«золотой диск» муслима ( 25 марта 1969 года)

К этому тоже надо привыкнуть – разговору с «миллионером». Как-никак – четыре миллиона, согласитесь, цифра приличная. Тем более, что буквально «на подходе» и пятый миллион.

Вот и сижу, обвыкаю среди многочисленных фотографий, афиш, реклам, готовлюсь к беседе о миллионах. Мой собеседник - «богач» необычный: все его четырехмиллионное состояние широко разбросано по нашей стране, и у себя в общем-то ничего и нет. И вся эта «финансовая» загадка объяснима просто: Муслим Магомаев и четыре миллиона его пластинок.

Может быть, это и не так важно – сколько песен ходит у тебя по свету, сколько черных дисков у тебя на счету…

Но статистика знает все, знает она и ежегодный тираж пластинок. И она, эта статистика, и стала несколько лет назад отправной точкой еще одного интересного международного фестиваля – собрались в Париже представители крупнейших музыкальных фирм и решили, что каждый год будут делегировать во Францию обладателей миллионных дисков. А уж если адресом его стала Франция, то и решили, что лучше места не найти, чем Канны – город, достаточно поднаторевший во всякого рода фестивалях. Конкурсах и показах.

Когда всесоюзная фирма «Мелодия», получив приглашение из Канн, подвела баланс, выяснилось: в СССР лидирует Муслим Магомаев. Тираж его пластинок перевалил за 4,5 миллиона.

Бакинец и был единогласно выбран чрезвычайным и полномочным представителем «Мелодии» на «МИДЕМ – 69».

Ну, а теперь интервью «вечерки» с Муслимом. Я застал его за роялем, на пюпитре – партитура «Севильского цирюльника»: 26 марта Магомаев поет Фигаро в Тбилиси, в Академическом театре оперы и балета им. Палиашвили.

ИТАК, КАНН, «МИДЕМ – 69»

- Улицы, парки, бульвары пестрели плакатами, рекламами, фотографиями, и над всем этим загадкой в десятки вопросов стояли буквы – МИДЕМ. Один из отелей-гигантов «Мартинес» был гостеприимно отдан под «штаб» фестиваля, и очень скоро «Мартинес» превратился в музыкальный калейдоскоп. Шагая с этажа на этаж, вы совершали путешествие из одной страны в другую; в коридоре явно тесно раздольной итальянской песне. А рядом из комнаты с надписью «Италия» доносится торопливый голос – скорость двадцать слов в секунду. Все они идут на рекламу – приобретайте только итальянские пластинки.

Наше бюро не нуждалось в рекламе – слава «знаменитого хора русских солдат», «великого Рихтера», «столь необходимого Когана» перешагнула все широты и меридианы, а «Мелодия» просто не успевала подписывать контракты. Я впервые увидел подлинный аукцион музыки – десятки крупнейших фирм выбирали, восхищались и отвергали равнодушные черные диски. Выбирали и сами хозяева города, и его гости – за 20 сантимов в любом бистро автомат выдавал вам кого угодно: от Мирей Матье до Лили Ивановой.

Вот те, кто приехал сейчас в Канн за «золотым диском» - главным призом «МИДЕМ»: английские «короли песни» - квартет «Биттлз», достойнейший из итальянцев Андриано Челентано, «галантный» француз Сальваторе Адамо, восходящая европейская звезда австралиец Удо Юргенс, и звезда, уже утвердившаяся на музыкальном небосклоне, - Том Джонс, всего 45 участников. И возглавляет это список неизменный почетный гость фестиваля «месье Париж» Морис Шевалье – ветеран французской песни.

Что входило в комплекс официального зачета? Во-первых, тираж, т.е. количество пластинок, во-вторых, качество записей и внешний вид пластинки, в-третьих, само произведение, и, наконец, непосредственное выступление «миллионера» в галла- концертах фестиваля, которые следовали один за другим в крупнейшем театральном зале Канн.

Днем жюри за закрытыми дверями слушало пластинки. А вечером публика осаждала театр. Концерты «уносили» все новые и новые песни и приносили новые и новые сенсации. После второй песни уходят со сцены идолы из идолов – «Биттлз» - уходят без всякой надежды на «бис». Равнодушно встречает зал Тома Джонса – даже его супершлягер «Дилайла» не растапливает холода выступления.

Зато зал неиствует, встречая и провожая Мирей Матье, Лили Иванову, Сальваторе Адамо.

Причина – истинная музыка, подлинная душа, правда. Они не танцуют, не виснут на микрофоне, не спускаются в зал – они поют, забывая обо всем на свете, поют сердцем, волнуясь и переживая. И если б спросили меня, что главное в них, что объединяет их с залом, что приносит истинный успех, я бы ответил: голос и правда.

Еще одна неожиданность – Иван Ребров: когда на жаркой сцене появился человек в длиннополой шубе, потом, лихо скинув ее, оставшись в косоворотке, хрипло запел старинный русский романс «Дорогой длиною» - зал замер.

Ребров, 40-летний русский эмигрант (родившийся в Германии), приехал из Мюнхена. Он точно бил «в цель» - во Франции сегодня нет танца моднее «Казачка» , который неистово пляшут под «Катюшу».

Ребров не знает ни одного русского слова, кроме слов «своих» русских песен. После каждого выступления он снова запахивался в шубу, садился на скамеечку за кулисами и … плакал. И никто к нему не подходил с расспросами…

Все пять галла- концертов я заканчивал первое отделение двумя песнями: «Позови меня» Бабаджаняна и «Синяя вечность» - последнюю песню написал сам на слова молодого Бакинского инженера Геннадия Козловского…»

… Муслим включает магнитофон, и в комнату врывается шум многоголосого зала, оркестра. Потом я слушаю первое и второе отделения, слышу, как горячо встречают нашего земляка – две песни он поет дважды.

Финал интервью традиционен: поздравление и вопрос о ближайших планах.

- Два спектакля в Тбилисской опере, потом концерты в Москве, записи новых пластинок. И работа, трудная работа, которая завершится летом, - подготовка к Международному фестивалю в Сопоте…