Глава 10. Отмена крепостного права

Глава 10. Отмена крепостного права

§ 1. «Устройство и улучшение быта помещичьих крестьян»

О том, какие настроения были у крестьян накануне и во время отмены крепостного права, достоверно описал Н.А. Крылов, отец будущего кораблестроителя, академика А.Н. Крылова: «Года за три до 1861 года, народ в каждом необычном проезжающем видел вестника воли. С ярмарок, с базаров и с богомолий всегда крестьяне привозили новости о воли. Рассказы велись на все лады: как царь посылал волю в бочках с икрой, в ящиках засмоленных, но господа успеют пронюхать и выкрадут. Пробовал царь и через своих верных людей тайно переслать народу волю, но господа людей задерживали, обыскивали, отбирали волю, а людей морили в острогах. Особенно сильно было ожидание воли 19-го февраля 1861 года: ждали её и в церквях и на большой дороге. Когда-же и этот день обманул их, то общий говор свалил вину на попов, подкупленных помещиками, и на полицию, выбранную тоже из дворян…

Наконец, 9-го марта 1861 года, пришло верное известие из Симбирска, что там, во время Сборной ярмарки, раздавали волю с соборной паперти на площади… С паперти бросали в народ выдержки из «Правил о порядке приведения в действие Положений о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости». Выдержки эти были напечатаны в симбирской губернской типографии на маленьких листочках. Сначала они раздавались на паперти собора чинно, а когда народ нахлынул густою толпою, то эти листочки бросали в толпу веером и сотни рук их разрывали на клочки…

Эти выдержки гласили, что немедленно прекращаются: перекрепление личных прав на крестьян и дворовых людей другим лицам; переселение крестьян на другие земли; отдача крестьян в работу и в услужение и отдача крестьян в исправительные заведения.

В то же время крестьяне получали право: вступать в брак без согласия помещика; приобретать недвижимую собственность; вступать в договоры и подряды, торговать, записываться в цехи и вчинять иски и тяжбы.

Тут же было – «крестьяне, продолжая пользоваться теми самыми усадьбами и полевыми угодьями, которыми до того пользовались, обязаны: состоящие на оброке – платить оброк владельцу в прежнем размере, а состоящие на барщине – отправлять оную в прежнем-же размере с нижеследующими облегчениями:

• 
  немедленно отменяются всякие добавочные сборы: птицею, баранами, маслом, яйцами, ягодами, грибами, холстом, сукном, пряжею, шерстью и т.п.;
  
• 
  женская барщина не допускается свыше двух дней в неделю с тягла, а мужская отбывается, по-прежнему, но не свыше трёх дней в неделю;
  
• 
  крестьянские подводы могут быть посылаемы с сельскими произведениями помещика, не иначе, как в счёт барщины;
  
• 
  помещик сохраняет право, до учреждения волостей, разбирать и судить крестьян и подвергать их взысканиям и наказаниям – с тем, чтобы наказаниям телесным они были подвергнуты не иначе, как через полицию;
  
• 
  в течение двух лет со дня издания настоящего манифеста, крестьянам и дворовым людям пребывать в прежнем повиновении помещикам и беспрекословно исполнять прежнии их обязанности…
  

Весной 1861 г. были учреждены мировые участки и выбраны мировые посредники. В Алатырском уезде было два участка, в которые входили 5 Сутяженских обществ, 12 Семёновских, село Порецкое, 5 обществ Сиявских, 19 Стемасских и 9 Иваньковских². Соответственно было два мировых посредника: Н.А. Крылов и Н.Г. Свияженинов. Избирались они из числа местных дворян. Их основной задачей было составление уставных грамот, т.е. документов, регулирующих отношения между помещиками и крестьянами после реформы. Все грамоты составлялись по единому образцу, утверждённому императором. Приведём одну из них.

Дворовых – 4.

Крестьян – 696 (мужского пола).

Из них отпущено после ревизии на волю:

Дворовых – 3.

Затем состоит на лицо:

Дворовых – 1.

Крестьян – 696.

К подлинной уставной грамоте уполномоченный доверенностию от княгини Урусовой алатырский купец Василий Романов Варли руку приложил. При поверке сей уставной грамоты свидетели были доброхотные временнообязанные крестьяне части села Иванькова г. Дурасова: Родион Павлов, Ефим Еремеев и Алексей Андреев. Ефим Еремеев за себя и прочих доброхотных неграмотных крестьян по их личной просьбе руку приложил.

