Александр Николаевич афиногенов машенька

Вот-с, дожил!

МАША в передней отворят дверь Входит ЛЕОНИД БОРИСОВИЧ. Он не особенно складен и размашист в движениях.

МАША. Он мой дедушка.

ЛЕОНИД. О-о-о! Так у него появилась внучка?! Чудесно, просто чудесно! Здравствуйте.
МАША протягивает руку. ЛЕОНИД целует ее руку.
МАША (страшно смущена, говорит тихо). Спасибо…

ЛЕОНИД. Воображаю, как он счастлив теперь! Внучка! Дочь Николая Васильевича! Я должен его поздравить! Нет, нет, вы со мной! (Проходит с Машей в кабинет.) Василий Иванович! (Обнимает его.) Дорогой старик, поздравляю! Внучка! Она же на вас похожа! Взгляните – глаза, форма носа, рот… К старости сходство еще более увеличится, уверяю вас! Как ваше имя, если не секрет?

МАША. Маша.

ЛЕОНИД. Чудесное имя. Тихое, домашнее… Маша. Машенька! Ах, как я рад за вас, Василий Иванович! Вам для полноты жизни не хватало именно внучки, детского крика в доме…

ОКАЕМОВ. Хм-хм…

ЛЕОНИД. Вам не хватало детских рук, которые разметали бы все ваши бумаги с письменного стола…

ОКАЕМОВ. Хм… Вы, как всегда, увлекаетесь, Леонид Борисович!

ЛЕОНИД. Еще не увлекаться! Необыкновенной силы внучка!.. Машенька. Когда вы будете выметать дедушкин стол, выкиньте за окно и этот пузырек с чернилами. И купите чернильницу. Громадную, с бронзовой крышкой.

ОКАЕМОВ. Хм-хм… Вы лучше о себе поведайте, Леонид Борисович, где пропадали. Полгода вас не лицезрел.

ЛЕОНИД. По степям мотался, Василий Иванович. Жизнь такая – палатка да котелок, сапоги да планшетка… Выбирали место для строительства медного комбината… Представьте, выбрали мой проект! Тридцать тысяч премии отвалили, а? Я теперь богатый жених. Приехал делать подарки. Что вам подарить, Машенька?

МАША молчит.
Я вам мотоцикл куплю!

МАША. Нет-нет… не надо!

ОКАЕМОВ. Хм-хм… Вы ступайте, Маша!

ЛЕОНИД. Куда? Вы, Машенька, его не слушайте… и вообще делайте все по-своему…

ОКАЕМОВ. Леонид Борисович, я того, я серьезно прошу…

ЛЕОНИД. Бросьте, дорогой старик, разве вы можете просить серьезно? Вы для этого слишком умны. (Прислушался.)

МАША (тихо). Папа меня учил. А потом он умер, а маме все было некогда.

ЛЕОНИД. Чудесно!.. Понимаете, Василий Иванович, я в поезде познакомился с женщиной. Необыкновенной силы женщина!.. Красива, умна, добра. И вдобавок живет в вашем доме. Этажом выше.

ОКАЕМОВ. Хм… Ну и что?

ЛЕОНИД. Она учительница пения… Понимаете? Я сначала думал сам у нее учиться, но она попробовала мое верхнее до и послала меня за нарзаном. А теперь мы ей сосватаем Машу!

ОКАЕМОВ. Позвольте, позвольте… Все это настолько неожиданно…

ЛЕОНИД. Я ее сейчас приведу! Она попробует Машин голос… Вы познакомитесь!.. Одно мгновение… (Выходит из квартиры, едва накинув пальто.)

ОКАЕМОВ. Но позвольте… зачем учительница? .. Леонид Борисович! Ушел… Как же быть?

МАША. Не знаю.

ОКАЕМОВ. Вот, извольте видеть, ситуация… Побежал за учительницей… И все у него так… сразу!.. Только не принимайте его слова всерьез. Никакой там чернильницы… и на столе ничего не трогайте. Это мое категорическое условие.

МАША. Конечно.

ОКАЕМОВ. Хм… Не успели умыться с дороги – и уже пение… Учительница, разумеется, станет вас хвалить. Из меня тоже один итальянец хотел сделать оперного певца… Я вовремя спохватился, благодарение Господу… Да-с.

НИНА. Здравствуйте, Маша.

ЛЕОНИД. Пойдемте скорей, Окаемов ждет не дождется.

НИНА. Скажите, вы всегда все делаете так поспешно?

ЛЕОНИД. Не так поспешно, как успешно…
ЛЕОНИД стучит в кабинет и вводит туда Нину, за ними идет МАША.
Нина Александровна… представляю вам – Василий Иванович Окаемов. Крупный ученый…

ОКАЕМОВ. Леонид Борисович!..

