Вот уже свыше полутора столетий Бородинское поле для народов нашей страны является символом преданности Родине, символом мужества и отваги
жүктеу/скачать 1.05 Mb.
|
|
Уничтожить огневую точку под силу только орудию прямой наводки. Но все орудия уже вели бой с танками врага. Я принимаю решение пустить в ход свой последний резерв – второе орудие младшего лейтенанта Милова. Это орудие находилось в пятидесяти метрах от нашего НП. Командовал им сержант Евдокимов. Оно стояло в капонире, затянутое маскировочной сеткой. Я подбежал к расчету. Ставить задачу и показывать, где находится цель, времени не было. Надо было действовать быстро и точно, потому что после двух-трех выстрелов орудие себя обнаружит. Начнется обстрел… Подбегая к орудию, я скомандовал: «Орудие на позицию!» И сам сел за наводчика. Вспомнил молодость, когда соревновались в быстроте и точности наводки огня по учебным целям. Я быстро работал одновременно подъемными и поворотными механизмами, а когда перекрестья панорамы совместились по центру амбразуры, нажал на спуск. Огненная дуга скользнула наклонной молнией к цели, как бы уменьшаясь в дыму, врезалась в землю левее амбразуры. Я ясно видел впившийся в грунт огонек, довернул маховичок точной наводки, поднял перекрестье. Пот залил лицо…
«Засекли,» – мелькнула мысль. Не теряя времени, навел перекрестье панорамы под основание башни и выстрелил. Трасса до синевы раскаленной проволокой выметнулась навстречу танку, и почти в ту же секунду танк вспыхнул. Щербаков повел бойцов в атаку. Рогачево было окончательно очищено от врага. Однако противник наращивал силы. Мужественно дрались бойцы рот лейтенанта Федора Захаровича Глухова и старшего лейтенанта Василия Андреевича Забазнова. Дважды Глухов и Забазнов водили своих солдат в рукопашные схватки. Упал сраженный вражеской пулей Забазнов. В ротах было уже много потерь, но бой продолжался. Трижды Рогачево переходило из рук в руки. Только вечером 15-го октября по приказу вышестоящего командования наши подразделения отошли к Шевардинскому редуту» (архив автора). Сражаясь в течение суток за Рогачево, батальон Щербакова и приданная ему полковая батарея старшего лейтенанта Нечаева сделали все возможное, все зависящее от них для изгнания врага из деревни, для удержания ее в своих руках. Капитан Щербаков умело использовал фактор внезапности, что привело подразделение к первоначальному успеху. Отсутствие перед атакой артиллерийского налета способствовало успеху. Введенная в бой до начала атаки малочисленная артиллерия могла быть обнаружена и подавлена противником еще до начала атаки. Этого не случилось, и восемь орудий сумели уничтожить пулеметные гнезда врага, что повлияло на общий ход боя, заставило противника наращивать свои силы в районе деревни Рогачево, в то время как эти силы были нужны у Артемок и Ельни. Дравшиеся за Рогачево 1-й и 3-й батальоны 17-го стрелкового полка вечером 13-го и утром 14-го октября вынуждены были отходить с тяжелыми боями потому, что в их распоряжении совсем не было артиллерии. Батальонные противотанковые орудия не смогли сдержать атаки врага из-за своей малочисленности. Кроме того, батальон Щербакова поддерживала батарея 1-го дивизиона 133-го легко-артиллерийского полка. Эта батарея имела огневые позиции юго-восточнее батареи Раевского. Командование 17-го полка и дивизии не имело возможности придать батальонам Яковлева и Микадзе ни одного орудия, так как не располагало вечером 13-го и утром 14-го ни одним лишним стволом. Заслуга командиров и солдат всех трех батальонов, дравшихся в течение трех суток за Рогачево, состоит в том, что они сумели в самые трудные дни боев на Бородинском рубеже притянуть к Рогачево, то есть на второстепенное направление, довольно значительные силы врага, в том числе и танки, так нужные под Ельней и Артемками. В боях за Рогачево отличились многие воины. Впереди всегда были коммунисты. Участник боев, бывший секретарь партбюро 322-го стрелкового полка, ныне полковник в отставке Иван Порфирьевич Пустовой вот что рассказывает о коммунистах – участниках боев за Рогачево: «Еще перед боем у меня скопилось до сотни заявлений. Офицеры, сержанты, солдаты просили принять их в ряды ленинской партии, стремились идти в бой коммунистами. В бою главная задача коммунистов и комсомольцев – воодушевление воинов личным примером. Под Рогачево коммунист, член партбюро полка, капитан В. А. Щербаков неоднократно лично водил солдат в атаку. Геройски воевал старший лейтенант, коммунист, командир полковой батареи Н. П. Нечаев. Он лично уничтожил немецкий танк и пулеметное гнездо.