1862 г., сентября 25 дня, сия уставная грамота поверена и на основании 64 статьи правил о порядке приведения в действие Положения о крестьянах введена в действие и утверждена.

Грамота сия подлинником в книгу под № 62-м записана. Подписал мировой посредник 2 участка Свияженинов³.

К Уставной грамоте об условиях освобождения крестьян от крепостной зависимости было сделано приложение с проектом о размежевании земель Иваньковской дачи. В частности, предлагалось, чтобы удельные крестьяне получили в обмен на 150 дес. земли в Юрьевом поле, такое же количество земли по речке Елховке. Господские земли должны были быть прирезаны к владениям А.С. Урусовой при Хуторе и в Юрьевской даче, причём колодец Студенец при речке Падеришке, где предполагалось устроить хозяйственную ферму, должен был остаться за ней. Таким образом, земли Урусовой оказывались между Иваньковом и Уваровкой и шли прямыми линиями к Суре так, чтобы остров с озером Старой Сурой вошёл в её участок. Лесные покосы за Сурой, которые раньше принадлежали крестьянам (до 80 дес.), оставались за владелицей, а вместо них крестьянам давались пойменные луга в Иваньковской и Юрьевской дачах (здесь крестьяне уже пользовались лугами размером до 178 дес.). Кроме того, крестьянам было отказано в пользовании дровами Засурской дачи, хотя было добавлено, что желающие могут пользоваться сучками, валежником, хворостом по цене 30 копеек за воз или отбывать за дрова работою. Так как цена была сильно завышена, то крестьяне от этого предложения отказались.

В 1863 г. имение княгини А.С. Урусовой было продано А.Ф. Дурасову. Споры по размежеванию возобновились. Новый хозяин не только сохранил все старые предложения, но и пошёл дальше. Например, уваровские крестьяне, которые имели 60 дес. земли подле леса Ванючки и 74 дес. в двух местах Стемасской дачи, должны были променять их на присурские луга. Крестьяне были против, так как луга были достаточно далеки от поселения, а прогон для скота, особенно в весеннее время, настолько грязен, что прогнать скот по нему было невозможно.

Тогда Дурасов предложил выкупить их угодья по 16-ти рублей за десятину (напомним, что цена десятины в Симбирской губернии была установлена в 22 рубля 46 копеек), а Уваровку перенести на новое место. Под поселение он выделял 50 десятин на берегу речки Сарки. Крестьяне вновь отказались, хотя земли у них не было. Сохранился приговор сельского схода крестьян деревни Уваровки от 30 мая 1886 года в котором они «имели суждение о том, что в деревне нашей нет свободных мест для населения» и просили выделить места под постройку 33-х домов. А так как просимые места низкие («к озеру»), они брали обязательство «привести их в удобное положение для поселения». Приведём фамилии тех, кто участвовал в сходе: «Сельский староста Пётр Бастрыков; рядовые: Иван Чуваев, Данила Сеняткин, Пётр Душин, Иван Спрыгин Старший, Феоктист Горячев, Пётр Кузовёнков, Пётр Токарев, Дмитрий Корчагин, Данила Сеняткин Старший, Иван Корчагин, Трофим Куршев, Пётр Цапаев, Фёдор Додонов, Степан Козлов, Афанасий Терпенцев, Иван Додонов, Иван Крутов, Ларион Зезянов, Василий Кириллов, Михайла Гребенсков, Иван Хренов, Никифор Хренов, Михайла Лисятников, Александр Каймаков, Михайла Китов, Алексей Токарев, Иван Куршев, Данила Дурасов, Никифор Горячев, Ефим Чуваев, Максим Хренов, Антон Батраков, Яков Чапурин, Иван Хренов, Андрей Хренов, Ефим Беков, Степан Чапурин, Александр Муратов, Павел Долгополов, Никита Друзин, Илья Друзин, Андрей Вандышев, Григорий Вандышев, Алексей Анягин, Николай Друзин, Герасим Зрютин, Степан Терпянцев, Козьма Друзин, Игнатий Корчагин, Григорий Коновалов, Михайла Коновалов, Иван Спрыгин Младший, Пётр Каровкин, Иван Кузовёнков Младший, Василий Базанов, Моисей Бастрыков, Родион Захаров, Михайла Цапаев, Ефим Китов, Василий Дурасов, Максим Рагулёв, Степан Маёршин, Пётр Сазанов, Александр Додонов, Яков Додонов и Василий Рагулёв.

