Август Монтегю Саммерс – История колдовства


ГЛАВА III. Демоны и фамилиары



бет7/28
Дата19.06.2016
өлшемі2.99 Mb.
#147608
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   28

ГЛАВА III.
Демоны и фамилиары


Один из наиболее авторитетных авторов былых времен, писавших о ведовстве, Франческо-Мария Гуаццо, член братства св. Амброзия в Немю [174] в своем энциклопедическом труде «Compendium Maleficarum», впервые опубликованном в Милане в 1608 году, распределил по одиннадцати пунктам моменты, являвшиеся, с его точки зрения, определяющими для тех, кто занимался ведовством:

Первое. Кандидат в сообщество ведьм должен заключить с дьяволом или каким-либо магом или волхвом, выступающим от его имени, специальный договор, в котором в присутствии свидетелей он обязуется вступить на путь зла. Дьявол же взамен этой клятвы дает ему богатства, роскошь и все, чего он только ни пожелает.

Второе. Он отрекается от католической веры, совершенно удаляется от послушания Господу, отвергает Христа и особенно покровительство и заступничество Богородицы, проклинает всех святых, презирает церковные таинства. В 1617 году в Гернси Изабелла Бекет отправилась в замок Роквэин, «место, где дьявол имел обыкновение проводить шабаши; и как только она там появилась, дьявол подошел к ней в обличии собаки, у которой было два могучих рога, и одной из своих лап (которые ей казались, скорее, руками) взял ее за руку; и, назвав ее по имени, сообщил, что он рад, что она пришла; сразу после этого дьявол заставил ее стать на колени; потом сам он встал на передние ноги; затем он заставил ее отказаться от вечного такими словами: «Я отвергаю Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Духа Святого»; затем он заставил ее прислуживать ему и поклоняться ему» [175]. Де Ланкр рассказывает, что Жанетта д’Абади, девушка 16 лет, призналась, что ее заставили «отвергнуть и отказаться от своего Создателя, Богородицы, святых, Крещения, отца, матери, родственников, неба, земли и всего, что только есть в этом мире» [176]. В очень полном признании, сделанном Луи Гофриди 2 апреля 1611 года двум капуцинам, отцу Анже и отцу Антуану, он раскрывает формулу отречения от католической веры. Выглядит она так: «Я, Луи Гофриди, отвергаю все блага как духовные, так и временные, которые могут быть дарованы мне Богом, Блаженной Девой Марией и Небесными Святыми, особенно моим покровителем св. Иоанном Крестителем, так же, как и св. Петром, св. Павлом, св. Франциском, и отдаю мое тело и душу Люциферу, перед которым я предстою так же, как и все блага, которыми когда-либо я буду пользоваться (за исключением той пользы, которую получают все прикасающиеся к Святым Дарам). Все вышесказанное подписываю и закрепляю печатью». [177] Мадлен де ла Палюд, одна из его жертв, использовала более длинное и детализированное отречение, в котором имели место следующие ужасные богохульства: «Всем сердцем своим непритворно и всей силой воли своей совершенно добровольно и полностью я отвергаю Бога-Отца, Сына и Святого Духа; Святейшую Матерь Господа; всех ангелов и особливо моего Ангела-Хранителя, Страсти Господа Нашего Иисуса Христа, его драгоценную кровь и блага, от нее происходящие, мой удел в раю, все благие побуждения, которые в будущем может даровать мне Господь, все молитвы, которые были сделаны или могут быть сделаны за меня». [178]

Третье. Он с презрением отбрасывает святейшие четки, дарованные Богородицей св. Доминику [179]; Перевязь св. Франциска; пояс св. Августина; кармелитский наплечник, возложенный на св. Симона; он бросает на землю и топчет в гневе ногами Крест, святые медальоны, Agnus Dei [180]в том случае, если он их носил на себе или у него есть какой-нибудь из этих предметов. Св. Франциск опоясывался грубой веревкой в память об узах, в коих пребывал Христос во время Страстной недели, посему белый пояс с тремя узлами по сю пору является частью наряда францисканцев. Сикст IV буллой «Exsupernae dispositionis» воздвиг архибратство Перевязи св. Франциска в базилике Сакро Конвенто в Ассизи, обогатил его различными индульгенциями и привилегиями, которые неизменно подтверждались сменяющимися понтификами. Архибратства основывались не только во францисканских, но и во многих других церквях и группировались вокруг центра в Ассизи. Архибратство Богородицы Утешительницы или Черного Кожаного Ремня св. Моники, св. Августина и св. Николая Толентинского было образовано вследствие видения, которого сподобилась св. Моника, получившая от Богородицы черный кожаный ремень. Св. Августин, св. Амвросий и св. Симплициан носили такую перевязь, которая является характерной чертой одеяния августинских отшельников. После канонизации св. Николая Толентинского стало общепринятым мнение об особой святости этого предмета, и Евгений IV в 1439 году основал в его честь архибратство. Булла Григория XIII «Ad ea» (15 июля 1575 года) подтвердила это решение и приняла новые индульгенции и привилегии в пользу архибратства. Архибратство было воздвигнуто в августинских церквях, и часть монахов должна была получить от генерала ордена разрешение об отлучке для того, чтобы расширить его и на другие храмы.

Четвертое. Все ведьмы клялись дьяволу слушаться его и во всем подчиняться; они приносили ему присягу и при посредстве мерзких церемоний становились его вассалами, при этом они возлагали руки на большую черную книгу, которая им давалась. Они скрепляли себя богохульными клятвами с тем, чтобы никогда не вернуться на прямой путь веры, и обещали никогда не слушать наставлений священников, не делать добрых дел, но подчиняться лишь дьяволу и неуклонно посещать ночные сборища. Они клялись, как можно чаще прибывать на эти полуночные ассамблеи. [181] Сборища эти или ковены [182] (от conuentus) представляли собрания ведьм, состоящие из мужчин и женщин, как правило, руководимых специальным лицом, причем все они были для безопасности сборища из одного прихода. Те, кто принадлежал к определенному ковену (как свидетельствуют судебные протоколы), должны были посещать еженедельный Есбат. Арест одного из членов ковена позволял обычно выявить и других его представителей. Коттон Мэзер замечает: «У ведьм та же организация, что и у церковных конгрегаций».



Пятое. Ведьмы обещали прилагать все усилия и использовать все возможности и приманки с тем, чтобы вовлечь других мужчин и женщин в свои отвратительные занятия и службы Сатане.