ЛЕОНИД. Необыкновенной силы ученый. Вот, например, Машенька даже не знает, чтобы была на свете такая буква «фита»… Да и нам с вами она не очень знакома. А Василий Иванович посмотрит на фиту и скажет. Кто ее написал – Александр Невский или Иван Грозный… Вот и все, что я понимаю в палеографии. Знакомьтесь.

НИНА. Я, право, несколько смущена. Леонид Борисович ворвался, увел меня, не дав опомниться… Он сказал, что вы хотите начать немедленно.

ОКАЕМОВ. Я? Собственно, я… (Видя жесты Леонида.) Хм-хм…

НИНА. Я, Василий Иванович, не совсем разделяю такую стремительность с вашей стороны, но, конечно, понимаю ее. Как всякий дедушка, вы считаете, что вашей внучке суждена слава большой певицы…

ОКАЕМОВ. Помилуйте, я совершенно…

НИНА. Да-да, мы теперь так любим молодые дарования, что зачастую безрассудно их портим. Скажу откровенно, меня возмущает, когда родители раздувают маленькие таланты своих деток в большие претензии.

ОКАЕМОВ (обрадованно). Именно это я и хотел сказать. Легкая слава… хлопки… и пошло – раздуют, заласкают, а голоса нет. И жизнь испорчена… Хм… хм… Крайне признателен, что и вы так думаете.

НИНА. В таком случае я просто послушаю Машу и скажу откровенно, стоит ли ей заниматься. Согласны?

ОКАЕМОВ. Всецело!.. Весьма признателен.

НИНА. У вас есть рояль?

ОКАЕМОВ. В столовой… Заперт лет пятнадцать. С отъездом сына. Маша, подайте мне коробку… Да, эту. Вот-с, ключ. И… пожалуйста, не делайте из нее певицы.

НИНА (улыбнувшись). Постараюсь. Пойдемте, Маша. (Уходит с Машей в столовую.)

ОКАЕМОВ. Ффу! Вкатили вы меня в историю, молодой человек! Хорошо еще, что учительница умная женщина.

ЛЕОНИД. А разве я глуп, что привел ее? Машенька будет петь вам по целым дням.

ОКАЕМОВ. Этого недоставало!.. Я должен поставить вас в известность о всей истории с внучкой… Вот-с, прочтите… (Протягивает ему письмо.)
ЛЕОНИД читает. Из столовой доносятся звуки Машиного голоса, пробуются гаммы под рояль.
ЛЕОНИД (кончив читать). Понятно… Василий Иванович, мы возьмемся за Машенькино будущее вместе! Мы докажем, что двое холостых мужчин могут заменить одну замужнюю мать… Но дело даже не в этом. Ребенок просветляет душу, Василий Иванович. Вы увидите, как из маленького существа разовьется разумный организм, как детский ее голосок станет, может быть, голосом таланта, покоряющего сердца, и вся она раскроется перед вами, как ваша мечта о лучшем… Вы согреете ее своим сердцем, а когда она вылетит в жизнь – будете любоваться ее полетом. Так, дорогой старик?

ОКАЕМОВ. Хм… хм… Вы меня совершенно сбили с толку…

ОКАЕМОВ. Я, собственно, не предполагал… Но если вы находите…

ЛЕОНИД. Находим, находим!.. Спасибо, Машенька! Не подвели меня.

НИНА (прощаясь с Окаемовым). Домашние занятия пением довольно утомительны для постороннего слуха, но мы постараемся тянуть свои гаммы в ваше отсутствие.

ОКАЕМОВ. Благодарю вас. До свидания.
НИНА, МАША, ЛЕОНИД проходят в переднюю.
ЛЕОНИД (одеваясь). Нина Александровна! Скажите, чего вам особенно хочется?

НИНА (улыбаясь). Чтобы вы подали мне пальто.

ЛЕОНИД. А черт! (Кидается к вешалке, подает.) Отвык, знаете. Степная жизнь.

НИНА. Благодарю вас. До свидания, Маша. Не забудь – завтра в девять.

МАША (горячо). Ни за что не забуду.

ЛЕОНИД. Я провожу вас. Машенька, ручку. Завтра поедем в оперу. Возьму ложу! Выше голову, Машенька! Жизнь только еще начинает вам улыбаться!

МАША (тихо). Спасибо.
ЛЕОНИД и НИНА уходят.

МАША стоит в раздумье в передней, ОКАЕМОВ в кабинете. Оба с разных сторон подходят к двери, отделяющей кабинет от передней, и оба не решаются ее открыть. МАША, вздохнув, уходит. ОКАЕМОВ, махнув рукой, отходит к письменному столу.