Альфред Бестер Обманщики Пер. М. Пчелинцев
жүктеу/скачать 0.78 Mb.
|
ЭНЕРГИЯЯ все больше и больше прихожу к убеждению, что человек - существо опасное и что власть болезненно увлекает своих обладателей, без различия - принадлежит она многим или немногим. Эбигайл Адамс Уинтер поднялся с японской кровати, бесшумно прошел в гостиную и уселся на диван, закинув ноги на кофейный столик. Он напряженно думал, стараясь разобраться в структуре событий. Получасом позднее появилась Деми - вновь стройная, белокурая и чуть раскосая. Одернув на себе одну из рубашек хозяина дома, выполнявшую роль кургузого домашнего халата, девушка уселась по другую сторону кофейного столика прямо на пол и посмотрела на Роуга снизу вверх. - Я тебя люблю, - прошептала она. - Я тебя люблю, я тебя люблю, я тебя люблю. Некоторое время Уинтер молчал, затем судорожно вздохнул. - Ты - титанианка. - Он не спрашивал, а констатировал факт. Деми помолчала, примерно столько же, сколько и он, а затем кивнула. - Разве это что-нибудь меняет? - Не знаю. Я... Ты первая титанианка, с которой я встретился. - В постели? - Вообще, где угодно. - Ты уверен? - Н-нет. Пожалуй, я не могу быть уверен. Никто не может. - Не может. - А ты сама способна уверенно распознать своих? - Ты имеешь в виду всякие там таинственные приметы вроде секретных масонских знаков? Нет, но... - Но что? - Но мы можем узнать друг друга, если начнем говорить на своем языке. - А как звучит титанианский? Я его слышал когда-нибудь? - Возможно. Тут не так все просто. Понимаешь, титанианцы общаются совсем иначе, чем остальные. - Иначе? - Не звуками и не жестами. - А как же? Телепатия? - Нет, мы говорим химически. - Что? - У нас химический язык - запахи, вкусовые ощущения, ощущения на поверхности кожи и в глубине тела. - Что-то ты мне плетешь. - Ни в коем случае. Это - очень исхищренный язык, где все выражается вариациями интенсивности и сочетаниями. - Знаешь, я что-то даже не верю. - Тебе это чуждо, вот и не веришь. Сейчас я буду говорить химически. Готов воспринимать? - Давай. - Так что? - спросила Деми после нескольких секунд полного молчания. - Ничего. - Чувствуешь какой-нибудь запах? вкус? Вообще что-нибудь? - Ничего. - Вообще никаких ощущений? - Только растущее убеждение, что все это просто жульническая уловка, смысл которой... Нет. Подожди. Надо по-честному. На какой-то момент мне показалось, что я вижу нечто вроде солнечного диска, вроде этих моих шрамов, - Ну вот! - широко улыбнулась Деми. - Ты все-таки слышал меня, однако все это настолько чуждо тебе и незнакомо, что мозгу приходится переводить принимаемый сигнал на язык привычных символов. - Ты действительно сказала мне нечто, чему соответствует зрительный образ солнечного диска? Деми кивнула. - Так что ты там говорила на своем химическом? - Что ты - психованный, в конец запутавшийся маорийский мужчина, и я люблю тебя, люблю всего, вплоть до этих самых шрамов. - И ты все это сказала? - Не только сказала, но так и думаю, особенно насчет шрамов. А ты, дурачок, чего-то стесняешься... - Кончай сострадание, я ненавижу такие штуки, - прорычал Уинтер. - Так что же, - добавил он, - вы, титанианцы, так вот и вещаете все время на своем химическом языке? - Нет. - А много вас среди людей? - Не знаю, да, собственно, и не очень интересуюсь. Я интересуюсь только тобой... и ты, Роуг, меня пугаешь. - Не понимаю, чем. - Стать таким холодным и аналитичным сразу же после... ну ты понимаешь, после чего. - Прости, пожалуйста, - несколько принужденно улыбнулся Уинтер. - Я пытаюсь во всем этом разобраться. - Зря я тебе сказала. - А не надо было и говорить, ты показала. Необыкновенно и потрясающе, я никогда и подумать бы не мог... А как ты попала сюда, на Землю? - Я и родилась здесь. Я - вроде как подкидыш, а уж если точнее - подменыш. - Как это? - Настоящая моя мать дружила с семейством Жеру, она была их врачом. Не хочется вдаваться в ее историю, проговоришь до вечера. - Ладно. - Мне был всего месяц, когда умер первый ребенок Жеру, примерно такого же