К сему приговору сельский староста Пётр Бастрыков по безграмотству приложил печать (круглая печать с надписью в три строки: «СЕЛЬСК. СТАР. Д. УВАРОВКИ АЛАТЫР. УЕЗ.»).

Грамотные руку приложили: Михайла Гребенсков, Пётр Токарев.

К сему приговору вместо рядовых крестьян неграмотных по их просьбе руку приложил той же деревни крестьянин Алексей Бастрыков.

1886 года, июня 6 дня, приговор сей в Иваньковском волостном правлении к свидетельству явлен и в книгу приговоров сельских сходов подлинником под № 5 записан.

Волостной староста Чуркин.

У сего: (круглая печать с надписью в центре «ПЕЧАТЬ» и по ободу «ИВАНЬКОВСКАГО ВОЛОСТ. ПРАВ. АЛАТЫРСК. УЕЗДА»).

За писаря Суров» (ГАУО, ф. 88, оп. 2, д. 743, лл. 2 – 3).

Новый хозяин сразу же потребовал выселить бывшего дворового человека Якова Ефимова Владимирова и крестьянина Михаила Киселёва из домов, которые были подарены им владелицею. Что и было сделано в сентябре 1863 г., т.к. Алатырский уездный суд при рассмотрении доверенности, данной владелицею князю Вяземскому, нашёл, что он права на дарение земли и усадеб не имел, а потому усадьбы те должны остаться в распоряжении владелицы.

Я.Е. Владимиров подал в суд на несправедливое, по его мнению, решение Алатырского уездного суда. Суд длился несколько лет, но ни к чему не привёл. Чтобы подтвердить право Владимирова на дом и усадьбу, княгиня А.С. Урусова выдала ему аттестат (см. ниже), но и это не помогло.

Дан сей аттестат мною, нижеподписавшеюся, вольноотпущенному дворовому человеку моему Якову Ефимову Владимирову.

Он, Владимиров, прежде поступления его в моё крепостное владение, служил родительнице моей, действительной тайной советнице Екатерине Алексеевне Уваровой, урождённой графине Разумовской, в родовом ея имении, Ждамировской вотчиною именуемом, при котором он состоял по ревизии…

Когда же вышеписанное Ждамировское имение перешло ко мне, от родительницы моей, по дарственной записи, совершённой 10 апреля 1840 года и окончательно принято мною в своё владение, то Владимиров, по воле моей, 1 марта 1843 года был переведён в Ждамировскую вотчину для приведения в порядок вновь учреждённого тогда хлебопашества, других отраслей сельского хозяйства и устройства промышленных заведений. С тех пор, по настоящее время, Владимиров продолжал безпрерывно вполне одобрительную службу с неутомимою деятельностию и прилежным усердием к пользам моим и крестьян моей вотчины: изыскивал средства к благоустройству имения, источники к возвышению доходов и способов к улучшению быта крестьян; во время постигавших несчастий от пожаров, Владимиров употреблял усиленное старание к приобретению жилищ и других предметов, изыскивая к тому нужные средства; благоразумными мерами имел неусыпное попечение о призрении сирот, исполняя это согласно желанию моему и указаниям главных распорядителей моими имениями. Доказательством чему служит:

• 
  во 1-х, отличное устройство, произведённых под личным его надзором, с необыкновенною бережливостию денежных расходов и материалов, винокуренного завода по новой конструкции, овчарного хутора, господских домов, заведений по хлебопашеству, водяных и ветряных мельниц;
  
• 
  во 2-х, устройство в с. Иванькове и Паранеях базаров и ярмарок с удобными торговыми лавками, доставлявших мне и крестьянам значительные выгоды (в Иванькове базарным днём был четверг, в Ждамирове – суббота, в Паранеях – воскресенье);
  
• 
  в 3-х, приобретение покупкою смежных земель, за весьма выгодную цену у гг. Бухвалова, Соловьева, Ильчанинова, Черкасовых, Сарбулатовых, Корольковой, Карсаковой и Академовой;
  
• 
  в 4-х, по званию поверенного в делах моих, Владимиров добросовестно производил размежевание чрезполосных земель, заключал полюбовные сказки, с соблюдением предписанных законом правил, без малейшего упущения моих выгод. По делам производящимся в присутственных местах, имел надлежащее аккуратное хождение, ограждая во всём права мои на имущество и все интересы в имении силою закона. По производству винокурения вёл отличный порядок по продаже в казну вина и поставке оного, а так же по продаже хлеба и других продуктов в имении находившихся, соблюдал мои выгоды и всему тому вёл аккуратные счёты, которые своевременно представлял куда следует исправно…
  

