К ПРЕДШЕСТВУЮЩИМ РУКОВОДЯЩИМ ПОЛОЖЕНИЯМ ОБ ОБРАЗНОЙ ПРИРОДЕ ЧЕЛОВЕКА

Многое зависит от того, чтобы благодаря антропософии было понято, что при рассмотрении человека надо отказаться от представлений, которые достигаются в наблюдениях внешней природы. Против этого требования грешит способ мышления, который вступил в человеческие души вследствие духовного развития последних столетий. Именно таким способом привыкают мыслить законы природы и посредством ее законов объяснять себе явления природы, воспринимаемые органами чувств. Тогда направляют взор на человеческий организм, рассматривая и его, таким образом, как если бы его устройство могло быть постигнуто применением к нему законов природы.

С этим дело обстоит именно так, как если бы картину, созданную живописцем, рассматривали в отношении вещества красок, той силы, с какой краски пристают к холсту, того способа, каким краски наносятся на холст, и еще с каких-либо подобных точек зрения. Но всем этим не затрагивается то, что открывается в самой картине. В откровении, которое является посредством картины, живут совсем другие закономерности, чем те, какие могут быть добыты, исходя из указанных точек зрения.

Все дело в том, чтобы уяснить себе, что также и в человеческом существе обнаруживается нечто такое, что не может быть постигнуто с тех точек зрения, из которых добываются законы внешней природы. Если правильно усвоили это представление, тогда будут в состоянии понять человека как образ. В этом смысле минерал не есть образ. Он обнаруживает лишь то, что могут непосредственно воспринять органы чувств.

При наличии образа созерцание направляется сквозь чувственно воспринятое на содержание, которое постигается в духе. Именно так обстоит дело при рассмотрении человеческого существа. Если его постигают верным образом с помощью законов природы, то чувствуют себя в представлении этих законов природы не рядом с действительным человеком, но лишь с тем, через что открывается этот действительный человек.

Надо пережить в духе, что с законами природы стоят перед человеком таким образом, как если бы стояли перед картиной, зная лишь то, что тут- синее, а там- красное, но не были бы в состоянии во внутренней душевной деятельности отнести это синее и красное к чему-то, что обнаруживает себя через эти краски.

Надо иметь ощущение одного рода, когда с законами природы подходят к минеральному, и ощущение другого рода, когда подступают к человеку. В отношении минерального для духовного постижения дело обстоит таким образом, как если бы объект восприятия непосредственно ощупывали; в отношении же человека дело обстоит так, как если бы с законами природы находились от него так же далеко, как от картины, которую не разглядишь, а лишь коснешься душевным взором.

Если, созерцая человека, сначала поняли, что он есть образ чего-то, тогда с верным душевным строем пойдут дальше также и к тому, что представляется этим образом.

И в человеке образная природа обнаруживается неоднозначно. Орган внешних чувств в своем существе есть в наименьшей мере отображение, но в наибольшей мере, некий вид проявления самого себя, как и минерал. Как раз к органам внешних чувств можно ближе всего подойти с законами природы. Рассмотрите хотя бы чудесное устройство человеческого глаза. Это устройство в некотором приближении понимают посредством законов природы. И в отношении других органов чувств дело обстоит подобным же образом, хотя это и не обнаруживается у них так явственно, как у глаза. Происходит это потому, что органы чувств показывают в своем образовании известную завершенность. Они включены в организм в виде готовых образований и, как таковые, они передают восприятия внешнего мира.

Но не так обстоит дело с ритмическими процессами, разыгрывающимися в организме. Они не представляют собою что-то готовое. В них совершается непрестанное возникновение и прохождение организма. Если бы органы чувств были такими, как ритмическая система, то человек воспринимал бы внешний мир таким образом, что этот внешний мир находился бы в непрестанном становлении.

