Выше всего в жизни людской закон, и неписаный закон выше писаного



Дата29.02.2016
өлшемі35.5 Kb.
#30281
Софокл (Sophocles) 496-406 до н. э.

     Антигона (Antigone) - Трагедия (442 до н. э.)

      В Афинах говорили: "Выше всего в жизни людской - закон, и неписаный закон - выше писаного". Неписаный закон - вечен, он дан природой, на нем держится всякое человеческое общество: он велит чтить богов, любить родных, жалеть слабых. Писаный закон - в каждом государстве свой, он установлен людьми, он не вечен, его можно издать и отменить. О том, что неписаный закон выше писаного, сочинил афинянин Софокл трагедию "Антигона".

      Был в Фивах царь Эдип - мудрец, грешник и страдалец. По воле судьбы ему выпала страшная доля - не ведая, убить родного отца и жениться на родной матери. По собственной воле он казнил себя - выколол глаза, чтоб не видеть света, как не видел он своих невольных преступлений. По воле богов ему было даровано прощение и блаженная смерть, О жизни его Софокл написал трагедию "Царь Эдип", о смерти его - трагедию "Эдип в Колоне".

      От кровосмесительного брака у Эдипа было два сына - Этеокл и Полигоник - и две дочери - Антигона и Исмена. Когда Эдип отрекся от власти и удалился в изгнание, править стали вдвоем Этеокл и Полиник под надзором старого Креонта, свойственника и советника Эдипа. Очень скоро братья поссорились: Этеокл изгнал Полиника, тот собрал на чужой стороне большое войско и пошел на Фивы войной. Был бой под стенами Фив, в поединке брат сошелся с братом, и оба погибли. Об этом Эсхил написал трагедию "Семеро против Фив". В концовке этой трагедии появляются и Антигона и Исмена, оплакивающие братьев. А о том, что было дальше, написал в "Антигоне" Софокл.

      После гибели Этеокла и Полиника власть над Фивами принял Креонт. Первым его делом был указ: Этеокла, законного царя, павшего за отечество, похоронить с честью, а Полиника, приведшего врагов на родной город, лишить погребения и бросить на растерзание псам и стервятникам. Это было не в обычае: считалось, что душа непогребенного не может найти успокоения в загробном царстве и что мстить беззащитным мертвым - недостойно людей и неугодно богам. Но Креонт думал не о людях и не о богах, а о государстве и власти.

      Но о людях и о богах, о чести и благочестии подумала слабая девушка - Антигона. Полиник ей такой же брат, как Этеокл, и она должна позаботиться, чтобы душа его нашла такое же загробное успокоение. Указ еще не оглашен, но она уже готова его преступить. Она зовет свою сестру Исмену - с их разговора начинается трагедия. "Поможешь ли ты мне?" - "Как можно? Мы - слабые женщины, наш удел - повиновение, за непосильное нет с нас спроса:

      богов я чту, но против государства не пойду". - "Хорошо, я пойду одна, хотя бы на смерть, а ты оставайся, коли не боишься богов". - "Ты безумна!" - "Оставь меня одну с моим безумьем". - "Что ж, иди; все равно я тебя люблю".

      Входит хор фиванских старейшин, вместо тревоги звучит ликование: ведь одержана победа, Фивы спасены, время праздновать и благодарить богов. Навстречу хору выходит Креонт и оглашает свой указ: герою - честь, злодею - срам, тело Полиника брошено на поругание, к нему приставлена стража, кто нарушит царский указ, тому смерть. И в ответ на эти торжественные слова вбегает стражник со сбивчивыми объяснениями: указ уже нарушен, кто-то присыпал труп землею - пусть символически, но погребение совершилось, стража не уследила, а ему теперь отвечать, и он в ужасе. Креонт разъярен: найти преступника или страже не сносить голов!

      "Могуч человек, но дерзок! - поет хор. - Он покорил землю и море, он владеет мыслью и словом, он строит города и правит; но к добру или к худу его мощь? Кто правду чтит, тот хорош; кто в кривду впал, тот опасен". О ком он говорит: о преступнике или о Креонте?

