Торпедная лодка без экипажа

Позволив нижеследующей передовице появиться в своем журнале «Электрикал Инженир», Мартин спровоцировал следующую атаку.

Далее в статье критиковались осциллятор Тесла и его метод «передачи высокого напряжения без про­водов, скажем, из Ниагары-Фолс в Париж, что еще только должно произойти». «Мистер Маркони уже передал без проводов телеграфные сообщения с од­ного воздушного шара на другой – на расстояние свыше двадцати миль, таким образом доказав обо­снованность предположения мистера Тесла».

Критика «беспроводной торпеды» продолжалась. Это была реакция на предположение Тесла о том, что в будущем оружие может превратиться в «дьяво­льские автоматы». В разгар военной лихорадки Тесла подчеркивал предназначение своего открытия: авто­маты будут сражаться, а люди жить. Он писал: «Про­должительное развитие в этом направлении в конце концов превратит войну в битву машин: без участия людей и без потерь – условие, которое, по моему мнению, приведет к вечному миру».

Эта позиция оспаривалась рядом людей, из кото­рых самым красноречивым был француз М. Уар.

По стечению обстоятельств, аналогичное мнение было высказано Марком Твеном, который писал Тесла из Европы, желая продать патенты кабинетам министров Австрии, Германии и Англии, а также Булвером-Литтоном и русским царем Николаем, с которым вел переговоры сам Тесла. (Именно за это «Николая» Тесла стали ассоциировать с царем.) В наше время Эдвард Теллер – один из создателей водородной бомбы, а недавно и президент Рональд Рейган во время своих выступлений, посвященных «звездным войнам» 1980-х годов, также поддержали эту точку зрения. Но Тесла, подобно Эйнштейну, уже начал раскаиваться в своем первоначальном мнении, будто участники Армагеддона способны по­вести человечество к миру.

Дерзкое эссе, появившееся в журнале Мартина, продолжило вступление к «вдумчивому» труду Тесла на тему электротерапии. Оно заканчивалось следую­щим двусмысленным комплиментом:

«Мы не желаем выступать в роли защитников или рекламных агентов мистера Тесла. Ему не требу­ется подобная помощь, и пока он свободно распоря­жается целыми полосами воскресных газет, за кото­рые мистер Уонамейкер с радостью платит тысячи долларов, научным журналам здесь нечего делать. Мы только хотим сказать, что несправедливо клей­мить, как делают многие, мистера Тесла как непрак­тичного фантазера. Ни один человек не может завер­шить свою работу, пока не умрет, и даже после этого проходят долгие-долгие века до того, как его идеи будут подтверждены. Часто пророки оказываются са­мыми приземленными реалистами, каким никогда не будет мистер Тесла».

Поскольку Мартин был в своем роде уполномо­ченным Тесла, разрешение на публикацию в журнале этой критической статьи стало молчаливым сигна­лом для других репортеров развернуть свою кампа­нию. Например, очередная саркастическая заметка появилась в «Сайентифик Американ» и в более попу­лярной «Паблик Опинион». Статья была напечатана на той же полосе, что и некролог известного изобре­тателя Джона Уоррела Кили.

Был ли Кили шарлатаном? «После смерти Дж.У. Кили – создателя знаменитого мотора – мир поте­рял одного из самых уникальных и поразительных людей. Кили всю жизнь обещал потрясти мир, но так никогда и не выполнил своего обещания. Мы иск­ренне надеемся, что предполагаемые секреты Кили умерли вместе с ним».

Наука и сенсация. «То, что создатель системы многофазного тока в настоящее время наводняет прессу риторическими рассуждениями, напоминаю­щими о безумных днях «моторомании» Кили, стран­но и необъяснимо. Об изобретении мистера Тесла известно мало, а его самого окружает ореол тайны. Принципы изобретения не новы, и Тесла не является первооткрывателем».

Намек на то, что Тесла не был автором системы беспроводной связи, является отголоском ранних споров о том, что не ему принадлежит и оригиналь­ная многофазная система переменного тока. Это особенно злило ученого, поскольку именно в ориги­нальности и заключалась вся важность его работы.

• 
  Как бы мне хотелось пустить в этого парня все молнии моей лаборатории! – сказал Тесла Джонсо­нам за обедом в их доме.
  
• 
  Возможно, будет лучше, если в вашу защиту выступит человек со стороны, – предложил Роберт.
  
• 
  Мой дорогой Лука, я знаю, что вы благородный человек и преданный друг, и я очень ценю ваше негодование по поводу этих незаслуженных обвинений, но умоляю вас не вмешиваться ни при каком условии, так как это будет унизительно для меня. Пусть мои так называемые друзья делают свое чер­ное дело, это даже к лучшему. Пусть предлагают на­учным обществам бесполезные планы, выступают против достойного дела, бросают песком в глаза то­му, кто видит истину. Со временем они получат свою награду.
  

• 
  Как же тогда нам наказать этого недостойного человека?
  
• 
  Давайте обратим на него наше глубочайшее презрение, – заключил Тесла.
  
• 
  Не стоит относить к той же категории Коммерфорда, – вставила Кэтрин, пытаясь примирить враждующие стороны.
  
• 
  Знаю, что вы и Лука хотите, чтобы я простил вашего друга Мартина за его бессовестную статью. Она была не настолько болезненной, как другие. С каждым разом он оказывает мне все более «неоце­нимые» услуги.
  

— Мне его жаль. Это все, – сказал он уходя. Тесла ответил пылкой статьей в «Электрикал Инженир», которую журнал был вынужден опублико­вать:

«Вы оскорбляли меня уже несколько раз, но как христианин и философ я всегда прощал вас и сожа­лел о ваших заблуждениях. На этот раз ваше оскорб­ление серьезнее, чем обычно, поскольку вы осмели­лись бросить тень на мою честь. Имея почетные сте­пени многих американских университетов, я считаю своим долгом ввиду нанесенного оскорбления потре­бовать от вас искренних извинений. На этом условии я прощу вас и дам совет впредь умерять свой пыл при будущих нападках, которые, увы, не наказуемы по закону».

Конечно, Тесла рассердил тон статьи, но больше всего его расстроил намек на то, что он забросил свои механические и электрические осцилляторы и флуоресцентные лампы. Он вел переговоры о крупной сделке с несколькими инвесторами, в частности с Астором. Тесла ни в коем случае не желал, чтобы кто-то говорил, будто он оставил свои усилия.

Опровержение Мартина было опубликовано сразу после письма Тесла:

Друзья мистера Тесла. «Один выдающийся инже­нер-электрик, не назвавший своего имени (вероятно, Элайхью Томсон), был достаточно добр, чтобы зая­вить – «Электрикал Инженир» раскрутил мистера Тесла».

На это заявление Мартин ответил, что «действия определяют человека». Однако журнал, то есть Мар­тин, признал, что в прошлом публиковал статьи Тес­ла, а также книгу его изобретений и лекций; более того, именно редактор «прилагал все силы, чтобы разъяснить идеи мистера Тесла». Это совершенно справедливо. В течение восьми лет, с 1890 по 1898-й, «Электрикал Инженир» опубликовал 167 статей Тес­ла и о Тесла – на сорок больше, чем «Электрикал Ре вью» и на семьдесят больше «Электрикал Уорлд». И именно Мартин вывел ученого-отшельника на американскую научную арену.