Органы чувств представляются подобными картине, висящей на стене. А ритмическая система предстает перед нами как событие, развертывающееся тогда, когда мы наблюдаем холст и художника в процессе возникновения картины. Картины тут еще нет; но она все больше и больше выявляется. В этом рассмотрении имеют дело только с неким процессом возникновения. То, что возникло, продолжает какое-то время существовать. При рассмотрении человеческой ритмической системы обнаруживается, что к процессу возникновения, к процессу созидания тотчас присоединяется процесс прохождения, разрушения. В ритмической системе открывается становящийся образ.

Та деятельность, которую совершает душа, когда она, воспринимая, отдает себя тому, что предстоит перед ней как законченный образ, может быть обозначена как имагинация. Наоборот, то переживание, которое должно быть развито, чтобы постигнуть становящийся образ, есть инспирация.

Еще иначе обстоит дело, когда рассматривают систему обмена веществ и движения человеческого организма. Это так, как если бы мы стояли перед еще совсем чистым полотном, перед горшочками с красками и художником, еще не начавшим писать картину. Если хотят придти к пониманию в отношении системы обмена веществ и конечностей, то надо развить некое восприятие, для которого все, что схватывают внешние чувства, есть не более, чем вид горшков с красками, чистого полотна и художника в сравнении с тем, что позднее выступает перед нашими глазами как картина художника. И деятельность, при которой душа чисто духовно переживает человека, исходя из его обмена веществ и движений, протекает так, как если бы при ввде художника, чистого полотна и горшочков с красками переживалась написанная позже картина. В отношении системы обмена веществ и конечностей, чтобы придти к ее постижению, в душе должна править интуиция.

Необходимо, чтобы активно действующие члены Антропософского общества именно таким образом указывали на сущность, которая лежит в основе антропософского рассмотрения. Ибо должно быть понято не только то, что получено посредством антропософии как содержание познания, но также и то, как достигнуть переживания этого содержания познания.

Изложенное здесь приводит на пути такого рассмотрения к следующим руководящим положениям.

Антропософские руководящие положения как данные Гетеанумом побуждения

38. Если, идя в указанном в предыдущих положениях направлении, мы достигли рассмотрения человека в его образной природе и в открывающейся благодаря этому духовности, то мы стоим перед созерцанием в духовном мире, где видят человека, царящего как духовное существо, и видят душевно-моральные законы в их действительности. Ибо моральный мировой порядок представляется тогда как земное отображение некоего порядка, принадлежащего к духовному миру. И физический, и моральный мировые порядки сочленяются в единство.

39. Из человека действует воля. Она является совершенно чуждой полученным во внешнем мире законам природы. Существо органов чувств познается еще по его сходству с предметами внешнего мира природы. В деятельности органов чувств воля еще не может развиваться. Существо, открывающееся в ритмической системе человека уже не так похоже на все внешнее. Эта система уже может быть до известной степени затронута волей. Но эта система пребывает в постоянном возникновении и уничтожении. Ею воля еще связана.

40. Хотя в системе обмена веществ и конечностей существо открывается при помощи веществ и происходящих в них процессов, но зги вещества и эти процессы имеют с ним столь же мало общего, как художник и средства, которыми он пользуется, с готовой картиной. Это существо может уже поэтому непосредственно затрагиваться волей. Постигая за живущей в законах природы человеческой организацией творящее в духовном бытии человеческое существо, мы имеем в этом существе область, в которой можно заметить творящую деятельность воли. По отношению к области органов чувств человеческая воля остается словом без всякого содержания. И кто хочет схватить ее в этой области, тот покидает в познании истинное существо воли и ставит на ее место нечто другое.

41. В третьей части предыдущего положения указывается на существо человеческой воли. Только тогда, когда мы заметили это существо, мы находимся с нашим пониманием внутри мировой сферы, где действует Судьба (Карма). Пока мы видим только закономерность, царящую в общей связи вещей и фактов природы, мы остаемся совсем вдалеке от того, что действует закономерно в судьбе.

