Василий Сигарев парфюмер
жүктеу/скачать 203.5 Kb.
|
Василий СигаревПАРФЮМЕРПо мотивам одноименного романа Патрика ЗюскиндаДействующие лица: Жан-Батист ГренуйЖенщина Девочка Луизетта Лаура Запахи людей «В городах того времени стояла невообразимая вонь. Улицы воняли навозом, дворы воняли мочой, лестницы воняли гнилым деревом и крысиным пометом, кухни - скверным углем и бараньим салом; гостиные воняли слежавшейся пылью, спальни – грязными простынями, влажными перинами и остро-сладкими испарениями ночных горшков. Из каминов несло серой, из дубилен – едкими щелочами, со скотобоен – выпущенной кровью. Люди воняли потом и нестираным платьем; изо рта у них пахло сгнившими зубами, из животов – луковым соком, а их тела, когда они старели, начинали пахнуть старым сыром, и кислым молоком, и болезненными опухолями. Воняли реки, воняли площади, воняли церкви, воняло под мостами и во дворцах…» Воняло всё. Всё, что может вонять. Но никто не замечал этого. А если замечали, то не могли понять, потому что… А почему? Они не знали. Они не знали… ЗАПАХ ПЕРВЫЙ Длинная деревянная лестница ведет к двери подвала в доме на улице О-Фер. Сотни крыс копошатся на этой лестнице, словно в ожидании какого-то близкого события. Может быть, пиршества, а, может… В темноте горят сотни пар красных глаз. Не моргают. Ждут. И воняют… А еще воняет гнилью и какой-то страшной болезнью. И землёй. Лестница скрипит, крысы настораживаются. Красные огоньки глаз вспыхивают и гаснут, как угли в очаге. По стене скользит бледный свет свечи. Появляются две женщины. Одна воняет менструальной кровью, другая рыбой, что, впрочем, очень схоже. Юбки ползут по лестнице, шелестят, цепляются за грубое дерево. Крысы нехотя расступаются, образую коридор. Та, что воняет рыбой, беременна. Вторая держит в руке свечу, свет которой выхватывает на её лице рубцы от оспы. ВТОРАЯ. Сюда, мадам. МАДАМ. Да… ВТОРАЯ. Мадам знает, что услуга доктора будет стоить целый франк? МАДАМ. Да… ВТОРАЯ. И мадам не жалко целый франк? МАДАМ. Нет… ВТОРАЯ. Первый раз вижу мадам, которой не жалко целый франк… Целый франк это огромные деньги. За него могут убить даже взрослого мужчину, если найти нужного человека… Осторожно, мадам, здесь животные эти. Их много. Могут того… МАДАМ. Да…
ВТОРАЯ. Сюда, мадам. МАДАМ. Да…
ВТОРАЯ (задумчиво). Да… мадам не жалко целый франк. Целый франк это огромные деньги… Лязгает засов. Это Северина и мадам, господин доктор… Дверь открывается. Показывается иссушенное лицо старика. Он улыбается беззубым ртом. От него пахнет землёй. Северина тоже улыбается. Несколько секунд молча глядят друг на друга. Это Северина и мадам, господин доктор… И мадам не жалко целый франк. ДОКТОР. Мадам принесла его? (Потирает руки.) МАДАМ. Кого? ДОКТОР. Франк! (Идиотски смеётся.) СЕВЕРИНА. Где он? Мадам роется в юбках. Достаёт монету. Глаза крыс на лестнице вспыхивают. Глаза доктора и Северины тоже. Доктор пищит, потирает руки, лицо. Северина подражает ему. ДОКТОР. Сюда, мадам. (Пропускает гостей в комнату. На нем задубевший фартук, как у мясника, в руке газета.) СЕВЕРИНА. Сюда, мадам…
ДОКТОР (ходит вокруг мадам, осматривает её живот). Мадам нужно раздеться… СЕВЕРИНА. Мадам нужно раздеться…
ДОКТОР. До конца… СЕВЕРИНА. До конца…