      Вдруг хор умолкает, пораженный: возвращается стражник, а за ним - пленная Антигона. "Мы смахнули с трупа землю, сели сторожить дальше, и вдруг видим: приходит царевна, плачет над телом, вновь осыпает землею, хочет совершить возлияния, - вот она!" - "Ты преступила указ?" - "Да, ибо он не от Зевса и не от вечной Правды: неписаный закон выше писаного, нарушить его - страшнее смерти; хочешь казнить - казни, воля твоя, а правда моя". - "Ты идешь против сограждан?" - "Они - со мною, только тебя боятся". - "Ты позоришь брата-героя!" - "Нет, я чту брата-мертвеца". - "Не станет другом враг и после смерти". - "Делить любовь - удел мой, не вражду". На их голоса выходит Исмена, царь осыпает и ее упреками: "Ты - пособница!" - "Нет, сестре я не помогала, но умереть с ней готова". - "Не смей умирать со мной - я выбрала смерть, ты - жизнь". - "Обе они безумны, - обрывает Креонт, - под замок их, и да исполнится мой указ". - "Смерть?" - "Смерть!" Хор в ужасе поет: божьему гневу нет конца, беда за бедой - как волна за волной, конец Эдипову роду: боги тешат людей надеждами, но не дают им сбыться.

      Креонту непросто было решиться обречь на казнь Антигону. Она не только дочь его сестры - она еще и невеста его сына, будущего царя. Креонт вызывает царевича: "Твоя невеста нарушила указ; смерть - ей приговор. Правителю повиноваться должно во всем - в законном и в незаконном. Порядок - в повиновении; а падет порядок - погибнет и государство". - "Может быть, ты и прав, - возражает сын, - но почему тогда весь город ропщет и жалеет царевну? Или ты один справедлив, а весь народ, о котором ты печешься, - беззаконен?" - "Государство подвластно царю!" - восклицает Креонт. "Нет собственников над народом", - отвечает ему сын. Царь непреклонен: Антигону замуруют в подземной гробнице, пусть спасут ее подземные боги, которых она так чтит, а люди ее больше не увидят, "Тогда и меня ты больше не увидишь!" И с этими словами царевич уходит. "Вот она, сила любви! - восклицает хор. - Эрот, твой стяг - знамя побед! Эрот - ловец лучших добыч! Всех покорил людей ты - и, покорив, безумишь..."

      Антигону ведут на казнь. Силы ее кончились, она горько плачет, но ни о чем не жалеет. Плач Антигоны перекликается с плачем хора. "Вот вместо свадьбы мне - казнь, вместо любви мне - смерть!" - "И за то тебе вечная честь: ты сама избрала себе путь - умереть за божию правду!" - "Заживо схожу я в Аид, где отец мой Эдип и мать, победитель брат и побежденный брат, но они похоронены мертвые, а я - живая!" - "Родовой на вас грех, гордыня тебя увлекла: неписаный чтя закон, нельзя преступать и писаный". - "Если божий закон выше людских, то за что мне смерть? Зачем молиться богам, если за благочестие объявляют меня нечестивицей? Если боги за царя - искуплю вину; но если боги за меня - поплатится царь". Антигону уводят; хор в длинной песне поминает страдальцев и страдалиц былых времен, виновных и невинных, равно потерпевших от гнева богов.

      Царский суд свершен - начинается божий суд. К Креонту является Тиресий, любимец богов, слепой прорицатель - тот, который предостерегал еще Эдипа. Не только народ недоволен царской расправой - гневаются и боги: огонь не хочет гореть на алтарях, вещие птицы не хотят давать знамений. Креонт не верит: "Не человеку бога осквернить!" Тиресий возвышает голос: "Ты попрал законы природы и богов: мертвого оставил без погребения, живую замкнул в могиле! Быть теперь в городе заразе, как при Эдипе, а тебе поплатиться мертвым за мертвых - лишиться сына!" Царь смущен, он впервые просит совета у хора; уступить ли? "Уступи!" - говорит хор. И царь отменяет свой приказ, велит освободить Антигону, похоронить Полиника: да, божий закон выше людского. Хор поет молитву Дионису, богу, рожденному в Фивах: помоги согражданам!



      Но поздно. Вестник приносит весть: нет в живых ни Антигоны, ни жениха ее. Царевну в подземной гробнице нашли повесившейся; а царский сын обнимал ее труп. Вошел Креонт, царевич бросился на отца, царь отпрянул, и тогда царевич вонзил меч себе в грудь. Труп лежит на трупе, брак их совершился в могиле. Вестника молча слушает царица - жена Креонта, мать царевича; выслушав, поворачивается и уходит; а через минуту вбегает новый вестник: царица бросилась на меч, царица убила себя, не в силах жить без сына. Креонт один на сцене оплакивает себя, своих родных и свою вину, и хор вторит ему, как вторил Антигоне: "Мудрость - высшее благо, гордыня - худший грех, спесь - спесивцу казнь, и под старость она неразумного разуму учит". Этими словами заканчивается трагедия.

Достарыңызбен бөлісу:




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет