Дальнейшие руководящие положения, данные Гетеанумом Антропософскому обществу

85. Прежде всего, в бодрственном дневном сознании переживает себя человек в настоящей мировой эпохе. Это закрывает от него то, что во время его бодрствования в его переживании присутствует третья Иерархия.

86. В сновидческом сознании человек хаотически переживает собственное существо, дисгармонично связанное с духовным существом мира. Если сновидческому сознанию противостоит как его другой полюс имагинативное сознание, то человек замечает, что тут, в его переживании присутствует вторая Иерархия.

87. В лишенном сновидений сонном сознании человек, не имея собственного сознания, переживает собственное существо соединенным с духовным существом мира. Если такому сонному сознанию противостоит как его другой полюс инспиративное сознание, то человек замечает, что в его переживании присутствует первая Иерархия.

На современной мировой стадии своей эволюции человеческое сознание развивает три формы: бодрственное сознание, сновидческое сознание и лишенное сновидений сознание сна.

Бодрственное сознание переживает мир внешних чувств, составляет о нем идеи и может, исходя из этих идей, образовать такие, какие отображают чисто духовный мир. Сновидческое сознание развертывает образы, переформирующие внешний мир; например. Солнце, светящее на кровать, связывается в сновидении с пожаром, переживаемым во многих подробностях. Или сновидческое сознание ставит перед душой в символических образах человеческий внутренний мир, например, сильно стучащее сердце - в образе слишком жарко натопленной печки. Также и воспоминания - в преобразованном виде - оживают в сновидческом сознании. К этому присоединяются содержания таких образов, которые заимствованы не из мира внешних чувств, а из духовного мира, но которые не предоставляют возможности, познавая, проникать в духовный мир; потому что их сумеречное бытие не позволяет им полностью подняться в бодрственное сознание, и потому что разыгрывающееся в них не может быть схвачено в его истине.

Однако возможно непосредственно при пробуждении столь много захватить с собой из мира сновидений,3 что обнаруживают: этот мир сновидений есть несовершенное отображение, некоего духовного переживания, наполняющего собой сон, но в своей наибольшей части ускользающего от бодрственного сознания. Для того, чтобы в этом убедиться, надо только так провести момент пробуждения, чтобы не сразу вызвать перед душой мир внешних чувств, но чтобы душа чувствовала себя, еще не глядя вовне, отдавшейся внутренне пережитому.

Сознание сна, лишенного сновидений, дает душе пройти через такие переживания, которые в воспоминании появляются лишь как совсем неразличаемое единообразие наполненности временем. Об этих переживаниях можно говорить, как о чем-то несуществующем до тех пор, пока в них не проникают посредством духовнонаучного исследования. Но если это происходит, если развивают (путем, описанным в антропософской литературе) имагинативное и инспиративное сознание, тогда из тьмы сна выступают образы и инспирации переживаний более раннего бытия Земли. И тогда можно обозреть также содержание сновидческого сознания. Это содержание, неохватываемое бодрственным сознанием, указывает на тот мир, в котором человек пребывает как невоплощенная душа между двумя земными жизнями.

Если узнают то, что в современную фазу мирового развития скрывают в себе сновидческое сознание и сознание сна, лишенного сновидений, тогда открывается путь к формам развития человеческого сознания в древнем мире. Этого во всяком случае не достигнуть посредством внешнего исследования. Ибо сохранившиеся внешние свидетельства несут лишь следы доисторических переживаний человеческого сознания. Антропософская литература разъясняет, как посредством духовного исследования можно достичь созерцания таких переживаний.

Это исследование находит во времена Древнего Египта такое сновидческое сознание, которое стоит гораздо ближе к бодрственному сознанию, чем это имеет место у нынешнего человека. Сновидческие переживания излучались на путях памяти в бодрственное сознание; а это последнее доставляло не только схватываемое в четко оконтуренных мыслях впечатления внешних чувств, но также и связанное с этими впечатлениями духовное, действующее в мире внешних чувств. Благодаря этому человек тогда инстинктивно находился со своим сознанием внутри того мира, который он оставил при своем земном воплощении и в который он опять вступит, пройдя через врата смерти.