42. В подобном постижении закономерности в судьбе открывается также и то, что судьба не может осуществить в ходе отдельной земной физической жизни. Пока человек живет в том же физическом теле, он может довести до действительности моральное содержание своей воли лишь в той мере, в какой это позволяет его физическое тело внутри физического же мира. Только когда человек вступил через врата смерти в сферу духа, духовное существо воли может достичь полной действительности, только там достигнет духовного осуществления доброе в своих соответствующих ему результатах и злое в своих.

43. В этом духовном осуществлении человек сам себя формирует между смертью и новым рождением; он сущностно становится отображением того, что сделал в земной жизни. Из этого сущностного он создает при возвращении на Землю свою физическую жизнь. Духовное, действующее в судьбе, может найти свое осуществление в физическом только тогда, когда обусловливающее его отошло перед этим осуществлением в духовную область. Ибо то, что изживает себя как судьба, создается из духовного, а не вследствие физических явлений.

44. Перехода к духовнонаучному рассмотрению вопроса о судьбе следовало бы достигать с помощью примеров из переживаний отдельных людей, на которых можно пояснить ход судьбы в его значении для жизненного пути человека, например, как некое переживание, испытанное в юности, которое, наверное, не вызвано вполне свободно самой личностью человека, может в большой мере определить всю его дальнейшую жизнь.

45. Необходимо было бы обрисовать значение того факта, что в ходе физической жизни между рождением и смертью добрый может стать несчастным во внешней жизни, а злой может- по крайней мере по видимости- стать счастливым. Примеры в образах важнее для обсуждения, чем теоретические объяснения, потому что они лучше подготовляют духовнонаучное рассмотрение.

46. Необходимо было бы показать на отдельных случаях судьбы, вступающих в человеческую жизнь так, что нельзя найти обусловленности их в настоящей земной жизни, - как по отношению к ним уже чисто рассудочное рассмотрение жизни указывает на пережитое в далеком прошлом. Разумеется, из самого способа такого изложения должно быть ясно, что подобными указаниями не утверждается что-то обязательное, но лишь говорится нечто такое, что направляет мысли на духовнонаучное рассмотрение вопроса о судьбе.

47. То, что заложено в форме судьбы человека, вступает лишь в самой незначительной части в обычное сознание, а большей частью действует в бессознательном. Но как раз благодаря раскрытию того, что свершается в порядке судьбы, явствует, как бессознательное может быть доведено до сознания. Поэтому вовсе неправы те, которые говорят об этом, временно бессознательном, как если бы оно должно было оставаться абсолютно в области неведомого, тем самым представляя собою некую границу познания. С каждым фактом, который открывается человеку в его судьбе, поднимает он до тех пор бессознательное в область сознания.

48. Благодаря такому осознанию мы замечаем, что ткань судьбы закладывается не в пределах жизни между рождением и смертью человека; вопрос судьбы приводит как раз к рассмотрению жизни между смертью и новым рождением.

49. Обсуждение того, как человеческое переживание отсылает за пределы самого себя в вопросе судьбы, поможет развить верное ощущение в отношении между чувственным и духовным. Кто созерцает действие судьбы в человеческом существе, тот находится уже внутри духовного. Ибо связи, устанавливаемые судьбой, не имеют в себе ничего природного.

50. Особенно важно указать, как оживляется рассмотрение исторической жизни человечества, если развивают сознание, что человеческие души сами переносят результаты одной исторической эпохи в другую, двигаясь в своих повторных земных жизнях от эпохи к эпохе.

51. Против подобного рассмотрения легко будет возразить, что оно принимает историю элементарно и наивно. Но этот упрек несправедлив. Оно, скорее, углубляет взгляд на историческое, прослеживая его вплоть до самой глубины человеческого существа. История становится благодаря этому богаче и конкретнее, а вовсе не беднее и абстрактнее. Нужно только при ее изложении развить в себе сердечность и понимание живой человеческой дулю, в которую тогда можно глубже заглянуть.

