Заповеди принесения «корбан омер» Ответы на вопросы: Когда зерно может стать хамецом

Дни счёта омера

Понимание слова «омер»

Сейчас мы находимся во второй неделе счёта омера. Хотя по недельным разделам этот материал относится к следующей нашей встрече, но поскольку весь этот период семь недель счёта омера является актуальным и связан и сегодняшним днём, то мы сегодня поговорим об этом материале. Мы о счёте омера уже говорили не один раз, но тем не менее всегда есть что понять нового в этой теме. Прежде всего надо сказать, что само название этих дней, как «дней счёта омера», вызывает серьёзный вопрос. Что значит «счёт омера»? Можно считать какие-то предметы, которые поддаются счёту, но если  бы мы даже сказали «счёт дней омера», то это тоже требовало бы объяснения, но не такого серьёзного, как когда мы говорим «дни счёта омера». То есть, мы считаем не дни, а считаем омер. Что такое омер? По мнению специалистов это слово – от глагола «леамер (амар)», который обозначает сгребать в кучу, соединять, связывать, вязать снопы.  Поэтому «омер» обозначает и «сноп», и «кучу» и т.д., то есть, нечто объединенное из разрозненного. По-видимому глагол «омар» является перестановкой букв глагола «арам» - «копнить, складывать в кучу»; «арема» - это «куча», скирда». Очевидно «омер» - это другая форма слова «арема». В семитских языках такое явление очень обычное и мы знаем много таких слов, например, платье – «симла» называется «салма»; овечка называется «кесев» - «кевес», и таких примеров много. Таким образом, слово «омер» само по себе  обозначает нечто объединенное: это и сноп, и вообще то, что соединено в кучу. В этом плане мы пока не можем понять ничего определённого в отношении того,  почему эти дни называются днями счёта омера?

Заповедь принесения «корбан омер»

Тора нам даёт сначала заповедь принести корбан омер, то есть, мы должны, как говорится в Торе, назавтра после шабата принести коhену в Храм омер, и омер мы приносим в Храм один в году, когда есть Храм.  Идея о том, что на протяжении этих дней каждый день приносится сноп, возможно и очень красивая идея (которая, вероятно является переводом на язык нашей традиции знаменитого «словарика» Отапа Бендера, что Иссык-Куль обозначает «Сердце красавицы склонно к измене»). Нет никакого источника во всей нашей многообразной литературе, указывающего на то, что в Храм каждый день приносится по снопу. Заповедь принесения омера очень важна и торжественна, но она исполняется одноразово, то есть, в ночь на второй день праздника Песах на заранее приготовленном поле, ближе к Иерусалиму, сжинали три короба ячменных колосьев, доставляли их в Храм, там их обжигали, обмолачивали, мололи, просеивали на тринадцати ситах, и наполняли мерку, которая носит название «омер». То есть, смысл «корбан омер» заключается в том, что мы должны принести к жертвеннику эту меру отборной ячменной муки. Почему на тринадцати ситах? Тринадцать – это очень важное число, это гематрия слова «эхад», и  поэтому мидраш говорит, что на такой важной заповеди, как «брит-мила» заключено тринадцать союзов между народом Израиля и Всевышним. И омер, который во многом напоминает по своей важности эту заповедь, тоже связан с числом тринадцать, потому что на тринадцати ситах просеивали эту муку для того, чтобы приблизиться к этому единству – «эхад».

Ответ на вопрос:

Может ли зерно стать хамецом?

– Никак не может стать хамецом только что сжатое зерно, которое тут же обжарено на открытом огне. Зерно, пока оно не отрезано от земли, не может стать хамецом ни под каким видом, даже если его будут круглые сутки поливать дожди. Пока оно растёт, оно по определению не может забродить. Как только его срезали, его следует оберегать от влаги, и если держать его в сухом месте, то оно может годами оставаться не хамецом. Когда его под надзором доставили в Храм и тут же обожгли на открытом огне, то после этого жареные зёрна не бродят.

Ответ на вопрос:

Почему приносят корбан омер во второй день?