УТИЦКАЯ ТРАГЕДИЯ Во второй половине дня 14-го октября, когда батальон Щербакова силами своих двух рот завязал бой за Рогачево, 3-й батальон того же 322-го стрелкового полка под командованием капитана Бориса Васильевича Зленко, выполняя приказ командира дивизии, двигался в район деревни Утицы. О том, что противник уже занял Утицы, капитан Зленко не знал. Когда в ночь с 13-го на 14-е октября из района Утиц к Рогачеву убыл 3-й батальон 17-го стрелкового полка, сюда, на южные окраины Бородинского поля, пробрались несколько сот немецких пехотинцев и около трех десятков танков. Помогло им следующее. Во-первых, между Ельней и Рогачево сплошного фронта обороны не было, во-вторых, 1-й батальон 17-го стрелкового полка капитана Яковлева уже отошел на юго-восток, то есть к Артемкам. В-третьих, 3-й батальон 17-го полка капитана Микадзе, встретив западнее Утиц отряд врага, принял его за разведку и после боя с немцами продолжал движение на запад к Рогачеву, не пытаясь прочесать вначале весь Рогачевский лес. Да и не в состоянии был один стрелковый батальон прочесать этот крупный лесной массив при всем своем желании. В-четвертых, немцы воспользовались Старой Смоленской дорогой, которая пролегала от деревни Ельня к деревне Утицы. По ней-то и проникли фашистские танки в район Утиц. К полудню 14-го октября на южном фланге Бородинского укрепленного района обстановка стала очень сложной и даже запутанной. На самом деле – бой шел за Ельню, у Артемок, расположенных восточнее Ельни, за Рогачево и восточнее, у Утиц, тоже назревали грозные события. Утицы становились четвертым очагом обороны наших войск на южном фланге Бородинских позиций. Фашистская разведка узнала о движении батальона Зленко к Утицам. Севернее деревни враг устроил засаду. Был вечер 14-го октября. Полковник Я. И. Ефимов, находившийся в это время под Артемками, рассказывает в своих воспоминаниях: «Время подходило к 22-м часам. В Утицком лесу взвились сотни разноцветных ракет. Раздалась стрельба. Бой продолжался минут 15 – 20. Это 3-й батальон 322-го полка под командованием капитана Зленко был встречен немецкой засадой на том самом месте, где в 1812 году находился левый фланг армии Кутузова. Несмотря на то, что батальон Зленко попал в засаду и в первые две минуты понес большие потери, воины сумели с ходу развернуться и под командованием капитана Зленко бросились на врага. Благодаря мужеству комбата, роты разгромили засаду противника и ворвались в деревню. В ходе этого ночного боя бойцы Зленко сожгли два немецких танка. Контратака советского батальона была для немцев неожиданной. Но, разобравшись в обстановке, гитлеровцы поняли, что силы атакующих ограничены. Вскоре под давлением противника батальон отошел севернее Утиц. Бывший участник боя, политрук 7-й стрелковой роты Алексей Никифорович Михайлов (родной брат комиссара 17-го стрелкового полка П. Н. Михайлова) следующим образом рисует обстановку, сложившуюся в районе деревни Утицы после первого ночного боя: «8-я рота заняла оборону против деревни, на ее северо-восточной окраине, а наша 7-я – правее ее оседлала дорогу, идущую от Утиц на деревню Семеновское, то есть в центр Бородинского поля. Командир 7-й роты лейтенант Трофимов распределил боевые участки по взводам. Все станковые пулеметы группируются в один взвод. Старшим у пулеметчиков назначается сержант Чуприна. Я пошел по взводам проверить готовность к бою. Как воевать ночью, мы знали. На Дальнем Востоке учились не