Ведьмам отнюдь не чужд был миссионерский дух, что делало их вдвойне проклятыми в глазах клириков и вдвойне виновными с точки зрения закона. Так, в случае с Джанет Брейдхейд из Олдерна мы узнаем, что муж «совратил ее в это дело» [183]. Девушка по имени Беллот из академии мадам Буриньон призналась, что ее мать взяла ее с собой на шабаш, когда она была еще ребенком. Другая девушка утверждала, что все поклонники дьявола «вынуждены предлагать ему своих детей». Элизабет Фрэнсис из Челмсфорда, ведьме, осужденной в 1566 году, было всего двенадцать лет, когда бабушка стала учить ее чародейству. [184] Известная карга из Пендла, Элизабет Демдайк, «взрастила своих детей, выучила своих внуков и весьма заботилась о том, чтобы они также стали ведьмами» [185]. В Салеме Джордж Бэрроуз, священник, был обвинен немалым количеством женщин в том, что он «человек, соблазнивший и вовлекший их в силки ведовства».



Шестое. Дьявол предусмотрел для ведьм нечто вроде святотатственного псевдокрещения, и после того, как очередная ведьма отвергнет своих крестных мать и отца, бывших при христианском Крещении и конфирмации, она получает новых попечителей в лице тех, чья задача отныне будет наставлять ее в колдовстве. Ведьмы отвергают свое прежнее имя и берут вместо него прозвище, как правило, гротескное и непристойное.

В 1609 году Жанетта д’Абади, ведьма с Нижних Пиренеев, призналась, что «нередко видела она детей, получающих крещение на шабаше, и, как она сказала, это были дети исключительно колдунов, но не других людей, главным же образом, ведьм, которые предпочитают крестить своих сыновей и дочерей на шабаше, а не в купели» [186]. 20 июня 1614 года в Орлеане Сильвен Невильон помимо других преступлений признался в том, что часто посещал ассамблеи ведьм и «что там они крестили детей помазанием елеем и при этом нашептывали какие-то фразы на латыни» [187]. Жентьен ле Клерк, который в это время также предстал перед судом, «сказал, что его мать, как ему рассказывали, представила его на шабаше, когда ему было всего три года, чудовищному козлу, которого они называли л’Аспик. Он сказал, что был крещен на шабаше в Каррир д’Оливэ с четырнадцатью или пятнадцатью другими детьми…» [188]

Помимо всего остального, в мае 1611 года Луи Гофриди сделал такие признания в Эксе: «Признаюсь, что на шабашах проводится крещение и что каждый маг, посвятивший себя служению дьяволу, связывает себя определенной клятвой относительно того, что все его дети будут крещены на шабаше, если это будет каким-либо образом возможно осуществить. Каждый ребенок, крещенный таким образом на шабаше, получает имя, совершенно отличающееся от его собственного. Признаю, что при этом крещении используются вода, сера и соль: сера же делает ребенка рабом дьявола, соль же утверждает его крещение на службу ему. Признаю также, что при таком крещении полагается говорить, что исполняется оно во имя Люцифера, Вельзевула и других демонов, при этом делается знак креста, но в обратном порядке, когда рука движется от ног к голове». [189]

Такому крещению подвергались и шведские ведьмы (1669): «они добавили, что и их он заставил креститься через тех своих служителей, которые там были, и принудил их подтвердить свое крещение чудовищными клятвами и проклятиями». [190]

Обычай давать новые имена на шабашах был, видимо, очень распространен. Так, в мае 1569 года в Сент-Эндрюс «известная волшебница, именуемая Никнивен, была приговорена к смерти и сожжена». Ее христианское имя не дается, ведьмовское же имя было, очевидно, дано ей демоном. В знаменитом деле Фиана было установлено, что во время встречи в кирхе Северного Бервика, когда Роберт Грирсон был назван по имени, это вызвало великий переполох среди ведьм и колдунов, которые «весьма вознегодовали на него, ибо было обещано, что будет прозываться он Роберт Сдерживатель, чтобы забыть свое первое имя». [191] Так, Евфимия МакКален из того же ковена прозывалась Кэйн, а Барбара Напье – Нэйп. Изабел Гуди из Олдерна (1662) говорила, что многие известные ей ведьмы были крещены собственной кровью и получили такие имена, как Able-and-Stout (Умелая-и-Стойкая), Over-the-dike-with-it (Сквозь-все-препятствия), Raise-the-wind (Подними-ветер), Pickle-nearest-the-wind (Озорница-у-ветра), Batter-them-down-Maggie (Бей-их-Мэгги), Blow-Kate (Дуй-Кэт) и подобные им.

Седьмое. Ведьмы отрезают часть своего одеяния, и в качестве знака покорности передают его дьяволу, который забирает его и сохраняет.

Восьмое. Дьявол рисует на земле круг, в который становятся новички, колдуны и ведьмы, и здесь они подтверждают клятвами все сделанные ими обещания. Все тут имеет мистическое значение. «Приносят они эти клятвы демону, стоя в круге, нарисованном на земле, поскольку круг это символ Божественности, и земля – Престол Господень, и так видно, что желает он, дабы верили они, что он – господин Неба и земли». [192]



Девятое. Колдуны просят дьявола вычеркнуть их из книги Христовой и вписать их имена в его книгу. Вносится большая черная книга, та же, на которую возлагали они руки, когда приносили свои первые клятвы, и туда их вписывает дьявол своими когтями.

Эти книги или свитки содержались в великом секрете главой ковена или даже великим мастером района. Их следовало хранить, как самое драгоценное, подобно самой жизни, поскольку в них содержались полные материалы, изобличающие деятельность ковена. Та м был список ведьм провинции или графства и, видимо, туда же вписывались магические формулы, заклинания, способы наложить чары и, вероятно, время от времени деяния разных ведьм. О подписании такой книги постоянно говорится в материалах процессов, проходивших в Новой Англии. Так, когда Деливеренс Хоббс решила облегчить душу, рассказав о своем колдовстве, она сказала: «Теперь я свидетельствую, что Бишоп (Бриджит Бишоп, обвиненная в том, что много лет занимается колдовством, и казненная) настаивала, чтобы я вновь подписала книгу и отказалась от всех своих признаний». Враги печально известного Мэтью Хопкинса извлекли немалую пользу из его рассказа о том, что он с помощью некоей магии получил одну из таких книг у дьявола, из которой он скопировал список ведьм, и именно это позволяло ему безошибочно следовать за ведьмами по их следу. Генерал-охотник за ведьмами с трудом мог защититься от обвинений и был поистине жалок, говоря о своей невиновности. Существует несколько расплывчатая история, недатированная, в которой рассказывается, что дьявольская книга была унесена м-ром Вильямсоном из Кардроны (Пиблз). Он похитил ее у ведьм, когда они танцевали в Минчмуре. Но за ним немедля погнался весь ковен, и он был немало рад, что ему удалось уйти оттуда живым.