Поскольку Тесла часто обещал больше, чем мог дать, журнал, «как настоящий друг», чувствовал себя обязанным убедить изобретателя доработать «длин­ную череду прекрасных, но незаконченных изобрете­ний». Они (то есть Мартин) также оспаривали фан­тастические слухи о летательном аппарате Тесла с дистанционным управлением, который мог менять направление полета, «взрываться по воле управляю­щего и никогда не попадать мимо цели». Мартин продолжал: «Наше былое восхищение настоящими, реальными изобретениями мистера Тесла остается неизменным, но всему есть предел. Нам жаль, что мистер Тесла столь чувствителен, но с этим мы ничего не можем поделать».

Учитывая, что обида была нанесена одним из ближайших соратников Тесла, следует быть осторож­ным в оценках. Однако с исторической точки зрения мы можем принять во внимание и скрытые причи­ны. Например, в 1894 году Тесла на право и налево раздавал свою книгу и не платил за дополнительные экземпляры.

«Я получил некоторую выгоду от книги Тесла, – признался Мартин Элайхью Томсону много лет спу­стя, – но она быстро была отнята у меня автором, так что годы труда были потрачены впустую». В сле­дующем (1895) году лаборатория Тесла полностью сгорела, и Мартин написал восхитительное произве­дение, полностью компенсировавшее его убытки. Возможно, поэтому он и не настаивал, чтобы Тесла платил ему.

Мартин оказался в неловкой ситуации, посколь­ку был хорошим другом Тома Эдисона – могущественного соперника Тесла; а как репортер должен был быть объективен при публикации высказываний дру­гих противников, таких, как Маркони. Раздражаю­щая привычка Тесла жить не по средствам и объяв­лять об окончании проектов прежде, чем они будут реализованы, постоянно вызывала негодование Мар­тина. История показала, что во многом издатель был прав. Осцилляторы Тесла так и не имели коммерче­ского успеха; его беспроводная система передачи света, информации и энергии (в своей окончатель­ной форме) так и не была реализована; и по причи­нам, которые трудно понять, Тесла так никогда и не выпустил на рынок свои флуоресцентные лампы.

С другой стороны. Тесла сделал очень многое. Он сконструировал рабочие модели всех своих изоб­ретений. Например, «телеавтомат» был полностью функционирующим прототипом. А для того, чтобы начинания принесли плоды, требуется много лет. Тесла уже доказал свою состоятельность как ученый.

То, что его проекты так и не были до конца реализованы, можно извинить, учитывая их вселенский размах.

«Телеавтомат» Тесла остается одним из важнейших технологических триумфов современной эпохи. В своем завершенном виде он должен был стать новой механической разновидностью, способной думать, как люди, выполнять сложные задания и даже воспроизводиться. Изобретение также охватывало все основные свойства беспроводной передачи и из­бирательной настройки. Это была работа гения.

Удивительно, но Тесла придерживался мотивационной модели человеческого поведения и сознания, а не модели, проповедующей «творческое бессозна­тельное». Соперничество между Эрнстом Махом и Карлом Штумпфом (некогда преподававшими Тесла философию), которое обсуждалось выше, а также труды Декарта о самодвижущихся автоматах соответ­ствуют ряду ключевых позиций Тесла, повлиявших на развитие его «телеавтомата». Согласно его пред­ставлениям, разум – нечто иное, как простое собра­ние причинно-следственных ощущений. А то, что мы называем идеями, – всего лишь вторичные впе­чатления, вызванные этими первичными ощущения­ми.

Парадоксально, но, несмотря на то что изобрете­ние Тесла было в высшей степени оригинальным и он называл себя «творцом новых принципов», уче­ный не считал себя автором хотя бы одной новой идеи, не привнесенной извне,, например, из природ­ного механизма или из работы других ученых. Знаток великих философов, Тесла понимал, что будет озна­чать принятие миром его «телеавтомата». Он ясно видел «грядущую расу». Машины не только заменят рабочих, но и будут сами думать. Гений Тесла состо­ял не только в оценке чужого передового мышления, но, что более важно, в применении на практике их абстрактных идей. В то время как другие пытались изменить мир при помощи собственного мышления, Тесла обнаруживал естественные законы для создания настоящих рабочих моделей. Безусловно, он был отцом электронных «существ» с дистанционным управлением, но никогда не утверждал, будто эта идея принадлежала ему.

В известной статье, напечатанной в «Сенчури» в 1900 году, Тесла объяснял принципы действия своих «телеавтоматов»: «Каждым своим поступком и мыслью я доказал и продолжаю доказывать, к своему полному удовлетворению, что я – автомат, наделен­ный способностью двигаться благодаря воздействию внешних стимулов, влияющих на мои органы чувств, а также думать и поступать соответственно. Я помню всего один или два случая, когда не сумел точно определить, что вызвало движение, мысль или даже сон».

Тесла забывает упомянуть, что одним из таких случаев было озарение в классе профессора Пешля: он понял, что в устройствах постоянного тока можно обойтись без коллектора. Другими словами, самое удачное изобретение Тесла – многофазная система переменного тока – было создано благодаря интуиции. Тем не менее Тесла упорно придерживался по­нятия о «чистой доске» – «табула раза», согласно ко­торому никакое вдохновение не приходит изнутри; организм лишь реагирует в ответ на внешние стиму­лы. Это очень сложная идея, и из нижеследующего абзаца становится ясно, что Тесла сам себе противо­речит.

Как силы космоса влияют на нашу судьбу. «Каж­дое живое существо – это двигатель, настроенный на работу Вселенной. Нет ни одного созвездия или туманности, ни одного солнца или планеты, которые бы не ощущали контроля над своей судьбой не в рас­плывчатом и неточном астрологическом смысле, а в прямом и положительном смысле физики.

Более того: во всем мире не существует объекта, наделенного жизнью – от человека, покоряющего стихии, до самого ничтожного создания, который не колеблется в такт движению вселенной».

Когда Тесла вынашивал эти идеи, то есть в начале 1890-х годов, он изучал труды Герберта Спенсера, – а также буддийские учения. Он даже подарил своему а другу Джонсону экземпляр книги о буддизме. Тем не менее влияние принципа Маха и законов Ньютона, касающихся импульса движения Земли, солнца и галактик, также сказывается в его космологической па­радигме. «Буддисты выражают эту точку зрения по-своему, христиане по-своему, но те и другие еди­ны в одном: мы – одно целое. Наука также признает существование связи между отдельными объектами, хотя не в том смысле, в каком считает, что солнце, планеты и луны созвездий являются одним телом, и не может быть сомнений в том, что в свое время все это будет экспериментально подтверждено».

Изучавший в молодости психологию воли (окку­льтные психологические принципы). Тесла твердо верил в самоопределение и в невероятную силу воли. Однако ему удавалось примирять этот внутренний процесс, который философ Джордж Гурдьефф свя­зывает с непосредственным проявлением души, со своей концепцией внешнего бихейвноризма. Для Тесла искра жизни не просто биологического происхождения – она присутствует в структуре материи: «Даже материя, считающаяся неорганической, мерт­вой, отвечает на раздражители и представляет неоп­ровержимые свидетельства наличия принципа жиз­ни».

Такие вещества, как металлы, реагируют на сти­мулы, то есть на магниты. Тесла отказывается отделять движущие силы, участвующие в электромагнит­ных процессах, от реакций «живой материи». Это, по сути, и есть «сила вриля» Булвера-Литтона. Энергия Вселенной диктует жизнь. «Таким образом, все су­щее, органическое или неорганическое, движущееся или инертное, подвержено воздействию внешних стимулов. Между ними нет разрыва, целостность не нарушена, не существует никакого частного и характерного «жизненного агента». На важнейший вопрос Спенсера «Что заставляет неорганическую материю переходить в органическую форму?» найден ответ.

Это солнце, тепло и свет. Там, где они, – там жизнь».

