Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. Типография «Известий Советов депутатов трудящихся ссср»

Советское государство как взятое в целом, так и в лице отдельных госу­дарственных учреждений и предприятий, а также колхозные и другие коопе­ративные и общественные организации обладают определенным имуществом, составляющим социалистическую собственность (ст. ст. 5, 6, 7 Конституция СССР). Граждане обладают имуществом, составляющим их личную собствен­ность (ст. ст. 7 и 10 Конституции СССР). Деятельность государства и его органов, а также деятельность колхозных и других кооперативных и общест­венных организаций увеличивает принадлежащее им имущество. Неуклонно растет богатство социалистического общества, все более обеспечивая благососто­яние трудящихся и приближая нашу страну ко второй фазе коммунизма, к пол­ному удовлетворению каждого по его потребностям. Обязательства, направ­ленные на защиту социалистической собственности, защищают не только имущество, которым государство, .колхозные и другие кооперативные и обще-
138

ственпые организации обладают в каждый данный момент, но защищают и то имущество, которое было бы создано и получено, не будь тех фак­тов, которые являются основанием для возникновения интересующих нас здесь обязательств. Равным образом гражданин, выполняя свой долг перед социали­стическим обществом и занимаясь общественно-полезным трудом, приобретает те трудовые доходы, которые, в силу ст. 10 Сталинской Конституции, составля­ют его личную собственность. Обязательства, непосредственно направленные на, защиту этой собственности, служат для защиты яе только имущества, кото­рым гражданин уже обладает, но и возможности получить имущество в резуль­тате своей работы. В этом смысле можно сказать, что закон защищает имущественные возможности.

Конечно, закон не может защищать всякого рода возможности, не может принимать во внимание более или менее гадательные расчеты. Закон защищает лишь имущественные возможности, которые учитываются в практике социали­стического строительства и в социалистическом быту, как такие, которые дей­ствительно будут реализованы. Например, гражданину причинено увечье, ли­шившее его трудоспособности. Дело идет не о возмещении за принадлежащее ему имущество, а о возмещении за то имущество, которое он еще не заработал, за кoтоpoe он получил бы, если бы остался трудоспособным. Закон, защищая имущество советского государства, колхозных и других кооперативных и обще­ственных организаций, а также имущество граждан, принимает во внимание не только статику, но и динамику имущественных отношений, движение этих от­ношений в социалистическом хозяйстве, связанность имущественных отношений каждого субъекта с социалистическими имущественными отношениями в целом. Действующее советское право знает ряд обязательственных отношений, не­посредственно направленных на защиту имущества советского государства, раз­личного рода юридических лиц и граждан. Остановимся на этих институтах в тех пределах, в каких это нужно для вопроса о системе оснований возникно­вения обязательств по советскому праву.

1. Важнейшим из институтов рассматриваемой группы бесспорно являются обязательства из причинения вреда, урегулированные в ст. ст. 403—415 ГК, также в некоторых других законодательных актах (например, в Кодексе тор­гового мореплавания СССР, в Воздушном кодексе CССP и др.). Основные принципы этого института выражены в ст. 403 ГК следующим образом: «Причинивший вред личности или имуществу другого обязан возместить причиненный вред. Он освобождается от этой обязанности, если докажет, что он не мог предотвратить вреда, либо что был управомочен на причинение вреда, либо что вред возник вследствие умысла или грубой неосторожности самого потерпевшего. Ст. 410 добавляет к этому: «возмещение за вред должно состоять в восстановлении прежнего состояния, а поскольку такое восстановление невозможно — в возмещении причиненных убытков». Согласно терминологии, которой пользовались в Учебнике гражданского права¹ и которая до сих пор не вызывала возражении в нашей цивилистической литературе, вредом мы называем всякое умаление того или иного личного или имущественного блага. Например, личным вредом мы называем ухудшение здоровья потерпевшего, оклеветание потерпевшего и т. д. Вред, нанесенный имуществу (порча вещи

139

и т. п.), мы называем убытком. Необходимо точно представлять себе соотно­шение этих двух понятий. В p е д— понятие более общее, убыток пo отношению к в p е д у является понятием видовым. Не надо, однако, думать, что может иметь место либо вред, как умаление личного блага, либо вред, как умаление имущественного блага (т. е. убытки). Личный и имущественный вред могут быть тесно связаны друг с другом и наступить в результате одного и того же правонарушения. Например, телесное повреждение приводит к утрате трудоспособности и потере заработка.