Иногда каталог ведьм мог содержаться в отдельном пергаменте, книга же использовалась лишь для того, чтобы записывать в нее различные заклинания и способы наложения чар. Здесь следует упомянуть Красную книгу Эппина, которая действительно существовала еще столетие назад. Рассказывали, что она была похищена у дьявола с помощью хитрости. Она представляла собой манускрипт, содержащий большое количество магических рун и инкантаций для излечения больного скота, возрастания поголовья животных, увеличения плодородия полей. Этот документ, представляющий, по-видимому, огромную ценность и немалый научный интерес, находился, когда в последний раз о нем просочились сведения, во владениях Стюартов из Инвернхэйла. Странный том, как о нем рассказывают, делал своего владельца обладателем темных энергий, который заранее знал, какой вопрос ему зададут. И столь наполнена была эта книга оккультными силами, что читающий ее должен был надеть на голову железный обруч, иначе, листая ее страницы, он понес бы немалый ущерб.

Еще одна книга, о которой следует здесь сказать и которую часто путают [193] с другими, но совершенно отличающаяся от вышеупомянутых, это так называемый служебник дьявола. Вероятно, он дошел до нашего времени из глубины столетий от первых еретиков, передавших свои мерзкие традиции последователям, альбигойцам и вальденсам. Об этом пишет эрудированный де Ланкр, который в своем детальнейшем описании черной мессы, служившейся в Нижних Пиренеях (1609), сообщает: «Нечто вроде алтаря было воздвигнуто на столбах адского вида и затем, не прочитав ни Confiteor, ни Alleluya, переворачивая страницы книги, которую он держал, (служитель) начал бормотать какие-то фразы из литургии». [194] Cильвэн Невильон (Орлеан, 1614) сделал признание, что «шабаш проводился в доме… Он увидел там высокого черного человека, напротив того, который находился в углу у зажженного очага, и у этого человека была книга, чьи листы казались то черными, то алыми, и он что-то бормотал сквозь зубы, хотя, что именно, я не мог различить, а затем он поднял черную гостию и потрескавшийся оловянный сосуд, мерзкого вида и весьма грязный». [195] Жентьен ле Клерк, также обвиняемый, признал, что на этих адских собраниях «произносилась служба самим дьяволом. Он был облачен в ризу, на которой виднелся сломанный крест. Он повернулся спиной к алтарю, когда приготовился возгласить (лжеевхаристию), и поднял гостию и чашу, которые были черного цвета. Он прочел неразборчиво что-то из книги, переплет которой был мягким и волосатым, как шкура волка. Одни ее листы были белыми и красными, другие черными». [196] Мадлен Бавен, бывшая ключевой фигурой на процессе лувьерских монахинь (1647), сообщает: «Месса читалась из некоей богохульной книги, в которой содержался канон. При процессиях использовалась та же книга. И было там немалое количество самых страшных проклятий против Святой Троицы, Святых Таинств и церемоний Церкви. Написана же она была на языке мне совершенно не-известном» [197]. Вполне возможно, что эта богохульная книга – та самая, которую и по сей день используют сатанисты при совершении своих богомерзких обрядов.



Десятое. Ведьмы обещают дьяволу проводить ему службы и делать подношения в определенные сроки; каждые две недели, или хотя бы раз в месяц, совершить убийство ребенка или отравить кого-нибудь, каждую неделю отравлять жизнь человечеству своими злодеяниями и непотребствами, ураганами, бурями, пожарами, эпидемиями скота и тому подобным.

«Liber Penitentialis» св. Теодора, бывшего архиепископом Кентерберийским в 668 – 690 годах, самый ранний из церковных законников Англии, содержит пункты, проклинающие тех, кто вызывает демонов и таким образом заставляет погоду меняться («si quis emissor tempestatis fuerit»). В «Капитуляриях» Карла Великого (умер в Аахене 28 января 814 года) наказание смертью предназначалось для тех, кто, призывая демонов, нарушал атмосферу, вызывал бури, уничтожал урожай, иссушал молоко коров и наводил на скотину болезни и прочие бедствия. Все лица, виновные в подобных преступлениях, должны были быть казнены немедля после признания их вины в суде. Иннокентий VIII в своей знаменитой булле «Summis desiderantes affectibus», выпущенной в декабре 1484 года, детально обвиняет колдунов практически в том же, что им инкриминировалось и в более ранние эпохи. Наиболее известный случай, когда ведьмы устроили шторм, сыграл важную роль в процессе доктора Фиана и его ковена в 1590 – 591 годах. Тогда ведьмы для того чтобы утопить короля Якова и королеву Анну во время их возвращения из Дании, «взяли кота и крестили его» и затем привязали расчлененный труп к животному, «и в следующую за этим ночь кот был перевезен всеми этими ведьмами в середину моря, плыли же они в их решетах и ситах… и, сделав это, они подняли на море такую бурю, что большей никто и не вспомнит» [198]. Наложение чар на скот известно с ранних времен и в Дорнохе, в Зюдерланде; уже в 1722 году некая старуха была сожжена за то, что наслала чары на свиней и овец своих соседей. Приговор был провозглашен помощником шерифа Дэвидом Россом из Малого Дина. Это была последняя казнь ведьм в Шотландии.

Что же касается жертвоприношения детей, то тут существует немалое количество разнообразных свидетельств. Реджинальд Скот [199] пишет в 1584 году: «Можно считать твердо установленным, что каждые две недели или хотя бы каждый месяц любая ведьма должна убить ребенка». Когда убивать ребенка было слишком опасно или невозможно, следовало применять яд. Так, в 1645 году Мэри Джонсон, ведьма из Вивенго, в Эссексе, была обвинена в убийстве двух детей, несомненно, в колдовских целях [200]. Неизвестно, сколько детей было зверски убито Жилем де Рэ во время его отвратительных оргий. Более двух сотен трупов было найдено в отхожих местах Тиффажа, Машекуля, Шамптока. В 1666 году Людовик XIV впервые узнал о мерзостях, наполнивших его столицу, о «des sacrileges, des profanations, des messes impies, des sacrifices de jeunes enfants». Ночь за ночью на улице Борегард в доме загадочной Катерины ла Вуазен аббат Гиборж убивал маленьких детей при проведении своих чудовищных ритуалов, удушая их или разрезая им гортань острым кинжалом и выпуская поток горячей крови в сосуд, восклицая при этом: «Astaroth, Astaroth, je vous conjure d’accepter le sacrifice que je vous presente! (Астарот! Астарот! Прими, умоляю тебя, приносимое мною подношение!)». Священник по имени Турнье также служил Сатане мессы, во время которых в жертву приносились дети; видимо, подобные практики были столь распространены, что ла Шофрен, подруга Гибура, даже поставляла ему детей по кроне [201] за голову.