Поскольку Тесла сам был «самодвижущимся ав­томатом, находящимся под полным контролем внешних воздействий», он мог использовать себя в качестве модели для создания «телеавтомата». Тесла утверждал, что память есть не что иное, как «повы­шенная чувствительность к повторяющимся стимулам». Творческое мышление и сны берут начало во вторичных отражениях первичных внешних стиму­лов.

«Я давно вынашивал идею создания автомата, который станет моей механической копией и будет реагировать, как и я, хоть и более примитивно, на внешние раздражители. Очевидно, что такой автомат должен обладать движущей силой, органами пере­движения, направляющими органами и одним или двумя органами чувств, способными реагировать на внешние раздражители...

Неважно, будет ли это автомат из плоти и крови или из дерева и железа, поскольку он сможет выпол­нять все функции, присущие разумному существу».

Для Тесла его лодка с дистанционным управле­нием была не просто механизмом, а новым технологическим творением, наделенным способностью мыслить. По мнению ученого, это была своего рода первая небиологическая форма жизни на планете. В качестве прототипа эта форма жизни была «наделена», по словам Тесла, «заимствованным разумом», то есть его собственным! «Она сможет следовать ука­занным курсом или повиноваться данным заранее командам, сможет отличать, что должна и что не должна делать, и запоминать впечатления – послед­нее, несомненно, послужит образцом для ее последу­ющих действий». Очень немногие были способны оценить значение этого творения в 1898 году, и вместо этого набросились на Тесла.

В ноябре 1898 года главный эксперт по патентам стал свидетелем демонстрации «телеавтомата» Тесла перед выдачей патента совершенно, по его заявлениям, «невероятного». «Помню, что когда позднее связался с чиновником в Вашингтоне, собираясь предложить свое изобретение правительству, – писал Тесла, – он рассмеялся. Никто тогда не думал, что есть хоть какой-то шанс улучшить это изобретение».

«Уолдорф-Астория» (1898)

«Уолдорф-Астория» была самой высокой гости­ницей в мире, центром проведения банкетов, концертов и городских собраний, а также местом посто­янного или временного проживания богатейших и самых именитых горожан. Жить в этом отеле стало целью, к которой стремился Тесла. Она была достиг­нута в конце года, и этот период продлился два деся­тилетия. Построенный в два этапа, подлинный «Уолдорф» был завершен Уильямом Уолдорфом Астором в 1893 году, а «Астория» – его кузеном, Джоном Джейкобом Астором в конце 1897 года. Вначале Джон не хотел использовать дом своей матери под возведение гостиницы, но после того как Уолдорф получил за первый год 4,5 миллиона долларов, изме­нил свое решение. Открытие гостиницы «ознамено­вало начало нового стиля жизни», олицетворяющего изысканность, сердечность, помпезность и элегант­ную величественность.

Управляющий Георг Болдт был прусским эмиг­рантом, уроженцем острова Рюген, расположенного в Балтийском море недалеко от Дании. «Вежливый, полный чувства собственного достоинства и скромный» Болдт напоминал «типичного немецкого про­фессора. У него была коротко стриженная бородка, за которой он тщательно ухаживал, и пенсне на чер­ном шелковом шнурке». Описываемый также как «поборник строгой дисциплины и человек перемен­чивого настроения», Болдт был в своем роде самым отъявленным снобом. «Я предпочту видеть миссис Стайвесент Фиш в одиночестве пьющей чай в пустой Пальмовой комнате, нежели дюжину менее извест­ных гостей», – заявлял Болдт.

Управляющий также обожал механические при­способления. Он наводнил гостиницу такими совре­менными удобствами, как пневматическая почта, электрические лампочки для вызова экипажей, мига­ющие табло в лифтах и «разветвленная сеть приглу­шенных, но настойчивых звонков». Несколько лет спустя «Уолдорф» станет первой гостиницей, имею­щей радиомачту. Несомненно, Тесла сам был аристо­кратом по духу, и поэтому был симпатичен Болдту. Устойчивая позиция экстраординарного ученого по­зволяла Тесла подняться на ступень выше управляю­щего. С того самого момента, как Тесла въехал в гос­тиницу, он мог даже отказаться платить арендную плату, ссылаясь на личное знакомство с Астором, или выторговать себе более выгодные условия.

Не могло быть утонченнее этой гостиницы с де­вятью сотнями человек персонала, признанным «Оскаром «Уолдорфа» в роли шеф-повара и талантливой женой Болдта, оформляющей интерьер. Царственный дух исходил от каждого уголка отеля с его изысканным фарфором, экзотическими цветами и дорогой мебелью в холлах, столовых и номерах. По этой аллее вышагивали настоящие павлины. Среди самых гордых и знаменитых был Никола Тесла – ростом выше шести футов двух дюймов, в замшевом цилиндре, во фраке и неизменно белых перчатках.

Испано-американская война тянулась почти – весь 1898 год, а Тесла тем временем пытался исполь­зовать свой «телеавтомат» в качестве оружия морско­го боя. Он предлагал свои беспроводные радиопередатчики для организации передислокации кораблей и войск, но получил отказ от секретаря ВМС. Тесла сообщал год спустя: секретарь боялся, что «я могу вызвать бедствие, поскольку искры будут лететь во все стороны, когда такой аппарат начнет работать». Тесла пытался дать гарантии, что ему удалось прео­долеть «подобные дефекты и недостатки», но все тщетно. Публичные показы и фотографии молний, разлетающихся от ученого, затмевали любые увере­ния изобретателя. Вместо этого во время войны флот использовал баллоны с горячим воздухом, которые держали связь с кораблями при помощи телеграфных линий. Дежурство на одном из таких баллонов при­водило к тому, что «у человека совершенно седели волосы», поскольку воздушный шар был легкой ми­шенью, но солдатам «приходилось повиноваться приказам, и деваться было некуда».

Тесла связался с кораблестроителем мистером Никсоном, создателем «Орегона» – океанского лайнера Вилларда, который Тесла ремонтировал для То­ма Эдисона в 1884 году, – а также со строителем подводных лодок Джоном П. Холландом. Два года спустя Холланд продал флоту свою первую подводную лодку: она весила внушительных семьдесят че­тыре тонны и стала настоящей боевой машиной, но в 1898 году ему было еще сложно вести переговоры. «Военно-морское ведомство было вынуждено отклонить предложение отправиться в гавань Сантьяго и уничтожить испанские военные корабли, поскольку это попахивало пиратством и являлось нарушением международного закона». Тесла также приглашал военных экспертов в свою лабораторию (в частности, контр-адмирала американского флота Фрэнсиса Дж.Хиггинсона, возглавлявшего ведомство, которое занималось маяками), для обсуждения возможности использования беспроводных радиопередатчиков. Но сделку с правительством заключить было нелегко.

В это время, в июне 1898 года, Ричмонд Пирсон Хобсон добился признания, покорив сердца амери­канцев героизмом, проявленным в войне. Несколько месяцев спустя Хобсон стал главной приманкой для Тесла и Джонсона, а через десять лет его слава до­стигла таких высот, что он сделался кандидатом в президенты.

4 июня «Нью-Йорк Таймс» сообщила о том, что храбро сражавшийся американский фрегат «Мерримак» «прорвался» в гавань Сантьяго под «радостную канонаду», пытаясь атаковать поджидавшую его ис­панскую армаду. Корабль затонул, а «офицер, инже­нер и шесть матросов были захвачены в плен». В за­ключение говорилось: «Все изумлены дерзостью аме­риканской команды».

