Гражданское общество у нас

Гражданское общество у нас

«На первый взгляд в Украине практически нет гражданского общества – общественные организации слабы и невлиятельны. Но если посмотреть на ситуацию более внимательно, обнаружится удивительная система. Если некий Джон Смит в случае ущемления его прав обращается в «Ассоциацию защиты Джонов Смитов», то Иван Петренко поступает иначе – он снимает телефонную трубку и звонит «кому надо». При этом «кто надо» может быть государственным служащим, а может и не быть».

«Типичная ситуация функционирования гражданского общества по-украински выглядит так. Поссорились, скажем, Иван Иванович и Иван Никифорович. Иван Иванович натравил на Ивана Никифоровича прокурора. Тот в ответ напустил на Ивана Ивановича своего прокурора. Тогда Иван Иванович натравил ментов. А Иван Никифорович - своих ментов и так далее».

«Заметим, что, как и предписывается нашим определением, обе стороны не прибегают к услугам государства как целого. Государственные мужи участвуют в разборке частных лиц с разных сторон, невзирая на принадлежность к одному и тому же ведомству. И уж тем более никакой речи не идет о праве. В общем, мы имеем две ситуативно сформированные коалиции - в защиту Ивана Ивановича и в помощь Ивану Никифоровичу. Когда конфликт закончится, коалиция распадется, а ее участники разбредутся в поисках других коалиций. Собственно, постоянно действующих структур в такой стране не требуется. Имея возможность нанимать государство – нет необходимости от него защищаться».

И они еще собираются учить нас демократии!

Демократия в переходный период

Журнал интересен тем, что его публикации предназначены для узкого круга заинтересованных специалистов и не содержат стандартных пропагандистских штампов и примитивных стереотипов, применяемых в массовом обороте для оболванивая наивного электората. Наоборот, в журнале подвергаются самому детальному критическому анализу самые казалось бы незыблемые догмы, составляющие основу мировоззрения самóй мировой общественности. Такое издание для служебного пользования идеологов, как это было бы при историческом материализме.

Рассмотрим коротко еще одну статью из этого журнала. Это опять Томас Карузерс. Нет, не подумайте чего плохого, там есть и другие авторы, но именно Карузерс сейчас является наиболее критически мыслящим западным ученым, изучающим проблемы демократии, и каждая его острая статья вызывает живой интерес даже у специалистов. Статья называется «Конец парадигмы переходного периода». Она опубликована только в начале этого года и ее можно найти по адресу http://www.journalofdemocracy.com/thomas_carothers.pdf, если только у вас есть Adobe Acrobat Reader – я ненавижу эту программу, вернее, файлы в формате .pdf!

Переходный период в жизни любого государства является наиболее опасным периодом его существования, будь то изменение политической системы, обновление экономических основ или реализация программы приватизации. Особенно опасным этот период становится тогда, когда все подобные изменения производятся одновременно. Опасным потому, что именно в этот период, когда перестают действовать традиционные инструменты взаимоотношений государства и общества, а новые еще не созданы, государство держится лишь на силе инерции, обеспечиваемой, в основном, уровнем морали и степенью ответственности и патриотизма граждан этого общества. Как свидетельствует большинство случаев недавней истории, к власти в этот период прорываются как раз граждане, наименее отягощенные такими предрассудками, как честь и совесть, не говоря уж о патриотизме, а коррупция и разворовывание общественного достояния происходят в гигантских масштабах.

• 
  Каждая страна, которая покончила с тиранией тоталитаризма, рассматривается Западом как выбравшая путь построения демократического общества и находящаяся на разной стадии перехода к этому обществу.
  
• 
  Демократизация в любой стране последовательно проходит определенные и везде одинаковые стадии:
  

• 
  начальная открытость, которая ведет к появлению трещин в правящем режиме;
  
• 
  прорыв – падение режима и приход к власти правительства демократической ориентации;
  
• 
  переходный период: общенациональные выборы и создание демократических структур; замена конституции и пр.;
  
• 
  консолидация – преобразование первичных демократических форм в демократическую сущность через реформы государственных институтов, упрочение системы выборов, укрепление гражданского общества (того самого!) и привыкание общества к демократическим правилам игры.
  

• 
  К идее четкой последовательности процесса демократизации примыкает третья идея – решающее значение выборов. Считается, что выборы – это и есть демократия. Отсюда огромные ожидания, что регулярные и подлинные выборы станут главным генератором демократических преобразований.
  
• 
  Четвертой установкой является то, что ни уровень экономического развития, ни предыдущая политическая история страны, ни глубина ее структуризации, ни этнический состав, ни социо-культурные традиции не являются важными факторами ни для начала, ни для результата процесса перехода к демократии. Все, что необходимо, это решимость политической элиты страны встать на путь демократизации и способность этой элиты защитить себя от нападков антидемократических сил, если они вообще еще остались в наличии.
  
• 
  Пятая установка предполагает, что переход к демократии может быть осуществлен на базе продолжающего спокойно функционировать того же самого государства. Конечно, кое-какие государственные институты должны быть перекроены, созданы институты, обеспечивающие подлинные выборы, проведена парламентская реформа и реформа судебной системы, но все это без слома существующего государства. При этом считается, что внедрение демократических институтов ведет лишь к укреплению государства, и идет процесс их взаимного обогащения.
  

Ряд стран Карузерс относит к тем, в которых начальный период политической открытости привел к возврату авторитаризма. Это Узбекистан, Туркменистан, Беларусь и Того. В остальных странах, а их подавляющее большинство, успехи переходного периода от тоталитаризма к демократии не очень средние.¹⁵⁴ Эти страны по мнению Карузерса находятся в «серой зоне» и имеют как некоторые демократические признаки, так и остатки авторитаризма, а также такие явления, как чиновничий произвол, сомнительные выборы, отсутствие у населения доверия к государственным институтам, слабое функционирование государства. Политологи классифицируют «демократию» в этих странах как полудемократию, формальную демократию, избирательную демократию, демократический фасад, псевдодемократию, слабую демократию, частичную демократию, антилиберальную демократию и даже виртуальную демократию (это, наверное, у нас в России!).