Ведерников В. В. Серебросвинцовое производство Нерчинского горного округа в первое десятилетие после взятия в ведомство Кабинета (1787 – 1796)

Взятие в 1787 г. Нерчинских заводов в ведомство Кабинета – вопрос совершенно неизученный, несмотря на кажущуюся очевидную его простоту, ибо взятие Нерчинских заводов в кабинетское ведомство объяснялось зависимостью производственного процесса Колывано-Воскресенских заводов от поставок нерчинского свинца, необходимого для извлечения серебра из роштейна. Конечно, поставки свинца на Колывано-Воскресенские заводы остаются первоочередной задачей. В конце 1780-х гг. наряд свинца Нерчинских заводов измерялся25 тыс. пудами свинца. Свинец также поставлялся в Петербург, Екатеринбург и продавался при заводах. Ежегодные объемы производства свинца составляли 52 тыс. пудов, т.е. значительно превосходили потребности Колывано-Воскресенских заводов. Дозволялось отпускать свинец на вольную продажу по цене 1 руб. 40 коп. за пуд, а в одни руки не более двух пудов, чтобы избежать монополии.

Материалы читинского архива свидетельствуют о том, что в первое десятилетие после взятия в Кабинет в ведомстве Нерчинской горной экспедиции складывалась производственная проблематика, актуальная для заводов в течение шестидесяти последующих лет. 1787 – 1796 гг. – это период управления заводами начальника Егора Егоровича Барбота де Марни, которому предстояло привести управление Нерчинских заводов в сходство с «основаниями», на которых управлялись Колывано-Воскресенские заводы.

Основные условия горнозаводского производства на Нерчинских заводах сильно детерминированы географической средой. Прежде всего, следует выделить демографический фактор: рудники и заводы были «обнажены людьми», как тогда выражались. В 1785 г. численность мастеровых составила 4,7 тыс. чел., а приписных крестьян – 11,8 тыс. чел¹. (не считая 1.963 крестьян, отделявшихся для казенной пашни и не привлекавшихся к другим заводским работам). В 1794 г. численность приписных возросла до 11,9 тыс. чел., т.е. примерно на сто чел., а численность приписных на казенной пашне – 1.881 чел². Приписные привлекались к возке угля, вольный наём – только к возке руд. Из 4,7 тыс. чел. 672 мастеровых (14%) были заняты на производстве серебра в данный момент, т.е. ⅓ от всего количества, другая треть – в другую смену, оставшаяся треть имела «гульную седмицу», т.е. в эту неделю не работала на заводах, оставшаяся часть (48%) была занята добычей руд. Такая малая численность крестьян вынуждала горное начальство прибегать к вольному найму, но нужного количества вольных возчиков зачастую не находилось. Это зависело от времени года, погодных условий, эпизоотий скота.

Следует также указать на такое условие как удаленность Нерчинских заводов от крупных административных центров, прежде всего от Иркутска, затем от Красноярска, откуда закупался хлеб и товары. Рост цен на партикулярную доставку хлеба и вещей, т.е. купцами по заключенным контрактам, приводил к росту цен на вольный наём.

Состояние рудной базы было таково, что верхние, наиболее богатые слои месторождений были вынуты усиленными и торопливыми разработками в период Берг-коллегии. В 1770-е гг. впервые столкнулись с невозможностью заготовить запас руд на заводских площадях для годового действия. Это влекло за собой остановку заводов и переброску части плавильщиков на рудники. Уменьшение запасов руд и припасов при заводах началось с 1776 г. и усилилось с 1780 г., когда не добывалось столько руд, сколько их проплавлялось. С 1780 г. началась практика плавки руд «сколько их добудется и поставится на заводы»³.

Первенец забайкальской индустрии Нерчинский завод был предприятием, действующим на конной тяге. В 1760 г. строится Дучарский завод, в 1762 г. – Кутомарский. Шилкинский завод был построен в 1769 г. , Екатерининской вблизи Кутомарского в 1777 г., Газимурский завод в 1778 г. Перевод заводского действия на наливное колесо впервые произошел в 1776 г. на Дучарском заводе, в 1778 – 1779 на гидравлическое действие был переведен Кутомарский завод. Заводы действовали на водяном колесе менее половины года, прочее время – на конной тяге, но никогда не действовали круглый год.