возраста, как и я. Мать заменила мертвого младенца мной. - Почему? Зачем? - Ей нравилась эта семья, и она знала, что утрата первого ребенка сломит их. Я не была у нее первой... ведь из нас дети сыплются легко и быстро, как горошины из стручка. - А твой отец - земной человек? - Нет, мы можем рожать только от титанианцев. Нашим яйцеклеткам чем-то не нравятся ваши сперматозоиды, а может - наоборот. Как бы там ни было, мать решила, что мне будет полезно вырасти земной девочкой из хорошей семьи. И ей ничто не мешает за мной приглядывать. Вот, собственно, и все. - Так значит, вы _с_п_о_с_о_б_н_ы_ любить? - Мог бы и сам понять, Роуг. - А вот я не понимаю, - беспомощно развел руками Уинтер. - Например, эти разговорчики насчет краски для волос и стреляния глазками и прочем - ведь все это просто камуфляж, титанианские фокусы, верно? - Да. Я чувствую твои желания и стараюсь к ним приспособиться, но моя любовь - не камуфляж. - И ты можешь изменяться, как хочешь? - Да. - А какая ты в действительности? - Как ты сам думаешь - на что похож титанианец в действительности? - Не знаю, хоть убей. - Он смотрел на Деми озабоченно и даже боязливо. - Ну, какой-нибудь там ослепительный сгусток энергии, или бесформенная амеба, а может, вспышка молнии? - Неудивительно, что ты места себе не находишь, - расхохоталась девушка. - Поцелуй с напряжением в тысячу вольт - кто же не испугается! Но ты скажи, на что похож в действительности ты сам? - Ты же видишь и - в отличие от меня - можешь вполне доверять своим глазам. - Au contraire, m'sier [как раз наоборот, мсье (фр.)]. Я не увижу, каков ты в действительности, до самой твоей смерти. - Но это же чушь, какая-то нелепица. - Да не совсем, - посерьезнела Деми. - Что такое настоящий ты, ты, которого я люблю? Твой гений по части структур? Твои блестящие способности журналиста - синэргика? Твой юмор? Твое обаяние? Твой изощренный, аналитический ум? Нет. Настоящий ты в том, какое ты находишь у_п_о_т_р_е_б_л_е_н_и_е_ всем этим великолепным качествам, что ты создаешь, что оставляешь после себя - а кто же может определить это с уверенностью, пока ты жив? - Пожалуй верно, - неохотно согласился Уинтер. - То же самое относится и к нам. Да, я способна изменяться, приспосабливаться к ситуации или человеку - но совсем не к _л_ю_б_о_й ситуации и не к _л_ю_б_о_м_у_ человеку. Настоящая я - это то, что я делаю по собственной своей воле. А после смерти я приму ту форму, которую всегда предпочитало мое глубинное, внутреннее "я". Вот это и буду настоящая я. - А не заносит ли тебя в мистику? - Ни в коем случае. - Жестом школьной учительницы, привлекающей внимание класса к наглядному пособию, Деми постучала по кофейному столику. Столик у Роуга был редкостный - из поперечного среза тюльпанного дерева с Сатурна-шестого. - Посмотри на эти кольца. Каждое из них свидетельствует об изменении, об адаптации, согласен? Уинтер послушно кивнул. - Однако при всех этих изменениях тюльпанное дерево оставалось тюльпанным деревом? - Да. - Оно начиналось нежным, бессильным бутоном, из которого могло вырасти что угодно, но Космический Дух сказал: "_Т_ы_ - тюльпанное дерево. Расти и меняйся, как тебе вздумается, но и в жизни, и в смерти ты останешься тюльпанным деревом". То же самое и с нами: мы меняемся, мы адаптируемся - в пределах внутреннего своего естества. Уинтер потряс головой, на его лице читалось удивление, смешанное с недоверием. - Да, мы полиморфны, - продолжала девушка, - но мы живем, адаптируемся, боремся за существование, влюбляемся... - И разыгрываете с нами такие вот веселенькие любовные игры, - прервал ее Уинтер. - А что тут такого, - обожгла его взглядом Деми. - Разве любовь - не веселье? Да ты, Уинтер, часом не сдурел? Никак ты считаешь, что любовь должна быть мрачной, глухой, отчаянной, безнадежной, вроде как в старинных русских пьесах? Вот уж не подозревала в тебе такой инфантильности. Несколько секунд Роуг ошарашенно молчал, а потом затрясся от смеха. - Ну, Деми, черти бы тебя драли! Ведь ты снова