Сохранившиеся памятники письменности, а также и другие свидетельства дают тому, кто может непредвзято проникнуть в их содержание, явственные отображения сознания, принадлежащего тому времени, от которого не имеется никаких внешних памятников.

Сознание сна во времена Древнего Египта содержало сновидения, происходившие из духовного мира, в то время как нынешнее сознание сна содержит сновидения, ведущие свое происхождение из физического мира.

У других же народов можно найти еще иное сознание. Сон излучал свои переживания в бодрствование и притом таким образом, что в этом инстинктивно открывалось созерцание повторных земных жизней. Предания о познании первобытными людьми повторных земных жизней происходят из этих форм сознания.

В развитом имагинативном познании вновь находят то, что инстинктивно существовало, угасая, в древние времена в сновидческом сознании. Но имагинативное сознание является полностью сознательным, как бодрственная жизнь.

Посредством инспиративного познания равным образом обнаруживают первобытное инстинктивное видение, которое кое-что еще усматривает в событиях повторных земных жизней. В это преобразование форм человеческого сознания современная историческая наука не вникает. Она хотела бы охотно верить, что нынешние формы сознания в существенном были всегда, с тех пор как существует земное человечество.

А мифы и сказки, указывающие, однако, на такие иные формы сознания, предпочитают рассматривать, как результат поэтической фантазии первобытного человека.

Дальнейшие руководящие положения, данные Гетеанумом Антропософскому обществу

88. В бодрственном дневном сознании человек переживает себя в настоящую мировую эпоху как находящегося в физическом мире. Это переживание закрывает от него, что внутри его собственного существа имеют место воздействия жизни между смертью и рождением.

89. В сновидческом сознании человек хаотически переживает негармоничное соединение собственного существа с духовным существом мира. Бодрственное сознание не может охватить подлинное содержание этого сновидческого сознания. Имагинативному и инспиративному сознанию открывается, что духовный мир, переживаемый человеком между смертью и новым рождением, участвует в построении его внутреннего существа.

90. В состоянии сна без сновидений человек, не имея собственного сознания, переживает свое существо как пронизанное последствиями прошлых земных жизней. Инспиративное и интуитивное сознания проникают к лицезрению этих последствий и видят воздействие прошлых земных жизней в ходе осуществления судьбы (кармы) настоящей земной жизни человека.

91. Воля вступает в обычное сознание в современную эпоху только через мысль. Но это обычное сознание может связываться только с чувственно-воспринимаемым. И оно охватывает в собственной воле лишь то, что исходит от нее в мир чувственного восприятия. В этом сознании человеку открывается знание о своих волевых импульсах только благодаря представляющему наблюдению самого себя, подобно тому как он благодаря наблюдению узнает и о внешнем мире.

92. Карма, действующая в воле, есть качество тесно скрепленное с ней из прошлых земных жизней. И поэтому она не может быть понята при помощи представлений обычного чувственного бытия, направленных только на настоящую земную жизнь.

93. Так как эти представления не могут постичь Кармы, то они отводят то непонятное, что выступает им навстречу в человеческих-волевых, импульсах в мистический мрак телесной организация, между тем как; оно есть действие предыдущих земных жизней.

Дальнейшие руководящие положения, данные Гетеанумом Антропософскому обществу

94. Своей бодрственной жизнью представлений, обусловленной органами внешних чувств, человек находится в физическом мире. Чтобы он мог воспринять этот Мир в сознание, карма должна умолкнуть в жизни представлений. Человек как существо представляющее забывает до известной степени свою карму.