Герман писал, что при действии животной силой заводы работали вполовину медленнее, что подтверждается архивными данными. На Кутомарском заводе 200-пудную шихту расплавляли на водяном действии за 54 – 58 часов, на конном – 84 – 94 часа. Главный недостаток привода животной силы – ослабление дутья в печи, что сказывалось на угарах. Так, за сутки на водяном действии получалось веркблея 12 – 16 пудов содержанием 10 – 15 золотников, а на животном приводе – от 3 до 5 пудов содержанием 8 – 12 золотников. На расплавку 100 пудов руды тратилось при водяном дутье 3 – 4 короба (в одном коробе 15 пудов угля), при животном дутье – 4 – 6 коробов⁴, т.е. времени и, следовательно, горючего материала тратилось в 2 раза больше, и веркблей выходил на 20% убоже, чем при водяном действии.

По данным за 1785 г. прибыль от золотистого серебра составляла на 526,6 тыс. руб., себестоимость – 417,5 тыс. руб., а чистая прибыль – 109 тыс. руб.⁵, т.е. 26% на затраченный капитал. В 1787 г. на годовое содержание Нерчинских заводов определялась сумма в 200 тыс. рублей, из которой Кабинет оставлял на свое «благорассмотрение» сумму в пределах от 5 до 11 тыс. руб. Нерчинское горное правление было переименовано в Нерчинскую горную экспедицию.

Задача Кабинета е.и.в. состояла в привидении «правления Нерчинских заводов по правилам, принадлежащих для заводов Колыванских», а Е.Е. Барботу де Марни предстояло принять меры «для приведения в хозяйственное устройство Нерчинских заводов и для удобнейшего оного управления».

Задачей нового начальника было «печтись о непрерывном производстве дел»⁶, то его первой мерой стало укрепление исполнительской дисциплины. Исторически сложилось, что «… заводы не имели непременных штатов и следовательно действия определенного, а хотя по временам и были сочиняемы, но решительного утверждения доныне не получили… По каковой продолжительной нерешимости в сочинении штатов заводы до сего времени имели и теперь еще имеют действие неопределенное и всегда зависящее от распоряжения тамошнего начальника яко хозяина»⁷. До этого времени ни при рудниках, ни при заводах не существовало единых для всех должностных лиц инструкций, а только частные предписания прежних начальников заводов. Эти предписания не охватывали всего разнообразия производственных вопросов, сильно различались и зависели от ситуации, которая на момент распоряжения сложилась.

Е.Е. Барбот де Марни счел такую ситуацию нетерпимой, во-первых, потому что она давала «повод к извинению тем, кои нерадивы» и, во-вторых, что гораздо важнее, «единообразие и исчисленное положение неминуемо всякому делу предшествовать должны…, дабы ни при какой должности никто неведением и неимением по части вверенной ему от точного предписания отговариваться не мог»⁸. Тем самым управляющим заводами на неопределенный срок формулировалась задача выработать такого рода конкретные требования для каждого чина для укрепления служебной дисциплины, выявления упущений по должности, взысканий и т.п.

Обращаясь к экспедиции, Барбот де Марни писал: «Уверен я, что экспедиция, которой все здешних заводов обстоятельства, недостатки и средства, к их поддержанию известны, не упустить, … и что множественные в них от разных недостатков встречающиеся оплоты по мере возможности преоборены будут»⁹.

Начальника Нерчинской экспедиции волновала проблема производительности подневольного труда. «Наконец должен я экспедиции открыться и со стороны служащих при заводах и рудниках разного звания людей. Ей ведомо, сколь много в числе и состоянии каждом есть сумнительных. А потому и уповаю я, что экспедиция все возможные средства употребит достойных и расторопных людей столь чувствительно от прочих отличит, чтоб усердие их получало новые ободрения. А другие поощрены их примерам последовать и от развратности удержаны были»¹⁰.

Структура управления была такова, что существовало пять заводских контор: Нерчинская, Дучерская, Кутомарская, Шилкинская и Газимурская. Все рудники подчинялись трем заводским конторам Нерчинской (13 рудников с приисками), Газимурской (3 с приисками) и Шилкинской (2 с приисками). По сути дела, прииски закладывались в окрестностях рудников на одном и том же простирании руд. Общее число рудников достигало пятнадцати.