Одиннадцатое. Дьявол поставит на теле ведьм некий знак… Когда все вышесказанное бывает проделано в соответствии с поучениями тех учителей, которые восприняли новичка в это сообщество, последний скрепляет себя страшной клятвой – никогда не поклоняться Святым Дарам; осыпать проклятиями всех святых и особенно отречься от Пречистой Девы Марии; попирать ногами и осквернять плевками все святые иконы и статуи, Крест и мощи святых; никогда не ходить причащаться и не использовать причастия, разве что с некой магической целью; не исповедоваться чистосердечно перед священником; всегда сохранять в тайне свой договор с силами ада. Дьявол со своей стороны обязуется предоставлять в любое время незамедлительную помощь; исполнять все желания колдуна или ведьмы в этом мире и делать их вечно счастливыми после смерти. Принеся это торжественное обещание, каждый новичок получал особого демона, называвшегося Magistellus (фамилиар). Фамилиар этот мог принимать обличие как мужчины, так и женщины; иногда он предстает как обычный человек, иногда – как сатир; если же он был дарован ведьме, то, как правило, принимал облик крупного козла.

Вполне очевидно, что речь здесь идет не о том, что фамилиары были животными, а о том, что они представляли собой демонов, которые, как считалось, могли принимать вид существ из плоти. В целом здесь мы имеем дело с одной из наиболее сложных проблем, связанных с магией и ведовством. Детали договоров таковы (ибо как святые становились по чистоте сродни ангелам, так и добровольные рабы Сатаны оскверняли себя всевозможными непотребствами), что многие авторы освещали этот предмет в излишне общих словах и таким образом, что навряд ли смогли удовлетворить вдумчивого и серьезного читателя. Хочу вначале сказать, что многие из рассматриваемых случаев можно объяснить истерией и галлюцинациями, кошмарами и расстроенным болезнью воображением. Однако сделав все эти допущения, согласившись с тем, что под инкубом или суккубом здесь следует нередко понимать человеческое существо, как правило, некоего представителя великого магистра области, все же мы сталкиваемся с достаточным количеством фактов, расследуя которые, человек непредубежденный должен признать, что многие признания подсудимых отражают реальность. Как сказал каноник Рибе в своем энциклопедическом труде «La Mystique Divine», работе, одобренной славным своей ученостью Папой Львом XIII, «после того как мы изучили записи и личные признания, вряд ли могут оставаться какие-либо сомнения, и своим прямым долгом я почитаю противостоять, пусть словом, тем многочисленным авторам, которые по предубежденности или опрометчивости считают, что все эти ужасы не более чем невежественные разговоры или же галлюцинации». [202] Бизар в своем авторитетном труде «Rapports de l’homme avec le demon» пишет об инкубах и суккубах: «Отношения (между людьми и демонами), имевшие место в реальности, можно проследить по протоколам официальных расследований, подтверждающим их подлинность. Процедура расследования проводилась учеными и просвещенными судьями, которые во все эпохи пытались выявить подлинные факты». [203]

Итак, мне кажется, что если, вообще, придавать какое-то значение свидетельствам очевидцев, если авторитет тончайших и внимательнейших умов всех эпох и стран стоит того, чтобы придавать ему значение, то приходится признать, что возможность (слава Богу, я не настаиваю на том, что это случалось часто) общения с демонами не следует отбрасывать. Конечно, трудно переубедить уже убедившего себя в том, что подобное невозможно, даже с помощью демонстрации, и тут остается лишь сослаться на авторитет св. Августина: «Hanc assidue immunditiam et tentare et efficare, plures talesque asseuer-ant, ut hoc negare impudentiae uideatur». [204] Здесь святой доктор сообщает: «Учитывая, что сообщения об этом весьма обычны и что столь многие люди неоспоримой честности и достойные доверия рассказывают об этом, исходя как из своего опыта, так и основываясь на чужих словах, можно утверждать, что сильваны и фавны, обыкновенно именуемые инкубами, нередко наносят ущерб женщинам, вызывая в них желание и ложась с ними; и что некоторые демоны, которых галлы именовали дузами, нередко поступали именно таким образом и искушали других, что подтверждается людьми уважаемыми и так определенно, что было бы дерзостью не внимать им».

Ученый Вильгельм Парижский, исповедник Филиппа Красивого, утверждает: «Существуют те, кого мы обыкновенно зовем инкубами или суккубами, и случается, что, воспламенясь похотью, они даже, как общепризнанно, могут дать жизнь ребенку, о чем свидетельствуют определенные, не подлежащие сомнению рассказы многих мужчин и женщин, которых демоны наполняли дурными мыслями и которым пришлось выдержать их похотливые нападки». [205]

Cв. Фома [206] и св. Бонавентура [207] также весьма определенно высказываются по этому поводу.

Франциско Суарес, знаменитый богослов-иезуит, пишет более осторожно, но достаточно ясно: «Таково учение св. Фомы, за которым последовали и все прочие теологи… Причина же их мнения следующая: подобные действия, безусловно, превышают обыкновенные возможности демонов, хотя возжелать такое соответствовало бы их природе. С Божьего попущения и по грехам многих людей сие возможно. Видимо, нельзя отвергнуть это учение без многочисленных оговорок и исключений. Та к что правду сказал св. Августин, что поскольку учение об инкубах и суккубах основывается на мнении людей ученых и опытных, то было бы дерзостью его отвергать». [208] Саламанкцы, т. е. авторы курсов по схоластической философии и богословию, а также моральному богословию, опубликованных лекторами теологического колледжа ученых кармелитов в Саламанке, в своем обширном труде «Theologia Moralis» [209] постановляют: «Некоторые отрицают это, считая невозможным, чтобы демоны осуществили плотский акт с человеческим существом», – но добавляют при этом, – «тем не менее, следует исходить из прямо противоположного мнения». [210] Шарль-Рене Биллар, известный доминиканец, в своем «Tractatus de Angelis» заявляет: «Один и тот же злой дух может выступать как инкуб для женщины и как суккуб для мужчины» [211]. Один из наиболее ученых – если не самый ученый – римских понтификов Бенедикт XIV в своем удивляющем эрудицией труде «De Seruorum Dei Beatificatione» рассматривает этот вопрос в деталях и делает массу ссылок, в кн. IV, часть I, c. 3 [212]. Комментируя отрывок «сыны Божии стали входить к дочерям человеческим» (Быт. 6:4), понтифик пишет: «Речь здесь идет о демонах, известных нам как инкубы и суккубы… Правда, что почти все авторы соглашаются с этим, хотя некоторые отрицают, что от них может быть потомство… С другой стороны, некоторые писатели признают как то, что взаимоотношения такого рода возможны, так и то, что от них могут произойти дети; более того, они утверждают, что это имело место, хотя и происходило неким новым и загадочным образом, как правило, человеку неизвестным» [213].