• 
  во 1-х, на родине его, в селе Паранеях, наименовать главную улицу его фамилею – «улица Владимировская» – в честь ему, за благоустройство после пожара новых и перестройку старых, уцелевших от пожара крестьянских домов и надворных строений правильными кварталами;
  
• 
  во 2-х, в 1854 году, при переводе его из села Параней на постоянное жительство в село Иваньково, для ближайшего и удобнейшего надзора за постройкою винокуренного завода, подарила ему, за неутомимые долговременные труды в пользу мою, принадлежащий мне в том селе дом с надворным строением, скотным двором, огородом и землёю в вечное и потомственное владение, сделав распоряжение о выдаче ему на сей предмет надлежащего акта;
  
• 
  в 3-х, в 1860 году, в видах улучшения быта Владимирова, я даровала ему с семейством свободу, снабдив его отпускной, причём вменила в обязанность уполномоченному от меня князю Вяземскому, выдать Владимирову на прочное владение домом и усадебною землёю в селе Иванькове надлежащий акт, каковой и выдан 3-го октября 1861 года; сверх того, Владимиров, по мере заслуг, многократно был награждаем деньгами и вещами, а он, не переставая пещись о пользе имения моего, продолжал службу с одинаковою ревностию и добросовестностию и по получении отпускной; а по отрешении бывшего управляющего купца Варли, во время нахождения моего за границею, князь Вяземский поручил Владимирову вступить во временное управление имением… и хотя Владимиров не принимал от Варли дел, приведённых им в запутанность и совершенное разстройство, однако, и в эту трудную минуту, при совершенном безденежьи кассы, Владимиров взялся и охранял мои интересы с полным успехом.
  

Подлинный аттестат своеручно подписала княгиня Александра Урусова, урождённая графиня Уварова⁴.

Отмена крепостного права в Иваньково проходила под диктовку помещиков. Например, по требованию Дурасова из грамоты был исключён пункт о том, что крестьянам предоставляется право выкупить усадебную оседлость, несмотря на то, что это право было зафиксировано в «Манифесте» Александра II.

«Ждали волю долго, но она упала как снег на голову». Земля так и не стала собственностью крестьянина. За неё следовало заплатить выкуп. Помещик волен был разрешить или не разрешить перевод на выкуп. До перехода на выкуп крестьяне оставались временнообязаными и продолжали платить оброк и нести барщину или издольщину, как теперь её стали называть. Только в 1881 г. правительство объявило выкуп обязательным.

Вообще в Алатырском уезде помещики не торопились дать волю. Большинство крестьян осталось на оброке. Так было в сёлах Стемасы и Мирославка (ныне входит в черту Алатыря), где помещик Евсюков оставил крестьянам все бывшие у них в пользовании земли, но установил оброк с каждой души по 8 рублей и обязал выставлять ежегодно в своё имение работников на 1500 человекодней. В сельце Висяге помещица Крылова (мать Н.А. Крылова, проживавшая в Алатыре), также оставила крестьянам бывшие у них в пользовании 320 десятин земли, но с условием платить ежегодно 1028 рублей и выставлять работников на 8715 человекодней. Всего в Алатырском уезде из 210 имений крестьяне 182 были оставлены на оброке с отработками⁵.

Опасаясь, что принятие земельного надела с обязательством платить за него работою помещикам можно снова закабалить себя в крепостное состояние, многие крестьяне отказывались от таких наделов и переходили в разряд дарственников. «Дарственные наделы» – наделы бывших помещичьих крестьян, полученные в размере ¼ нормы без выкупа. В Алатырском уезде в разряд дарственников перешло 5070 душ (24,4% от всех помещичьих крестьян уезда). Все они получили нищенские наделы: в среднем по 1,05 десятины на душу. В Иванькове отказались от выкупа три семьи, в Уваровке – одна⁶.

Сколько должен был бы заплатить крестьянин за землю, если бы ему разрешили это сделать? Предположим, что в крестьянской семье из 5-6 человек было до трёх ревизских душ. Таким образом, на семью приходилось около 7 десятин земли, т.е. выкупать надо было три душевых надела. Для помещичьих крестьян Симбирской губернии цена за десятину была установлена в 22 рубля 46 копеек, т.е. за 7 десятин нужно было заплатить чуть более 150 рублей. На самом деле эта сумма была в несколько раз больше.