– Потому что первый день Песаха – это праздник выхода из рабства на свободу. Во второй день сжатые колосья, три больших короба, доставляют во двор Храма, там их обжигают, обмолачивают. Солому отдают животным, а зёрна превращают в муку, причём, собирают не самую мелкую муку, а размером с манную крупу.

Смысл принесения этой щепотки муки

Нам Тора объясняет, что такое омер. Совсем в другом месте, в книге Шемот, когда начинает выпадать ман,  объясняется, что на каждого едока собирали каждый день по такой мерке мана. Когда ман начал выпадать, то одни, трудолюбивые, собирали очень много, а другие, с прохладцей, собирали меньше, но когда они  пришли в шатры, померили, то у всех оказалось абсолютно поровну – по омеру на едока. Тора объясняет, что омер – это одна десятая часть эйфы. Перевод старинных мер в метрические всегда проблема, но тем не менее по основной оценке эйфа – это большая мера, около сорока литров, и по большинству мнений омер – это около четырех литров, это мера сыпучих тел, то есть,  такой меркой мерили  крупу, муку. Из этой мерки отборной ячменной муки коhен брал щепотку: тремя средними пальцами правой руки он брал сколько помещалось, и приносил на жертвенник. Остальное было угощением коhенам с Высшего стола, Всевышний угощал коhенов. До этого момента запрещено пользоваться зерном нового урожая, это начало жатвы. В Торе не говорится омер чего, но мы знаем, что бывают в народе такие меры, которые не требуют объяснения, какое содержимое. То, что это ячменная мука, нам передано устной традицией, и кроме того, это очевидно, поскольку речь идёт о начале жатвы, а мы, как народ земледельческий,  знаем, что первая зерновая культура, которая созревает, – это ячмень. Поэтому ясно, что приносится такая мерка ячменной муки; и этот корбан, эта щепотка, которую принесли на жертвенник, обладает колоссальной важностью потому, что до этого момента нам запрещено использовать зерно нового урожая и не только в земле Израиля, но во всём мире, а принесение этой щепотки разрешает пользоваться зерном нового урожая. Причём, не каждый приносит, а от всего народа эту щепотку приносит коhен. Для того, чтобы понять важность этого принесения,  следует обратить внимание на то, что название «омер» употребляется не в понимании «сноп, связка», а в понимании точной меры, что употребляется в Торе только в двух случаях. Хотя одна десятая часть эйфы – это совершенно стандартная мера для всех мучных приношений, и мы знаем, что с каждым животным приношением приносится сколько-то муки: с быком три десятых эйфы, с бараном две десятых, но нигде не используется особое название «омер», а говорится сколько десятых эйфы. Только в двух случаях Тора говорит «омер»: первый раз, когда начал выпадать ман, и каждому выдавалось по такой порции мана в день; и второй раз, когда требуется принести это ячменное приношение. Мораль этого соответствия совершенно очевидна (особенно после того, как «умные люди» нам объяснили), что Всевышний этим хочет как бы сказать: «Я на протяжении сорока лет каждому из вас давал такую мерку отборного небесного хлеба, а теперь, когда вы пришли в свою землю, вы пашете и жнёте и всё делаете сами, но, садясь за стол, говорите: «благословен Ты, Всевышний, извлекающий хлеб из земли», так кто же извлекает хлеб? – Это Я его извлёк!».

Однако, можно подумать, что пока Бог спал, шли дожди, и земля пускала в рост этот хлеб, и что это просто законы природы, а как только подмечена такая «тенденция», то кажется, что всё просто: вот, у хлеба такая тенденция, что он вырастает из земли. Необходимо понять, что хлеб, который я вырастил на своём поле своим трудом, это такой же ман, который послан с Неба. Для того, чтобы мы это проявили реально, а не просто иногда вспоминали, нам велено: «Вот, вы начинаете жатву на своей земле, которую Я вам дал, хорошо, только раньше принесите Мне символическую щепотку – ту самую мерку, но не каждый день и не каждый из вас, а от всего народа и одни раз в год, и не отборного небесного хлеба, а от пищи скота (в старину люди ещё не научились есть ячмень, тогда его давали в пищу лошадям и ослам)». Для чего это надо – для того, чтобы получить разрешение пользоваться этим хлебом. Вроде «волшебного слова»: мы говорим спасибо за то, что Ты помог нам вырастить этот хлеб, помоги теперь его собрать. Это простая наука.