зря. Могли воевать в лесисто-гористой местности. Здесь же лесисто-равнинная местность. Видно очень далеко. К тому же предстоящий бой будет вестись в населенном пункте. Там жители. Мы не имеем права убить или ранить кого-либо из них даже случайно. На запад от деревни вал из глины. Это эскарп. В деревне немцы. С ее северо-восточной окраины автоматчики врага стреляют в направлении 8-й роты. В нашей роте пока потерь нет. Ночь. Вдруг по дороге из деревни Семеновское подъезжает эмка. Из нее выходит незнакомый полковой комиссар. Говорит, что он из политотдела 5-й армии. Приказывает собрать бойцов на митинг. В своей речи полковой комиссар говорит, что враг силен, технически оснащен, коварен и злобен. «Но не забывайте истории России, Родины. Вы находитесь на том самом месте, где в 1812 году насмерть стояли русские солдаты под командованием фельдмаршала Кутузова. Назад отступать нельзя», - были последние слова полкового комиссара. Бойцы и командиры нашей роты, как и всего 3-го батальона, и сами хорошо понимали, что отступать некуда, позади Москва. Митинг окончен. Я интересуюсь настроением солдат. Спрашиваю у первого номера пулеметчика Позднякова и его второго номера Гука: «Как будем воевать?»
Сержант Поздняков взволнован. Он – лучший пулеметчик батальона. Его за мастерство стрельбы из ручного пулемета прозвали «профессором». Примерно в первом часу ночи началась наша атака. 8-я рота лейтенанта Белоножко первой с северо-востока ворвалась в Утицы. Завязался рукопашный бой. 7-я рота не оставала. Наши бойцы чувствовали себя в ночном бою хорошо. Дальневосточная учеба пригодилась. Слышны голоса: «Москвы захотелось? Получай!» И крепкое словцо дополняет удар штыка или приклада. Немцы отчаянно сопротивляются. Их осветительные ракеты висят в ночном небе беспрерывно. Это, видимо, делается для того, чтобы видеть, куда отступать. Только к утру 15-го октября бой заканчивается» (архив автора). Всегда с бойцами был командир взвода, старший сержант Дмитрий Попов, призванный в армию из Читинской области. Его боевой друг сержант Бакшеев был родом из Тюменской области. Вместе с сибиряками отважно дрались за Утицы украинец старший сержант Чуприна, казах Акшпаев, осетин станкист-пулеметчик Ашин, юноша-доброволец из Благовещенска Евтушенко. На счету каждого из них уже 15-го октября было по нескольку уничтоженных фашистов. И это в одной роте. После изгнания утром 15-го октября немцев из Утиц противник стал спешно подтягивать сюда танки, видимо, считая, что к Утицам подошли крупные силы советских войск. Активность батальона Зленко, инициатива младших командиров и солдат заставили немцев усилить свои войска в районе Утиц. Батальон Зленко привлек к себе и особое внимание немецкой авиации. Воины батальона не успели отдохнуть от ночного тяжелого боя, многие засыпали на ходу. Но было не до отдыха. Едва рассвело, из-за эскарпа появились танки, а за ними пехота врага. Политрук А. Н.Михайлов вспоминает: «Передо мной встал вопрос: чем отбить танковую атаку? Еще до атаки был убит командир роты Трофимов. Связи с комбатом Зленко нет. Мне приходится принять командование. Приказываю готовить связки гранат. Старшему лейтенанту Чуприне ставлю задачу: пулеметным огнем отсечь пехоту от танков и уничтожить ее. Пулеметы Чуприны замаскированы в кустах. Группа бойцов – истребителей танков во главе со старшим сержантом Поповым располагается недалеко от пулеметов Чуприны. Пулеметчики открывают огонь по врагу. Несколько танков