал, что счастье целиком зависит от нас, а «каждый несчастен лишь настолько, насколько полагает себя несчастным».

Сенека первым обратил внимание на то, что важно не количество прожитых нами лет, а их качество:

Жизнь, как пьеса в театре: важно не то, сколько она длится,

а насколько хорошо сыграна.

Все заботятся не о том, правильно ли живут, а о том,

долго ли проживут; между тем жить правильно – это доступно всем,

жить долго – никому.¹³¹

Чтобы достичь высшего счастья, нет смысла заботиться о деньгах, одежде, славе, силе или красоте. Ничто из этого не продвигает человека к блаженству. Напротив,

Некоторые могут все презреть, все иметь никто не может.

Наше счастье не зависит от величины имущества и, следовательно, отношение наше к вещам должно быть одинаковым при любом уровне материального благополучия. Нужно уметь и к дорогим вещам относиться так, как будто они ничего не стоят – тогда мы будем меньше привязаны к ним и утрата их не будет приносить нам печали. Сенека учил:

Но если ничто из внешних благ не продвигает нас к счастью, то в чем же тогда этот двигатель– Этот двигатель – «...величайший и могущественнейший Бог». Вместо всех земных благ «...надо искать нечто такое,

Следовательно, чем ближе человек к Богу, тем он счастливее. Опреде-ление души как копии, отголоска Бога мы уже находили у Сократа. У римс-ких стоиков человеческая душа не просто отголосок, она была создана Богом.

Подобно Христу, Сенека взывал к людям с проповедью милосердия, человеколюбия, сострадания, жалости, благоговейного отношения к другим людям, в том числе рабам. Он учил вслед за Сократом, что согласно природному установлению «...несчастнее приносящий зло, чем претерпевающий».

Сенека вплотную подходит к христианской нравственности со своей идеей заботы о ближнем. Его слова «Нужно жить для другого, если хочешь жить для себя»¹³⁶  и «Кто живет ни для кого, тот не живет и ради себя»¹³⁷  напоминают Вторую заповедь Христа «возлюби ближнего своего как самого себя».

Другое родство с христианством в учении Сенеки обнаруживается в том, что, по его мнению, для счастья не обязательно быть свободным: и раб может быть счастливым, будучи свободным в душе, и свободный может быть несчастным, будучи рабом своих страстей:

Итак, находиться в рабстве у своих пороков, по Сенеке, – худшее рабство. Отсюда главнейшая задача человека – научиться повелевать ими:

Более того, если уж говорить об идеале, то Сенека настаивает даже на том, чтобы не повелевать пороками, а скорее вообще их искоренить из души, дабы не оставлять им ни малейшего шанса снова прорасти:

Эти слова звучат из уст Сенеки несколько наигранно, поскольку известно, что слова у него существенно расходились с делами: проповедуя мораль и бедность, он вел аморальную и роскошную жизнь.

Подобно Демокриту, Сенека учил тому, что даже наедине со своими мыслями следует быть честным и порядочным. Если же человек втайне грешит и бессовестно не стыдится этого, он не может быть счастливым:

Если твои поступки честны, пусть все о них знают, если они постыдны, что толку таить их от всех, когда ты сам о них знаешь? И несчастный ты человек, если не считаешься с этим свидетелем!¹⁴³ 

Чистота совести – необходимый компонент блаженства, душевного спокойствия; в противном случае человек наказывается уже тем, что ожидает наказания за несправедливость:

Чтобы быть счастливым по-настоящему, нужно жить в сегодняшнем, а не во вчерашнем или в будущем дне, чтобы не прошлые, ни будущие печали не тревожили душу:

С другой стороны, «нет худа без добра»: состояние несчастья приносит не только страдания; несчастье имеет и обратную, воспитательную сторону:

Подобно мудрому царю Соломону Сенека критикует пьянство и его последствия:¹⁴⁷ 

Очень важным для нравственного совершенствования человека Сенека признает чей-то личный пример. Несмотря на то, что наш характер непосредственно в наших руках, опосредованно его может исправлять и другой человек, лишь только присутствуя в наших мыслях:

Эпиктет.
Последователь Сенеки Эпиктет (50 – 130 гг.) также считал этику важнейшей частью философии. Только она, в отличие от физики и логики, – говорил он, – учит, что лгать не следует, она внушает людям мысль о бесполезности и даже опасности для лжеца его лжи. Только этика говорит о той пользе, которую приносит правда:

Подобно Сенеке Эпиктет задумывался: зачем человеку глубинные знания о мире, если они не помогают обустроить его жизнь:

Мудрый Эпиктет уверен, что человек – сам ваятель своей судьбы:

Эпиктет еще дальше уходит от политеизма язычества и подходит к монотеизму христианства. Для него уже нет сомнений в том, что существует Единый Бог – Создатель всего. Одним из последних «остатков» языческой религии в его философии является допущение существования наряду с Богом–Отцом ряда других, подчиненных ему богов. Но важна даже не эта деталь, а то, что источником всего высокого и благородного в человеке Эпиктет признает Бога:

Испытывающий влияние учения Христа, все шире распространявшегося Апостолами во второй половине I века, Эпиктет, будучи сам рабом, говорит об относительности свободы и рабства. И то и другое у него – не социально–политические, а моральные категории, состояние души:

Следующее сходство с христианством в учении Эпиктета прослеживается в понимании им ценности человеческой жизни. Как и для христиан, для него ценность имеет не жизнь сама по себе, а ее качество: смерть – это не самое плохое, что может случиться с человеком, поскольку физическая смерть – это еще не конец существования души.

Родственной учению Христа является также проповедь Эпиктетом кротости и смирения. На первый взгляд может показаться, что это – рабская философия: терпеть все, что выпадет на нашу долю. Но если вдуматься глубже, такая жизненная позиция приносит больше пользы, чем вреда. Ведь отвечая гневом на гнев, мы вредим прежде всего самим себе, а научившись не раздражаться по пустякам, мы обеспечивает мир и гармонию в своей душе и в отношениях с людьми.

Сближаясь далее с христианской этикой, Эпиктет прямо говорит, что такой порок, как зависть – помеха счастью:

Следующую, очень важную идею Эпиктета мы также найдем в Нагорной проповеди Христа – идею единства мысли и поступка.

Далее, в том же месте содержится прекрасная иллюстрация к мудрому высказыванию Эпиктета:

Иллюстрация эта – ставшее крылатой фразой сравнение наших пороков с бревном в своем глазу, а чужых недостатков – с сучком в глазу ближнего.

И уж совсем по-христиански звучит призыв Эпиктета любить своих врагов и воздавать им добром на зло. На такую высоту, приближенную к учению Иисуса, античная мысль поднималась дважды: в лице Сократа и Эпиктета:

Чем отомстить своему врагу?

Стараться делать ему как можно больше добра.¹⁵⁹