ДОКТОР (вдруг кричит). Прекрати передразнивать меня, глупая девка!!! СЕВЕРИНА (вздрогнув). Я… ДОКТОР. Молчать!!! Северина обиженно опускает голову. Доктор ржёт. Мадам нужно раздеваться до конца. Мадам снимает нижнюю сорочку. Стыдливо прикрывает грудь и лобок под огромным животом. В руке, прикрывающей лобок, сверкает франк. Глаза доктора скользят по её телу. Видят франк, загораются. ДОКТОР. Господин доктор видит, что мадам уже долго носит этот груз в своём чреве? МАДАМ. Четыре месяца… ДОКТОР. Мадам обманывает господина доктора? Пауза. ДОКТОР. Это так, мадам? МАДАМ. Почти шесть… ДОКТОР. А господину доктору кажется, что это восемь месяцев. Так? Мадам жмёт плечами. Почему же мадам не хочет подождать еще один месяц и отвезти этот груз на Кладбище Невинных? МАДАМ. Я плачу вам франк. (Демонстрирует монету.) СЕВЕРИНА. Целый франк… ДОКТОР. Кто отец? МАДАМ. Я плачу… ДОКТОР. …целый франк. Господин доктор знает. (Примирительно.) Мадам читает газеты? МАДАМ. Я не умею… ДОКТОР. Мадам не умеет читать. Какая жалость. Газеты это величайшее изобретение, мадам. Мадам обязательно должна послушать… (Подходит, раскрывает газету.) Это что-то божественное… Вот… Слушайте, мадам. (Читает.) «Чиновник Ц., 50 лет, высокого роста, мускулистый, происходит от здоровых, по его словам родителей». Так… Так… Вот… «Ц., как он уверяет, никогда не онанировал. С юных лет страдает ночными поллюциями, не связанными с представлениями о половом акте, но только…» Это не то. Вот. «Хорошенькая женщина с пышными формами, и в особенности с красивой правой ногой, в состоянии была, когда она сидела, привести его в сильнейшее возбуждение. Его неудержимо влекло предложить себя в качестве сиденья; его восхищала мысль, что ему будет позволено держать на себе такую массу чудных красот». А! Каково?! Божественно! Эти газеты! Теперь они очень в моде во Франции! Или вот… «Купец В., от времени до времени, в особенности в дурную погоду, обнаруживал следующее влечение. Он подходил на улице к первой проститутке и приглашал её зайти с ним в сапожную лавку, где покупал ей самую красивую пару лакированных ботинок, но с условием, чтобы она их тотчас надела и шла в них по мостовой до тех пор, пока они не покроются совершенно грязью. После того он отправлялся с нею в гостиницу и, едва успев зайти в номер, бросался к её ногам и вычищал губами приставшую к обуви грязь, что доставляло ему необычайное наслаждение. Очистив этим своеобразным способом ботинки, он вручал девушке соответственный гонорар и отправлялся домой». А?! Каково, мадам? Это всё газеты! Господин доктор может читать одну семь раз подряд. Или вот… (Вдруг начинает лизать ей грудь, живот, шею.) Мадам благоухает рыбой… Мадам разделывает рыбу на рынке? (Лижет.)
МАДАМ (пытается отстраниться). Зачем вы?.. ДОКТОР. Господину доктору хочется! (Кусает её за сосок.) МАДАМ (отталкивает его). Мне холодно. ДОКТОР (отпрыгивает). Господину доктору кажется – мадам угодно начать? МАДАМ. Хотелось бы, сударь. ДОКТОР. Мадам известно, что с такой задержкой это будет больно? СЕВЕРИНА. Очень больно… ДОКТОР. Мадам знает, что если мадам умрёт, франк всё равно достанется господину доктору и господин доктор утром купит на него газету?
ДОКТОР. Мадам известно, что господин доктор не предоставляет постель после, и мадам придётся пойти домой? Мадам кивает. ДОКТОР. Мадам знает, что господин доктор отдает груз крысам? Пауза. ДОКТОР. Господин доктор не может отдать это мадам, потому что мадам может попасться полиции и рассказать про господина доктора. Мадам кивает. ДОКТОР. Мадам уже пила настой пижмы? МАДАМ. Да… ДОКТОР. И настой луковой шелухи? МАДАМ. Да. ДОКТОР. И прыгала с бельевого шкафа? МАДАМ. С лестницы… ДОКТОР. И это не помогло мадам? МАДАМ. Нет. ДОКТОР. Тогда это всё. Мадам может занимать своё место… Северина… СЕВЕРИНА. Сюда, мадам.