На следующий день стало ясно, что вражеский огонь не потопил корабля. Скорее, он был намеренно затоплен лейтенантом Хобсоном – с целью запе­реть в гавани весь испанский флот. «Этот великолеп­ный удар» эффективно отстранил от военных дейст­вий адмирала Герверу, которого все боялись. «Через день, через час всепроникающая сила электричества оповестила о славе Хобсона весь мир». Находясь в заключении в подземельях замка Морро, Хобсон продолжал появляться на страницах газет, поскольку мир ждал окончания войны и надеялся на освобож­дение героя.

Как обычно, Кэтрин излучала свое ирландское обаяние, приглашая сербского мистика на ужин, что­бы вновь «быть околдованной его присутствием». В день затопления «Мерримака» изобретатель получил двусмысленное письмо следующего содержания:

6 июня 1898 года

Дорогой мистер Тесла,

Очень хочу увидеть вас (завтра вечером) и буду очень разочарована, если вы не сочтете мое приглаше­ние достойным внимания. Роберт устраивает вечерин­ку по случаю своего дня рождения и хочет спеть неко­торые из ваших сербских песен.

Вы должны спасти нам этот вечер. После него я уезжаю в Вашингтон, так что, может, кто захочет повидать миссис Филипов?

Завтра вечером, когда придете, мы поговорим о ру­ке, которая сейчас передо мной, но которая обречена на одиночество. Я не могу этого вынести. Она слишком сильна, слишком мужественна; когда я вхожу в комна­ту, не думая о ней, она заставляет меня вздрогнуть – это единственное, что я вижу. Но этого недостаточ­но, так как не дает полного представления о вашей ру­ке – большой и свободной. Как и вы, она выглядит не­решительной, маленькой, и я знаю, в чем причина, – это тени. Вы должны опять постараться, чтобы ваша рука стала вновь большой и величественной, как все­гда.

Искренне ваша, Кэтрин Джонсон

В январе Тесла опубликовал полностраничную фотографию своей руки в «Электрикал Ревью», пы­таясь наглядно представить, насколько эффективны­ми стали его вакуумные лампы. Была видна каждая линия на ладони, настолько ярким было освещение (хотя, как верно отметила Кэтрин, форма была не­четкой из-за теней). Известный хиромант Шеро был на пике славы. Он опубликовал «анализ рук» таких знаменитостей, как Том Эдисон, Сара Бернар и тео­соф Энни Бесант. Марк Твен по этому поводу писал: «Шеро обрисовал мой характер с унизительной точ­ностью. Мне не стоит в этом признаваться, однако что-то толкает меня на признание».

Вероятно, хитроумное тщеславие Тесла подсказало ему мысль использовать флуоресцентные лампы, а заодно ненавязчиво продемонстрировать собственное величие, показав руку всему миру. По словам из­вестного хироманта, рука Тесла якобы говорит о «ко­кетливости и гиперчувствительности» в поясе Вене­ры; на линии головы видны «бесконечные тревоги, берущие начало в прошлом», и близкая связь с мате­рью (потому что эта линия связана с линией сердца); «иррациональное начало и «белое пятно» в мышле­нии» (из-за петляющей, неровной и укороченной ли­нии), но всему этому противостоит «замечательная линия судьбы, которая, поднимаясь, как крепкий дуб, обозначает стабильность, дар предвидения, творческое вдохновение, упорство и способность пе­реносить сильное напряжение и беспокойство... Ли­ния судьбы – самая сильная на ладони».

В эти месяцы между ученым и неуловимой мадам Филипов происходили добродушные пикировки; ви­димо, она пыталась уговорить Тесла жениться. В феврале Кэтрин писала: «Скоро к нам придет еще одна очаровательная леди, которая не верит, что вы мой друг, что я с вами знакома. Мне бы хотелось убедить ее в том, что вы в списке гостей и будете си­деть рядом с ней. Приходите и порадуйте своим хо­рошим настроением всех нас, особенно Джонсонов». В марте Кэтрин требует, чтобы Тесла пришел на ланч и «принес успокоение своим друзьям», а неско­лько дней спустя приглашает его снова. «У нас будет очаровательная девушка, которая очень хочет позна­комиться с мистером Тесла. Реальная, уверяю вас». Тесла решает пригласить всех на ужин и пишет: «Я пришлю свой личный экипаж, чтобы поужинать в «Уолдорфе», и постараюсь к этому дню раздразнить аппетит».

Безбрачие Тесла всегда вызывало споры. Вполне возможно, что несколькими годами ранее у него с Кэтрин была длительная связь, но в то время, благо­даря стараниям Кэтрин, Тесла стал обращать внима­ние и на других женщин, и миссис Джонсон была рада его успехам. Его интересовали три дамы: миссис Уинслоу, мисс Аматия Касснер и мисс Маргарита Меррингтон. Первая, увы, была замужем; второй Тесла собирался продемонстрировать свои изобретения в лаборатории: «Есть еще одна причина, по которой она должна прийти, но это трудно объяснить, не хочу говорить ничего унижающего даму».

О третьей женщине Тесла писал, отвечая на приглашение на очередной «пир Джонсонов»: «Я положусь на ваш выбор, только не забудьте пригласить мисс Меррингтон, если она захочет прийти. Я знаю, что буду ее жертвой перед ужином, но, думаю, позже смогу побыть один, поскольку она не пьет кларета». А несколько месяцев спустя:

Маргарита Меррингтон родилась в Англии и вос­питывалась в монастыре в Буффало, прежде чем ста­ла учиться игре на фортепьяно и начала преподавать музыку в своей «альма-матер» – в Нормал-Колледже. Решившись переехать в Нью-Йорк, чтобы вопло­тить в жизнь свою мечту и стать «драматической пи­сательницей», мисс Меррингтон впервые попала на страницы газет в 1891 году со своей романтической пьесой «Леттерблэр», снискавшей популярность. Успех повторился два года спустя, когда она получи­ла премию в 500 долларов от Национальной консерватории за свое либретто «Дафна», рецензию на которое среди прочих написал и Антонин Дворжак: «Высокая, грациозная и обаятельная», царственная мисс Меррингтон была «частой гостьей в доме Джонсонов». Мисс Меррингтон, ставшая неотъемле­мой частью компании в Грамерси-Парк, сопровож­дала юного Оуэна Джонсона на день рождения к Марку Твену в 1905 году и потом не теряла творче­ского дара в течение всей жизни. Она написала кни­гу о генерале Кастере и его жене в 1950 году и умерла год спустя – незамужней, в возрасте девяноста одно­го года.

В августе 1898 года Джон Джейкоб Астор вернул­ся с поля битвы, но только в декабре Тесла встретил­ся с ним в его доме. В то время как Джона многие называли «черствым, слабовольным, лишенным чув­ства юмора и индивидуальности», его жена Ава счи­талась одной из самых красивых женщин Америки. Тесла особенно покорило очарование леди Астор, и, похоже, она в свою очередь была околдована экспе­риментами ученого. Все трое периодически вместе ужинали в «Дельмонико» или «Уолдорфе», и когда Тесла приезжал в дом Астора, то часто привозил его жене букет цветов. Но хотя Ава «сияла, как зажжен­ная свеча, а Джек следовал за ней, подобно мокрому и слегка рассерженному спаниелю», с этим браком не все обстояло благополучно; когда Астору удава­лось покинуть свою очаровательную супругу на не­сколько месяцев ради путешествия по морям в поис­ках приключений и других благородных дел, она от­ступала, отвечая жгучим интересом к бриджу.

Несмотря на то что Ава была на его стороне, изобретатель не был уверен, что занял прочные позиции.

• 
  Мой дорогой Астор, – начал Тесла, – я бы хотел объяснить, почему не могу с вами поехать на Кубу.
  