Дело в том, что размер выкупного платежа рассчитывался так. 695 крестьян платили оброк в размере приблизительно 6 рублей 50 копеек, т.е. в год 4504 рубля. Выкуп должен был составить такую сумму, чтобы положив её в банк, княгиня Урусова могла иметь в виде процентов те же четыре с половиной тысячи. Банк платил 6% годовых с положенной в него суммы. Значит, выкупа полагалось 108 рублей за один надел или 324 рубля за три надела, т.е. уже более чем в два раза больше, чем было установлено первоначально.

Для расчёта сумма оброка, обозначенного в уставной грамоте, умножалась на 16 рублей 67 копеек. Не у каждого крестьянина были такие деньги. Тут на помощь помещикам пришло правительство. Помещики получали от государства 75-80% суммы выкупа через специальный банк. Остальное помещику платил крестьянин. Таким образом, помещик получал весь выкуп сразу, а крестьяне оказывались в огромном долгу у государства. В течение 49 лет они должны были внести в банк выплаченную за них государством сумму да ещё нараставшие на неё проценты.

В 1869 г. А.Ф. Дурасов получил 80% выкупной суммы, которая составила 60 089 руб. 60 коп., а крестьяне стали платить выкупные платежи по 3605 руб. 38 коп., растянувшиеся на 49 лет. Хотя для погашения суммы, выданной Дурасову нужно было всего 16 лет (ГАУО, ф. 117, оп. 15, д. 108, л. 1).

В Центральном государственном историческом архиве в г. Санкт-Петербург хранится уставная грамота на деревню Нечаевку⁷. Выявила её Галина Александровна Солдатова (Лёнина) и любезно предоставила авторам. Тогда часть села Иванькова, называвшаяся деревней Нечаевкой, принадлежала гвардии ротмистру Петру Фёдоровичу Дурасову. 24 сентября 1862 г. между ним и нечаевскими крестьянами была составлена Уставная грамота.

В ней указывалось, что по 10-й народной переписи в Нечаевке значилась 41 душа мужского пола. В их пользовании было 150 десятин земли, в том числе под крестьянскими усадьбами 4 десятины. Так как высший размер душевого надела в Симбирской губернии был установлен в 3 десятины 600 сажен, то на всё крестьянское общество приходилось 133 десятины 600 сажен, т.е. 17 десятин крестьянской земли отрезалось в пользу помещика. По взаимному и добровольному согласию с помещиком крестьяне получили в постоянное пользование половину высшего надела, т.е. 66 десятин 1800 квадратных сажен или 1 десятину 1800 квадратных сажен на мужскую душу.

В связи с тем, что большая часть крестьянской земли находилась в чересполосном владении, первоначально крестьянам отошли 4 десятины усадебной земли, 30 десятин сенного покоса по реке Суре и 32 десятины пахотной земли, примыкающей к их поселению. Оставшиеся 84 десятины сенного покоса и пашни находились в непосредственном распоряжении помещика до размежевания земель и угодий с прочими владельцами.

Берега рек Суры, Сары, Сарки, Елховки, Михалейки и Бездны оставались в распоряжении помещика, равно как и рыбная ловля в оных.

С 1 апреля 1863 г. крестьяне переводились на оброк, который составил 5 рублей 38¾ копейки серебром в год с каждого душевого надела, а с 41 надела – 220 рублей 88 копеек серебром.

К Уставной грамоте сделано приложение: «так как от крестьян части села Иванькова должна быть сделана отрезка пахотной земли и сенного покоса, а как они произвели посев хлеба в высшем размере, то отрезка от них в пятом поле поступает в распоряжение помещика по уборке ими сего хлеба в будущем 1863 году. Отрезка же в остальных двух полях, равно и сенного покоса, поступает в распоряжение помещика с утверждения Уставной грамоты».

17 июля 1864 года земли деревни Нечаевки П.Ф. Дурасов продал своему брату – Александру Фёдоровичу Дурасову. Размежевание нечаевских земель было проведено в сентябре 1867 года и утверждено Алатырским мировым съездом. 2 апреля 1869 г. А.Ф. Дурасов сделал письменное заявление: «При этом имею честь присовокупить, что всю неудобную землю, состоящую в черте крестьянского надела деревни Нечаевки, в количестве 119 десятин 1724 сажен, я отдаю крестьянам в полную собственность безвозмездно».

§ 2. Имение княгини А.С. Урусовой

Характерным явлением накануне отмены крепостного права было то, что помещики закладывали своих крестьян в различных казённых кредитных учреждениях того времени. Например, княгиня Урусова заложила крестьян в Санкт-Петербургской сохранной казне. Её долг составлял 189 тысяч 4 рубля 32 копейки серебром, т.е. за каждую душу она получила в ссуду по 272 рубля. По всей видимости, долги заставили А.С. Урусову продать свои владения. Приведём купчую о продаже.

