Законы массового поражения Усилия законодателей зачастую парализуются законоприменителями. Почему?

ТЕРРИТОРИЯ РИСКА

Андрей БАБУШКИН,

Елена ИВАНИЦКАЯ

Конституция, Основной Закон нашей страны, провозглашает, что материнство и детство находятся в России под защитой государства. Но можем ли мы быть уверены, что все наши законы стоят на страже благополучия ребенка? Не складывается ли сегодня такая ситуация, что те или иные законы входят в противоречие с интересами детства?

Наш корреспондент Елена Иваницкая обратилась за комментариями к Андрею Бабушкину, председателю Комитета за гражданские права, члену экспертного совета при Уполномоченном по правам человека в России, члену Общественного совета по вопросам уголовно-исполнительной системы при министре юстиции Российской Федерации. Он проанализировал ситуацию так:

В Конвенции о правах ребенка всесторонне отстаиваются и защищаются его права. Но у нас в стране ребенок законом защищен плохо.

Недавно принятое жилищное законодательство представляет собой очень большую опасность.

Я уже неоднократно говорил о 292-й статье Жилищного кодекса. В соответствии с ней органы опеки и попечительства обязаны давать свое согласие на сделку с жилплощадью лишь в том случае, если семья состояла на учете как неблагополучная. А если не состояла? Обращу ваше внимание, что только 30% детей, сидящих сегодня в колониях за тяжкие и особо тяжкие преступления, происходят из семей, значившихся как неблагополучные. Выходит, 70% несовершеннолетних, совершивших грабеж, убийство, разбой, считались живущими в благополучных семьях. Понятно, что никакого благополучия там не было, но для окружающих это было неочевидно. То есть существуют тысячи семей, которые по неосторожности, или по глупости, или ради собственных амбиций могут пожертвовать жильем детей и совсем не обязательно, что это законченные алкоголики.

За пятнадцать лет органы опеки и попечительства наложили запрет на совершение примерно пяти миллионов сделок с жилплощадью, где прописаны дети. Теперь по новому кодексу разрешения не требуется. Это означает, что в ближайшие пятнадцать лет пять миллионов детей окажутся на улице. Наверное, один-два миллиона как-то устроятся, полмиллиона погибнут, а остальные пополнят армию обитателей тюрем, бомжей, преступников. 292-я статья Жилищного кодекса – это прямой путь к превращению России в страну бездомных.

Не менее опасна норма Жилищного кодекса, предусматривающая, что бывший член семьи собственника жилплощади может быть выселен по его требованию. Что это означает? А вот, например, что. Отец или мать получили квартиру на себя и двоих детей. Чтобы упростить процедуру приватизации, отец оформил жилплощадь на себя. Потом он расторг прежний брак и вступил в новый. Его дети достигли совершеннолетия или эмансипировались (то есть по суду были признаны имеющими собственный источник дохода), и на совершенно законном основании утратили право на жилплощадь, поскольку больше не являются членами семьи собственника. Глупость и недальновидность законодателя потрясают.

Возьмем другую норму – о выселении с жилой площади лиц, которые полгода не платят за коммунальные услуги. Представьте себе хорошую, благополучную семью. Случается беда: один из родителей, например, тяжело заболел или погиб. Другой не справляется с несчастьем, начинает пить. Через какое-то время вместо уютной квартиры перед нами ободранный притон, где копошатся двое маленьких детей. Что делает законодатель? Встает на их защиту? Ничего подобного! Он защищает даже не государство, а ложно понимаемые интересы жилищных монополий. Выбрасывает эту семью из квартиры, помещает ее в двадцатиметровую комнату и фактически ставит точку на дальнейших жизненных перспективах этих детей. А ведь по Конституции семья и детство находятся под защитой государства. Интересы детей растоптаны, зато квартира свободна и может быть пущена в продажу.

Я много еще мог бы говорить о новом Жилищном кодексе. Наверное, он действительно будет способствовать развитию рынка жилья, поможет молодым, энергичным людям улучшить свои жилищные условия. Но это улучшение произойдет за счет детей, которых выкинут из квартир. Для простого, среднего человека, для обычной семьи такое жилищное законодательство представляет собой нешуточную угрозу.

До сих пор не решен вопрос: как должны обеспечиваться жильем дети-сироты? По нормам невнятной восьмой статьи Закона “О дополнительных гарантиях прав детей-сирот” и так было неясно, где сиротам предоставляется жилплощадь. То ли по месту их рождения, то ли по месту выпуска из детского дома… Между субъектами Российской Федерации и органами местного самоуправления шла бесконечная переписка. Они кивали друг на друга, предлагали детям бегать по судам. Но сейчас проблема только обострилась. Федеральный центр дал каждому субъекту Федерации право самостоятельно определять порядок предоставления жилой площади детям-сиротам. А субъекты не спешили его выполнять и тогда, когда он был общим для всей страны.