Когда можно начинать жатву?

– В широких масштабах начать жатву можно только после принесения омера. В начале праздника Песах совсем не на всех полях поспевает даже ячмень, не говоря уже о пшенице, которая поспеет только к Шавуоту. Песах называется празником «ходэш авив», месяцем весны. Слово «авив» в Торе обозначает созревающее зерно, а поскольку это происходит весной, то это перешло уже на название сезона.

С того же самого второго дня праздника Песах нам велено считать дни и недели, и весь этот период от Песаха до Шавуота называется «Дни счёта омера». Что это означает «счёт омера»?  Ведь омер был принесен один раз, и что же теперь считать? Мы возвращаемся к проблеме, которая была поставлена в начале. Многие авторы, исключая тех, которые поддались  такой «красивой» модели, что каждый день приносят по снопу, что на самом деле является чистой поэзией, говорят, что есть такое понятие «шмират мицвот» - «хранение заповедей». Например, если я покупаю продукты к какому-то празднику, то я храню всё в холодильнике, пока не наступает назначенный срок, и тогда я кладу на стол. Точно так же, когда у меня есть заповедь трубить в шофар, то я трублю в шофар в день Рош-hа-Шана. Есть некоторые «красавцы», которые каждый день трубят в шофар. Так, был один старик, который у Стены плача трубил в шофар на радость всем сбегавшимся туристам, это было красиво,  однако, в этом нет ничего хорошего! Заповедь есть только для определённого момента. И заповедь приносить омер существует только один раз в году. Если я от «широты души» произнесу её ещё раз, то я буду подлежать суровому наказанию, потому что на жертвенник можно приносить только то, что мне заповедано.  

Есть ли связь с отделением хлебов?

– Вообще говоря, человек, который печёт хлеб из достаточно большого количества муки, обязан отделять. Можно отметить, что даже коhен, который на своём участке вырастил какие-то плоды, обязан отделять труму. Есть ли сходство между приношением  этого омера и видами отделения халы? Безусловно, это всё из разряда того, что мы обязаны отделять и отдавать Всевышнему и Его представителям коhенам всё то, что обладает святостью, что выросло на земле Израиля, и это конечно объединяет.

Основное отличие питания человека

Надо сказать, что основным отличием человеческого питания от животного является то, что человек не может потреблять чисто физическую пищу. Поэтому, когда Адаму было высказано проклятие, что земля будет ему растить всякую пакость, и он будет питаться подмётным кормом, он  очень огорчился, что он теперь как бы переходит на одну доску с животными. Это такой мидраш, и это очень плохо, и не просто потому, что речь идёт о «вершках и корешках» или о чём-то подобном, а дело в том, что человеку необходима пища, в которой имеется духовный компонент помимо материального. И это важное качество мана, которым мы питались в пустыне, потому что ман содержал не только необходимые питательные ингредиенты, но он исходил от Всевышнего. Как говорится в Торе: «Не одним только хлебом будет жив человек, а всем, что исходит из уст Всевышнего». Не надо понимать так, что кроме хлеба годится также и всё, что из уст Всевышнего, но для того, чтобы человек прожил, необходимо, чтобы там содержалось кроме материи, кроме хлеба, то, что исходит из уст Всевышнего. Что исходит из уст Всевышнего? – Это «кавод» – «достоинство». То есть, человек, если у него отнять всё его достоинство,  не может оставаться живым: он либо умирает, либо сходит с ума, и тогда он папа римский, император и всё, что угодно. То есть, нормальный человек  не может жить без чувства, без сознания собственного достоинства. Собственное достоинство заключается в том, что он питается не как скотина, а питается тем, что исходит из уст Всевышнего. В этом основное свойство мана, и омер является не только благодарностью за то, что нам даётся пропитание, но он является микрокопией мана, которым мы питались в пустыне. И этот омер даёт толчок и дальше. Мы, отсчитывая дни, которые ведут от Песаха к Шавуоту, которые ведут от принесения пищи скота, ячменя, к принесению двух пшеничных хлебов, человеческих, в Шавуот, мы эти дни не просто считаем, а  мы прочищаем каналы своей души  для того, чтобы  достойно дойти до получения Торы. Как говорят мудрецы: «Тора – это ни что иное, как достоинство». То есть, человеческое достоинство  и Тора – это вещи, которые практически совпадают: и то и другое отражает Славу Всевышнего, ради которой сотворён мир.