В качестве одного из видов имущественной ответственности обязательства из причинения вреда всегда непосредственно направлены на возмещение вреда имуществу, на компенсацию потерпевшему его имущественных потерь. П о этому эти обязательства прежде всего непосред­ственно направлены на охрану собственности, с о­циалистической или личной. Личные блага, которым причинен вред правонарушением (жизнь, здоровье, честь и др.), охраняются обязатель­ствами из причинения вреда не прямо, а посредственно. Потерпевшему возме­щается имущественный вред, связанный с вредом личным. Возмещение в виде восстановления прежнего состояния также является возложением на ответ­ственное лицо тех имущественных жертв, которые для этого необходимы.

Наше действующее право не знает возмещения так называемого неимущественного вреда. Если в той или иной степени ввести такое возмещение в наше право, то формулированные выше положения не изменятся. Действительно, возмещение так называемого неимущественного вреда основано на следующих соображениях. Человеку причинен личный вред, который не может быть устра­нен никакими имущественными затратами; Например, вследствие увечья он обречен в будущем на неустранимые страдания (слепота, паралич и т. д.). Для того чтобы получать от жизни удовлетворение, приближающееся к тому, ко­торое получает нормальный человек, ему необходимы лишние затраты. Эти лишние затраты не устранят его страданий, но уменьшат их. Добавочное воз­мещение за такой вред избавляет потерпевшего от таких затрат, перекладывает их на ответственное лицо. В конечном счете дело все же идет об обеспечении имущественного положения потерпевшего,—следовательно, о защите его личной собственности. Определенные расходы снимаются с его имущества и перекла­дываются на имущество ответственного лица ².

Защищая имущество физических и юридических лиц, обязательства из при­чинения вреда защищают тем самым и те личные и имущественные блага и со-

140

ответствующие им права, от которых зависит имущественное положение потер­певшего и для восстановления которых необходимы те или иные имущественные жертвы. Обязательства из причинения вреда не являются ни единствен­ным, ни универсальным средством защиты прав. Они обладают своими специ­фическими особенностями, которыми и определяются поле их применения и их значение, среди других мер охраны прав (другие меры гражданского права, уго­ловно-правовые и административные мероприятия).

Правонарушением мы называем поведение человека (действие либо воздер­жание от действия), противоречащее норме права. Соответственно этому право­нарушением в социалистическом советском праве будет поведение человека, противоречащее норме социалистического советского права.

Советское право содержится прежде всего в законах, издаваемых в порядке, определенном Конституцией СССР и конституциями союзных и автономных республик, а также во всякого рода нормах, издаваемых на основе закона и в соответствии с ним компетентными государственными органами. Кроме того, в силу закона в некоторых редких случаях обязательную силу имеют обычаи. Наконец, ст. 130 Конституции СССР обязывает каждого гражданина уважать правила социалистического общежития. Таким образом, все содержание совет­ского права в конечном счете основано на законе. Мы не можем здесь останав­ливаться яа крайне интересном вопросе о значении правил социалистического общежития для гражданского права. Нам уже приходилось указывать на гро­мадную роль, которая принадлежит им в области гражданской ответетвен-лости. Во всяком случае, мы считаем бесспорным, что в вопросе о правомер­ности или неправомерности чьего-либо поведения нельзя не учитывать правил социалистического общежития. Вопрос о правилах социалистического общежи­тия еще ждет своих исследователей. Он сможет быть обстоятельно разработан лишь совокупными усилиями представителей различных юридических дисцип­лин. Рассмотрение его выходит за пределы нашей специальной темы. Для нас необходимо лишь констатировать, что правила социалистического общежития, в силу Конституции СССР, должны быть приняты во внимание при оценке пра­вомерности или неправомерности того или иного поведения ³.

Правонарушением может быть лишь поведение человека, т. е. действие или воздержание от действия. События (состояния), т. е. факты, которые не зави­сят от воли человека, не могут быть ни правомерны, ни неправомерны. Такого

141

рода факты играют большую роль в гражданских правоотношениях. Самые раз­нообразные факты этого рода, — начиная от вращения земли вокруг солнца, которым мы измеряем время и на котором основываем наш календарь, и кон­чая смертью человека от болезни или вследствие старости,—имеют значения, для возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений. Легко умножить эти примеры. Но и без этого можно констатировать, что ква­лификация таких фактов, как правомерных или неправомерных, яе имеет смысла. Право регулирует общественные отношения, т. е. отношения между людьми. Лишь человеческое поведение может быть правомерным или неправо­мерным. Нередко мы встречаем состояния, которые были вызваны поведением человека. Вследствие причинения одним лицом другому увечья для потерпев­шего наступило состояние нетрудоспособности. Неправомерным может быть лишь то поведение, которое вызвало наступление этого состояния, но не самое состояние.