Сегодня получилось так, что многие дети оказались заложниками некорректной правоприменительной практики. Вот история, которая случилась в городе Златоусте. Девочка проживала с матерью и отцом. Родители развелись. Мать вывезла дочь в Башкортостан к бабушке. А там в трехкомнатной квартире еще восемь человек. Мать попросила отца девочки взять ее к себе. Отец взял, но у себя не зарегистрировал. То есть девочка зарегистрирована в Башкортостане, а реально проживает в Златоусте. Девочка поссорилась с мачехой, женой отца, оказалась на улице, в конце концов совершила преступление и попала в колонию. Мы пишем администрации города Златоуста: “Как вы могли допустить, чтобы ребенок остался без жилья?” Нам отвечают: “Мы к этому никакого отношения не имеем. Девочка не является жителем Златоуста, она здесь не зарегистрирована, на жилье здесь не имеет права”.

Хотя Конституционный суд не раз говорил, что регистрация – это всего лишь способ учета количества населения и миграционных потоков, мы видим, что для нашего правительства, жилищных органов регистрация по-прежнему остается обязательным условием предоставления жилья. И не только жилья, а всего на свете – от образования до пенсии.

Что же мы видим? Государство последовательно разрушает механизмы социальной адаптации детей. При этом их жизненные перспективы напрямую зависят от наличия жилья и регистрации. Без жилья человек не может устроиться на нормальную работу, разве только на полулегальную, где его скорее всего обманут, не может лечиться, учиться, избирать и быть избранным.

Подвергся атаке и Закон “Об образовании”. Происходит укрупнение образовательных учреждений. Государство как бы настаивает, что можно скрестить и коня с ланью, и бульдозер с трактором да еще журавлиную шею приделать. В Москве двести с лишним образовательных учреждений среднего специального образования превратили в пятьдесят с небольшим колледжей. Почему? Зачем? Один из колледжей, где готовят строителей, объединили с железнодорожным. По какому принципу их сливали, неизвестно. Как может один заместитель директора руководить воспитательной работой в образовательном учреждении, находящемся в нескольких зданиях, расположенных на разных концах города, где учатся более двух тысяч детей? Это совершенно непонятно! Зато понятно, что на воспитательной работе все это отразится наихудшим образом.

А ведь это только начало. Сейчас на повестке дня смена организационно-правовых форм больниц и школ. Особенно пугает превращение в муниципальные некоммерческие организации детских поликлиник. Если это произойдет, последствия могут быть какими угодно. Доктор Рошаль смог в какой-то степени замедлить это наступление: прорвался к президенту, доказывал, убеждал. Но идея превращения педиатров в семейных врачей не оставлена.

Сегодняшняя власть хорошо научилась разрушать, но созидательного потенциала не обнаруживает. То, что она создает, на поверку оказывается муляжом, видимостью деятельности. А это необычайно опасно. Фактически происходит законодательное оформление уменьшения численности населения.

В соответствии с действовавшим прежде законодательством наша страна должна была ежегодно готовить для ООН доклад о положении детей в Российской Федерации. Доклады готовились не слишком-то хорошо, но по крайней мере при подготовке разрабатывалась какая-то стратегия, привлекалось внимание к интересам детей. Сегодня Россия уже не должна готовить такой доклад. Составляется 89 докладов субъектов Российской Федерации. То есть распадается единое социальное, правовое пространство. У субъектов Федерации появляется все больше и больше возможностей вести политику, не совпадающую с политикой соседних субъектов. Казалось бы, при централизации власти социальное единство должно было бы укрепляться. На самом деле все наоборот. Как можно проводить административную централизацию и социальную децентрализацию – уму непостижимо. Административный ресурс держится – это властные, силовые, даже карательные методы. Но единство страны обеспечивается другим. Нынешняя социальная политика властей может спровоцировать выход российских территорий, особенно окраинных, самобытных, из-под юрисдикции России.

Конечно, в законодательстве, затрагивающем права и интересы детей, происходили и кое-какие позитивные изменения. Например, была изменена статья 88 Уголовного кодекса, был продлен испытательный срок, назначаемый детям за совершение преступлений. В чем тут важность? Представим себе такую ситуацию: ребенок из неблагополучной семьи совершает преступление и получает три года условно. Возвратившись в прежнюю среду, он под ее влиянием совершает новое правонарушение. Следователи, прокуроры, понимая, что это преступление достаточно случайно, не брали на себя ответственность за то, чтобы посадить его в камеру с настоящими преступниками. Ребенок взрослел, заканчивал школу, шел служить в армию, женился, переставал быть социально опасным. Но проходило три года после совершения второго преступления, и суд был обязан арестовать этого выросшего ребенка. Его судьба была предопределена.

В декабре 2003 года статья 88 была дополнена частью 6.1, в соответствии с которой суд теперь вправе не лишать ребенка свободы, а продлить ему испытательный срок в случае совершения им преступления малой или средней тяжести. Это важная часть навстречу гуманизации нашей уголовно-исполнительной системы, приведения ее в соответствие с возрастными особенностями несовершеннолетнего.