Удаление ходов вглубь от шахт приводило к уменьшению добычи и полному прекращению разработки либо из-за застоя воздуха (головных болей, которые тот вызывал), либо пресекались жилы (говорили, что их «стеснило камнем»). Рабочая сила перебрасывалась на другое место, изобилующее рудами, штейгеры забывали об оставленных рудных запасах, либо ходы засорялись отвалами. Оставленные таким образом надолго работы либо обвалились, либо заливались дождевой водой. Поспешная добыча была главной причиной недостатка руд на заводах.

В технической части заводов наблюдалась любопытная ситуация: каждый новый начальник пытался искать большей выгоды, строя печи иной конструкции, чем предшественник.
ТАБЛИЦА 1.

Количество сереброплавильных печей на Нерчинских заводах в 1787 г.

Завод	Нерчинский	Дучарский	Кутомарский Екатерининский	Шилкинский	Газимурский	Александровский	Всего
Печей для рудной плавки	10	12	18	8	4	4	56
Сереброразделительных горнов	2	3	4	2	1	1	13
Всего	12	15	22	10	5	5	69

Никакого годичного запаса руд на Нерчинских заводах в помине не было, и начальники заводов были вынуждены отдавать приказы о спешной добыче самых лучших руд, чтобы не дать заводам остановиться в самое лучшее время. Поэтому в рудниках шли, как правило, за главным простиранием руд содержанием от 1½ золотника, оставляя попадающиеся прожилки на будущее. Добывалась только твердая глянцевая руда в кусках. Мелкие охренные руды, легкоплавкие, но с меньшим содержанием серебра не принимались в расчет, хотя с углублением работ их становилось все больше. Даже примитивной промывки и отсадки на Нерчинских заводах не существовало, не говоря уже о валовом обогащении, как на Колывано-Воскресенских заводах.

Погоня за рекордами в предшествующее двадцатилетие и связанная с ней усиленная плавка руд с верхних горизонтов месторождений вызвала необходимость строительства новых заводов. Но в начале 1780-х гг. уже не хватало руд, чтобы загрузить все имеющиеся производственные мощности; «да иногда и надежды к тому не было, по причине, что некоторые из рудников истощились, а другие затоплены водою и закипели льдом. А притом ни на одном заводе запасных руд не находится»¹¹. Это влекло за собой полную или частичную остановку заводов. Но поскольку жалование платилось круглый год, себестоимость пуда произведенного серебра росла. Плавильные фабрики останавливали всегда в начале нового года, и эта остановка продолжалась до марта, а иногда до апреля и даже мая, а работные люди обращались к добыче руд. В 1785 г. из 47 печей действовало только 30.

Кабинет, видя такое положение дел, предлагал все назначенные руды плавить «в лето» (сезон с 1 апреля по 1 октября) за счет водяного действия, так как коннодействуемые машины давали плохое дутье и шли расходы на содержание «машинных» лошадей. Такие намерения высказывались еще задолго до этого времени, но злополучный дефицит руд, и как следствие постоянные перебои в поставках, требовали поддерживать заводское производство безостановочно.

С того времени начинает свое начало продолжительное 80-летнее обсуждение проблемы истощения запасов руд, смысл которой не менялся: «Главнейший недостаток в заводах есть рудный, да и все Нерчинские рудокопии своим углублением и убожеством делаются ежечасно добычею убогих руд ценнее, и на будущие времена безнадежнее»¹². Выход виделся в «обретении новых рудокопий» за счет геологоразведок и вольных приискателей. Недостаток усматривали в небрежных разведках, производимых без правил. Те же самые выводы сделает комиссия Эйхвальда 1853 г.

Помимо общих принципов управления, остро стояли следующие вопросы: недостаток сала для изготовления свечей, который грозил остановкой горных работ; малое количество руд как добытых на рудниках, так и перевезенных на заводы; недостаток вольных возчиков.

ТАБЛИЦА 2.

Горнозаводское производство на Нерчинских заводах

в 1777 – 1806 гг.