• 
  Понимаю, – ответил Астор. – Во время ар­тиллерийского огня, обрушившегося на меня, я понял, что ваша жизнь слишком бесценна, чтобы рисковать ею в этом путешествии. Однако из недавних сообщений мне стало ясно, что вас все же атаковали, только на этот раз репортеры.
  

После этого Тесла встретился с Астором и двумя его приятелями – мистером Кларенсом МакКеем и мистером Дарием Огденом Миллсом, – продемонст­рировав им свои осцилляторы и флуоресцентные лампы, а также патентные заявки, статьи из техниче­ских журналов и сообщения об экспериментах, проведенных Королевским обществом в Лондоне и Об­ществом Рентгена в Германии. «Позвольте зачитать вам следующее обращение сэра Уильяма Крукса, – сказал Тесла. – «Примите мои поздравления. Ваш аппарат работает замечательно». После этого Тесла показал еще одно сообщение, которое восхваляло его осциллятор – «один из самых замечательных в наше время».

— Вы увидите, сколько можно сделать на основе этих новых принципов, полковник. Я часто подвер­гаюсь жестоким нападкам, потому что мое изобрете­ние представляет угрозу для ряда отраслей промышленности. Например, мой «телеавтомат» открывает новую эру, в которой рано или поздно большие ру­жья станут совершенно бесполезны, строительство больших военных кораблей станет невозможным, и, как я уже говорил в своем патенте задолго до появле­ния царского манифеста, нации вынуждены будут прийти к взаимопониманию для установления мира.

— Вы слишком далеко зашли, – заметил Астор, заставив остальных также прийти в себя, – давайте

Тесла подождал до следующего года и напрямую атаковал полковника. «Дорогой Астор, – сказал ученый, – я всегда был твердо убежден, что вы прояв­ляете неподдельный дружеский интерес лично ко мне и к моей работе. Теперь я хочу спросить вас: не­ужели, когда у меня есть такой друг, как Дж.Дж. А. – король среди богатых людей, патриот, готовый рис­ковать жизнью во имя родины, человек, твердо держащий слово, оценивающий мои заслуги по досто­инству и часто обещавший оказать мне поддерж­ку, – разве нет у меня оснований верить, что в такой момент он не покинет меня, ведь после стольких лет тяжкого труда я наконец-то довел до коммерческого завершения некоторые важные изобретения, которые, даже по самым скромным подсчетам, должны стоить несколько миллионов долларов?»

Сообщив Астору, что Джордж Вестингауз за­платил ему 500 000 долларов за многофазную систе­му переменного тока, а Эдвард Дин Адаме вложил 100 000 долларов за партнерство в более поздних предприятиях, когда у него появилось «14 новых американских и множество зарубежных патентов», Тесла отметил, что против него по-прежнему высту­пает «могущественная клика». «И в основном по этой причине мне нужны друзья, такие, как вы, что­бы оказать мне неоценимую финансовую и моральную поддержку».

«Слепо поверив» в слова Астора, Тесла признал­ся, что продал ценные бумаги, чтобы восстановить контроль за своей компанией, хотя «мистеру Адамсу по-прежнему принадлежит небольшая часть». Заявив, что в прошлом его лаборатория «дала в среднем по 1500 долларов на каждые сто вложенных», ученый уверял: «Я совершенно четко убежден, что собствен­ность, которая принадлежит мне сейчас, окупится намного лучше».

«Теперь я способен создавать электрическое освещение, превосходящее то, что дают лампы нака­ливания, затрачивая всего треть энергии, и посколь­ку мои лампы работают вечно, расходы на установку будут минимальными. Стоимость меди, использовавшейся в старой системе, – самый важный пункт, но у меня она снижена до сущих пустяков, поскольку я могу использовать провод, необходимый для одной лампы накаливания, в более чем тысяче моих новых ламп, давая в 5000 раз больше света. Позвольте спро­сить вас, полковник, во сколько это обойдется, если учесть, что сегодня сотни миллионов долларов вкла­дываются в электрическое освещение в ведущих странах, где я запатентовал свои изобретения в дан­ной области?»

«Рано или поздно, – продолжает Тесла, – мою систему купит синдикат Уитни, «Дженерал Электрик» или Вестингауз, иначе их вытеснят с рынка».

В заключение изобретатель заявил: «Подумайте о моих осцилляторах и о системе беспроводной пере­дачи энергии, о моем методе дистанционного управ­ления при помощи беспроводного телеграфа, о про­изводстве удобрений и азотной кислоты из воздуха, о выработке озона и о многих других важных изобрете­ниях, таких, например, как дешевая заморозка и де­шевый «жидкий воздух», и, оценив все это, вы пой­мете, что я не могу позволить себе продавать свою собственность по цене менее 1000 долларов за ак­цию. Я совершенно уверен, что смогу потребовать такую сумму, как только некоторые из моих изобре­тений появятся на рынке».

Сказав Астору, что он собирается заключить кон­тракты с «компанией «Крезо» во Франции, компанией «Гелиос» в Германии, «Ганц энд Ко» в Австрии и с другими фирмами», Тесла попросил об инвести­ции в 100 000 долларов. «Если вы не согласитесь на это предложение, я окажусь» в большом затрудне­нии». Ведь если Астор согласится, наверняка «его примеру последуют» другие коллеги, такие, как мис­тер МакКей и Дарий Огден Миллс. Если же «через шесть месяцев у вас появятся причины для недоволь­ства, я сделаю все возможное, чтобы исправить эту ошибку», – писал Тесла.

Астор подчеркнул, что свой интерес видит в ис­пользовании флуоресцентных ламп Тесла, и ученый согласился. 10 января 1899 года газеты написали о том, что Астор заплатил Тесла 100 000 долларов за пятьсот акций «Тесла Электрик Компани», в свою очередь, Астор был избран директором компании. Одновременно Тесла переехал в гостиницу «Уолдорф-Астория». Ученый также получил 10 000 долла­ров от производителя мануфактуры «Симпсон энд Кроуфорд», а также, возможно, от мистера Миллса или мистера МакКея. Старая компания Тесла, Уиль­яма Рэнкина и Эдварда Адамса развалилась, несмот­ря на все усилия, так же как и его отношения с Аль­фредом Брауном и Чарльзом Пеком, хотя все эти люди имели возможность или иначе принимать учас­тие в новом предприятии.

Первое письмо с нового места проживания – из гостиницы «Уолдорф» – датировано третьим ноября 1898 года. Это одно из редких писем, в которых Тес­ла называет миссис Джонсон «дорогая Кейт». Тесла подцепил на крючок крупную рыбу – возможно, са­мую богатую на планете, и его ощущение собствен­ной важности возросло неимоверно. С надменной помпезностью сербский аристократ отделял теперь свой «возвышенный род» от «других социальных классов – плебеев, коммивояжеров, бакалейщиков и евреев». Антисемитские настроения редки в перепис­ке Тесла, но, вне всякого сомнения, он был антисе­митом, по крайней мере, в социальном смысле, что являлось обычным явлением времени. Антисемитизм в отношении жителей гетто, недавно поселившихся в Уильямсбурге, Бруклине и на Ист-Сайд в Нью-Йор­ке, часто встречался среди представителей высшего общества, хотя Ротшильды, Август Бельмонт, Джей­коб Шифф и Бернард Барух были евреями и пользо­вались уважением. Однако эта деталь ясно свидете­льствует о предрассудках Тесла. В письме также го­ворится о желании ученого встретиться с лейтенантом Хобсоном, чьи кубинские подвиги опи­сывались в «Сенчури». «Интерес к Хобсону достиг апогея в наших учреждениях, – вспоминал Джон­сон. – А примерный доход от продажи его предполагаемой книги оценивался в сотни тысяч». К сожалению, вскоре после появления этого сообщения произошло скандальное событие, за которое ухватилась «желтая пресса», и мысль о книге «отпала». Виною инцидента послужила привлекательная внешность Хобсона и неспособность женщин удержаться от поцелуя, когда герой появлялся среди них.