95. Карма действует в откровениях воли. Но действие остается в бессознательном. Благодаря поднятию того, что бессознательно действует в воле, до имагинации постигают Карму. Чувствуют в себе свою судьбу.

96. Когда в имагинацию вступают инспирация и интуиция, тогда в действии воли становится воспринимаемым, кроме импульсов настоящего, также и результат прежних земных жизней. Прошлая жизнь оказывается действующей в настоящей.

97. Излагая более грубо, можно сказать: в душе человека живут мышление, чувствование и воление. Излагая же более тонко, надо сказать: мышление всегда содержит в себе некоторую подоснову чувствования и воления; чувствование- подоснову мышления и воления; веление - подоснову мышления и чувствования. Только в жизни мысли преобладает по отношению к другим содержаниям души-мышление; в жизни чувств- чувствование; в жизни воли - воление.

98. Чувствование и воление мыслительной жизни содержат кармический результат прежних земных жизней. Мышление. И воление жизни чувствований кармически определяют характер. Мышление и чувствование волевой жизни вырывают настоящую земную жизнь из кармических связей.

99. В чувствовании и велении мышления человек изживает свою карму прошлого; в мышлении и чувствовании воления подготовляет он карму будущего.

100. Истинным местопребыванием мыслей является эфирное тело человека. Но там они живые сущностные силы. Они напечатлевают себя физическому телу. И как такие "напечатленные" мысли имеют они тот теневой характер, в котором их знает обычное сознание.

101. То, что живет в мыслях как чувствование, приходит из астрального тела, как воление из «Я». Во сне эфирное тело человека сияет в мире его мыслей, только человек не участвует в этом, потому что он извлек чувствование мыслей вместе с астральным телом, а воление их вместе с «Я» из эфирного и физического тел.

102. Когда во время сна астральное тело и «Я» человека высвобождаются от своей связи с мыслями эфирного тела, тогда они идут к "Карме"- к созерцанию событий, свершающихся через повторные земные жизни. Обычное сознание лишено этого созерцания; сверхчувственное сознание вступает в него.

Невозможно увидеть в верном свете как проникает импульс Михаила в развитие человечества, если составляют себе такое представление об отношении нового мира идей к природе, какое ныне стало повсюду обычным.

Думают так: вовне есть мир природы с его процессами и существами; внутри же человека- идеи. Они являются понятиями о природных сущностях или также так называемыми "законами природы". Мыслители заботятся прежде всего о том, чтобы показать, как образуются те идеи, которые имеют верное отношение к природным существам или содержат истинные законы природы.

При этом придают мало значения вопросу о том, в каком отношении находятся эти идеи к человеку, который их имеет. И тем не менее лишь тогда можно узреть, в чем тут дело, если прежде всего поставить вопрос о том, что; собственно, в новых естественнонаучных идеях переживает человек?

К ответу на него можно придти следующим образом.

Ныне человек ощущает, что идеи в нем образуются благодаря деятельности его души. У него есть чувство: он сам образует идеи, и лишь восприятия подступают к нему извне.

Человек не всегда имел это чувство. В древние времена он ощущал содержание идей не как произведенное им самим, но как полученное благодаря внушению из сверхчувственного мира.

Это чувство проходило по ступеням. И эти ступени зависели от того, в какой части своего существа человек переживал то, что он ныне называет своими идеями. Ныне, в период развития души сознательной имеет безусловное значение то, что стоит в предыдущих руководящих положениях, а именно: "Истинным местопребыванием мыслей является эфирное тело человека. Но там они - живые сущностные силы. Они напечатлевают себя физическому телу. И как такие "напечатленные мысли" имеют они тот теневой характер, в котором их знает обычное сознание"².

Теперь можно обратиться к тем временам, когда мысли переживались человеком непосредственно в «Я». Тогда они, однако, не были подобны теням, как теперь; они были тогда не только живыми; они были одушевленными и пронизанными духом. Но это значит, что человек тогда не измышлял мысли, но он переживал восприятие конкретных духовных Существ.