В буржуазной юридической литературе уже сравнительно давно возник спор по этому вопросу. Ряд авторов утверждал, что правонарушением может быть лишь субъективная неправда, т. е. такое поведение человека, которое вызвано его умыслом либо неосторожностью. Эту точку зрения отстаивал криминалист А. Меркель (A. Merkel), который считал, что поведение человека, не вызван­ное субъективными моментами, умыслом или неосторожностью, не может со­держать в себе отрицания права. Против взглядов А. Меркеля выступил Иеринг, указавший, чта в случае объективной неправды, т. е. противоправ­ного поведения, ве вызванного умыслом или неосторожностью, нет вины, но все же есть человеческая воля. Если третье лицо bona fide владеет чужой вещью и не возвращает ее, то мы имеем дело с человеческой волей, которая противостоит воле собственника и препятствует последнему осуществить свое право. Иеринг поетому считает правильным ;различать два вида противоправ­ного поведения — объективную и субъективную неправду ⁵.

Взгляд, высказанный Меркелем, получил подробное обоснование в работе Гольд фон Фернека (Hold v. Ferneck), аргументация которого сводится к сле­дующим положениям. Поведение человека может быть противоправным лишь потому, что оно является нарушением обязанности. Законодатель, устанав­ливая определенную обязанность, рассчитывает на ее выполнение. Но ожи­дать выполнения обязанности он может только от лиц дееспособных и притом лишь при условии, что они могли дать себе отчет в своих поступках. Закон

142

Последовательное проведение взглядов Гольд фон Фернека потребовало бы радикальной перестройки основных понятий гражданского права. Однако этот радикализм ни в малейшей степени не направлен на социальное содержание права и нисколько не затрагивал бы по существу не только основ, но и де­талей буржуазного права. Гольд фон Фернек сам признает, что его точка зре­ния лишь кажущимся образом противоречит той, которую он в противопо­ложность психологической называет юридической, — практически и та ж другая приходят к одним и тем же выводам (конечно, в пределах буржуазной социальной юридической системы).

Для нас взгляды Гольд фон Фернека представляют интерес лишь потому, что они дают нам возможность противопоставить им методологически правильное понимание противоправности.

Все построение Гольд фон Фернека основано на двух предпосылках:

а) по собственному его признанию, он является представителем психологизма, т. е. переносит в область юридических отношений положения, заимствованные из психологии;

б) другой предпосылкой является понятие адресата, правовой нормы; пра­вая норма рассматривается им как волеизъявление законодателя, адресо-нное дееспособным лицам и действующее лишь постольку, поскольку оно восринято или должно быть воспринято.

В общественных науках нередко прибегали к психологическим объяснениям с целью придать той или иной экономической либо юридической теории псевдо-реалистическую окраску. Типичным примером этого в юридической науке была психологическая теория права Петражицкого. Такую же псевдо-реалистическую теорию противоправности предлагает и Гольд фон Фернек. На самом деле она реалистической не является, так как построена на неправильных методологичееких предпосылках, на непонимании и на игнорировании социальной природы права.

Юридическая наука является общественной наукой и как всякая общественная наука она не может игнорировать психологические факты, в частности интеллектуальные и волевые свойства человека, но не может также строить на этих фактах здание общественных отношений и выводить из них правовые категории.

Правовые нормы, юридические отношения, права и обязанности людей отнюдь не являются психологическими фактами. Они явля-(»циальными фактами, т. е. относятся к -качественно иной области.

143.

Юридическое отношение не прекращается от того, что участники его спят, о нем не думают или даже не знают о нем. Должник не перестает быть должником от того, что он забыл о своем долге или не знал о нем (напри­мер, оказавшись должником в качестве наследника). Реальность юридического отношения не есть реальность психического состояния, а реальность его со­держания, определяемого соответствующими экономическими отношениями. Оно реально как содержание воли господствующих классов, выраженной в право­вых нормах, применение которых обеспечивается принудительной силой госу­дарства. Государство как организация господствующего класса обеспечивает осуществление правовых норм, в которых выражена воля этих классов. Конечно, для применения правовых норм и для реализации юридических отношений нужны определенные конкретные волевые акты тех или иных лиц. Правовые нормы и соответствующие им юридические отношения приводят к этим воле­вым актам и предполагают их, но отождествление права и юридических отно­шений с этими волевыми актами является грубой ошибкой.