52. Эпохи, переживаемые человеком в его жизни между смертью и новым рождением подлежат обсуждению в связи с образованием Кармы. Как должно трактоваться это образование Кармы, составит содержание дальнейших руководящих положений.

53. Развитие человеческой жизни между смертью и новым рождением совершается по следующим одна за другой ступеням. В течение немногих дней непосредственно после прохождения сквозь врата смерти обозревается в картинах минувшая земная жизнь. Этот обзор показывает вместе с тем отделение носителя этой жизни от духовно-душевного существа человека.

54. В течение времени, охватывающего около трети только что завершившейся земной жизни, человеческая душа в своих духовных переживаниях испытывает на себе то воздействие, какое должна оказать в смысле этически справедливого мирового порядка минувшая земная жизнь. Во время этого переживания рождается намерение образовать ближайшую земную жизнь для выравнивания предыдущей в соответствии с этим переживанием.

55. Затем следует длительная, чисто духовная эпоха бытия, в которой человеческая душа вместе с другими кармически связанными с ней человеческими душами и с Существами Высших Иерархий слагает в смысле кармы грядущую земную жизнь.

56. Эпоха бытия между смертью и новым рождением, в течение которой слагается карма человека, может быть изображена только на основании результатов духовного исследования. Но нужно всегда держать в сознании, что это изображение является ясным для разума. Ему стоит только непредвзято рассмотреть сущность действительности внешних чувств, как он обнаружит, что эта сущность так же указывает на духовное, как форма тела- на обитающую в нем жизнь.

57. Результаты духовной науки показывают, что человек между смертью и рождением так же принадлежит к духовным царствам, как между рождением и смертью он принадлежит трем царствам природы: минеральному, растительному и животному.

58. Минеральное царство можно познавать в данной в настоящее мгновение форме человека; растительное царство является в виде эфирного тела основой его становления и роста; животное царство является в виде астрального тела импульсом для развития ощущений и воли. Увенчание сознательной жизни ощущений и воли самосознающей жизнью духа делает связь человека с духовным миром непосредственно зримой.

59. Непредвзятое рассмотрение мышления показывает, что мысли обычного сознания не обладают собственным бытием, что они выступают лишь как отражения чего-то. Но человек чувствует себя словно живущим в мыслях. Мысли не живут, но он живет в мыслях. Эта жизнь первоначально находится в духовных Существах, к которым можно обращаться (в духе моего "Тайноведения") как к Существам третьей Иерархии, как к некоему Царству Духа.

60. Расширение этого непредвзятого рассмотрения на чувствование указывает, что чувства поднимаются из организма, но что они не могут быть порождены им. Ибо их жизнь несет в себе независимую от организма сущность. Человек может чувствовать себя со своим организмом в мире природы. Но как раз тогда, когда он делает это, понимая самого себя, он будет чувствовать себя с миром своих чувств в некоем духовном Царстве. Это Царство второй Иерархии.

61. Как существо волевое, человек обращается не к своему организму, но к внешнему миру. Он не спрашивает себя, когда хочет пищи: "Что я ощущаю в своих ногах?", но: "Какова там, вовне, цель, к которой я хочу прийти?" Он забывает о своем организме, когда он водит. В своей воле он не принадлежит к своей природе. Он принадлежит к духовному Царству первой Иерархии.

НЕЧТО О ПОНИМАНИИ ДУХА И О ПЕРЕЖИВАНИИ СУДЬБЫ

В сообщения и рассмотрения, адресованные к членам Общества, должно на этот раз влиться нечто такое, что может придать мыслям относительно этих руководящих положений дальнейшее направление.

Непрестанное обращение человеческой души к связи между человеком и окружающим миром может содействовать пониманию антропософского познания.