ДОКТОР. Господин доктор видит, у мадам нехорошая болезнь – сифилис. МАДАМ. Это… ДОКТОР. Господин доктор знает, что мадам хочет сказать господину доктору. Мадам хочет сказать господину доктору, что это потертость или опрелость, но господин доктор много видел и не будет ей верить. Достает инструменты: крючья, пики, щипцы. Северина хихикает. ДОКТОР. Северина, почитай господину доктору и мадам газету. Северина радостно хватает газету. Нюхает её. Улыбается. Сверкает инструмент в руке доктора. СЕВЕРИНА (читает по складам). «В одном провинциальном городе был пойман 30-летний субъект из высшего сословия в момент совершения содомического акта с курицей. Преступника предварительно долгое время подстерегали: обращало на себя внимание, что в доме все курицы одна за другой погибали. На вопрос председателя суда…» Мадам кричит. Северина прекращает читать. Смотрит, улыбается. ДОКТОР. Читай, Северина! СЕВЕРИНА (читает громко, пытаясь перекричать мадам.). «…председателя суда, каким образом вышеупомянутый обвиняемый дошел до такого ужасного преступления, последний сослался на то, что у него очень маленькие половые органы, так что сношения с женщинами для него невозможны. Врачебное исследование действительно подтвердило показание обвиняемого…»
ТЕРРЬЕ. Монастырь готов платить за год вперед, Мадам Гайар. МАДАМ ГАЙАР (её голос похож на стрекотание насекомого). Как много? ТЕРРЬЕ. Монастырь согласен на десять франков в неделю… МАДАМ ГАЙАР. Пансион не может позволить себе меньше пятнадцати. ТЕРРЬЕ. Монастырь согласен. МАДАМ ГАЙАР. Сюда будут входить один ежедневный горячий обед и один холодный. Постель. Уборная. Крыша. Дрова зимой. С декабря по март. Мыло. Одежда. Обучение грамоте, если есть способность. И лекарства средней цены на одну болезнь в год. В случае повторной болезни в году - лекарства в счет питания на соответствующую сумму. Праздники не предусмотрены. Если угодно получать подарок на какой-либо праздник – это за дополнительную плату… ТЕРРЬЕ. Монастырь думает, это лишнее. МАДАМ ГАЙАР. В случае смерти воспитанника в начале месяца, деньги, уплаченные вперед, не возвращаются. ТРЕТИЙ. Само собой, мадам Гай… МАДАМ ГАЙАР. Порча имущества, преднамеренная или нет, - в счет питания. ТЕРРЬЕ. Монастырь согласен, мадам Гайар. МАДАМ ГАЙАР. Половые болезни также за дополнительную плату или в счет питания. ТЕРРЬЕ. Монастырь согласен, мадам Гайар. (Протягивает ей корзину.) МАДАМ ГАЙАР. Это еще не всё… ТЕРРЬЕ. Монастырь… МАДАМ ГАЙАР. Младенец крещен? ТЕРРЬЕ. Монастырь гарантирует, мадам Гайар. Жан-Батист Гренуй - дано при крещении. МАДАМ ГАЙАР. Происхождение? ТЕРРЬЕ. Самое обычное, мадам Гайар. МАДАМ ГАЙАР. Не из цыган? ТЕРРЬЕ. Нет, мадам Гайар! Да вот же… (Достаёт газетную вырезку.) Тут всё сказано. Здесь о его матери. Монастырь имел долгом сохранить. Известная была история. Даже газеты не обошли. Вы любите газеты, мадам Гайар? МАДАМ ГАЙАР. Газеты за дополнительную плату или в счет питания, если будет угодно. Пансион не может себе позволить… ТЕРРЬЕ. Монастырь имел ввиду… МАДАМ ГАЙАР. Всё, что не упомянуто - за дополнительную плату или в счет питания. (Берет у Террье вырезку, читает.) «На улице О-Фер восьмого числа августа под лестницей среди крыс был обнаружен младенец, при ближайшем рассмотрении оказавшийся живым и мужского пола. По этому делу задержаны: мать младенца Г., из простых, двадцати пяти лет, имевшая доход от чистки рыбы неподалёку; доктор медицины Ф., преклонного возраста, способствовавший извлечению вышеупомянутого младенца из утроб вышеупомянутой матери, а также девица С., бывшая косвенно причастная к данному инциденту. Все вышеупомянутые трое признаны виновными и казнены. Совершенно остается загадкой, почему вышеупомянутые крысы, коих рядом с младенцем было обнаружено в достаточном количестве, не съели его и даже в какой-либо степени не покусали. После отказа нескольких кормилец, испытавших чувство