«Я бы предпочел отрубить свою правую руку, чем обидеть одну из этих дам, – заявил Хобсон. – Случаи с поцелуями, как бы ничтожны они ни были, произошли не по моей воле, и моя совесть чиста».

Ослепительный лейтенант понравился Тесла и Джонсонам, его появление в их кругу прибавило яр­кости их существованию. Он присоединился к груп­пе, в которую в то время входили чета Гилдеров, мисс Касснер, мисс Меррингтон, миссис Уинслоу, миссис Робинсон, миссис Додж, Редьярд Киплинг и Джон Мьюр. Разыгрывались шуточные сцены ревно­сти, когда Тесла и Джонсоны боролись за внимание героя войны. Тесла даже осмелился познакомить с Хобсоном одну женщину, с которой у изобретателя могли быть близкие отношения.

«Помните, Лука, – поддразнивал Тесла, – Хоб­сон не принадлежит исключительно Джонсонам. Я отомщу мадам Филипов, представив его мадемуа­зель Касснер, и кто-то будет позабыт».

Тесла провел много «восхитительных» часов с Хобсоном, приглашая его в лабораторию, на ужин и на прогулку в город. «Он отличный человек», – го­ворил ученый. Их дружба длилась долго.

Двадцативосьмилетний южанин Хобсон пред­ставлял собой замечательное зрелище: военная форма, глубоко посаженные, пронзительные глаза, воло­сы, зачесанные назад, твердый выступающий подбо­родок и браво подкрученные усы. Выпускник Американской военной академии 1889 года, он провел три года в Париже в морском колледже и служил офицером в военной разведке.

Одаренный острым умом, Хобсон работал секре­тарем во флоте во время китайско-японской войны. В его семье по линии матери и отца были адвокаты, судьи, губернатор и генерал. Он был прирожденным – героем и отличной партией.

Теперь все детальки «мозаики Тесла» заняли свои места. Он получил основные патенты на беспровод­ную связь и дистанционное управление, вычислил тип энергии, способной влиять на электрическое по­ле планеты, получил значительный рабочий капитал от одного из богатейших людей мира, начал серьез­ные переговоры с американским флотом и, как со­циальный триумф, переехал в «Уолдорф-Асторию». Начинающий предприниматель разработал план вы­движения на рынок своих осцилляторов и «холод­ных» ламп – правда, они могли немного подо­ждать – и предпринял очередной смелый шаг. Он проведет масштабное испытание своих беспроводных теорий.

Лаборатория на Хьюстон-стрит была слишком тесной и слишком пожароопасной, а также была лег­кой добычей для потенциальных шпионов. Сохраняя свои планы в тайне почти от всех. Тесла ездил по стране, разыскивая подходящее место для новой «эк­спериментальной станции». Напрасно его талантли­вый секретарь Джордж Шерфф пытался уговорить Тесла остаться в Нью-Йорке и сделать что-нибудь существенное, что принесет немедленные результа­ты, – все было напрасно. Судьбы вела Тесла на за­пад.

Колорадо-Спрингс (1899)

Сербский ученый Никола Тесла, чьи открытия в обла­сти электричества принадлежат не только одной нации, но являются достоянием и гордостью всего мира, перемес­тился в Колорадо-Спрингс. На Ист-Пайке-Пик-авеню, где на востоке простираются необъятные равнины, а на север, юг и запад открывается величественная горная па­норама, Тесла решил создать станцию для научных иссле­дований.

Дезирей Стэнтон, Колорадо-Спрингс, 1899год

Получив от консультанта по патентам из компании Вестингауза – Леонарда Кертиса, давнего советчика и друга в трудные годы «битвы токов» – приглашение в Колорадо-Спрингс для постройки лаборатории, Тесла отправил туда оборудование. Это случилось ранней весной 1899 года. Перед отъездом из Нью-Йорка Тесла, желая «добить» Т.К. Мартина, встретился с редактором-конкурентом Чарльзом – Прайсом из «Электрикал Ревью» и профессиональ­ным фотографом Дикенсоном Элли, чтобы догово­риться насчет захватывающей статьи о лаборатории ученого. Дополненная обширным описанием экспе­риментов и серией сенсационных снимков, эта ста­тья вышла в свет 29 марта 1899 года. Ее открывал портрет ученого в полный рост: Тесла сжимал в ру­ках ярко светящуюся беспроводную вакуумную лам­пу размером с баскетбольный мяч. Далее в статье описывалось развитие других изобретений, таких, как трансформатор высокого напряжения, на базе которого появилась плоская спиральная катушка Тесла. Этот передатчик высотой восемь футов, «лег­ко узнаваемый по внешнему виду – напоминающий паутину», был первым эффективным изобретением, позволившим ученому создать два независимых ко­лебания (или две настроенных цепи) одновременно и получать напряжение в миллионы вольт. На других снимках ученый проводил ток высокого напряжения сквозь свое тело, чтобы зажечь множество вакуумных трубок, одной из которых он многократно хлестал вокруг головы. Одной рукой извлекая воображаемый сверкающий жезл из спиральной галактики неясного света, а другой сжимая искрящуюся круглую катушку высокого напряжения, «оператор пропускал через себя огромный заряд».

Тесла прибыл в Колорадо-Спрингс 18 мая 1899 года, после остановки в Чикаго для демонстрации «телеавтомата» Коммерческому клубу – местному электрическому обществу. Расположенный у подножия Скалистых гор, на краю равнины, простирав­шейся на сотни миль, Колорадо-Спрингс оказался прекрасным местом не только для перехвата беспроводной энергии, генерируемой его передатчиком, но и для изучения обычного в этих местах явления – электрических штормов.

Выйдя из вагона после недельного путешествия, изобретатель был встречен Кертисом и несколькими высокопоставленными лицами. Конный экипаж до­ставил его в гостиницу «Альта-Виста», где он остано­вился в номере 207. Почти как и его полузабытая ро­дина Смилян, город был расположен у подножия ве­личественной горной гряды. Скалистые горы поднимались так внезапно, что при взгляде на них казалось, будто они все еще формируются. В ясный день на севере открывался вид на Вайоминг, а на юге – на Нью-Мексико, и часто при солнечной по­годе можно было в отдалении наблюдать молнии.

Надеясь, что их город станет «маленьким Лондо­ном» Запада, жители Колорадо-Спрингс приветство­вали великого ученого, устроив в клубе «Эль-Пасо» банкет в его честь, финансируемый Кертисом. Тесла был широко известен в регионе, поскольку его сис­тема передачи переменного тока использовалась на разработках свинца, серебра и золота в Теллуриде и Криппл-Крик; ученого тепло приняли местные жи­тели, городские чиновники и губернатор. Несколько дней спустя в город прибыла еще одна известная личность – адмирал Шлей, недавно вернувшийся с победой из гавани Сантьяго. Весь город приветство­вал героя. Несомненно, Тесла сумел без проблем встретиться с адмиралом, и возможно, они даже об­суждали потенциальное использование «телеавтома­та» в качестве оружия, способного положить конец войне.

По условиям договора с Тесла (как и гарантиро­вал Кертис), «Эль-Пасо Электрик Компани» позабо­тилась об обеспечении ученого свободной электриче­ской энергией для проведения масштабного испыта­ния. Местный подрядчик Джозеф Дозьер должен был обсуждать строительство лаборатории. Они направились вниз по Пайке-Пик-авеню – туда, где сегодня находится угол Койот-стрит, рядом с Проспект-лейк для осмотра площадки. По-видимому, Дозьер был в душе мистиком, поскольку постепенно разговор зашел о жизни на других планетах и необычных способах добычи золота в близлежащих горах.