Св. Альфонс Лигьери в труде «Praxis confessariorum», VII, с. 111, пишет: «Некоторые отрицают существование злых духов, инкубов и суккубов; но большая часть авторитетных авторов признает их существование». [214]

В книге «Theologia Moralis» он говорит вполне конкретно, как грешат ведьмы с инкубами [215]. Того же мнения придерживались Мартино Боначина [216] и Винченцо Филлиуччи [217]. «Бузембаум совершенно верно подметил, что плотские грехи со злыми духами подпадают технически под понятие bestialitas». [218] К тому же мнению пришли Фома Тамбурини (1591 – 1675); Бенджамин Элбел (1690 – 1756) [219]; кардинал Каэтан (1469 – 1534), «лампада Церкви»; Хуан Азор (1535 – 1603), «по мудрости и глубине учености, по серьезности суждений заслуженно занимающий высокое место среди богословов» (Гури); многие другие авторитеты. [220] О том, что должен в таком случае при исповеди сказать кающийся, писал монсеньор Крэсон, ректор Главной семинарии Валенсии и генеральный викарий диоцеза, в своем трактате «De Rebus Uenereis ad usum Confessariorum» [221]. Жан-Батист Бувье (1783 – 1854) знаменитый епископ Ле Ман, в своем «Dissertatio in Sextum Decalogi Praeceptum» [222](с. 78) пишет: «Все богословы говорят о… злых духах, являющихся как в виде мужчины, женщины, так иногда и животного. Речь идет или о действительном и реальном их присутствии, или об эффекте воображения. Богословы считают, что этот грех связан с особой виной, в которой следует специально исповедоваться для того, чтобы преодолеть вредное суеверие, суть которого состоит в договоре с дьяволом. В этом грехе соединены два различных зла – преступление против святой веры и против целомудрия». [223] Доминик Шрам [224] в книге «Institutiones Theologiae Mysticae» отмечает следующее: «Ставится вопрос, может ли демон… напасть на мужчину или женщину и сделать кого-либо одержимым, если тот старается всеми силами достичь духовного совершенства и предается высоким помыслам. Здесь мы должны различать между истинным и ложным. Вполне определенно, что бы ни говорили усомнившиеся, что существуют демоны, инкубы и суккубы, и св. Августин утверждает (Град Божий, кн. XV, глава 23), что было бы опрометчивым утверждать противное… св. Фома и большинство других богословов поддерживают ту же точку зрения. Итак, мужчины и женщины, страдающие от этого бесстыдства, есть грешники, которые или сами пригласили демонов… или позволили демонам свободно искушать себя таким образом. Не приходится сомневаться, что подобные нечестивцы действительно могут быть атакованы демонами… и самому мне известны несколько человек, которые хотя и были весьма встревожены совершенными ими преступлениями и от всей души проклинали демонов и контакты с ними, тем не менее, вынуждены были терпеть помимо своей воли эти выходки Сатаны». [225]




Женщина, ставшая жертвой демонов

Мы покажем, что великие святые и ученые и все, кто писал о моральном богословии, признавали возможность сообщения с воплощенным злым сознанием. Демонологи также все как один соглашались с этим мнением. Герман Тираус [226]в книге «De Spirituum apparitione» говорит: «Было бы весьма опрометчиво да и попросту глупо отрицать эти (вещи), поскольку, делая это, вы должны также отвергнуть и презреть сдержанные и выверенные суждения наиболее святых и авторитетных авторов; более того, для этого следует отказаться от данных человеку чувств и рассудка и в то же время показать свое непонимание мощи дьявола и той власти, которую могут иметь злые духи над человеком» [227]. Дель Рио в книге «Disquisitiones Magicae» еще более выразителен: «Столь многие глубокие авторы и священники поддерживали это мнение, что отличаться здесь чем-то от них было бы безрассудством и невежеством; помимо того, что отцы Церкви, богословы и все ученейшие философы соглашались по этому поводу, истина их суждений неизменно подтверждалась опытом всех эпох и народов». [228] Эрудит Шпренгер в «MalleusMaleficarum» говорит то же самое [229]. Иоганнес Нидер (1380 – 1438) в своем труде «Formicarium» (Муравейник), который можно считать трактатом, посвященным решению богословских, философских и социальных проблем тех дней, отмечает с присущей ему проницательностью: «Причина, по которой злые духи появляются как инкубы и суккубы, на мой взгляд, следующая… таким образом они наносят двойной урон человеку, как его телу, так и духу, для демонов же повредить человечеству, как известно, наивысшая радость». [230] Пол Гриллан в книге «De Sortilegio» (Лион, 1533) пишет:

«Демон принимает форму суккуба… Таково верное учение богословов». [231]

«Довольно часто случается, что, как нам известно из опытного наблюдения, женщины, несмотря на свое сопротивление, в конечном итоге становились жертвами демонов». Таковы слова знаменитого Альфонса де Кастро [232], чье авторитетное толкование Писания имело большое влияние на Тридентский собор и который был избран архиепископом Компостеллы, где и умер. Петр Бинсфельд в книге «De confessione malefi-carum» подводит итоги: «Таковы несомненные и очевидные факты, не только доказанные насущным опытом, но также и мнением авторитетов всех эпох, что бы ни утверждали отдельные доктора и правоведы». [233]

Гаспар Скотт (1608 – 1666), физик, доктор и священник, «один из ученейших людей своего времени, чья скромная жизнь и глубокая религиозность сделали его объектом восхищения не только католиков, но и протестантов Аугсбурга», где прошли последние годы его жизни, пишет: «Столь многие авторитетные авторы поддерживали это мнение, что представляется невозможным его отвергнуть». [234] Боден, де Ланкр, Боге, Герр, Бизар [235], Гуно де Муассе [236] настаивали на истинности тех же печальных фактов. И над всеми этими справедливыми утверждениями гремит гром буллы Иннокентия VIII, провозглашающей весьма недвусмысленно: «Дошло до нас и глубоко опечалило известие, что многие люди обеих полов, совершенно презрев радение о спасении своей души и, весьма удалясь от Святой католической веры, имеют связи со злыми духами, инкубами и суккубами». [237]

Итак, здесь были перечислены многие великие имена людей науки, людей ученых, людей авторитетных, тех, к кому и сейчас в мире относятся с уважением, более того, на кого взирают с любовью и признательностью. В то же время следует сказать, что для сегодняшнего человека весьма трудно, почти нереально поверить в возможность всех этих темных деяний демонов, в злобную похоть инкубов и суккубов. [238] Все это производит впечатление некоей фантазии, порожденной больным воображением средневекового человека, вполне возможно, поджариваемого на решетке над разожженным огнем, и затем записанной в давно забытые тома фанатиками, поверившими в детские рассказы и более невежественными, чем дикари. «Даже если подобные ужасы и имели место в Темные века, – думают люди, – то теперь это явно невозможно». То т же, кто знает, как обстоят дела на самом деле, священник, сидящий в зарешеченной исповедальне, говорит про себя: «Господи, если бы так оно и было!» Но пусть скептики остаются в счастливом неведении в своей простоте и отстраненности от мира. Пусть они никогда не узнают о чудовищных вещах, притаившихся на границе нашей гибнущей цивилизации с вечностью.