брезгливости, вышеупомянутый младенец передан монастырю Сен-Мерри на улице Сен-Мартен»… (Мадам Гайар выдерживает паузу, думает.) Почему не покусали? ТЕРРЬЕ. Остается загадкой… совершенно… МАДАМ ГАЙАР. Подходит. (Берет корзину, возвращает патеру вырезку.) ТЕРРЬЕ. Там дальше есть еще один любопытный случай… Мадам Гайар несет корзину к пустой лежанке. ТЕРРЬЕ (читает). «Одна особа, молодая девушка, после падения при верховой езде, стала внезапно проявлять нимфоманию и сделалась невыносимой благодаря циничным песням, разговорам, сладострастным позам и жестам. Она постоянно раздевалась, требовала настойчиво коитуса. Через несколько дней неминуемо наступил смертельный коллапс…» Пока патер читает, мадам Гайар вынимает младенца из корзины. Разворачивает. Оставляет на лежанке. Обитатели заведения настораживаются, затихают, крадутся к новичку. Мадам Гайар возвращается к патеру, берет его под локоть, уводит. Как только дверь за ними закрывается, все бросаются к Греную. Трогают. Рассматривают. Щипают. Нюхают. ПЕРВЫЙ. Он ничем не пахнет! ВТОРОЙ. Он ничем не пахнет! ТРЕТИЙ. У него четыре пальца на ноге! ВТОРОЙ. У него четыре пальца на ноге! ЧЕТВЕРТЫЙ. Хозяйка сказала, что крысы не стали его жрать! ВТОРОЙ. Хозяйка сказала, что крысы не стали его жрать! ПЕРВЫЙ (снова нюхает). Он не пахнет! ВТОРОЙ (скачет). Он не пахнет!!! ЧЕТВЕРТЫЙ. Он принесет нам чуму! ТРЕТИЙ. Это дьявол! ВТОРОЙ. Это дьявол! Принесет чуму! ГОЛОСА. Дьявол! Чума! Дьявол! Убить его!!! Убить!!! Дьявол!!!
МАДАМ ГАЙАР. Жак Страхолюд идёт!!! И всё вдруг разом прекращается. МАДАМ ГАЙАР. Убрать здесь всё. (Смотрит на тело патера). И это. Ужина не будет. (Уходит.) Все начинают приводить комнату в порядок. Прикладывают к ранам солому. Кто-то жалобно плачет в углу. Пахнет обмочившимся перед смертью патером Террье. И тут время вдруг срывается со своей колеи и несется во весь опор. Дубы растут со скоростью бамбука, реки замерзают и сбрасывают лед так быстро, что этого невозможно заметить. Урожаи сменяются урожаями. Засухи – дождями. Тысячами родятся младенцы и сотнями умирают. Словно песочные замки ветшают хижины бедняков и дворцы знати. Мелькают лица постояльцев пансиона мадам Гайар. Падают в колодцы, с крыш, гибнут от кори, холеры, оспы, дизентерии и междоусобиц. Появляются новые. И тоже гибнут. А Гренуй растёт, встаёт на ноги, произносит первые слова: «Рыбы… Герань… Козий хлев… Савойская капуста… Жак Страхолюд… Да… Нет… Дрова… Дрова… Дрова… Дым…». И нюхает. Нюхает всё. Весь мир. И в его голове, перед глазами, перед мысленным взором несутся тысячи, сотни тысяч запахов, и он берет их руками и смешивает друг с другом в каких-то невообразимых комбинациях. Он играет ими, как дети играют в свои игрушки. Время замирает, отмотав двенадцать лет. ЗАПАХ ТРЕТИЙ Гренуй сидит на своей лежанке в комнате пансиона мадам Гайар. Из прежних постояльцев остались только двое. Многие койки пусты. Пахнет дровами. ГРЕНУЙ. Дрова… Дрова… Дрова… Дрова… Дрова… Дрова… Рыбы… Герань… Дрова… Дрова пахнут кленом… пахнут дубом… пахнут сосной… вязом… грушей… мхом… А все говорят – это дрова. Рыбы пахнут по-разному, а все говорят – рыбы… ПЕРВЫЙ. Он дурачок. ВТОРОЙ. Он знает, как пахнет вода. ПЕРВЫЙ. Вода не пахнет. ГРЕНУЙ. Вода пахнет всяко. Из колодца, из реки, из ручья, из кружки… много… ПЕРВЫЙ. Он врет. Вода не пахнет. ГРЕНУЙ. Пахнет всё… ПЕРВЫЙ. Ничего не пахнет. Только уборная. ГРЕНУЙ. Уборная воняет… ПЕРВЫЙ. А мне нравится. Там тепло. ВТОРОЙ. Да оставь ты его. Занимаются своими делами. ГРЕНУЙ. Дрова… Дрова… Дрова.. (Не шевелясь). Мадам Гайар и Жак Страхолюд идут… Первый и Второй застывают. ПЕРВЫЙ. Он врет… Он не может так. ВТОРОЙ. Он учуял их. Как зверь… ПЕРВЫЙ. Хочешь сказать - ему не нужны глаза… ВТОРОЙ. Не нужны. ПЕРВЫЙ. Он врет. ВТОРОЙ. Нет. Он дьявол. Я же говорил, что он дьявол. Поэтому все умерли. И мы скоро умрем… ПЕРВЫЙ. Надо было убить его. Тогда… ВТОРОЙ. Его нельзя убить.