поворачивают пушки в сторону наших пулеметов и открывают беглый огонь по ним. Долго длится дуэль. Фашистские пехотинцы уже имеют потери, прячутся за эскарпом, убитые и раненые лежат западнее Утиц. Не замолкают и наши пулеметы. Снаряды танковых пушек разбивают их. Чуприна с бойцами гибнет у нас на глазах. Танки врага, а за ними осмелевшая пехота, лезут вперед. Вот уже несколько бронированных машин на бруствере окопа. Группа старшего сержанта Попова успевает подбить четыре танка. Остальные, их больше десяти, давят бойцов-истребителей, засыпают их в окопах. У нас больше нет гранат. Мы ничем не можем бойцам старшего сержанта Попова. У нас нет орудий. 7-я рота отходит западнее Утиц. Мы собираемся в одном из ДОТов, находящемся у дороги на деревню Семеновское». Вместе с 7-й на север отходит и 8-я рота. В течение всего дня 15-го октября севернее Утиц против остатков двух рот и восточнее против 9-й роты противник ведет наступление. С воздуха батальон подвергается ожесточенным бомбовым ударам. Самолеты разворачиваются в «карусель» и пикируют на бойцов один за другим. Вой моторов перемешивается с воем сирен и взрывами бомб. Истребители на бреющем полете стреляют из пушек и пулеметов. У батальона нет зенитных орудий. Спасают вырытые в полный профиль окопы. И все-таки потери в ротах большие. Сильным атакам подверглась днем 15-го октября 9-я рота, оборонявшаяся восточнее Утиц. В ней находился командир батальона капитан Зленко, раненый в ночном бою, но отказавшийся эвакуироваться в тыл. В расположение Зленко прибыл огневой взвод из состава Отдельного истребительно-противотанкового дивизиона. Взводом командовал лейтенант Чередниченко. Бывший командир ОИПТД, теперь полковник в отставке, Н. Н. Беляев рассказывает: «15-го октября – первое боевое крещение нашего дивизиона. Взвод капитана Чередниченко, приданный батальону капитана Зленко, участвовал в бою в районе Утиц. Из взвода Чередниченко на мой командный пункт прибыли два раненых красноармейца. Они доложили мне, что командир взвода тоже ранен, но остался на огневых позициях. Одно орудие подбито. Взвод подбил несколько танков врага» (архив автора). В течение 15-гооктября противник, не ограничиваясь атаками на участке обороны капитана Зленко, продолжал подтягивать в район Утиц крупные силы танков и пехоты. Утром 16-го октября фашисты вновь пошли в атаку на позиции батальона Зленко. Вместе с пехотинцами атаку врага отбивала батарея лейтенанта Колбунова, приданная батальону вечером 15-го октября. Эта батарея, как и огневой взвод Чередниченко, входила в состав истребительно-противотанкового дивизиона капитана Н. Н. Беляева. «6-го октября примерно в 12 часов дня, - пишет полковник Н. Н. Беляев, - мы с комиссаром нашего дивизиона И. В. Лаптевым пришли на командный пункт полковника Полосухина, чтобы выяснить обстановку, которая стала довольно запутанной. У комдива мы увидели капитана Зленко. Он был взволнован, докладывая о бое своего батальона сегодняшним утром с пехотой и танками противника. Из его слов было видно, что батальон понес большие потери. Я спросил у Зленко о судьбе приданной ему батареи лейтенанта Колбунова. Он только махнул рукой. Капитана Зленко сопровождал рядовой батальона 2-й батареи Суховеев. Он рассказал мне о бое батареи в районе Утиц. Утром 16-го октября батальон Зленко и 2-я батарея Колбунова отбивала атаку врага. По команде Колбунова орудия были приготовлены к стрельбе прямой наводкой. Танки врага ползли со всех