Лета тысяча восемьсот шестьдесят третьего, марта в двадцать седьмой день, жена генерал-адъютанта княгиня Александра Сергеевна Урусова продала, с согласия Санкт-Петербургской сохранной казны, двора Его Императорского Величества камер-юнкеру, коллежскому советнику Александру Фёдоровичу Дурасову заложенное в той казне собственное моё недвижимое имение, состоящее в Симбирской губернии, в Алатырском уезде, в сёлах Ждамирове, Иванькове-Липовка тож, Паранея, деревне Уваровке, особо отмежёванную Засурскую лесную дачу, землю, принадлежащую мне в дачах села Стемаса и других, и под городом Алатырем, доставшуюся мне от покойной родительницы моей действительной тайной советницы графини Екатерины Александровны Уваровой по записям десятого апреля 1840 года и двадцать пятого мая 1845 года во Втором Департаменте Санкт-Петербургской Палаты гражданского суда совершённым; от жены коллежского регистратора Марии Николаевны Елчаниновой по купчей крепости тринадцатого февраля 1846 года во Втором Департаменте Московской Гражданской Палаты совершённой и от других лиц по восьми купчим крепостям: 19 и 20 февраля 1847; 27 июня 1852; 9 и 13 января 1853 в Симбирской Гражданской Палате; 1 марта 1847 в Ардатовском и 10 сентября 1859 года в Алатырском уездных судах совершённым. Всего по девяти купчим и двум дарственным записям.

Продажу сию я учинила:

ПЕРВОЕ, со всеми землями, лесами, водами и всякого рода угодьями, по дачам, переписным и отказным книгам, по планам и межевым книгам и по всяким крепостям к тем сёлам и деревням принадлежащим; одним словом всю землю, без всякого исключения, сколько бы мне в тех имениях и дачах, в границах Ждамировской вотчины, с сёлами Иваньковым, Паранеями и деревнею Уваровкою в Алатырском Уезде ни принадлежало и принадлежать может, без остатку, а мерою всей земли удобной и неудобной не менее пятнадцати тысяч ста сорока семи десятин с саженями, в том числе церковной и поступившей в надел крестьянам, с тем, что если по измерению, или какому либо случаю в последствии времени окажется всей земли менее пятнадцати тысяч десятин, или из этого количества будет что либо отсуждено, то я княгиня Урусова обязана заплатить г. Дурасову за каждую недостающую или отсуждённую десятину казённой меры по двадцать три руб. пятидесяти коп. серебром;

ВТОРОЕ, с господскими домами и со всеми другими строениями, в том имении мне принадлежащими, двумя ветряными и тремя водяными мукомольными мельницами, рыбными ловлями, винокуренным и стеклянным заводами, овчарным хутором и другими заведениями, лошадьми, овцами в числе около восьми сот голов, рогатым скотом, посеянным озимым, а равно и наличным в зерне, разного рода хлеба и вообще со всем принадлежащим мне в том имении движимым имуществом, вошедшим в опись, составленную 6, 7, 8 и 9 марта 1862 года на основании Указа Симбирского Губернского Правления, в том самом виде и количестве, в каком оно находится по описи, представленной в местную Дворянскую опеку, кроме заготовленных для винокурения: хлеба, дров, бочек и рабочих лошадей до сорока штук, что остаётся моей, княгини Урусовой, собственностью; причём, я, княгиня Урусова, предоставляю себе до пятнадцатого мая сего года пользоваться винокуренным заводом, для выкурки на оном недопоставленного в казну по подряду прошлого года вина до двадцати семи тысяч вёдер и для вольной продажи его, сколько пожелаю, обязываясь отвечать за целостность и безопасность завода от огня, впредь до сдачи оного г. Дурасову по оценке в двадцать тысяч рублей серебром. Посему, если означенный завод сгорит до сдачи оного, то я, княгиня Урусова, в счёт означенной суммы, обязана возвратить г. Дурасову заёмное письмо его в восемь тысяч двести девяносто пять рублей двадцать копеек и заплатить остальные деньги наличностию;

ТРЕТИЕ, со всеми по сему имению обязательствами, законными исками до земли касающимися, какие по тому имению ныне состоят или впредь открыться могут, с долгами С.-Петербургской сохранной казне в сто восемьдесят девять тысяч четыре рубля тридцать две копейки серебром, а равно и со всеми доходами, за исключением причитающихся по день совершения купчей оброка, недоимок за прежнее время с дворовых людей и крестьян, и полученных опекунским Управлением, за сдачу земли оброчных статей, денег.