Годы	Добыто руды, млн. пуд.	Выплавлено серебра, тыс. пуд.
1777 - 1786	16,7	3,9
1787 – 1796 (эпоха Е.Е. Барбота де Марни)	8,7	2,6
1797 – 1806	9	2,2
Итого	33,4	8,7

Подсчитано нами на основе: ГАЧО. Ф. 31. Оп. 1. Д. 483. Л. 34 об. – 38 об.

Рабочий скот: лошадей 651 (из них на заводах – 107, на рудниках - 544), быков тоже 651 голова (из всего поголовья на заводах 144 быка, на рудниках 507). Скот был уязвим для эпизоотий. Осенью и зимой 1789 г. часть скота погибла от «мокроты и худобы», сколько не указывается, но полагалось купить голов лошадей 327, быков 282, что может свидетельствовать о том, что в тот год полегло более половины поголовья. У бурят лошадей никогда не покупали, так как их лошади не были приучены ни к тяжелой работе, ни к сену. Скот брали всегда у русских, в Верхнеудинске. «Тихий ход быков в действии машин был бесполезен», - писал управляющий Дучарского завода. Вообще, быков старались не использовать для действия машин, но для извоза руды они были лучшей тяглой силой, чем лошади.

Нововведением стало учреждение горных советов. Горный совет вырабатывал свое положение, основываясь на статистике за предшествующий год и по наличным запасам. Но в условия нерчинских рудников были непредсказуемыми. Горный совет определял количество людей и время как заводских, так и горных работ, которое в точности на местах соблюдалось очень редко, потому что рудники «переменяли свое свойство и наклонение». Рабочая сила перебрасывалась на лучший рудник, углежоги – на возку руд и т.д. Во время сенокоса при плохом урожае трав в засуху или, наоборот, в дождливое лето, начальство увеличивало количество рабочих рук на заготовке потребного количества сена, что «стесняло» другие виды работ. Все это вело к несоблюдению положений горных советов. «Самая невозможность не допускает при всех усердных стараниях усугубить добычу, но горный совет о добыче оных и выплавке серебра вычисление полагает, по неимению наличных запасных примерное основываясь на прошлогодней добыче, хотя и имев в виду всегдашнюю их перемену и непостоянство, следовательно, потому ни положения правильного на добычу, ни взыскания точного с подчиненных мест иметь неможно»¹³. Отступления от положений горных советов всегда были предметом рассмотрения начальника заводов и выносились им на обсуждение на горный совет следующего года. В 1792 г., например, остановка заводов произошла из-за нехватки железа и инструментов и из-за того, что «ремесленники и работники задолжаются к работам и делу вещей по необходимым обстоятельствам, часто переменные»¹⁴.

В отличие от Колывано-Воскресенских заводов, где лучшим временем извоза считалось лето, на Нерчинских заводах предпочитали зимний сезон теплому времени.

Летом 1789 г. на Нерчинских заводах впервые за всю их историю начались первые опыты пожега, обмывки и сортировки руд. В 1790 г. на опыты по обмывке выделялось 106 человек на 6 месяцев. Опыты сортировки предполагали, что на заводы руда будет отпускаться размером не больше грецкого ореха. Устраивались мелкие севки для просеивания охристых руд.

Инженер Боголюбский считал, что 1791 г. в истории нерчинского горного дела рубежный, с этого времени, как мы покажем, заводы начинают испытывать дефицит руд и давать убытки. В 1790 г. случилась особенно большая недоплавка руд по исчерпанию рудников и из-за засухи. К тому же, как минимум половина заводского стада полегло зимой 1789/90 гг. в результате эпизоотии. Эта эпизоотия не могла не коснуться крестьянского скота. В результате возникла нехватка вольных возчиков и рост цен на извоз руды. В 1790 г. горным советом было назначено проплавить 1.027 тыс. пудов, но фактически было проплавлено 912.498 пудов¹⁵, т.е. на 11% менее.

На Дучарском, Кутомарском, Шилкинском и Газимурском заводах было недоплавлено 114,5 тыс. пудов руды, из-за чего было недополучено более 119 пудов серебра. Нехватка руд обострялась невозможностью быстро доставить добытые руды с рудников из-за нехватки скота, со случившейся зимой эпизоотией и маловодием в летнее время. Неимение вольных возчиков были вызваны падежом лошадей в результате той же эпизоотии.