изменилась, только каким местом сумела ты понять, что мне нужен строгий учитель? - Не знаю, милый. - Теперь она тоже смеялась. - Возможно - левым глазом. Обычно я только смутно ощущаю, что именно сейчас нужно. В конце концов я только наполовину человек, а влюбилась и вообще впервые, так что нельзя с меня много спрашивать. - Никогда, никогда не меняйся, - улыбнулся Роуг. - Только что это за хрень я несу? - Ты хотел сказать, что я должна изменяться только для тебя. - Деми взяла его за руку. - Пошли, суперлюбовник. На этот раз они вернулись из спальни вместе. На этот раз не он, а она уселась на диван, закинув ноги на столик. На этот раз Деми не стала связываться с импровизированным халатиком и походила в результате на школьницу-спортсменку. "Капитан женской сборной по хоккею с мячом", - подумал Уинтер. Он сидел по другую сторону столика в позе лотоса и любовался Деми, не скрывая своего восхищения. - Иди сюда, милый. - Девушка похлопала по соседней подушке дивана. - Пока не буду. Этот диван слишком много треплется. - Т_р_е_п_л_е_т_с_я_? Уинтер кивнул. - Ты же это не серьезно. - Еще как серьезно. Со мною говорят все и вся, а сейчас я хочу слушать только тебя. - Все и вся? - Ага. Мебель, картины, машины, деревья, цветы - да все что угодно. Я слышу их, если хоть немного прислушаюсь. - Ну и на что похож голос дивана? - Похож... Ну, это вроде как если бы говорил замедленно показываемый в кино морж, да еще с пастью, полной ваты. Блу-у-фу-у-ду-у-му-у-ну-у... Нужно иметь терпение и вслушиваться подольше. - А цветы? - На первый взгляд они должны бы боязливо хихикать, словно застенчивые девчонки... Ничего подобного! Они полны знойной зрелости, как рекламные ролики духов, именуемых c'est la Seductrice. - Ты накоротке знаком со всей Вселенной, - рассмеялась Деми. - Вот это, наверное, меня и привлекло. - Она внимательно посмотрела ему в глаза. - А говорит кто-нибудь из них: "Я тебя люблю"? - Такое вне системы их понятий. Они - эгоманьяки, все до единого. - А вот я говорю. Я люблю. Тебя. - Я могу ответить даже большим. - Роуг смотрел на Деми так же внимательно, как и она на него. - Я тебе доверяю. - А почему это больше? - Потому, что теперь я могу облегчить свою душу. Мне хочется обдумать вместе с тобой одну вещь. - Ты всегда что-то обдумываешь. - Единственный мой порок. Слушай, я тут попал в историю... в нехорошую историю. - Сегодня? - На Венуччи. Только ты никому и ни при каких обстоятельствах! Я знаю, что могу тебе верить, но ведь ты - всего лишь малолетняя девчонка из Виргинии, хотя и титанианка, вдруг кто-нибудь вытащит из тебя эти сведения обманом. - Я не выдам ничего и никогда. Неожиданно хоккейная капитанша сделалась очень похожей на фею Моргану. - Изыди, сатана! - отшатнулся Уинтер, скрестив руки перед лицом. - Попалась с поличным. - Колдунья усмехнулась и вдруг стала яростной Сьеррой О'Нолан. - Только не это! - взмолился Уинтер, мгновенно припомнив ссоры и склоки. - Бога ради, Деми... Так значит, и у вас, титанианцев, бывают накладки? - ворчливо добавил он, когда Деми стала прежней Деми. - Конечно, бывают, у кого их нет? - Она хладнокровно пожала плечами. - И перестань, пожалуйста, говорить "вы, титанианцы". Не "вы", а "мы". Все мы - части одной вселенской шутки. - Конечно, лапушка, - кивнул Роуг, - но ты все-таки пойми, насколько это трудно - иметь дело со столь непостоянной возлюбленной. - Ты так думаешь? Слушай, Роуг, доводилось ли тебе в твоей - назовем это помягче - несколько рассеянной личной жизни иметь дело с кем-нибудь из актрис? - Увы, да. - И сколько ролей играла эта актриса, на сцене и вне ее? - Мильен и триста тысяч, а может, и больше. - Ну так с нами все тоже самое. - Однако ты меняешься и физически. - А разве грим - не то же самое? - Ладно, ладно, убедила, - сдался Уинтер. - Никогда мне, наверное, не узнать, кто же такая мне попалась, кого же это я полюбил. Или надо "кто же такой мне попался?" Я ведь, - признался он - завалил грамматику в Hohere Schule [старшие классы школы (нем.)]