Особенности периода времени от Песаха до Шавуота

Поэтому этот период дней счёта омера носит очень своеобразный характер. С одной стороны, эти семь недель носят полутраурный характер, и мы знаем, что за отдельными исключениями нельзя в это время стричься, устраивать свадьбы, потому что в этот период умерло двенадцать тысяч пар учеников рабби Акива. И это одно из поразительнейших утверждений, которое всегда очень сильно озадачивает. Почему? В Талмуде описано это страшное трагическое происшествие: на протяжении периода от Песаха до Шавуота вдруг умирает цвет народа – двадцать четыре тысячи учеников рабби Акивы, потому что они не уважали друг друга. Интересно, что Талмуд даже не заикается по поводу того, что из-за этого надо ввести траурные обычаи. На протяжении тысячи лет после того, как умерли ученики рабби Акивы, никто даже в мыслях не имел устанавливать траурные обычаи, Рамбам об этом и не заикнулся, а в «Шульхан арух» мы читаем, что этот закон твёрдо установлен. Шимон бен Йохай  был из следующего поколения, которые не умерли, он был один из тех пятерых, которых рабби Акива позже пригласил. Как же понять, что на протяжении тысячи лет после этой страшной трагедии никто не вводил этого траура? Эта загадка не давала мне покоя, пока я не увидел, что есть несколько разных вариантов истории про смерть учеников рабби Акива. В одном месте сказано двенадцать тысяч пар учеников, в другом месте сказано двенадцать тысяч учеников, ещё в одном месте сказано триста учеников. Когда расхождение такое сильное, то надо понимать, что сама эта история приобретает характер агады, а по поводу агадических историй странно было бы устраивать траур. Однако ни в каком варианте нет отклонения от того, что корень, не зависимо от варианта причины их гибели, корень однозначно в том, что они не уважали друг друга.  Так почему же вдруг траур на эти дни? – Потому что в этот период стали происходить страшные трагедии именно через тысячу лет после этого: крестовые походы, погромы Богдана Хмельницкого и др. И центр тяжести этих трагедий приходился на эти недели от Песаха до Шавуота. Высказывались соображения о естественных причинах, почему они приходились на это время. Однако мы должны понять, что  это так же, как Пасхальный седер, который мы празднуем пятнадцатого Нисана не потому, что это дата нашего выхода из Египта, а потому, что наш выход из Египта открыл характер этого дня – это день выхода из рабства на свободу, и поэтому нам предписывается каждый год работать, чтобы выйти из рабства на свободу сейчас, сегодня. Так же происходит с любым отрезком времени, то есть, время имеет свое лицо в каждом своём отрезке, на каждом этапе.

Чувствительность к «достоинству».