Вполне уместно задать вопрос о том, как стало возможным, что демоны и наделенные злым сознанием сущности могут не только представать в обличии человеческом, но и осуществлять сугубо телесный акт соития. Синистрари, следуя за мнением Гуаццо, утверждает, что или демоны способны оживить труп какого-либо человеческого существа, мужчины или женщины, или что они могут создать из различных материалов новое тело, наделенное способностью двигаться, и посредством его соединяются с человеком. «Ex mixtione aliarum materiarum effingit sibi corpus, quod mouet, et mediante quo homini unitur». [239] В первую очередь демоны, вероятно, пользуются тем преимуществом, которое дает им погруженность жертвы в медиумический транс или гипнотический сон. Вторая вероятность выглядит гораздо более правдоподобной. Не следует ли нам обратиться за разгадкой к феноменам, наблюдаемым в связи с проявлениями эктоплазмы? Следует заметить, что это объяснение основывается на изучении феномена, при котором во время сеанса материализуются предметы. Их можно потрогать и подержать в руках, и затем они быстро дезинтегрируются. Мисс Скетчерд на симпозиуме «Выживание» [240] поделилась своими впечатлениями, которые в значительной степени доказывают возможность частичной рематериализации мертвых с привлечением материальной субстанции и эктоплазмических эманаций живых людей. И если лишенные тела души могут при определенных условиях, пусть и редко достижимых, быть материализованными, то почему нельзя допустить возможность того, что порождения зла, чьи попытки обрести телесность опираются на длительные раздумья и концентрированную волю людей, их призывающих, могут проделать то же самое?

Это объяснение представляется тем более правдоподобным, что нередко фиксировалось явление инкуба ведьме в обличии того человека, чьи объятия были для нее особенно желанными. [241] Бриньоли в своем труде «Alexicacon» сообщает, что когда он в 1650 году был в Бергамо, молодой человек 22 лет, разыскав его, долго и подробно ему исповедывался. Этот юноша рассказал, что как-то раз, несколько месяцев назад, когда он лежал в постели, дверь помещения открылась и девушка по имени Тереза, которую он любил, быстро проскользнула в комнату. К его удивлению, она сообщила, что ее выгнали из дома и что она готова остаться с ним. И хотя он более чем подозревал некий подвох, в конце концов он поддался на ее приставания и провел ночь в ничем не сдерживаемых удовольствиях вместе с нею. Перед рассветом, однако, визитерша открыла свою истинную природу, и молодой человек понял, что возлег с суккубом. Те м не менее, столь сильно оказалось его любовное безумие, что ночь за ночью повторялось то же самое, пока, пораженный ужасом и раскаянием, он, наконец, не нашел священника, чтобы исповедоваться ему и получить освобождение. «Сия ужасная связь продолжалась несколько месяцев; но в конце Господь позволил ей завершиться благодаря моим скромным усилиям; юноша же весьма сожалел о совершенных им грехах». [242]

Нередко случалось, что дьяволом или фамилиаром, приписанным к новой ведьме на шабаше при ее приеме, выступал в действительности мужчина, один из ковена, который или приближался к ней в некоем демоническом наряде, или имел с ней общение известного рода и, не пытаясь скрывать свою личность, выступал в роли похотливого прислужника, и далее нередко ее посещавшего. Всегда следует помнить о том, что многое из показаний, данных на ведовских процессах, можно объяснить деятельностью людей, а не демонов; что отнюдь не снижает тяжести совершенных ими преступлений, поскольку они добровольно стали рабами Сатаны, выступая под его руководством и действуя по вдохновению, дарованному силами ада. Когда враг имеет немалое количество слуг, вероятно, у него становится меньше причин для того, чтобы являться in pro-pria persona. Однако вновь и вновь при чтении протоколов этих процессов мы сталкиваемся с тем, что часть описанных в них событий не может быть объяснена естественными причинами, но лишь материализацией властного злого интеллекта. Но несмотря на то, что мы обладаем весьма детализированными описаниями, нередко бывает чрезвычайно сложно определить в том или ином конкретном случае, действительно ли ведьма общалась и заключила договор с дьяволом или же она была одурачена демонами, которые посмеялись над ней, позволив полагать себя находящейся с ними в союзе и таким образом подводя несчастную к страданиям и смерти. В последнем случае несчастная простофиля становилась жертвой отца лжи, которому она продалась за иллюзию и бесприбыльное исповедание зла. Есть тут и немалое количество дел, которые находятся как бы на границе между галлюцинацией и реальностью. Сильвен де ла Плэн, ведьма 23 лет, была осуждена парижским парламентом 17 мая 1616 года. Ее случай относится к последней категории [243]. Антуанетт Бренихон, замужняя женщина в возрасте 30 лет, сделала признание практически теми же словами. Сильвин, ее муж Бартелеми Минге и Бренихон были повешены, а их тела сожжены.

Анри Боге, судья Высшего суда Бургундии в труде «Discours des Sorciers» посвящает главу 12 «плотскому общению демонов с ведьмами и колдунами». Он обсуждает здесь следующие пункты: 1. Дьявол знает всех ведьм и почему. 2. Он принимает обличье женщины для соблазнения колдунов, и почему. 3. Другие причины, по которым дьявол так поступает с ведьмами и колдунами. [244] Франсуа Секретен, Клод Йан-прост, Якима Паже, Антуан Турнье, Антуан Гандильон, Клод Йангиллем, Тьюн Паже, Роланд дю Вернуа, Жан Плате, Клод Паже и немало других ведьм призналось «в связях с дьяволом». [245] Пьер Гандильон и его сын Жорж также признались, что общались с Дьяволом. В третьем разделе своего труда Боге подробно высказывается по этому поводу. [246]

О специфичном холоде, исходящем от демонов, говорили многие ведьмы всех стран Европы и во все века, когда они подвергались преследованиям. Как говорилось выше, в некоторых случаях, видимо, имела место полная материализация в силу неких процессов, связанных с превращением эктоплазмы. Эктоплазма описывается [247] как холодная и вязкая на ощупь ткань, прикосновение к которой сравнимо с прикосновением к рептилии. Некоторые детали, таким образом, начинают проясняться. Возможно, здесь и заключен ответ на многие тайны. В 1645 году вдова Бэш, ведьма из местечка Бартон в Суффолке, сказала, что представший перед ней дьявол был темнолицым молодым человеком, «холоднее обычного мужчины» [248]. Изабель Гуди и Джанет Брейдхейд из ковена в Олдерне в 1662 году признались, что дьявол «темный человек, очень холодный; этот холод напоминал воду из весеннего колодца». [249] Изабель, которая была перекрещена на шабаше, проведенном в полночь в олдернской церкви, и которой был приписан фамилиар по имени Red Riever (хотя он всегда был одет в черное), рассказывает и многое другое о дьяволе: «он умеет обращаться с женщинами лучше, чем любой мужчина, только слишком уж он велик, его (фаллос) холоден как лед» [250].