. По причине излишеств в употреблении прилагательных. - Ты гений, - улыбнулась Деми. - Я буду у тебя учиться. - Боюсь, я превращаюсь для тебя в нечто вроде отца-попечителя. - Тогда мы занимаемся кровосмешением. - Ладно, я нарушал уже почти все Десять Заповедей, так что большая разница - одной больше. Коньяк? - Чуть попозже, если ты не против. Уинтер достал бутылку и два кларетных фужера, поставил фужеры на кофейный столик, затем откупорил бутылку и сделал большой глоток прямо из горлышка. - Вот недавно я и нарушил одну из них. - Какую? - Твой Мэримонт - это ведь католический колледж? - Более-менее. - A les Jeroux [семья Жеру (фр.)], они воспитывали своего кукушонка в католической вере? - Более-менее. - Тогда это может тебя шокировать. Шестую. - Не у... Не может быть! - Может. - Придумал историю и пробуешь ее на доверчивой слушательнице? - Увы, - покачал головой Уинтер. - В куполе Болонья, перед самым возвращением на Землю. - Но... Но... - Деми вскочила на ноги и мгновенно стала похожа на фурию мщения: Уинтеру показалось даже, что он различает вплетенных в ее волосы змей. - Послушай, Роуг Уинтер, если ты вешаешь мне лапшу на уши, я... - Нет, нет, нет, - прервал этот поток Роуг. - Неужели я способен шутить на такую тему? - Еще как способен. Ты прожженный лгун. - Сядь, лапа, успокойся. - Уинтер похлопал по дивану. - Это и вправду целая история, только я ее не придумывал Она произошла, и мне нужно обсудить все с кем-нибудь, кому можно верить. - Да? - Деми недоверчиво присела. - Ну рассказывай. - В Болонье я вышел на след весьма необычной структуры, завязанной на мета-мафию. Как тебе известно, джинки с Тритона - полные монополисты по части мета, и ребята они крутые, как яйцо. Устанавливают цены и квоты по своему разумению и разговаривают с внутренними варварами очень просто: если ты им чем-нибудь вдруг не понравишься - сразу урезают квоту. Мало удивительного, что возникла мета-мафия, занимающаяся контрабандой с Тритона. Цены они ломят зверские, но товар доставляют, совершенно при этом не интересуясь, кто ты такой или что ты такое. Этакие честные жулики. Пока все ясно? - Кроме мета, - призналась, помедлив, Деми. - Я знаю, что это - сокращение от "метастазис" и как-то там связано с получением энергии, но только как? - Тут все довольно сложно. - Постараюсь понять. - Ну хорошо, начнем с атомов и заряженных частиц. Мета может переводить их из основного состояния в возбужденное. При этом они забирают у мета энергию и сваливаются обратно в основное состояние, выделяя эту самую энергию, - вот и весь процесс метастазиса. Сечешь? - Нет. Слишком уж научно, а я совсем не похожа на Мари Кюри. - И слава Богу, она красотой не отличалась. Хорошо. Ты говорила со мной химически - я попробую поговорить с тобой структурально. Представь себе лазерный пучок, способный проделать дырку в стальной плите или передать сигнал на большое расстояние... -------------------------------------------------- - Понимаешь? - Пока тут нет никаких структур. Одна прямая линия. - Да, но откуда взялась эта линия? Подумай об облаке частиц, находящихся в своем основном, спокойном состоянии. Нечто вроде большой толпы нулей... о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о о - Теперь приведем эту толпу в возбужденное состояние, накачав в нее энергию. Все нули превратятся, так сказать, в плюс-частицы... + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + + - Но мы получили в результате не естественное стабильное состояние, а нечто вроде массовой атомной истерии, так что частицам быстро это надоедает, и они начнут возвращаться в нулевое состояние - ну вроде как в привычное, удобное кресло. Понимаешь схему? - Continuez. Continuez lentement [Продолжайте. Продолжайте медленно (фр.)]