сторон. В этом бою погибли лейтенант Колбунов, комиссар батареи Банщиков, командир огневого взвода лейтенант Давыдов, старшина Подгорный. Замполитрука Лавриненко, сменив убитого наводчика, сам стал вести огонь по танкам, но был так же убит. Здесь только стоит добавить, что рядовой Суховеев, докладывавший Беляеву о бое батареи с немецкими танками, единственный из личного состава батареи Колбунова, остался в живых» (архив автора). После доклада комдиву Полосухину капитан Зленко вернулся в свой батальон в тот момент, когда немецкие танки и пехота после мощного огневого налета вновь пошли в атаку. В этом бою Зленко был вторично ранен и пропал без вести. Остатки героического батальона в составе нескольких десятков человек отходили на север к деревне Семеновское, в которой находился штаб 322-го полка полковника Полянского и наблюдательный пункт командира дивизии В. И. Полосухина. Боевые действия переносились в центр Бородинского поля. В течение двух суток шел бой за Утицы. Толькл к полудню 16-го октября противник, используя свое численное превосходство и наличие крупных сил танков, сумел прочно захватить район деревни Утицы и перешел в наступление на север и северо-восток, то есть ареной боя с полудня 16-го октября стало само Бородинское поле, его центральная часть. Как у Ельни и под Артемками, как и в бою за Рогачево, на знаменитом Утицком кургане, на улицах деревни Утицы, севернее и восточнее ее, смерть нашла сотни фашистских солдат и офицеров. Десятки танков были уничтожены и подбиты здесь. Советские воины предпочитали смерть отступлению. Почти весь батальон капитана Зленко и противотанкисты капитана Колбунова погибли в бою за Утицы. Это им на Утицком кургане поставлен памятник рядом с обелисками Павловскому гренадерскому полку, 17-й пехотной дивизии, 1-й гренадерской дивизии, которые стояли насмерть здесь в памятный день Бородинской битвы 1812 года.
У ШЕВАРДИНСКОГО КУРГАНА 16 октября ареной ожесточенных боев стала не только южная часть Бородинского поля, где истекал кровью батальон капитана Зленко. Из района Рогачево и Фомкино рано утром фашисты устремились к деревне Шевардино и Шевардинскому редуту. Земля, впитавшая кровь сынов Отечества и чужеземцев 24 августа 1812 года, вновь стала местом сражения. Честь защищать деревню Шевардино и Шевардинский редут выпала на долю 2-го батальона 322-го стрелкового полка. Поддерживала батальон В. А. Щербакова, как и в бою за Рогачево, полковая батарея старшего лейтенанта Н. П. Нечаева. Этот утренний бой навсегда запечатлелся в его памяти. Полковник Николай Петрович Нечаев вспоминает: «Мы со Щербаковым решили иметь совместный наблюдательный пункт на Шевардинском редуте. Я побывал на огневых позициях своих взводов. На закрытых позициях оставалось два взвода: один огневой взвод моей батареи, и уцелевшее сорокапятимиллиметровое орудие Мазуренко были поставлены для ведения огня прямой наводкой. Взвод противотанковых орудий сержанта Смирнова занял огневые позиции в боевых порядках четвертой роты у железнодорожного переезда (южнее Шевардинского редута – В. Ш.). Уже перед рассветом 16-го октября мы со Щербаковым возвратились в крайнюю избу деревни Шевардино. Только успели заснуть, как разведчики втащили в комнату насмерть перепуганного немецкого офицера. - Товарищ капитан, - обратился к Щербакову разведчик Иван Скиба,- фрица захватили. Зажгли свет. Гитлеровцу развязали руки. Его толстая нижняя губа отвисла, а зубы выстукивали дробь.