И это время от Песаха до Шавуота характеризуется тем, что оно необычайно чувствительно к тому, как мы относимся  к достоинству: к собственному достоинству, к достоинству других, к достоинству Торы, к достоинству Творца. Раз это время так чувствительно, то любая погрешность в этой области влечёт за собой сильное наказание. Поэтому ничего не меняет, если рассказ об учениках рабби Акивы является агадой, важен корень, что этот период стал полутраурным потому, что раскрылся его характер в такой драматической чувствительности к достоинству. Почему так важно достоинство другого? Это замечательно объясняет рав Навенцель, он говорит, что Тору мы получали, став одним живым целым, Тору невозможно получить отдельному человеку, Тору может получать только народ Израиля. И этот период от Песаха до Шавуота – это период подготовки работы к тому, чтобы я снова стал достоин получить Тору. Если же я не уважаю других людей из моего народа, то как же я могу получить Тору, я не могу получить её один. Невозможно получить Тору, если я не являюсь живой частью этого организма. Последнее, что стоит сказать по этому поводу, это следующее. Если верно, что достоинство является основным мотивом этого периода счёта омера, то «омер» показывает, что для человеческого пропитания необходимо, чтобы оно было насыщено достоинством, чтобы эта пища не была просто источником нужного количества калорий и витаминов, а что это дает человеку то, что вышло из уст Всевышнего; и это несёт в себе омер. Достоинство народа Израиля  –  вещь необычайно специфическая.  В чём же эта специфика? – В том, что Аврааму было сказано, что его потомство будет, как звёзды на небе и как песок на берегу морском. И понимать это надо так, что в любом состоянии мы не теряем противоположности, то есть, когда нас топчут ногами, мы не теряем статуса «звёзд на небе», и обратно, находясь в самом возвышенном состоянии, мы никогда не теряем ниточки связи с этой оборотной стороной – песка, который топчут. Поэтому, когда мы в праздник Песах празднуем выход из рабства на свободу, мы не говорим: «Мы свободны», а мы говорим: «Сегодня мы выходим из рабства на свободу». И мы должны это повторять по возможности каждый день. То есть, мы не теряем этого качества, и поэтому нашим небесным союзником является луна, которая то уменьшается, то увеличивается. И поэтому, когда мы освящаем, благословляем новый месяц, то мы всегда говорим про Давида: «Давид – мелэх Исраэль», потому что наше царство носит такой характер, что это царское достоинство людей, которые не оторвались от своего рабства. Только это «рабство» надо каждый раз превращать в рабство у Всевышнего, а не у каких-то внешних обстоятельств или внутренних побуждений.

Острые моменты этого периода

Всё это длинное предисловие было нужно для того, чтобы сказать, что поэтому на этот период приходятся такие острые моменты: сегодня кончается день «Памяти о катастрофе», и это уже такое «втаптывание в песок», дальше которого просто некуда идти. И следом за этим днём идёт «День независимости», который даёт нам очень заметный взлёт, как бы мы ни относились к текущей ситуации: мы получили свое государство, и это огромное достижение, которое могло бы стать «космическим», если мы не станем совсем пустомелями и не выпустим из рук эту «драгоценность». После этого есть ещё интересная дата, есть «День освобождения Иерусалима», который отмечает явное чудо, подаренное нашему поколению. Приходится встречаться с молодежью, которые родились уже после шестидневной войны, и они на вопрос, что они слышали о шестидневной войне, говорят, что читали в книжках, а от старших ничего не слышали. Для них это такая же «древняя» история, как тридцатилетняя война, например. И эта «седая» история не волнует ни их ум, ни их сердце. И это поразительная вещь, потому что это нашему поколению было дано, как явное чудо! В чём главное воздействие шестидневной войны на нас с вами? – В том, что она вернула нам чувство национального достоинства, мы тогда, будучи в Советском союзе, это хорошо почувствовали, что быть евреем это не значит ходить с низко опущенной головой, и гои стали нас по-своему уважать (хотя, может быть, не больше любить).  Очень важно, что то, что все эти события попадают на этот период, является подтверждением того, что это время, как и вообще всякое другое время, имеет свой характер, своё лицо, которое открывается нам в нашей сегодняшней действительности. И это поразительный факт!

В прошлом недельном разделе мы читали про кошерные и некошерные виды животных, птиц. Любопытно, что в списке некошерных птиц есть такая птица «Перес», а в афтаре есть такое неприятное явление, которое называется «Перец», – такое соединение неприятностей не иначе, как говорит о том, что недельный раздел Торы выпадает на «неслучайные» моменты времени.

Теперь мы понимаем, что нам заповедано принести в Храм такую меру какого-то продукта, но странно, что не сказано - какого именно. И как можно «считать омер»? И почему эта скромная единица ёмкости наложила печать на такую заметную часть года – 7 недель, - что весь этот период назван её именем?

