Алексей зикмунд русский пансион
жүктеу/скачать 234.5 Kb.
|
Действие второеКлавдия Леонидовна сидит за столом и раскладывает пасьянс. Входит Кирилл в мокром плаще и шляпе. Кирилл. Ну и дождь! / снимает одежду бросает на диван./ Сегодня мы были в советском посольстве на приеме. Клавдия. Ты не пьян? Кирилл. Нет, но Андрей напился. Какие-то пышущие здоровьем молодые люди пытались нас напоить. Бесконечная водка, икра. Клавдия. Это агенты НКВД в штатском. Кирилл. Да, скорее всего, но они меня не обрабатывали. Они просто радовались. Клавдия. Конечно, они радовались, сейчас им многое спишут. Кирилл. Даже не верится, что эти люди при других обстоятельствах могли бы мучить меня. Клавдия. Это не исключено. Это даже очень возможно. Кирилл. А за Андрея мне было стыдно. Что он нес! Мы не достойны вас! Мы жалкие трусы! Вы герои! Настоящие русские только Вы! Правда он был пьян и это, конечно же, извиняет его, но в какой-то мере. Клавдия. Да ни в какой-то мере. Он все последнее время вел себя как идиот. Ну ничего, они его научат патриотизму! Кирилл. Они вряд ли. Он их научит, да-да…/ усмехается/ Он может стать, скажем, начальником отдела по борьбе за возвращение капелевцев на историческую родину./ Стук в дверь / Кирилл. Прошу. / Входит подруга Клавдии / Женщина. Доброе утро, Клава, я уже два раза заходила к тебе. Все обеспокоены, ты не появляешься на вечерах. Клавдия. Да я пожилая женщина. У меня взрослый сын. Я бедная, мне не хочется ходить на вечера и видеть безнадежно постаревших подруг. Садись с нами пить чай. Вчера Кирилл принес коробку американских конфет. Мы их попробуем. Женщина. Я уже пила чай, разве что за компанию. Клавдия. Кирилл, поставь чашки. / втыкает в розетку вилку от электрического чайника/ Клавдия. Как твой муж? Женщина. А в чем дело? Клавдия. Ну, он же болел. Женщина. Он выздоровел. Клавдия. И по-прежнему работает? Женщина. Да, а что? Клавдия. Ничего, просто. Кирилл. Ужасно мы все выбиты из колеи. Это вторжение, столько нервов, вынужденное сотрудничество с оккупантами… Клавдия. Кирилл! Женщина. Да ладно, я не обиделась. Кирилл. А вам и не надо обижаться. Есть огромное количество людей, единственное предназначение которых – выжить, а есть и другие, для которых главное – остаться самим собой, пускай даже ценой собственной жизни. Женщина. Я, молодой человек, не собираюсь обсуждать с вами этот вопрос. Кирилл. И не обсуждайте. Пепел погибших не мешает мне радоваться. Я обычный праздный болтун. Женщина. Ну, это совсем не так, Кирилл, ты же знаешь, что это не так. Кирилл. Да, конечно, если вам так хочется, я буду благовоспитанным молодым человеком. Как ваше здоровье, госпожа Сметанова? Женщина. Спасибо, не жалуюсь. Кирилл. Как здоровье деток? Женщина. У меня нет детей. Кирилл. Ах, как жалко, я так люблю детей. Но я слышал, что у вас есть муж? Образцовый муж, говорят, он у вас. На все руки мастер. Клавдия. Кирилл, твое поведение переходит все границы здравого смысла. Кирилл. Все границы можно перейти только с великой армией фюрера. А можно и не перейти, это как захотеть. Я, например, пожелал бы ему всех благ, хотя уверен, что он долго не протянет. Я уверен, что он скоро умрет. Клавдия. Кто? Кирилл. Гитлер! Женщина. Почему же умрет? Кирилл. Весьма странный вопрос. Он принес столько зла. Женщина. Без зла не возможно добро. Война делает нас более человечными. Клавдия. И бесчеловечными. Женщина. Да, верно, но если люди не будут прощать, если, они не будут прощать, то Бог знает, что может из этого получиться. Кирилл. Нет, нет и нет. Рассуждения о добре и прощении – беспредметные рассуждения. Гитлер – это безусловное зло. Женщина. Абсолютное зло – это миллионы зол, сконцентрированных в одном существе. Энергия зла также схематична, как и энергия добра. Путь добра – от замысла к созиданию, зло же разрушает. Целенаправленное разрушение нейтральной по отношению к замыслу энергии именуется злом. Клавдия. Кирилл, ты что-нибудь понял? Кирилл. Да, понял, твоя подруга теолог. Женщина. Видите ли, зло и добро – это два полюса, между которых проходит граница, на этой условной границе находится человек. Планеты управляют энергией добра и зла. Есть