Во многих случаях присущего шабашам разврата, о чем весьма подробно и полно рассказывали на допросах ведьмы, их партнерами были, несомненно, присутствовавшие там мужчины; Великий магистр, писарь или председатель ковена, которые могли ради своего удовольствия выбрать тех женщин, которых они желали. Это следует из одного отрывка в книге Де Ланкра: «Дьявол на шабаше осуществляет браки между колдунами и ведьмами и, соединяя их руки, он громко произносит:

Esta es buena parati Esta parati lo toma». [251]

Наконец, очевидно, что в ряде случаев использовался искусственный фаллос. [252]

Искусственный пенис – достаточно обычный предмет в эротической практике многих древних цивилизаций; существует немало сведений о его использовании в Египте, Ассирии, Индии, Мексике и других странах. Его находили в гробницах; часто он изготовлялся по обету [253], в несколько измененной форме он дошел до нас как талисман-маскот, известный всем, кто бывал в Южной Италии [254]. Нередко его изготовители и не пытались как-то изменить форму этого предмета. Аристофан упоминает его в «Лисистрате» (411 до Р. Х.), один из наиболее известных диалогов (VI) Герода (300 – 250) повествует о том, как Коритто и Метро весело обсуждают свои Вбэвюг, а в другом представлении (VII) женщины посещают Кердона-кожевника, который изготавливает шедевры в этой области. Герод не менее современен в сегодняшнем Лондоне или Париже, чем был на острове Кос много столетий назад. Fascinum, объясняет Glosssarium Eroticum Linguae Latinae [255], это «Penis fictitius ex corio, aut pannis lineis uel sericis, quibus mulieres uirum mentiebantur. Antiquissima libido, lesbiis et mile-siis feminis praesertim usitatissima. Fascinis illis abutebantur mere-trices in tardos ascensores». Как можно было ожидать, Петроний уже стоит в очереди, чтобы предоставить свою цитату, вернее, фрагмент, в котором старая карга [256] Энотея пугает Энколпия своим scorteum fascinum, о котором испанский ученый дон Антонио Гонсалес де Салас говорит: «Rubrum penem coriaceum ut Suidas excertim tradit uoce φαλλοι, Confecti et ex uaria materia uarios in usus olim phalli ex ligno, ficu potissimum qui ficulnei saepius adpellati, ex ebore, ex auro, ex serico, et ex lineo panno, quibus Lesbiae tribades abutebantur» [257]. И Тибулл говорит о внешнем виде Приапа: [258]

Placet Priape? Qui sub arboris coma Soles sacrum reuincte pampino caput Ruber sedere cum rubente fascino.

Церковь, конечно, без устали проклинала все подобные практики, независимо от того, были ли они, пусть и отдаленно, связаны с ведовством и колдовством или нет. Арнобий, считавший употребление таких вещей серьезным преступлением, в труде «Aduersus Nationes», V (около 296 года) рассказывает до смешного неприличный анекдот, указывающий на использование фасцинума галлами-жрецами берекинтинской Кибелы [259], оргии которой весьма похожи на дионисийские. Ту же историю передает Климент Александрийский в «Προτρεπτικος πρόσ Ελληυασ», Юлий Фирмик Матерн в «Deerrore profanarum Religionum» (337 – 350), Никита (около 414 года), св. Григорий Назианзин в речи XXXIX, Феодорит (около 457 года) в «Sermo octaua de Martyribus». Речь здесь идет о весьма примитивных ритуалах.

Лактанций, в труде «De Falsa Religione» (Diuinarum Institutionum), написанном около 304 года, говорит о некоем фаллическом суеверии, о чем-то вроде фасцинума, почитавшемся весталками, причем отмечает, что этот культ весьма распространен в его время. Возвышенный Отец Церкви, св. Августин в «De Ciuitate Dei» (VII, 21) рассказывает, как фасцинум использовался при поклонении Бахусу, и затем, описывая церемонию заключения брака (VI, 9), пишет: «Sed quid hoc dicam, cum tibi sit et Priapus nimius masculus, super cuius immanissimum et turpissimum fascinum sedere nona nupta iubeatur, more honestissimo et religiosissimo matronarum». Историк Евагрий Схоластик (около 504 года) в «Historia Ecclesiastica» (XI, 2) говорит, что поклонение Приапу было весьма распространено в его дни и фасцинум хорошо известен. Никифор Каликст, византийский автор более позднего времени, умерший где-то в середине XIV столетия, чья хроника заканчивается со смертью Льва Философа (911), пишет о фаллических церемониях и использовании ложного фаллоса. [260]

Собор за собором запрещал использование фасцинума, и уже частота этих запрещений говорит о том, насколько глубокие корни имели связанные с ним практики. Второй собор в Шалон-сюр-Саон (813) высказался определенно и недвусмысленно; также и синоды в де Мано (1247) и Туре (1396). Бурхард из Вормса (умер 25 августа 1025 года) в своем знаменитом декрете писал: «Fecisti quod quaedam mulieres facere solent, ut facere quoddam molimen aut mechinamentum in modum uirilis membri, ad mensuram tuae uoluptatis, et illud loco uerendo-rum tuorum, aut alterius, cum aliquibus ligaturis colligares, et for-nicationem faceres cum aliis mulierculis, uel aliae eodem instrumento, siue alio, tecum? Si fecisti, quinque annos per legitimas ferias poeniteas». И далее: «Fecisti quod quaedam mulieres facere solent, ut iam supra dicto molimine uel alio aliquo machinamento, tu ipsa in te solam faceres fornicationem? Si fecisti, unum annum per legitimas ferias poeniteas».

В другой пенитенциарной книге написано: «Mulier qualicumque molimine aut per seipsum aut cum altera fornicans, tres annos poeniteat; unum ex his in pane et aqua».

«Cum sanctimoniali per machinam fornicans annos septem poeniteat; duos ex his in pane et aqua».

«Mulia qualicumque molimine aut seipsam polluens, aut cum altera fornicans, quatuor annos. Sanctimonialis femina cum sancti-moniali per machinamentum polluta, septem annos».