Сознание, которое таким образом направляет взор к миру духовных Существ, мы найдем повсюду у народов доисторических времен. То, что из него сохранилось в исторические времена, ныне обозначают как мифотворческое сознание и не придают ему почти никакой ценности при познании реального мира. И тем не менее человек с этим сознанием находится в своем мире - в мире своего происхождения, в то время как с нынешним сознанием он изымает себя из этого своего мира.

Человек есть дух. И его мир есть мир Духов.

Следующей ступенью является та, на которой мыслительное переживается больше не «Я», но астральным телом. Тогда непосредственная духовность исчезает для душевного взора. Мыслительное является как одушевленное живое.

На первой ступени, при лицезрении конкретных духовных Существ, человек не имеет сколько-нибудь сильной потребности соотносить это духовно зримое им с тем, что воспринимается внешними чувствами. Явления мира внешних чувств, правда, открываются как деяния духовно зримого; но нет нужды в какой-то особенной науке о том, что было непосредственно видно "духовному взору". К тому же то, что было доступно лицезрению как мир духовных Существ, являлось столь всеобъемлющим, что оно прежде всего приковывало к себе внимание человека.

По-другому стало все это на втором этапе развития сознания. Тогда конкретные духовные Существа скрываются: появляется как одушевленная жизнь их отблеск. Начинают соотносить "жизнь природы" с этой "жизнью душ". В существах и в процессах мира природы ищут действенных духовных существ и их свершения. В том, что позднее выступило как алхимические изыскания, можно в историческом смысле видеть пережиток этого этапа развития сознания.

Когда человек на первом этапе развития сознания "мыслил" духовных существ, он полностью жил в своем существе; также и на втором этапе он находится вблизи себя и своего происхождения.

Но вместе с тем на обеих ступенях исключено то, чтобы человек приходил в истинном смысле к какому-либо внутреннему собственному побуждению для своих действий.

Духовное на свой лад действует в нем. То, что, кажется, делает он, есть откровение тех событий, которые разыгрываются благодаря духовным Существам. То, что человек делает, есть чувственно-физическое проявление некоего, за ним стоящего, реального божественно-духовного свершения.

Третья эпоха развития сознания вносит в сознание мысли как живые и пребывающие в эфирном теле.

Греческая цивилизация в период ее величия жила в этом сознании. Когда грек мыслил, то он не образовывал себе некую мысль, посредством которой как с помощью своего собственного создания он рассматривал мир; но он чувствовал в себе вздымающуюся жизнь, которая пульсировала также вовне, в вещах и процессах.

Тогда впервые возникла жажда свободы собственных действий - еще не действительная свобода, но тоска по ней.

Человек, который ощущал движение природы, действующей в нем самом, мог развить стремление к высвобождению собственной активности из активности воспринимаемой как чуждая. Но во внешней активности все еще ощущалось последнее проявление действенного духовного мира, который одного рода с человеком.

Лишь тогда, когда мысли стали напечатлеваться в физическом теле, и сознание человека стало распространяться только на эти их отпечатки, наступила возможность свободы. Это есть то состояние, какое осуществилось с наступлением пятнадцатого столетия христианского летоисчисления.

В ходе развития мира дело вовсе не в том, какое значение имеют для природы идеи современного воззрения на природу. Ибо эти идеи приняли свои формы не потому, чтобы представить определенный образ природы, но чтобы привести людей к определенной ступени их развития.

Когда мысли вторглись в физическое тело, из их непосредственного содержания были выведены дух, душа, жизнь; и от них остались всего лишь абстрактные тени, приставшие к физическому телу. Такие мысли могут сделать предметом своего познания только физически-материальное. Ибо сами они действительно существуют лишь при физическом теле человека.