холодные, мертвые планеты, их почва помнит гибель и разрушения, вода их яд, звезды над ними – острые кинжалы. Обычно близкое зло исходит от мертвых планет. Все планеты нашей системы движутся вокруг солнца, земля получает энергию как плохую так и хорошую. Чем больше войн в космосе, тем больше ненависти на земле. Когда там тихо, мы начинаем благоденствовать. Мы – планета протекторат и находимся на низшей стадии развития. Кирилл. Все, что вы говорите, чрезвычайно интересно. Только какая польза человечеству от этого вашего знания? Женщина. Человечество не может избежать голода и войн. Это необходимые спутники выживания. Кирилл. Не могу в это поверить. По-вашему несчастье должно сопутствовать выживанию. Женщина. Есть такое понятие « сопротивление материалов». Есть еще и другое понятие « естественный отбор». Кирилл. Я все это знаю, но то, что вы говорите, это обычный цинизм. Женщина. Это жизнь. Кирилл. Жизнь, включая в себя понятия и категории смерти, это не жизнь. Женщина. Но что есть жизнь? Разве жизнь – это не возможная встреча со смертью, которая в конце концов просто обязательно произойти. Кирилл. Есть нравственный подвиг и преступление против нравственности. Работать на немцев безнравственно. Женщина. Глупости, а разве разведчик не может выполнить трудную работу в логове врага. Кирилл. Да ну, бред какой-то, я говорю совсем о другом, причем тут разведчик? Женщина. На немцев работали миллионы, добровольно или по принуждению, но работали. Кирилл. По принуждению не считается. Я говорю только о тех, кто сам к ним пришел. Женщина. С философской точки зрения в конце концов это одно и то же. Кирилл (возмущённо). Это совсем не одно и то же. Есть палач, который просто получает деньги, есть тот, кто убивает не по своей воле и есть тот, кто убивает из принципа, а также тот, кто лишает жизни из-за денег или наследства. Они все виноваты, но не в равной степени. Не в равной. Убийца всегда убийца, он виноват, но бывают обстоятельства, я хочу сказать, что бывают случаи, которые как бы сами независимо от желаний человека создают условия. Создают такие условия тяжелые, гибнет душа. Да, гибнет душа. Женщина. Конечно, это всё важно. Обстоятельства, условия, но зачем все эти блуждания вокруг да около, ты ведь хочешь спросить меня о муже. Он действительно работал у немцев, но он не работал на них. Кирилл. Это риторика. Женщина. Коммунизм захватил миллионы, это страшная, разрушительная сила, спрятавшаяся под маской добра. Ты ведь, насколько я понимаю, этим идеям не симпатизируешь. Кирилл. Ну, почему же, как раз им-то я и симпатизирую. Женщина. Вы шутите? Кирилл. Отчего же, они побеждают друзей Вашего мужа, а я привык принимать сторону победителей, так спокойнее. Женщина. Мне все-таки кажется, что ты шутишь. Кирилл. Какая разница, шучу я или нет. Я очень впечатлительный, бывает так, что шутка оказывается серьезнее, чем сама жизнь. Комната Натали. Приглушенное освещение. На красном абажуре настольной лампы развешено женское белье: пенюар, трусики, лифчик. На спинке стула мундир солдата американской армии. Солдат отрывает голову от подушки, смотрит на Натали. Солдат. Ты такая красивая. Ты похожа на мою мать, у нее были такие же волосы и почти такие же глаза. Наташа. Тебе это кажется, ты меня идеализируешь. Солдат. Нет, ты вправду похожа на нее. Наташа. Я обычная проститутка, ты же не хочешь сказать, что твоя мать была похожа… Солдат. Замолчи, сука, иначе я из тебя вышибу мозги. Наташа. Ну-ну, извини, милый. Солдат. Ты, дура, не понимаешь, ведь я говорю как сын. Натали. Ну извини, сынок, совсем не хотела тебя обидеть. Солдат. Тебя что, ни разу не били? Натали. Нет, ни разу. Солдат. Еще раз скажешь что-нибудь подобное, получишь вот это. /Американец подносит к лицу здоровенный кулак./ Натали. Ой-ой, не надо! / деланным тоном говорит Натали, закрывая лицо руками/ Я не достойна, я не могу быть похожа на вашу маму. Я, грязная, порочная. Солдат. Ты что, полная дура? Натали. Нет, не полная. Солдат. Я говорю тебе, ты на нее похожа, но это не дает тебе право распускать язык, молчи и слушай. Наташа. Молчу, молчу мой освободитель. Солдат. Почему освободитель? Наташа. Как