В означенных сёлах и деревне состоит по последней десятой ревизии: А). дворовых людей в селе Ждамирове мужеского пола сорок восемь, женского – пятьдесят две; в селе Паранеях мужеского пола три, женского – четыре; в селе Иванькове мужеского пола четыре, женского – три; Б). временнообязанных крестьян: в селе Ждамирове мужеского пола тысячу двести двадцать восемь, женского – тысячу триста пятьдесят пять; в селе Паранеях мужеского пола триста шестьдесят шесть, женского – четыреста три; в селе Иванькове мужеского пола четыреста шестьдесят шесть, женского – пятьсот семнадцать; в деревне Уваровке мужеского пола двести тридцать, женского – двести тридцать восемь душ. Принадлежащими к сему имению почитаются как все эти и тех крестьян и дворовых людей после ревизии родивших (детей) мужеского и женского пола, а равно как приёмыши и подкидыши, так и отправившиеся из имения без должного по закону разрешения.

А взяла я за то недвижимое имение денег четыреста двадцать пять тысяч рублей серебром, полагая в то число долги сохранной казне и частным лицам, с коей суммы пошлины и за бумагу условились мы заплатить пополам. А как до сей купчей крепости оное имение от меня никому не продано, нигде, кроме С.-Петербургской сохранной казны, не заложено, никому по закону не передано и не отписано, то если кто в оное, почему либо, будет вступаться, мне, продавщице и наследникам моим, его, покупщика и наследников его, от тех вступщиков и от убытков, могущих быть от сего, очищать как следует по законам.

К сей купчей крепости, вместо жены генерал-адьютанта княгини Александры Сергеевны Урусовой, что она вышеозначенное своё имение продала и деньги, в крепости означенные, получила, в том по данной от нея полковнику князю Григорию Николаевичу Вяземскому доверенности я, им передоверенный коллежский секретарь Пётр Сергеев Янов, руку приложил⁸.

К документу о продаже имения А.С. Урусовой необходимо сделать дополнения. Дело в том, что 6 – 9 августа 1862 г. была сделана опись движимого и недвижимого имущества А.С. Урусовой, в которой есть сведения, уточняющие факты, приведённые в купчей (ГАУО, ф. 76, оп. 5, д. 7, лл. 25 – 117).

Опись была «учинена» членом дворянской опеки, дворянским заседателем Пирожковым, опекуном майором Александром Сергеевичем Пазухиным, прапорщиком Яковом Скобеевым, коллежским регистратором Павлом Желудковским.

В ней, в частности, указывалось, что рыбные ловли на реке Суре на протяжении четырёх вёрст и озёрах по обе стороны реки в поймах сданы с 1-го апреля 1862 по 1-ое апреля 1863 года крестьянину Андрею Прохорову Рыбакову с прочими за 180 рублей серебром.

В селе Иванькове по 10-й ревизии числилось 466 крестьян мужского пола, а налицо было 497, в т.ч. тягол – 185, дворов – 307, лошадей – 280, рогатого скота – 295.

В деревне Уваровке по 10-й ревизии числилось 230 крестьян, а налицо было 259 душ мужского пола, в т.ч. тягол – 72, дворов – 68, лошадей – 205, рогатого скота – 188.

В селе Иванькове состояло под поселением, садами, огородами, гуменниками и конопляниками – 130 десятин 578 сажен, пахотной – 820 десятин 2224 сажени, сенокосной – 241 десятина 638 сажен, кустарника – 17 десятин 1756 сажен, неудобной – 102 десятины 1948 сажен. Всего – тысяча триста двенадцать десятин две тысячи триста сорок четыре сажени.

В деревне Уваровке состояло под поселением, садами, огородами, гуменниками и коноплянниками – 60 десятин 1490 сажен, пахотной – 354 десятины 1130 сажен, сенокосной – 235 десятин 562 сажени, кустарника – 81 десятина 1659 сажен, неудобной – 83 десятины 401 сажен. Всего – восемьсот пятнадцать десятин сорок две сажени.

В пользовании крестьян находилось 1472 десятины, 656 десятин 386 сажен находилось в распоряжении владелицы.