Содержимое приносимого омера нам известно с полной несомненностью на основании традиции и практики. Когда речь идёт о принесении определённой меры чего-то в начале жатвы, то ясно, что имеется в виду зерно, созревающее первым. А это – ячмень. Но почему же тогда Тора называет не продукт, который нужно принести, а только его количество? Для того чтобы ответить на этот вопрос, нам необходимо понять, в чём суть заповеди принесения омера.

Начало жатвы – важное и праздничное событие в жизни любого земледельческого народа. Но заповедь принесения омера поднимает это событие из плоскости отношений человека с землёй на уровень отношений народа с Б-гом.

Эта заповедь предписывает нам совершать некоторый обряд принесения на жертвенник символического количества муки из первой порции сжатого зерна и посвящения его Б-гу. Почему эта заповедь так важна? Какая от неё реальная польза? Не поверим же мы, что Всемогущему Б-гу, владеющему землёй и небом, требуется наша горстка муки! А если нет, то что Ему требуется? Самой близкой аналогией является отношение родителя к ребёнку. Взрослый, подарив ребёнку шоколадку, просит: «Дай мне кусочек!». Зачем отравлять человеку удовольствие? Родитель, воспитатель хочет, чтобы ребёнку было хорошо, и чтобы он сам был хорошим. Того же хочет от нас Творец!

Еврей, садясь за стол, прежде, чем начать есть хлеб, произносит благословение: «Благословен Ты, Г-сподь..., извлекающий хлеб из земли». Могу ли я всерьёз относиться к этим словам? Кто извлекал этот хлеб из земли? Я пахал, я сеял, я жал...; разве этот хлеб – не плод моего честного труда? Нет! Пока я спал, это Б-г посылал дождь на землю и приводил к зрелости колос. 40 лет пребывания в Пустыне мы питались небесным хлебом, и в том поколении вряд ли отыскался бы охотник утверждать, что сила моей руки дала мне это пропитание, что это – не дар Неба. Придя в свою Землю и выращивая на ней свой собственный урожай, я не имею права терять из виду тот простейший и самый важный факт, что выращенный мною хлеб – точно такой же дар Небес, как и ман в Пустыне! Для того чтобы эта истина не была абстракцией (абстракции быстро бледнеют, пасуя перед практикой!), Тора велела нам начинать жатву, плоды которой будут кормить нас весь год, с того, чтобы принести Вс-вышнему символическую порцию – но первую, но отборную – чтобы действием продемонстрировать, что мы не превратились в неблагодарных тварей и не забыли, кто дал нам эту Землю и даёт нам и ей силы выращивать этот урожай!

Эта простая мораль с замечательной ясностью проявляется в том, что Тора использует меру 1/10 эйфы множество раз, но только в двух случаях называет её особым именем «омер»: первый раз – описывая питание маном в Пустыне, второй раз – в нашей заповеди принесения омера. Этим Вс-вышний хочет сказать нам: Я на протяжении 40 лет кормил вас маном, давая каждому каждый день по омеру несравненного небесного хлеба. Теперь, придя в свою Землю, принесите мне один раз в году, и от всего народа одну такую же порцию муки из самого грубого зерна, идущего в пищу скоту, а не человеку, - но самую первую, но самую лучшую.

Таким образом, омер учит нас тому, что, кушая свой хлеб, нельзя забывать о благодарности. Но этот вывод образует лишь самый первичный уровень понимания роли этой заповеди. Если мы хотим взглянуть на ситуацию более серьёзно, задумаемся над тем, какое большое количество заповедей Торы связано с питанием. Самая первая заповедь Адаму касалась питания. Ни одно живое существо не может обойтись без пищи, ибо только она обеспечивает связь тела с душой. Вспомним сказанное в Торе: «Не одним только хлебом жив человек, но всем, что исходит из уст Г-спода». В отличие от животного, человек не может прожить на чисто материальной пище. Ему необходимо, чтобы его рацион содержал духовный компонент – послание о том, что этот набор ингредиентов исходит из уст Вс-вышнего. Здесь проявляется сходство человека с ангелом, который насыщается, воспевая раскрытие Славы Творца в мире, и в этом – различие между человеком, с достоинством потребляющим паёк, полученный от Царя, и животным, питание которого удовлетворяет его потребности, но не имеет никакого отношения к достоинству.