Изобретатель поехал на запад по ряду причин. Особенно ему хотелось экспериментально доказать, что он способен передавать свет, сообщения и энер­гию без проводов на большие расстояния. «Я хотел быть свободным от дестабилизирующих воздействий города, которые очень затрудняют передачу тока», – добавлял ученый. Тесла приступил к осуществлению масштабного плана, который предполагал знание технологии, бросающей вызов даже сегодняшним понятиям о системах распределения энергии. Подробности работы оставались в тайне, и Тесла умал­чивал о своем намерении возвести станцию до само­го дня отъезда.

Со дня прибытия он с энтузиазмом поделился своими планами, заявив городскому репортеру миссис Гилберт МакКлург, супруге секретаря коммерче­ской палаты, писавшей под вымышленным именем Дезирей Стэнтон: «С помощью своего беспроводного телеграфного осциллятора я смогу говорить с марси­анами, если они сумеют принять мое сообщение, и буду разговаривать с жителям Земли, находящимися на любом расстоянии, без проводов».

Было широко распространено мнение, даже аст­рономическая гипотеза, будто другие планеты также населены, и с Марсом можно наладить связь. Выращивание огромных цветочных полей в виде разно­цветных символов или создание гигантских отражающих поверхностей для передачи сигналов – вот два предложения, выдвинутых авторами технических журналов и завоевавших серьезное внимание. С вели­колепным телескопом Персиваля Лоуэлла, находя­щимся всего в нескольких сотнях миль во Флагстаффе, Аризона, сообщения о деятельности марсиан стали избитой темой разговоров.

С прибытием Тесла, по словам Дезирей Стэнтон, – «день появления силы вриля приблизился». «Я дам свет целым городам, а мои машины будут наделены разумом, – говорил Тесла. – Но моим первым намерением является сбор сведений, уста­новка приборов и запись экспериментов на различ­ных атмосферных уровнях».

«План Тесла по передаче энергии через Атланти­ку заключается в возведении двух конечных станций (одной в Лондоне, другой в Нью-Йорке) с осцилля­торами на вершинах высоких башен. Передача ведет­ся при помощи огромных дисков, которые подняты на воздушных шарах на высоту 5000 футов над зем­лей – дабы попасть в слой разреженного воздуха, легче всего пропускающего электрические волны. Сообщение может передаваться мгновенно при по­мощи излучений с осциллятора на диск, располо­женный на воздушном шаре, а через тысячи миль пространства – на второй диск. Мистер Тесла утвер­ждает, что готов запустить свою беспроводную систе­му, как только будут улажены практические детали». План Тесла был многогранен. Он мог использо­вать ионосферу в качестве проводника или отража­теля электрических волн; он мог использовать внут­ренние электрические импульсы земли, то есть ее гео­магнитный пульс, в качестве несущей волны или передавать энергию традиционным беспроводным спо­собом «с одной-единственной настроенной цепью, об­щей для передающего и принимающего терминалов», как было показано во время публичных выступлений в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, Филадельфии и Сент-Луисе, – то есть посредством резонансного контура, охватывающего передатчик и приемник, ан­тенну и заземление, – или мог использовать привычные медные провода.

Колорадо-Спрингс располагался в шести тысячах футов над уровнем моря, и один из первых экспери­ментов Тесла заключался в передаче очень высоких частот по длинным проводам на терминалы, расположенные в небе на высоте двух милях. Наполненные гелием баллоны длиной более десяти футов были изготовлены на «баллонной ферме» в Германии под руководством профессора Мейерса, а тысячи футов проводов и кабелей были доставлены из лаборатории на Хьюстон-стрит.

Среди другого оборудования были батареи, принимающие и измерительные инструменты, переключатели, трансформаторы, вакуумные насосы и дюжины различных электронных трубок, специально изго­товленных манхэттенским стеклодувом. Также были доставлены огромные осцилляторы и катушки Тесла, но не прислали его новейшего плоского спирального передатчика, который так ясно виден на снимках нью-йоркской лаборатории ученого, сделанных в 1898 году. Луис Алмен – один из ведущих инжене­ров Тесла – отвечал за оборудование на Хьюс­тон-стрит, а Джордж Шерфф занимался переговора­ми и менеджментом.

Экспериментальная беспроводная станция Тесла была похожа на большой амбар – приблизительно шестьдесят футов в ширину и восемнадцать в высоту, с двухсотфутовой антенной, увенчанной «луковкой», чью высоту можно было регулировать. Расположенное на Пайкс-Пик-авеню, недалеко от центра города, это сооружение было связано линиями электропередач с электростанцией «Эль-Пасо», которая находилась на расстоянии нескольких миль. С этих линий Тесла мог «брать по необходимости 100 лошадиных сил и более». Украшенная табличкой с надписью «Опасно! Не входить!», лаборатория дала пристанище большо­му высокочастотному трансформатору и катушке Тесла диаметром сорок пять футов. Все эксперимен­ты аккуратно записывались в личный дневник ученого, который был найден в 1950-х годах среди его бумаг в Белградском музее. Теории, эксперименты, отрывочные личные наблюдения и сложнейшие ма­тематические уравнения заполняют страницы днев­ника.

Тесла говорил, что главной причиной приезда в Колорадо послужило «создание резонансного трансформатора, способного влиять на электрический фон на отдельных территориях, если не на всей планете, таким образом позволяя передавать сообщения на большие расстояния без проводов». План был дово­льно прост: Тесла считал, что Земля обладает резо­нансной частотой, которая может быть измерена и использована как гигантская несущая волна для рас­пределения электрической энергии. Поскольку пла­нета находится в гармонии с его оборудованием, Тес­ла заявил, что «интенсивность передаваемых импуль­сов не уменьшится. Можно даже усилить их на расстоянии от станции, согласно точному математи­ческому закону».

Регулируя высоту антенны, можно создавать вол­ны различной длины – в соответствии с естественными электрическими свойствами планеты.

Несколько недель спустя Тесла вызвал к себе Фрица Левенштейна. Двадцатипятилетний эмигрант из Германии работал у Тесла всего месяц. Поэтому стоял вопрос о том, способен ли он держать в секрете свои занятия. Тем не менее, по словам Тесла, «этот человек имел отличные технические навыки» и был, вероятно, самым образованным из всей коман­ды.

В июне Тесла провел эксперименты с беспровод­ным телефоном, хотя нам неизвестно, передавал ли он слова. На следующий год он написал Астору: «Нет ничего нового в том, чтобы пользоваться телефоном без проводов на расстоянии пяти или шести миль, поскольку это уже делалось раньше. В этой области я получил два патента».

Непонятно, знал Астор или нет о плане Тесла по­кинуть Нью-Йорк и построить экспериментальную станцию в Колорадо-Спрингс. Во время подготовки к этому смелому предприятию Астор находился в Ев­ропе и вернулся в Нью-Йорк лишь 14 июня. Естест­венно, Тесла сообщил Астору о своих намерениях, но автор подозревает, что финансист узнал обо всем только тогда, когда деловая связь была оформлена документально. Поскольку Астор ждал прогресса осцилляторов и «холодного» света, он мог испытать замешательство, когда связался с Шерффом, чтобы справиться об успехах Тесла.