. - С другой стороны, они ведь не живоглоты какие, а ребята честные, поэтому частица возвращает полученную ранее энергию, а тем самым заодно подает добрый пример паре своих дружков, и те тоже возвращаются в основное состояние, отдавая свои порции энергии, после чего за ними следуют еще четверо, затем - восемь, шестнадцать, тридцать две, шестьдесят четыре, процесс идет по нарастающей и в результате вся энергия излучается в виде пучка. о + о о + + + + + + + о + + о о + о + + + + + + + + + + + + + + + + + + + о + + + + + + + + + + - И все это - за наносекунды, и все - в фазе, чем и объясняется мощь лазера. Теперь сечешь? - Да, только при чем тут мета? - Плохо одно - чтобы перевести атомы и частицы в возбужденное состояние, нужно затратить огромное количество энергии, большее, чем они потом отдают, так что если подсчитать доходы и расходы, всегда оказываешься в убытке. А вот если использовать для их возбуждения мета, получается доход. Тратишь единицу, а зарабатываешь сотню. - Как? Почему? - Потому, что этот бредовый катализатор - настоящая энергостанция, работающая на запасенной энергии. Запасенная энергия, Деми, имеется буквально во всем, и для ее высвобождения нужна лишь электронная система передачи. Представь спичку. У нее есть головка из серы, фосфора, селитры и всякой прочей химической дряни, головка эта полна энергии, только и ждущей, чтобы ее высвободили - к примеру, трением. Но когда энергия выделяется из мета - это уже не спичка, это скорее ящик динамита. Нечто вроде шахматной легенды, воплощенной в жизнь. - Я не знаю такой легенды. - Рассказывают, что некий философ изобрел шахматы для развлечения индийского раджи. Раджа пришел в полный восторг и обещал ученому любую награду, какую тот только пожелает. Ученый попросил положить одно зернышко риса на первую клетку шахматной доски, два - на вторую, четыре - на третью и так далее до шестьдесят четвертой. - Что-то он поскромничал. - То же самое сказал и раджа, думавший расплатиться золотом или самоцветами - ценными, в общем, вещами. Просьба ученого казалась ему очень скромной - пока не выяснилось, что на последнюю клетку доски не хватит всего риса Индии и Китая. Вот что такое возрастание в геометрической прогрессии, а именно это и происходит с энергией под действием мета. - Как же это получается? - Не знаю. Мне всегда хотелось изучить процесс во всех подробностях, но джинки с Тритона темнят. Обращение энтропии - это единственное, что могут сказать наши, местные физики. Ну и Бог с ними, пускай разбираются дальше. - Энтропия? Никогда не слыхала такого слова. - Не понимаю, в этом вашем богоугодном заведении вообще чему-нибудь учили? - На факультете иностранных языков никаких энтропий не проходят. - Да, это не язык, а стопроцентный упадок. Энтропия - это распад. Если физическую систему не трогать, ее энтропия увеличивается, то есть система дряхлеет, слабеет, энергия, пригодная для выполнения какой-либо работы, иссякает. Мощь, сконцентрированная в мета, разворачивает этот процесс, да еще со страшной силой. - Ты посмотри! _Д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ хитрые штуки. - Да уж, не простые. - А как выглядит мета? - Я никогда не видел. Инженеры трясутся над своими кристаллами, как евнухи, защищающие гарем. Никаких посетителей. Никаких праздных зевак. Объясняют, что это очень опасно... Прекрати сейчас же, Деми!.. И трудно их в чем-нибудь винить. В прошлом происходило очень много самых дурацких несчастных случаев. - Ну а теперь вернемся к Шестой Заповеди, - сказала Деми, оставив попытку превратиться в обнаженную одалиску. - Что, прямо сейчас? - Пожалуйста. - Но мне хочется поговорить о нас с тобой, это гораздо приятнее. - Потом. - А вдруг потом будет уже поздно? "У любви, как у пташки крылья, - жалостливо запел он. - Ее нельзя никак поймать". - Не голос, а услада уха! Половина нот уходят на полтона вниз; наверное, это можно назвать энтропическим пением. Так что же там насчет Шестой Заповеди? Прошу тебя, Роуг, нельзя, чтобы это нас отдаляло. - А что, отдаляет? - Да, - кивнула Деми. - Я все время чувствую... ну, словно над тобой висит крохотная, но мрачная туча. - Боже ж ты мой, - прошептал Уинтер скорее самому себе. - Чистая фантастика... Ощутить такое... да еще в тот момент, когда ты буквально меня