На заводах невозможно было сделать запасы из-за состояния рудной базы и предшествовавших дождливых летних сезонов, «дороги отнявших». У Германа находим: «Всеобщее положение здешних рудников, суть в цепи средних гор, идущих от севера к югу. Сии горы весьма часты, а между ими всюду текут речки, выходящие при малых дождях по крутости их положения из берегов и тем препятствуют свободной возке руд по дорогам весьма не хорошим и сельскими жителями презренным»¹⁶.

В мае 1791 г. серебро обошлось «каждой золотник дорого», а именно при Нерчинском по 57,5 коп., в Дучарском – по 23 коп., в Кутомрском хотя и по 18⅝ коп., но дороже, чем в 1790 г¹⁷.

В 1793 г. было добыто 798.575 пудов руды, на 7% больше, чем было назначено горным советом, содержание серебра во всем количестве руд по пробам составило 312 пудов, т.е. на 13,5% больше положения совета. В целом, добыча обошлась значительно дороже, например, на рудниках Благодатской дистанции вместо 12 коп. за пуд – 17⅝ коп. При Шилкинской дистанции вместо 2⅛ коп за пуд – 3¾ коп, в Газимурской ­– в 12¼ коп. за пуд, вместо 9⅛ коп. Причем добытые руды были доставлены на заводы частично¹⁸.

В делах Нерчинской горной экспедиции под 1794 г. находим, что по неимению руд Дучарская заводская контора летом дважды отправляла в близлежащие деревни шихтмейстера Красова, которым «к приглашению вольных возчиков на возку руд крайние домогательства употреблены, но желаемого успеха не было – настал сезон сенокоса и жатвы озимых. На Дучарском заводе были вынуждены остановить шесть печей. Четыре печи оставили в действии в надежде, что пока плавятся наличные руды, найдутся старые богатые шлаки.

Усилился административный контроль. Конторы должны были еженедельно рапортовать о ходе плавок, прилагать седмичные табели и объяснять причины, по которым произошла недоплавка. Указывались разнообразные причины: недостаточный разогрев печей и сырость в печах при пуске, маловодие прудов, использование быков на машинах по причине крайнего изнурения и болезней лошадей, употребление в плавку руд более бедных, чем предусматривало положение.

Это помогло установить, что в Дучарском и Кутомарском заводах, где в 1791 г. недоплавка была «чувствительнее», это происходило от излишнего количества пустых шлаков в шихте, которые принимали в себя рудное серебро, т.е. от отсутствия должного контроля со стороны управляющих и т.п.

Судя по сплавочным ведомостям, за период 1785 – 1794 гг. проплавка руд на заводах сократилась в два раза. По нашим подсчетам, употребление угля на 100 пудов руды на заводах возросло в среднем в 2 раза. Наиболее резкий рост затрат горючего материала произошел на Кутомарском заводе, где на расплавку 100 пудов руды в 1785 г. тратили 45 пудов угля, а в 1794 г. – 157 пудов. Наименьший расход угля имел место на Дучарском заводе, где в 1785 г. на расплавку 100 пудов руды его тратили 61 пуд, а в 1794 г. – 81 пуд. Рост затрат угля объясняется ухудшением качества руд, когда получались шлаки настолько богатые, что их повторно переплавляли. Но иногда во время добычи находили рудный мешок и быстро его исчерпывали, и если богатые руды доставлялись на какой-либо завод в достаточном количестве, то угары металлов и траты угля резко сокращались, но в целом негативная тенденция сохранялась.

Горный совет 1795 г., закрепил правило, что при отсутствии видимых запасов в рудниках работа ведется только по видимому простиранию руд в условиях отсутствия руд на заводах и затрудненной доставке. В то же время добавляли, что рудники нельзя признать полностью безнадежными.

Разброс цен на хлеб в 1784 – 1796 гг. поражает: от 13 коп. до 1 руб. 30 коп¹⁹. Когда не хватало местного хлеба, его закупали в Иркутске и даже в Красноярске. Рост хлебных цен объясняется дальностью доставки. Тем самым Нерчинские заводы стали обращать на себя внимание Кабинета в связи с тем, что ранее действие заводов не было ограничено ничем, кроме добываемых руд, теперь же появился новый ограничительный фактор: действие заводов стало зависеть от «продовольствия находящихся людей хлебом».