ЖАК. Бить их, мадам Гайар? МАДАМ ГАЙАР. Где они?!!!
МАДАМ ГАЙАР. Где они?!!! Где мои деньги?!!! Бей их, Жак!!! Жак подскакивает к лежанкам и начинает лупить по ним дубинкой. Из-под одеял летит поросячий визг. Гренуй смотрит. МАДАМ ГАЙАР. Это они! Они хотят, чтобы я померла в Отель-Дьё! Чтобы я лежала в одной постели с сотней грязных старух! Они украли мою ренту! Они украли мою смерть! Бей их, Жак!!! Бей их, Жак!!! Бей их!!! Бей!!! Жак бьёт. Дубинка грохочет о кости. Жак старается, потеет, вывалил язык. МАДАМ ГАЙАР. Бей!!! Бей!!! Они украли мою смерть!!! Бей их, Жак!!! Бей их!!! Где они?!! Где моя смерть?!! Бей их, Жак!!! Убей их!!! ГРЕНУЙ. Деньги там… (Показывает пальцем на стену.) Деньги там…
ГРЕНУЙ. Деньги лежат там… ЖАК. Бить его, мадам Гайар? МАДАМ ГАЙАР. Нет… (Греную.) Пойдем… ГРЕНУЙ. Зачем вам деньги? Деньги пахнут нехорошо… МАДАМ ГАЙАР. Пойдем… ГРЕНУЙ. Дрова пахнут лучше… ЖАК. Бить его? МАДАМ ГАЙАР. Нет. Пошли!
ЖАК. Бить его, мадам Гайар? МАДАМ ГАЙАР. Потом…
ПЕРВЫЙ. Зачем он нас бил? ВТОРОЙ. Он не сказал… ПЕРВЫЙ. Он очень сильный этот Жак. (Потирает бока.) ВТОРОЙ. Очень сильный.
ГРЕНУЙ. Там деньги. Они пахнут немытыми руками и кровью. И еще много чем нехорошим… Мадам Гайар лезет за стояк, достаёт свёрток. Судорожно прячет его за пазуху. Одну руку оставляет там же – пересчитывает. Пауза. ЖАК. Бить его? ГРЕНУЙ. Дрова пахнут лучше… ЖАК. Бить его? МАДАМ ГАЙАР. Нет. Как ты узнал? ГРЕНУЙ (жмет плечами). Не знаю… Просто знал. Они пахнут. Кровью и немытыми руками. Ни как дрова… МАДАМ ГАЙАР. Прекрати говорить про дрова! ЖАК. Бить его, мадам Гайар? МАДАМ ГАЙАР. Нет. (Греную.) Как ты узнал? ГРЕНУЙ. Я не знаю. Я просто знал, что они там. А дрова там… (Показывает.) А там вода… Там герань… МАДАМ ГАЙАР. Иди отсюда… ГРЕНУЙ. А там… МАДАМ ГАЙАР. Вон!
ЖАК. Надо было побить его… МАДАМ ГАЙАР. Как он узнал? ЖАК. Он дьявол. Они говорят, он видит сквозь стены… Надо было побить его. Сильно. Мадам Гайар садится на стул. Думает. Пауза. ЖАК. Я бы побил его хорошо… (Пауза.) Почитать вам газету, мадам Гайар? Мадам Гайар кивает. ЖАК. Я вообще-то не очень и слов многих не понимаю. Но газеты люблю. Бить и газеты… (Разворачивает газету, читает очень скверно.) «Врач З., невропатической конституции, плохо реагирующий на алкоголь и при обычных условиях совершенно нормально выполняющий всякие половые потребности, не в состоянии уже, как скоро он выпил вина, удовлетворять своё повышенное половое влечение самым обыкновенным актом совокупления, и для того, чтобы добиться извержения семени и испытать чувство полнейшего удовлетворения похоти, он должен был уколоть или надрезать ланцетом ягодицы женщины…» Каков, а? Бить таких надо… МАДАМ ГАЙАР (вдруг встает). Он опасен! ЖАК. Опасен, мадам Гайар. «…уколоть или надрезать ягодицы» он хочет… МАДАМ ГАЙАР. Пансион должен отказать ему. К тому же монастырь прекратил выплаты… Он опасен. Пансион не может себе позволить…
жүктеу/скачать 203.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|