почему? Вы же освободили Париж от этой фашистской нечисти. Солдат. Да. Наташа. Значит, вы победители, герои. Ведь так? Солдат. Ну, так. Наташа. / шепотом/ Иди ко мне. Солдат. Но ведь ты на самом деле похожа на нее. Наташа. Я знаю, милый, знаю. / повторяет несколько раз, поглаживая солдата по голове / . / Кирилл, Андрей и Натали на веранде кафе/ Андрей. Все-таки, янки получше германцев, по крайней мере, заложников не расстреливают. Наташа. Зачем им расстреливать, они же победители и бояться им нечего. Кирилл. Победителям есть, чего бояться. Победители всегда могут превратиться в побежденных. Любую армию могут разложить пьянство и девочки. Наташа. Времена варваров прошли. Цивилизация умеет сохранить себя. От таких пороков всегда есть надежное лекарство. Андрей. Какое же? Наташа. Страх – это великое лекарство. Если бы не страх и не вера, цивилизация давно бы превратилась в сборище похотливых скотов. Кирилл. Ты не веришь в нравственность? Наташа. Извини, не верю. Андрей. Это потому, что она проститутка. Наташа. Нравственность не повивальная бабка, она не может способствовать разрешению от бремени проблем. Кирилл (со смехом). Безнравственная жизнь способствует душевному распаду. Наташа (с деланным восхищением). Какая глубина мысли! Андрей. Да никакой глубины, это он сам. Кирилл. Это не он, это я. Я и он – это разные вещи. Он притворяется, говорит о том, что, возможно хотел бы видеть вокруг, а я требую вина, женщин и денег. Наташа. Фу, как грубо! Кирилл. Ты боишься содержания. Ты как и все женщины поклоняешься форме. Наташа. Да ты и есть сплошная форма. Ты рассуждаешь в связи с тем, как ты сам выглядишь на внешнем плане. Тебе же важно видеть себя со стороны, ты лицедей. Может быть даже внутри тебя проживает актер. Чем сильнее воображение переносит тебя в сферу постороннего взгляда, тем интересней ты сам и тем больше ты удаляешься от формы, которую так любят женщины. Но, уходя от женской формы, ты приходишь к своей мысленной форме, опять же к форме в конечном итоге. Андрей. Натали, ты не проститутка, ты доктор философии. Кирилл. Девочка правильно рассуждает. Я почти такой, каким она меня описала. Наташа. Нет, ты не такой, ты гораздо интересней. У тебя есть внутренний мир, ты язвительный, циничный, но ты мне нравишься. Кирилл. Я не могу не нравиться. Наташа. Нет, ты можешь не нравиться. Ты страшно заносчив и самовлюблен. Кирилл. О, благородные критики, рассыпающиеся в симпатиях к своей родине, и умные проститутки. Вы, право, зря так обсуждаете мою персону, я, право, этого не стою. Наташа. Нет, Кирилл, ты замечательный, у тебя есть масса хороших качеств. Ты не умеешь слушать, не умеешь ждать и надеяться. Все думаешь, что мир полюбит тебя, а ему наплевать, зачем пришел ты, если есть Ла-Манш, Биг Бенд и Эйфелева башня. Кирилл. Она ничего не пила, но что она несет! Кто она такая, как она смеет так разговаривать с нами? Андрей. Так ведь она проститутка, для нее нет ничего святого. Кирилл. Святое для проститутки вполне может стать посмешищем для всех остальных. Наташа. Ах вы, ублюдки! Какая я Вам проститутка! Я фея, я волшебница Анаис, а вы – ублюдки, у Вас черные души. Вы меня своими словами обидеть не можете, я на них никакого внимания не обращаю. Я с вами, как со взрослыми разговариваю, а вы этого не стоите, ублюдки. Кирилл. Она испытывает наше терпение. Андрей. Как она с нами разговаривает! Наташа. А ну, быстро скажите: мы ублюдки и мы не правы, иначе я ухожу. Кирилл (посмотрев на Андрея). Неужели, будем извиняться? Андрей. Я не буду, с какой стати, я не хочу. Кирилл. Да что перед ней извиняться, пускай перед ней клиенты извиняются. Наташа. Вы, ребята, играете не по правилам. Кирилл. А кто тебе сказал, что мы будем играть по правилам? Кто это сказал тебе? Наташа. Есть этика поведения между знакомыми и случайными людьми. Вы же не случайные люди? Вы в моей жизни люди отнюдь не случайные. Нам не нужно испытывать характер друг друга. Кирилл (с легкой улыбкой). Да ты пойми, мы же шутим, мы просто шутим и все. Наташа. А впечатление такое, будто и в самом деле серьезные ребята. жүктеу/скачать 234.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|