Если человек направляет внимание на мир, в который он вступает при рождении и из которого он уходит со смертью, то он, прежде всего, имеет вокруг себя изобилие внешнечувственных впечатлений. Он размышляет об этих впечатлениях внешних чувств.

Внося такую мысль в свое сознание: "Я размышляю о том, что мои внешние чувства являют мне как окружающий мир", человек может уже приступить к самосозерцанию. Он может сказать себе: в моих мыслях живу Я. Мир дает мне побуждение пережить в мыслях меня самого. Я нахожу себя в своих мыслях, рассматривая мир.

Продолжая так размышлять, человек утрачивает мир из сознания; и в это последнее вступает «Я». Он перестает представлять мир; он начинает переживать самого себя.

Если, наоборот, внимание направляется на то внутреннее, в котором отражается мир, тогда в сознании всплывают события жизненной судьбы, в которые излилось человеческое «Я» с того момента времени, как себя вспоминают. Переживают собственное существование вследствие этих переживаний своей судьбы.

Внося в свое сознание: "Я имел в себе некое переживание своей судьбы", можно приступить к рассмотрению мира. Можно сказать себе: в моей судьбе я был не одинок: мир вторгался в мое переживание. Я хотел того или иного; в мою волю проник мир. Я нахожу мир в своей воле, в то время как я переживаю эту волю через самосозерцание.

Продолжая так вживаться 6 собственное «Я», человек утрачивает это «Я» из сознания; в это последнее вступает мир. Человек перестает переживать свое «Я»; в том, что он прочувствовал, он начинает обнаруживать мир.

Я мыслю о внешнем мире, тогда я нахожу себя; я погружаюсь в себя самого, тогда я нахожу мир. Если человек это ощущает достаточно сильно, то он стоит внутри загадки мира и загадки человека.

Ибо чувствовать: прилагаешь все усилия мышления, чтобы постигнуть мир, и все же наталкиваешься в этом мышлении на самого себя, - это значит задать первую мировую загадку.

Если же чувствовать себя формируемым в своем «Я» судьбой и в этом формировании ощутить поток мирового свершения, то это теснит ко второй мировой загадке.

В переживании этих мировой и человеческой загадок зарождается тот душевный строй, при котором человек может так встретить антропософию, что он получит от нее в глубине души впечатление, привлекающее его внимание.

Ибо антропософия делает действенным некое духовное переживание, при котором можно жить в мышлении, не утрачивая в мышлении мир. Она указывает в медитировании на такое внутреннее переживание, когда, не утрачивая в мышлении мир внешних чувств, достигают духовного мира. Вместо того, чтобы проникать в «Я», в котором чувствуют тонущим мир внешних чувств, проникают в духовный мир, где чувствуют «Я» окрепшим.

Дальше антропософия показывает, что существует переживание судьбы, в котором не утрачивают свое «Я». Так что можно пережить самого себя, как действующего в судьбе. Антропософия указывает в не эгоистическом наблюдении на такое переживание человеческой судьбы, когда учатся любить не только собственное существование, но и мир. Вместо того чтобы оцепенело смотреть в мир, несущий на своих волнах в смене счастья и несчастья человеческое «Я», обретают то «Я», которое, воля, образует собственную судьбу. Вместо того, чтобы наталкиваться на мир, о который разбивается человеческое «Я», проникают в «Я», которое чувствует себя связанным с мировым свершением.

Судьба человека подготовляется из того мира, который ему являют его внешние чувства. Если он находит свою собственную действенность в управлении своей судьбой, то тогда его «Я» сущностно восходит не только из глубины его собственной души, но оно выступает ему навстречу также из мира внешних чувств.

Если можно даже немного ощутить, как мир появляется в «Я» в виде духовного мира и как «Я» обнаруживает себя в мире внешних чувств действующим «Я», то уже пребывают в верном понимании антропософии.