Очень поверхностной и неправильной является также и вторая предпосылка Гольд фон Фернека: законодателя и адресата правовой нормы он ставит как бы в положение лиц — участников в гражданско-правовой сделки, правовая норма, закон, как бы приравнивается к односторонней сделке, для действи­тельности которой необходимо, чтобы она была воспринята тем, кому она адресована. На немецком юридическом языке такая сделка называется empfang-bedürftigte Willenserklärung- Издание закона рассматривается так же, как, например, заявление одного контрагента другому о расторжении договора или как заявление стороны в альтернативном обязательстве о произве­денном ею выборе. Конечно, законы публикуются во всеобщее сведение. В совет­ском государстве, в отличие от буржуазных, принимаются широкие меры для озна­комления граждан с советским правом. Одной из наиболее действительных мер в этом отношении является гарантированное и обеспеченное Конституцией СССР право на образование (ст. 121) и колоссальный, непрерывно продолжа­ющийся подъем культурного уровня трудящихся после Великой Октябрьской революции. Но все же действие закона не может быть поставлено в зависи­мость от ознакомления с ним того или другого гражданина или от способности его ознакомиться с законом. Закон, устанавливая определенный порядок, обес­печивает его осуществление независимо от того, жак он понят и понят ли отдельным лицом. В этом особенность закона как мероприятия госу­дарственной власти, обязательного для всякого и каждого. Это не значит, что в отдельном конкретном случае не будет принято во внимание извинительное незнание тем или другим лицом закона. Но знание или незнание закона

144

Неправильность предпосылок приводит и к неправильному выводу. Гольд фои Ферев смотрят на правовую норму как на правило, несоблюдение кото­рого можно вменить в вину человеку, на правонарушение — как на умышлен­ное пли неосторожное нарушение правовой нормы. Психический факт (умысел, неосторожность), с которым право считается, который оно n p и и и м а е т во внимание, сделан характерным признаком: правовой нормы и правонарушения. Между тем, если право считается с умыслом и не­осторожностью, то это не значит, что там, где нет умысла и неосторожности, право не имеет значения и не может быть правонарушения. Закон связывает определенные последствия и с теми случаями человеческого поведения, когда лицо, нарушающее норму, летает это без умысла и не по неосторожности. Так, например, должник, не погашающий своего долга, нарушает закон, хотя бы он не знал, что он является должником. Добросовестный приобретатель похищен­ной или утраченной вещи должен вернуть ее собственнику. Должником и вооб­ще обязанным лицом может быть малолетний, душевнобольной или .слабоумный, т. е. лица, которые неспособны понимать значение своих поступков. В отно­шении недееспособных закон, как известно, устанавливает особый порядок их представительства (опека), который обеспечивает возможность их участия в гржданских правоотношениях в качестве субъектов прав и обязанностей. Но некоторые последствия нарушения права закон связывает не просто с фактом противоправного поведения, а с более сложным фактическим составом — с умышленным или неосторожным противоправным поведением (например, уго­ловная .кара, гражданская ответственность по ст. 403 ГК). Таким образом, Иеринг был прав, когда различал два вида противоправного поведения : а) объективно противоправное поведение и б) субъективно про­тивоправное поведение. Будучи правильным по существу, это различие, однако, получило неудачное терминологическое выражение. Термин «субъективное правонарушение» (субъективная неправда), который довольно широко рас­пространен, может вызывать неправильное представление. Он может навести на мысль, что дело идет о случае, когда лицо полагает, что оно действует неправомерно, хотя на самом деле его поведение может быть и правомерным. Этот термин может быть истолкован в том смысле, что в понятие умысла, а также и неосторожности входит сознание неправомерности поведения. Между тем дело совсем не в этом. В случае субъективио-противоправного поведения (субъективной неправды) самый факт правонарушения, т. е. противоречия поведения правовой норме, дан объективно, а совсем не обязательно в сознании правонарушителя. В сознании правонарушителя понимание неправомерности может быть, а может и не быть.

Так называемая субъективная противоправность есть сложный фактический состав, состоящий из факта противоправного поведения (правонарушения) плюс наличие у правонарушителя умысла или неосторожности. При этом ни в понятие умысла, ни тем более в понятие неосторожности не входят в качестве необходимого элемента сознание деятелем противоправности своего поведения. Умысел или неосторожность лица, обусловившие

145

Фактическим составом, порождающим, в силу ст. 403 ГК, обязательства возместить вред, является виновное причинение вреда, т. е. умышленное или неосторожное правонарушение, причинившее вред. Ст. 403 ГК формулирует требование противоправности отрицательным образом («причинивший вред личности или имуществу другого обязан возместить причиненный вред. Он освобождается от этой обязанности, если докажет..., что был управомочеи на причинение вреда...»). Кроме того, она формулирует это требование в общей форме, т. е. не дает ни перечисления отдельных фактических составов непра­вомерного поведения, ни перечисления случаев правомерного поведения. Ст. 403, таким образом, не знает отдельных гражданских деликтов, а знает еди­ный общий гражданский деликт. Всякий неправомерно, умышленно либо не­осторожно причиненный вред порождает обязательство его возмещения. Воп-Сос о специальных деликтах или об общем деликте в гражданском праве представляет большой интерес не только сам по себе, но и для нашей темы. Поэтому мы должны на нем остановиться, начав с историко-юридической справки.