Фашист угодливо кивал головой, охотно отвечал на все вопросы. Подтвердил наши данные о сосредоточении танков и пехоты в Рогачево.
В это время гитлеровец поднял голову, глаза его воровато забегали, он визгливо крикнул:
Щербаков поморщился.
В избе была полутьма, мигала керосиновая лампа. На холодной печке тихо стонала больная старая женщина. Щербаков подошел к ней, вгляделся в изможденное лицо. Потом повернулся к собравшимся товарищам.
Командиры рот Ф. З. Глухов и Н. Г. Захарченко, политруки И. Д. Легостаев, И. П. Путинцев, И. П. Пустовой потихоньку прошли вперед к столу. Остальные расселись вдоль стен.
Дав необходимые указания, комбат отпустил всех. Когда они вышли, мы увидели, что уже рассвело. Поспел завтрак.
Ночью выпал снег. Все покрылось белым пушистым ковром. Утро 16-го октября выдалось на редкость солнечным, ясным. С Шевардинского кургана открывался чудесный вид на леса, синевшие по всему горизонту, на исторические деревни Шевардино, Семеновское, Бородино, на многочисленные памятники, стоявшие по всему Бородинскому полю, как часовые, охраняющие священную землю.
Противнику дали приблизиться на расстояние ружейно-пулеметного огня. Щербаков дал команду:
Моя батарея открыла беглый огонь по заранее пристрелянным рубежам у опушки Утицкого леса, где накапливались фашисты. Огонь отрезал им пути отхода и выхода из леса. Орудия прямой наводки с первых выстрелов подбили три танка. Гитлеровцы, выходившие на поляну, расстреливались ружейно-пулеметным огнем батальона. Более двухсот трупов и три танка остались на заснеженной поляне. Но через несколько десятков минут они ответили огнем минометов и артиллерии, а затем при поддержке авиации снова пошли в атаку. Но и эта атака им не удалась. Батальон крепко держал высоту, увенчанную Шевардинским редутом. После успешного отражения двух атак противника Щербаков принял меры по укреплению участка обороны. Он отправил к железнодорожному переезду (рядом с деревней Доронино – В. Ш.) боевое охранение во главе с лейтенантом Василием Акимовичем Хомухой, усилив его пулеметным взводом. Туда же отправился и я со взводом управления батареи. Расстояние от Шевардинского кургана до насыпи железнодорожного полотна, где обосновался наш передовой наблюдательный пункт, было метров шестьсот. Оттуда просматривались все подступы к Шевардино. Ввиду того, что Шевардинский курган непрерывно обстреливался огнем артиллерии врага и подвергался бомбежкам, Щербаков перешел на командный пункт батальона в противотанковый ров восточнее кургана. Отсюда он и управлял боем. Во второй половине дня, после артиллерийской подготовки, противник начал атаку с фронта и с фланга. Пять часов длился бой. Стало совсем темно, когда гитлеровцы пошли на решительный штурм. Я по-прежнему оставался на левом фланге батальона, на передовом наблюдательном пункте у железнодорожного полотна. Мне было слышно, как севернее, у Шевардинского редута и деревни Шевардино, идет бой. Стало видно, как загорелись избы в Шевардино. В свете пожарища мы заметили, как группа фашистов обошла наш наблюдательный пункт. Обстановка с каждой минутой накалялась. Около меня уже собралось более двадцати человек, отошедших из боевого охранения. Принесли тяжело раненного лейтенанта Хомуху. В грохоте стрельбы уже слышалась гортанная немецкая речь, выкрики:
|