Таким образом, очевидно, что распространенные в античности искусственные методы соития практиковались во все эпохи так же, как и в наше время, и снова и снова подвергались запрету со стороны Церкви. Уже это должно было заинтересовать сатанистов, и вряд ли кто сомневается, что среди прочих темных безумств шабаша всеобщее распространение получило и использование фасцинума. Но, разбирая детализированные и полные материалы судебных протоколов, мы сталкиваемся с ужасными загадками темной похоти, которые не могут быть объяснены обычным половым актом или использованием механических приспособлений. Однако богословы и инквизиторы в совершенстве понимали, какие невыразимые кошмары царят в запредельной мгле.

Животное-фамилиар весьма отличалось от фамилиара в человеческой форме. В Англии о них рассказывалось особенно много, и даже сегодня художник, вознамерившийся написать портрет ведьмы, изобразит ее с большущими зубами, в остроконечной шляпе, красном плаще, ковыляющей с клюкой, и, конечно, рядом с ней будет ее большой черный кот. Следует заметить, что в других странах упоминания о таких животных крайне редки, так что епископ Фрэнсис Хатчинсон даже говорит: «Нигде мне не приходилось слышать о бесах (Imps), кроме нашей страны, где кормление, поощрение и позволение им сосать себя приравнивалось к уголовному преступлению» [261]. Интересно, что такие фамилиары встречались, как правило, в Суффолке, Эссексе и восточных графствах. Животное практически любого вида могло выступать в этом качестве – собаки, коты, хорьки, ласки, жабы, крысы, мыши, птицы, ежи, зайцы, даже осы, мотыльки, пчелы и мухи. Печально думать, что в ряде случаев несчастные женщины, отвергнутые своими соотечественниками, искали дружбы у кошки или собаки, кормили своих бессловесных друзей лучшими кусочками, которые они могли достать, и единственно в силу этого своего чувства оказывались на костре или виселице. Но весьма часто ведьма действительно содержала маленькое животное на диете из молока, хлеба и ее собственной крови с тем, чтобы совершать при его посредничестве магические действия. Детали действий этих доморощенных авгуров, на мой взгляд, ясны. Вероятно, ведьмы наблюдали за походкой животных, их действиями, тоном издаваемых ими звуков и придавали им некое особое значение. Нет сомнений, что собаку или таких птиц, как ворона или галка, можно обучить некоторым трюкам с тем, чтобы воздействовать на воображение обывателей.

Особое значение крови в жизни человека было известно, надо думать, в самые отдаленные от нас времена. Люди испытывали слабость после потери крови и, соответственно, считали ее за силу, саму жизнь. Во все эпохи кровь почиталась важным элементом при проведении терапии и имела особую магическую ценность. Несколько капель крови, которые ведьма давала своему фамилиару, были не только наградой, возобновляющей силы, но и элементом, устанавливающим более близкие отношения между ней и собакой, кошкой и птицей. Кровь представляла на уровне психики скрепляющее звено.

В ходе суда над Элизабет Сойер в Челмсфорде, 1556 год, обвиняемая призналась, что ее фамилиар, полученный ею от бабушки, известной ведьмы, был «в обличии кота с белыми пятнами» и ее бабка «научила ее кормить этого кота хлебом и молоком, как она и делала; научила ее также называть кота Сатаной и держать его в корзине. Также всякий раз, когда он делал что-либо для нее, она говорила, что он заслужил каплю крови, и давала ему ее, уколов себя в то или иное место» [262]. Было бы излишним умножать подобные факты; во время процессов над ведьмами в Эссексе, особенно в разгар работы Мэтью Хопкинса и его подручного Джона Стеарна с 1645 по 1647 год, животные-фамилиары вновь и вновь упоминаются в протоколах. Уже в 1694 году в Бёри Сент-Эдмундс пожилая матушка Маннингс из Хэртиса в Суффолке была доставлена к Верховному судье Холту по обвинению в том, что у нее был бес в образе черного хоря. Но судья отверг свидетельства компании деревенских дурней и приказал жюри вынести вердикт о неви-новности. [263] «После особого исследования я установил, – говорит Хатчинсон, – что многие в городе и его окрестностях считают, что решение это было весьма правильным». В 1712 году было установлено, что фамилиаром Джейн Венхем, ведьмы из Волкерна в Хертфордсшире, был кот.

В пьесе Форда и Деккера «Эдмонтонская ведьма» фамилиар появлялся на сцене в обличии пса. Конечно, это прямое заимствование из памфлета Генри Гудкола «Удивительное разоблачение Элизабет Сойер» (London, 1621), в котором ведьма признается, что дьявол приходит к ней в обличии собаки, причем иногда черной, а иногда белой. Какие-то дети сообщили суду, что видели ее кормящей двух белых хорьков белым хлебом и молоком, но это обвинение Сойер стойко отрицала. Во второй сцене первой части «Фауста» Гете Мефистофель впервые является Фаусту за городскими вратами в облике белого пуделя и затем возвращается с ним в его кабинет, причем рычит и повизгивает, когда читается In Principio. Это часть старой легенды. Манлий (1590), рассказывая о своем разговоре с Меланхтоном, цитирует его слова: «Он (Фауст) всегда ходил с собакой, которая была дьяволом». Паоло Йовио сообщает [264], что Агриппу всегда сопровождал демон в обличии черного пса. Но Жан Вейер в своем знаменитом труде «De Praestigiis Daemonum» [265] сообщает, что в течение ряда лет он общался с Агриппой и что его черная собака по кличке Монсир, о которой рассказывали столь необычные истории, была совершенно невинным животным, которое он часто выводил гулять на поводке. Агриппа очень любил свою собаку – она ела с ним с одного стола и по ночам лежала в одной кровати. И поскольку он был видным ученым и по характеру затворником, то Агриппа никогда и не пытался противоречить слухам, которые повсюду распространяли его соседи. В том, что эти слухи возникли, удивительного немного, учитывая известность герметических работ Агриппы, прославивших его имя уже при жизни. Многие полагали, что он могущественный волшебник.

Среди фамилиаров были весьма распространены гротескные имена: Лизабет, Верд-Жоли, мэтр Персиль (петрушка), Верделе, Мартине, Абрахель (суккуб); животные-фамилиары получали такие имена (в Тисси, Англия), как Гриссел, Гридигут, Блэкмэн, Иезавель (суккуб), Альманзор, Йармара, Пиваккетт.

Фамилиар в образе человека часто сопровождал ведьму и был виден людям прозорливым. Так, в 1324 году одно из обвинений, выдвинутых против леди Элис Кителер, заключалось в том, что ее посещал демон в образе «quandoque in specie cuiusdam aethiopis cum duobus sociis». Вот почему не так-то и легко отбросить факты, свидетельствующие о встречах на шабашах многочисленного общества приспешников Сатаны.




Достарыңызбен бөлісу:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10   ...   28




©dereksiz.org 2024
әкімшілігінің қараңыз

    Басты бет