Ибо тогда будут развивать в себе некое чувство для того, что в антропософии можно описать как мир духа, охватываемый «Я». И из этого чувства развивается также понимание того, что в мире внешних чувств «Я» может быть найдено человеком еще иным образом, чем посредством погружения внутрь самого себя. Антропософия отыскивает человеческое «Я», показывая, что из мира внешних чувств человеку открываются не только чувственные восприятия, но также и последствия, действующие из его предземного существования и его прежних земных жизней.

И вот, человек может направить взор на мир внешних чувств и сказать: тут, ведь, есть не только цвет, звук, тепло; тут действуют также переживания, испытанные душами прежде их нынешнего земного существования. И человек может заглянуть внутрь самого себя и сказать: тут есть не только мое «Я», тут открывается духовный мир.

В таком понимании человек, затронутый мировой и человеческой загадками, находится рядом с Посвященным, который в своих прозрениях должен так говорить о мире внешних чувств, как если бы из него возвещали о себе не только чувственные восприятия, но также и впечатления о том, что свершили человеческие души в предземном бытии и в прошлых земных жизнях; и который о внутреннем мире «Я» должен сказать, что этот мир являет духовные связи, столь же впечатляющие и действенные, как восприятия мира внешних чувств.

Члены Общества, желающие быть деятельными, должны сознательно сделать себя посредниками между тем, что чувствует человеческая душа, вопрошающая о мировой и человеческой загадках, и тем, что должно сказать познание Посвященных, когда оно извлекает из человеческих судеб мир прошлого и когда оно силою душевного укрепления раскрывает восприятие духовного мира.

Так Антропософское общество благодаря работе своих членов, желающих быть деятельными, становится настоящей подготовительной ступенью для Школы Посвящения. На это хотело с силой указать Рождественское собрание; и кто верно понимает это собрание, тот будет двигаться дальше, следуя этому указанию до тех пор, пока достаточное понимание его не поставит опять перед Обществом новые задачи. Дальнейшие руководящие положения будут написаны в духе этих указаний.

62. Чувственный мир выносит в чувственных восприятиях на поверхность только часть своего существа, которое он скрывает в глубинах своих волн. При проникающем, сообразном Духу наблюдении чувственный мир обнаруживает в этих глубинах последствия того, что совершили человеческие души еще в давно прошедшие времена.

63. Внутренний мир человека открывает обычному самонаблюдению только часть того, внутри чего он находится. При окрепшем переживании этот внутренний мир обнаруживает себя внутри духовно-живой действительности.

64. В судьбе человека открывается не только деятельность внешнего мира, но также и деятельность собственного «Я».

65. В переживаниях человеческой души открывается не только «Я», но и мир духа, который «Я» при сообразном духу познании может сознавать связанным со своей собственной сущностью.

Дальнейшие руководящие положения, данные Гетеанумом Антропософскому обществу

66. Существа третьей Иерархии обнаруживают себя в жизни, которая достигает проявления в человеческом мышлении как некий духовный фон. Жизнь эта укрывается в человеческой мыслительной деятельности. Если бы она продолжала действовать в мыслительной деятельности как самостоятельное бытие, то человек не смог бы прийти к свободе. Там где прекращается космическая мыслительная деятельность, там начинается человеческая мыслительная деятельность.

67. Существа второй Иерархии обнаруживают себя во вне-человеческом душевном, которое украшается в человеческом чувствовании как космически-душевное свершение. Это космически-душевное творит на заднем плане человеческого чувствования. Оно слагает сущностное в человеке в организм чувств, прежде чем в нем самом может жить чувствование.

68. Существа первой Иерархии обнаруживают себя во вне-человеческом духовном творчестве, которое присуще человеческой воле как мир космических душевных существ. Это космически-духовное переживает творчески само себя, когда человек волит. Оно образует связь человеческого сущностного с вне-человеческим миром, прежде чем человек благодаря организму своей воли становится свободно-волящим существом.