Наконец прибыли баллоны профессора Мейерса. – «Их следует надувать только на две трети, – предупредил Мейерс, – иначе при подъеме на высоту они взорвутся». «Профессор также прислал воздушных змеев», – писал Шерфф. Воздушные шары прибыли в июле, «но они были слишком тяжелы и работали не очень хорошо». План, хотя и вполне осуществи­мый, оказался слишком громоздким, поскольку энергию нужно было передавать по длинному прово­ду, который опасно наклонял баллон (или воздушно­го змея), а потом ток должен был приниматься дру­гим баллоном, находящимся на некотором расстоя­нии от первого, откуда отправляться по проводам к оборудованию на земле. По многим причинам от этого пути решили отказаться.

Далее на повестке дня стоял вопрос об измере­нии электрических характеристик земли, наблюде­ние за электрическими штормами и создание элект­ромагнитных колебаний, которые будут находиться в гармонии с земными потоками.

Больше всего Тесла занимала проблема «индиви­дуализации» сообщений и их защиты. Поэтому во многих экспериментах использовалась комбинация из двух или более частот, и шло создание принимаю­щего оборудования, настроенного на эти частоты. «Главной чертой практической беспроводной теле­графной связи, – говорил Тесла Левенштейну, – яв­ляется секретность, а также неприкосновенность и выборочность колебаний и принимающего оборудо­вания». Изобретатель приступил к работе над различ­ными механизмами для создания волн разной длины. В то время как Маркони и другие использовали ма­лоэффективные «пульсирующие колебания Герца на очень высоких частотах», Тесла работал с «непрерыв­ными колебаниями в узком (низком? коротковолно­вом?) высокочастотном диапазоне».

— Вы понимаете, к чему мы стремимся?

— Да, мистер Тесла, – ответил Левенштейн, – насколько я понимаю, в этом изобретении элементы принимающего аппарата соответствуют элементам передатчика, и только совместное действие всех элементов принимающего аппарата заставляет работать самозаписывающий механизм.

— Превосходно.

16 июня Тесла приступил к работе над эффектив­ным заземлением. Его рабочие получили указание выкопать яму глубиной двадцать футов рядом с ис­точником воды и закопать там медную пластину площадью двадцать футов. «Вода постоянно сочилась на пластину, смачивая ее, и улучшала связь», но сухая земля и камни мешали созданию эффективною устройства. Тем не менее «малочувствительные при­нимающие устройства, расположенные в двухстах футах от мастерской, начали реагировать при связи с землей. Действие этого устройства было велико, не­смотря на большое сопротивление земной поверхно­сти».

Во время следующей серии экспериментов Ле­венштейн занимался передатчиком, а Тесла – своим многочисленным принимающим оборудованием. Ле­венштейн вспоминал: «Я отвечал за большой передат­чик, посылающий два колебания сквозь землю по двум отдельным кабелям. Затем мистер Тесла выходил из здания, оставляя мне инструкции, согласно которым я постоянно включал и выключал осциллятор через опре­деленные промежутки времени. Не знаю, на какое рас­стояние он удалялся, но, когда он возвращался днем, можно было легко понять, где был мистер Тесла, пока я следил за переключателем». В 1916 году Тесла утвер­ждал, что иногда проводил опыты на расстоянии де­сяти миль от станции.

Накануне 4 июля над Пайкс-Пик разразилась са­мая сильная гроза, какую когда-либо отмечали в этом районе. «Прошлой ночью были проведены на­блюдения. Их нелегко забыть по ряду причин. Во-первых, великолепное зрелище открывалось благодаря блеску молний – за два часа мощность разрядов составила не менее 10 000-12 000 вольт. Некото­рые отличались поразительной яркостью и состояли из десяти или двадцати ответвлений».

Следя за грозой с помощью своего чувствитель­ного оборудования, Тесла заметил, что даже по окон­чании шторма «приборы время от времени реагиро­вали». Это стало экспериментальным подтверждением наличия «стоячих волн» – периодических электронных колебаний, отражающихся от поверхности земли. Так­же были отмечены узловые и самые глубокие точки. «Теперь можно с уверенностью сказать, что их мож­но создать с помощью осциллятора, – писал в сво­ем дневнике Тесла, добавляя в скобках: – Очень важно».

В тот же день Тесла написал своему секретарю: «Дорогой мистер Шерфф, я получил сообщения с облаков на расстоянии ста миль». А еще два дня спу­стя: «Мы только что закончили всю подготовку: теперь начинается серьезная работа».

Контакт (1899)

Колорадский дневник день за днем отражает ра­боту Тесла. Нигде нет конкретного упоминания о том звездном моменте, когда ученый получил неиз­вестные импульсы, приписанные инопланетянам, однако 8 декабря Тесла упоминает об этом событии в письме к своему другу – репортеру Джулиану Готорну: «Искусство передачи электрической энергии при помощи естественной среды, возможно, приведет к тому, что человек произведет на нашей планете небывалые перемены, которые, судя по всему, идут и на соседней планете, населенной разумными сущест­вами».

Всего несколько недель спустя во время отпус­ка в Колорадо Тесла в рождественском послании местному обществу Красного Креста, «когда оно попросило его указать одно из самых величайших достижений, возможных в течение следующих ста лет», написал: «Я наблюдал электрические импульсы, которые казались необъяснимыми. Хотя они были слабыми и неуверенными, они дали мне твер­дую веру в то, что в один прекрасный день все жи­тели Земли, как один, поднимут глаза к небу с любовью и благоговением, пораженные радостным из­вестием: «Братья! У нас есть послание из другого мира, неизвестного и далекого. В нем говорится: «Один... два... три...»

Весь июль Тесла тщательно следил за электриче­ской активностью Земли, убеждаясь, что у нее есть особый геомагнитный пульс и гармоники этого пуль­са. Двадцать восьмого числа он занимался повыше­нием чувствительности своего принимающего обору­дования, «усиливая слабое возмущение». Изобрета­тель настроил свои приборы так точно, что «в одно мгновение они отражали разряды молнии на рассто­янии пятисот миль. Судя по периодическому дейст­вию разрядов, гроза уходила в сторону». Таким обра­зом, делает вывод ученый, нет необходимости прове­рять передаваемые колебания, устанавливая приборы на расстоянии пятидесяти, двухсот или пятисот миль: он, просто наблюдая за далекими грозами, уже доказал, что этого можно добиться. Так Тесла обо­сновал свое решение не проводить эксперименты на больших расстояниях: у него уже было подтвержде­ние, что они пройдут успешно. Три дня спустя, 1 ав­густа, ученый отложил в сторону сложные уравнения и занялся составлением статьи в четыре тысячи слов об атмосфере и климате. В этой статье он описывает «непостижимую силу лунного света» при проведении ночной фотосъемки, «изумительную яркость звезд», великолепные закаты и падающие звезды, странную способность голосов передаваться на расстояние нескольких миль – из центра города в его лабораторию, «любопытный феномен быстрого образования и исчезновения облаков» и их бесчисленные, необычные формы.

«Дни стояли ясные, и монотонную синеву неба нарушали редкие облака, – писал Тесла. – Неудивительно, что ослабленные люди так быстро набира­ются сил. Вскоре я узнал, что здесь проживает неско­лько тысяч туберкулезных больных, и пришел к вы­воду – поскольку климат здесь здоровый и благотворный, сюда должны приезжать два типа лю­дей: те, кто уже болен туберкулезом, и те, кто только хочет им заразиться». Возвращаясь к теме научных наблюдений, он заканчивал эссе следующими слова­ми: «Но самыми интересными являются наблюдения за электричеством, которые будут вскоре описаны».

Вполне вероятно, что причиной внезапного при­ступа поэтического вдохновения послужил таинственный случай, произошедший три дня назад, когда ученый следил за приборами в лаборатории.

Это событие, которое сильно повлияло на судьбу ученого, не было неожиданным. Почти десять лет Тесла готовился к подобному контакту.