Материализм возник не потому, что во внешнем мире природы могут быть восприняты только материальные существа и процессы, но потому что человек в своем развитии должен был пройти тот этап, который привел его к сознанию, способному видеть только материальные проявления. Одностороннее оформление этой потребности человеческого развития привело к природовоззрению нового времени.

Миссией Михаила является внести в эфирные тела людей те силы, благодаря которым мысли-тени снова обретут жизнь, тогда к ожившим мыслям склонятся души и Духи сверхчувственных миров; и оставшийся свободным человек сможет жить совместно с ними, как когда-то человек жил совместно с ними, но только как физическое отображение их творения.

103. В развитии человечества сознание спускается по лестнице развития мыслей. Существует первый этап развития сознания: тогда человек переживает мысли в «Я» как пронизанные духом одушевленные живые существа. На втором этапе человек переживает мысли в астральном теле; они представляют собою тогда скорее лишь одушевленные и живые отображения духовных существ. На третьем этапе человек переживает мысли в эфирном теле; они являют собою лишь внутреннюю подвижность, как бы отзвук душевного. На четвертом, настоящем этапе человек переживает мысли в физическом теле; они представляют собою мертвые тени духовного.

104. В той самой мере, в какой отступает в человеческом мышлении духовно-душевно-живое, пробуждается к жизни собственная воля человека: становится возможной свобода.

105. Это есть задача Михаила: снова направить человека на путях развития его воли туда, откуда он пришел, когда он на путях развития мысли спустился от переживания сверхчувственного к переживанию внешнечувственного своим земным сознанием.

Когда человек взирает назад на свое развитие и при этом делает предметом духовного созерцания то особенное свойство, которое за пять столетий стало присущим его духовной жизни, то он уже внутри обычного сознания должен хотя бы в предчувствии распознать, что он со времени этих пяти столетий находится на некоем знаменательном поворотном пункте всего земного развития человечества.

В предыдущем рассмотрении мной было указано с одной точки зрения на этот знаменательный поворот. Тут можно направить взор на время, предшествовавшее, этому развитию. И тогда видно, как преобразовалась в человеке душевная сила, которая ныне действует как сила интеллекта.

Теперь в поле человеческого сознания появляются мысли- мертвые, абстрактные мысли. Эти мысли привязаны к физическому телу человека; человек может считать их порожденными им же самим.

В древние времена человек, обращая свой душевный взор в том направлении, в котором ему ныне открываются его собственные мысли, лицезрел божественно-духовных Существ. Человек находил все свое бытие, вплоть до физического тела, связанным с этими существами; он должен быть признать себя за порождение этих существ, и признать таким порождением не только свое бытие, но и свое деяние, Человек не обладал никакой собственной волей. То, что он делал, было проявлением божественной Воли.

Ступень за ступенью, как это было показано, пришел он к собственной воле,- время чего наступило приблизительно пять столетий тому назад.

Но последний этап гораздо сильнее отличается от всех предшествовавших, чем они между собой.

Вследствие того, что мысли переходят к физическому телу, они утрачивают свою жизненность. Они становятся мертвыми, духовно мертвыми образованиями. Прежде они, имея отношение к человеку, в то же время были все еще органами тех божественно-духовных Существ, к которым человек принадлежит. Они сущностно волили в человеке. И благодаря этому через них человек чувствовал себя жизненно связанным с духовным миром.

С мертвыми мыслями он чувствует себя отпавшим от духовного мира. Он чувствует себя совсем перемещенным в физический мир.

Но тем самым он перемещен в сферу ариманической духовности. Эта последняя не имеет никакой сильной власти в тех областях, где Существа высших Иерархий так держат человека в своей сфере, что они или сами действуют в человеке, как в древние времена, или, как в позднейшие времена, посредством своего одушевленного или живого отблеска. Пока есть это проникающее в человеческое деяние воздействие сверхчувственных существ, то есть, примерно, до XV века, ариманические силы имеют лишь слабый отзвук власти внутри развития человечества, так можно было бы сказать.