пожирала. - Прошу тебя, Роуг, напрягись и попробуй быть серьезным. - Да я просто пытаюсь переключить скорость, - неуверенно пошутил Уинтер. - Подожди секунду, дай мне собраться. Деми погрузилась в сочувственное молчание. Вглядываясь в прошлое, Роуг негромко барабанил пальцами. "А ты сейчас отстань", - прервал он неслышный монолог какого-то там стола или стула, мешавшего ему думать. И в конце концов поднял на Деми глаза. - Ты же знаешь, что на Венуччи живут не одни итальянцы. Там скорее все Средиземноморье - греки, португальцы, алжирцы, албанцы и так далее. Каждый из этих народцев цепляется за свои традиции, свой стиль жизни, да и итальянские купола придерживаются местных региональных культур - сицилийцы, неаполитанцы, венецианцы, есть даже нью-йоркская Малая Италия. Там говорят на трущобной итало-английской тарабарщине, а посмотрела бы ты, что творится в Тутовом куполе, когда там отмечают дни святых! Деми молча кивнула, все еще не понимая, к чему он ведет. Внимательный взгляд Роуга заметил выражение ее лица. - Подожди, - улыбнулся он. - Потерпи немного. Помню, однажды компания "Суп-За-Секунду" обратилась ко мне с недоуменным вопросом: почему изо всех итальянских куполов их продукция идет только в Болонье? Мне пришлось объяснить, что итальянские жены - убежденные домашние хозяйки, гордящиеся супами собственного своего приготовления. За одним исключением - эмансипированные болонки, да будет позволено назвать их этим собачьим словом, предпочитают служебную карьеру - ну, знаешь, долой Kinder, Kirche, Kuche und Kleider - вот они и прибегают домой, язык на плечо, и стряпают, что попало, из пакетов и банок. - Полностью их одобряю. - Да и я ничего против не имею. Болонья - главный центр венуччианского феминизма. В полиции там по большей части женщины - крутые, высоченные итальянские лесбиянки, к которым и подойти-то боязно. Но имелась среди них, в порядке весьма примечательного исключения, одна маленькая хрупкая девушка. Более того, она была - вот тут-то все и начинается - из джинков. - Как? На Венуччи? - А конкретно в куполе Болонья, что дало мне повод для весьма напряженного синэргизирования. К тому же у нее явно водились большие деньги - форма от дорогого портного, роскошные рестораны, транспорт по высшему классу, да и вообще на что ни посмотришь - сплошной люкс. Так что ты легко поймешь, до чего я там досинэргизировался. - Представительница мафии. - И - вполне возможно - ниточка, ведущая к их операциям на Тритоне, а я давно прямо-таки мечтал вскрыть эту схему. Мне и в голову не шло, что если это и ниточка, то совсем не та. Я мобилизовал все свое неотразимое очарование и сумел в конце концов договориться о рандеву. В центральном парке купола, когда у нее закончится смена. Это был мой последний вечер на Венуччи. - И ты ее убил? - ужаснулась Деми. - Я пришел пораньше, чтобы провести рекогносцировочку - место там глухое, опасное, всюду рыщут красотки из женского движения, кобелей себе подыскивают. Да и вообще - туман, темно. И вот, стою я на том самом месте, куда должна явиться моя прелестная блюстительница порядка, а тут из кустов вываливает здоровый такой гориллоид и - на меня. - Матерь Божья! И... - И я нарушил Шестую. - Но... каким образом? - Понимаешь, Деми, первое, чему маори учат будущего своего вождя, это умение защищать себя и убивать противника в рукопашном бою. А описывать эту неаппетитную сцену в подробностях не хочется. - И кто это был такой? Я хочу сказать - а может, он напал на тебя по ошибке? - Никаких там не было ошибок, потому-то мне и снятся теперь страшные сны... Дело в том. Что у него был Потрошильный Нож - это такой нож, которым маори вырезают сердце отважного врага. Ведь если съесть сердце, к тебе переходит вся храбрость прежнего его обладателя... - Бр-р! - Да, а к тому же в его документах значилось: Кеа Ора, Ганимед. Такой вот маори-террорист. - Господи помилуй! А эта мафиозная девица, она потом пришла? - Я не стал дожидаться и выяснять. Прихватил нож, засунул труп в кусты и - ноги в