В противоречии с этим не находится то, что сообщает персидское мировоззрение о действии Аримана. Ибо это мировоззрение мыслит действие Аримана не внутри человеческого душевного развития, а в некоем мире, непосредственно граничащим с миром человеческих душ. Хитросплетения Аримана могут из соседнего духовного мира вноситься в мир человеческих душ, но не проникают в него непосредственно.

Это непосредственное проникновение стало возможным впервые как раз в то время, которое началось приблизительно пять столетий тому назад.

Так стоит человек в конце некоего потока развития, внутри которого его существо возникло из такой божественной Духовности, которая под конец для себя умирает в абстрактной интеллектуальной сущности человека. Человек не остался в тех сферах, от которых как от божественной Духовности он ведет свое происхождение.

То, что пять столетий тому назад началось для сознания человека,- это для всего его существа в более широком объеме произошло уже в то время, когда Мистерия Голгофы совершилась в виде земного явления. Тогда настало то, что было невоспринимаемым для сознания, существовавшего в то время у подавляющего большинства людей, а именно, постепенное соскальзывание развития человечества из того мира, где Ариман имеет мало власти, в тот мир, где ее у него много. Это соскальзывание в другой мировой пласт Космоса завершилось как раз в XV веке.

В этом пласте Космоса возможно влияние Аримана на человека, и оно может опустошающе действовать, потому что в этом пласте отмерло родственное человеку деяние Богов. Но человек никак не мог прийти к образованию свободной воли иначе, чем отправившись в ту сферу, где не были жизнедеятельными божественно-духовные Существа, связанные с ним изначала.

В сущности этого человеческого развития, рассматриваемого космически, лежит Мистерия Солнца. С тем, что человек- до знаменательного поворотного пункта своего развития мог воспринимать в Солнце, были связаны божественно-духовные Существа его происхождения. Они отделились от Солнца, оставив на нем лишь свое отмершее так, что человек в свою телесность через Солнце может теперь воспринимать лишь силу мертвых мыслей.

Но эти Существа послали с Солнца на Землю Христа. И Он для спасения человечества связал Свое Существо с мертвенностью божественно-духовного бытия в царстве Аримана. Так у человечества есть двойная возможность. - порука его свободы: обратиться ли ко Христу, но теперь уже сознательно, в том духовном образе мыслей, который прежде, при нисхождении от восприятия сверхчувственного духовного бытия к употреблению интеллекта, оставался в подсознании; или же захотеть ощутить себя в оторванности от этого духовного бытия и тем самым подпасть той ориентировке, которую получают ариманические силы.

В этой ситуации человечество находится с начала XV века. А подготовлено это было (в ходе развития все происходит ведь постепенно) со времени Мистерии Голгофы, которая, как величайшее земное событие, предназначена к тому, чтобы спасти человечество от погибели, какая может угрожать ему, ибо он должен стать свободным существом.

Можно сказать: то, что до сих пор в этой ситуации совершалось со стороны человечества, происходило наполовину бессознательно. И это таким способом привело к благу естествознания, живущего в абстрактных идеях, и ко многим столь же благим принципам жизненного уклада.

Но это время, когда человек мог бессознательно развертывать свое существование в опасной сфере Аримана, уже прошло.

Исследователь духовного мира ныне должен обращать внимание человечества на тот духовный факт, что Михаил принял на себя духовное водительство всем, что касается человечества. Но Михаил то, что он должен совершить, совершает так, чтобы никак не повлиять этим на людей; они же могут свободно следовать Ему, чтобы с помощью Силы Христа найти путь, ведущий из сферы Аримана, куда они с необходимостью Должны были прийти.

Кто честно, исходя из самой глубокой сущности своей души, мог почувствовать себя воедино с Антропософией, тот способен верно понять этот феномен Михаила. И да будет Антропософия вестью об этой Миссии Михаила.

Гетеанум, 10 октября 1924.