руки. Так что ты теперь понимаешь, какие у меня заморочки, отчего я малость не в себе. Вот подумай - в чем тут дело? Может, я сделал какую-нибудь глупость и показал косоглазой красотке, зачем она мне понадобилась? А ее шефы поручили меня заботам одного из своих киллеров? Но почему именно маори, человек моего народа, да и вообще - какого хрена понадобилась ему на Венуччи? И что будет теперь? Появится ли у тамошней полиции подозрения, а если да - начнут ли они за мной гоняться? И как мафия - она все еще намерена меня прикончить? Oi veh! Shiog'n kop in vant! [О горе! Хоть головой в стенку бейся! (идиш)] - А этот - как его - Потрошительный Нож, он так у тебя и остался? - прервала Уинтера Деми, поняв, что битье головой о стенку грозит затянуться. - Ну да, в дорожной сумке. - Ты не мог бы его показать? Внимательно и немного боязливо, девушка изучила принесенный Роугом нож. Заточен необычно, щечки лезвия не выпуклые, не плоские, а вогнутые, одним слово - нечто вроде опасной бритвы, только с острым концом. Блестящий и смертельно опасный. Без крестовины. Рукоятка - натуральный орех, сильно потертая, испещренная бурыми пятнами. - Вот этой штукой я его и убил. Пришлось взять с собой - отпечатки. - Так значит это правда - то, что ты мне рассказывал. Деми осторожно положила нож на столик. - До последнего слова. - А вот теперь твоя бутылка будет очень к месту. Пили они не спеша, в долгом, молчаливом раздумий. Затем коньяк немного восстановил самообладание Уинтера. - Выше нос, лапа, - ухмыльнулся он. - Я выкарабкаюсь из этой заварушки в самом лучшем виде. Вот посмотришь. - Только говори не "я", а "мы", - серьезно и решительно поправила его Деми. - Я бы хотела тоже тебе помогать. - Премного благодарен. Такая вот мгновенно вспыхнувшая патологическая лояльность. Ты - просто титаническая душка. - Иди к черту, Уинтер, - засмеялась Деми. - Ты и в гробу, наверное, не бросишь свои шуточки. С тобой происходят странные, фантастические вещи... Очень хотелось бы знать - почему? Роуг снова наполнил фужеры. - Может, я и напрашиваюсь на них, но только не по своей воле. Вот, скажем, ты. Ведь ты - самое фантастическое событие всей моей жизни, а я могу поклясться на чем угодно, что и в мыслях ничего подобного не имел. - Я обязана сделать признание, - объявила Деми, допив коньяк и поставив рюмку на столик. В ней появилось что-то от Жанны д'Арк. - Это не было случайностью. Осознав, что хочу тебя, я все спланировала и организовала. Я просмотрела все доступные документы, касающиеся тебя, побеседовала с людьми, тебя знающими, потратила уйму времени на чтение всего, что ты когда-либо написал. У тебя не оставалось никаких шансов на спасение. Ты только на меня не злись. - Вот и нимб вокруг головы прорисовывается, - пробормотал Уинтер. Деми взяла свою рюмку и плеснула в нее коньяку. - А чего это ты вдруг заявил, что нуждаешься в девушке? - вопросила она. - Да у тебя их сотни. - Нет. - А сколько? - Интересные ты задаешь вопросики. Кстати, что такое "Деми"? Уменьшительное от Демон? - Нет, нет, нет, НЕТ. Пятая поправка [Пятая поправка к Конституции США; поправка довольно длинная, но упоминается из нее чаще всего одна фраза - "никто не должен принуждаться свидетельствовать против самого себя"]. - Ну, Деми. - Ни-ко-гда. - Один звонок в канцелярию, и ты обречена. - Ты не посмеешь! - Ты в моей власти. - А ты не будешь дразниться? - Вторая поправка. - А что это такое? - Право носить оружие. - Ну... Я же говорила, что выросла на юге. В типичной виргинской семье, так что я - типичная приличная виргинская девушка... - она слегка запнулась. - С т-типичным приличным виргинским именем. - А именно? - Демюр [Demure (англ.) - скромная, застенчивая], - обреченно прошептала Деми. - Как?! - Плечи Уинтера начали сотрясаться от беззвучного хохота. - Да будет вам известно, сэр, - высокомерно вскинулась Деми, - что полное мое имя Демюр Рекамье Жеру, и в гробу я вас всех видала. - А Рекамье, - обессиленно спросил Уинтер, - Рекамье-то почему? - Мадам Рекамье - кумир моей мамы. - Ясненько. Теперь послушай, феечка моя нализавшаяся. У тебя детские, извращенные представления, будто я какой-то там Казанова, что стоит мне пальцем пошевелить, как целая женская армия сломя голову бросится исполнять любую мою прихоть. Такого просто не бывает. Все и всегда в руках женщин, именно они принимают все решения. - То есть, это я тебя соблазнила. Я же знала, что ты разозлишься. - Конечно, соблазнила. Ну ладно, покорила ты меня своей титанианской воле, а теперь что? - Мне все-таки хочется узнать, чего это ради ты сказал, что нуждаешься в девушке - тогда, в комнате для совещаний. Несколько секунд он молчал. - А что, разве и так не ясно? Я что - какой-нибудь там герой, веселый и беспечный даже под обстрелом? "Хрен с ними, с торпедами, полный вперед!" Бывают, видишь ли, моменты, когда я теряю все свое хладнокровие, когда я расстроен и не понимаю происходящего, когда я боюсь, например - сейчас. А тогда инстинкты гонят меня к женщине, искать утешение и поддержку. - Ц-ц-ц. - Ну чего цыкаешь? - Значит, я для тебя - материнский образ, - с восторгом выпалила Деми. - Двойной инцест. - И чего это все вы, южане, так обожаете гнильцу и декаданс? Или это у тебя титанианское? - К вашему, сэр, сведению, я хранила полную чистоту и непорочность, пока не была depravee [развращена (фр.)] излишествами в употреблении маори. - Как смела ты спереть коронный мой рефрен? - А сколько сейчас времени? - Деми решительно опустила свой фужер на столик. - Часа четыре. - Мне надо одеваться. - С чего это такая спешка? И куда ты пойдешь? - Домой, дурачок. - Она поднялась с дивана. - Нужно переодеться, чтобы не давать лишнего повода для сплетен. И без того будут чесать языки. К тому же я обязана покормить кошку. - Кошка! - искренне удивился Уинтер. - Утонченная виргинская девушка растрачивает себя на какую-то там кошку? - Она не какая-то, она особенная. Когда у меня появляются перед глазами пятна, она за ними гоняется. Она пси-кошка, и я ее очень люблю. - Ну, тут уж и слов нет Придется проводить тебя до дома. - Благодарю вас. Так что же мы собираемся делать с этой твоей проблемой? - Отложим ее на время, пусть малость остынет Подождем, что будет дальше. - А тебе ничто не грозит? - спросила Деми. - Думаю, нет. - В глазах Уинтера светилась любовь. Он притянул девушку к себе и погладил ее живот. - Нечестно, - хихикнула она. - Ты щекочешься Вставай, супердоходяга. Оденемся. - Обидеть хочешь? - Да, я использовала все твои мужские способности до предела и теперь отбрасываю тебя, как ненужный хлам. Мы, титанианцы, всегда так делаем. - У меня даже ноги скрючило, - весело пожаловалась Деми из ванной. - Ты что, всегда такой страстный? - Только в первый раз. Выпендриваюсь. Все так делают. - Придется постараться, чтобы для нас с тобой каждый раз был первым. - Она приоткрыла дверь и высунула голову. - А почему я устала, а ты нет? - Не знаю. Возможно потому, что я похитил твою титанианскую сущность. Меня же так все и называют - Роуг-вампир. - А чего это ты так моргаешь? - Нагоняю себе пятна перед глазами, чтобы твоей якобы пси-киске было за чем гоняться. - Уинтер погладил упомянутое - и очень ласковое - животное, странную, выведенную на Сатурне помесь сиамской кошки и коала. - И вправду красавица. А за своими пятнами она гоняется? - Ты что, конечно! Все кошки так делают. Ну, я переоделась. Пора идти. - Я провожу тебя в нашу контору. - Умоляю, не дальше, чем до угла. Если нас увидят входящими вместе, утром... Ладно. Так кто кому позволит, я или ты? - Позвони ты и говори. Бога ради, нормальным своим виргинским голосочком. Не строй из себя Мату Хари. - C'est magnifique, - ответила Деми знойным, дрожащим от напряжения голосом, приличествующим шпионке, - mais се n'est pas la guerre [великолепно, но это не война (фр.)]. Пошли, суператлет. - Я выдам тебе все тайные планы вторжения, - жалобно проскулил Уинтер, - только выпусти меня из своего тайного застенка. жүктеу/скачать 0.78 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|