Кроме того, в Засурской даче было: сенокосной – 522 десятины 1774 сажени, лесу строевого сосновой породы – 3057 десятин 1599 сажен, дровяного – 2303 десятины 1656 сажен, кустарника – 82 десятины 920 сажен. Всего в Засурской даче – пять тысяч девятьсот шесть десятин тысяча сто сорок девять сажен.

Подробно описано имение княгини А.С. Урусовой: «Овчарный хутор, устроенный в окружности на 128 саженях на каменном фундаменте, забран между каменными столбами деревянными заборами, толщиною 4 вершков в коих 12 венцов, в длину с обоих сторон 50 звен, а в ширину 46 звен, ворот угольных и нутряных 14, крытый снопами под щётку; скотный двор устроен в окружности на 76 саженях, забран замётником, толщиною 3-х вершков, вышиною 17 венцов, между деревянными столбами, в коих в длину с обоих сторон 22 звена, а в ширину 20 звен, внутри оного 4 отделения с деревянными потолками и 7-ю дверями, двумя воротами, крыт соломой.

При нём: хлебный магазин, деревянный, устроенный на каменном фундаменте с двумя помещениями, длиною на 11 сажен, шириною на 10 сажен, крытый тёсом, у коего к верхнему помещению пристроен въездной мост; два деревянных флигеля, устроенные на каменных фундаментах: 1-й – для помещения винокура с 3-мя отделениями, в коем 15 окон, 5 дверей, 6 перегороженных комнат и 4 чулана, крыт тёсом; второй – конторский, с двумя отделениями, в нём 12 окон, 4 двери, с 7-ю перегороженными комнатами, 1 чулан, крыт тёсом; кузница деревянная на каменном фундаменте, с двумя отделениями, крытая тёсом; баня деревянная, крытая тёсом, длиною на 4 сажени с двумя дверями и тремя окнами; конный двор, устроенный в два ряда между столбов, забранный замётником, крытый соломою; при конном дворе деревянный флигель с двумя отделениями, сенями, в коих имеется один чулан, крытый тёсом; напогребица деревянная с двумя помещениями, крытая тёсом.

При сём заводе: четыре деревянных флигеля, каждый имеет по два отделения, крытые тёсом, окончательно не отделаны; дом деревянный, крытый тёсом; баня деревянная, крытая тёсом с тремя окнами; конюшня, крытая тёсом; две, неоконченных постройкою, сушильни; материальный анбар, окончательно не отделанный.

Господских материалов, орудий и прочих припасов, находящихся при винокуренном заводе:

Железа: листового – 23 пуда 6 фунтов, болванки – 2 пуда 1 фунт, кубового – 1 пуд 22 фунта, шинного – 10 пудов 28 ½ фунтов, полосного – 16 фунтов, веретенного – 3 пуда 28 фунтов, круглого – 60 пудов 5 фунтов, стропильного – 65 пудов 1 ½ фунта, лафетного – 1 пуд 27 фунтов, лому разного – 11 пудов 8 ½ фунтов, резного – 4 пуда 15 фунтов.

Меди: красной цельной – 10 пудов 39 фунтов, лому – 1 пуд 15 фунтов.

Стали – 1 ¾ фунта.

Гвоздей: шпигорных – 2 пуда 8 ½ фунтов, троетёсных – 21 ¾ фунта, двутёсных – 39 фунтов, однотёсных – 2 пуда 14 фунтов.

Проволоки цепной – 17 фунтов, печной – 1 ¾ фунта.

Петель дверных – 1 пара.

Замков цельных – 15 штук, поломанных – 22.

Печного прибору полудверок – 1, вьюшек – 1.

Наждаку – 1 фунт, олова – 16 ½ фунтов, свинцу – 27 ¾ фунтов, буры – 14 ¼ фунтов, припою – 3 ½ фунтов, канифоли – 7 фунтов, нашатырю – 10 ½ фунтов.

Сурику – 1 пуд 20 фунтов, белил – 1 пуд 30 фунтов, мумии – 20 фунтов.

Верёвок: пеньковых – 1 пуд 33 фунта, личных 10 штук.

Масла конопляного – 2 ½ фунта, сала свиного – 8 фунтов.

Орешков чернильных – 2 пуда 32 фунта с тарью.

Дёгтю смолового – 4 пуда 30 фунтов.

Клею мяздринного – 38 фунтов.

Холста – 4 ½ аршина, мешков холщёвых – 188 штук.

Мочал – 1 пуд 5 фунтов.

Лопат железных – 4, деревянных – 3.

Щетины – ½ фунта.

Труб листового железа – 5.

Котлов чугунных – 7, рамка чугунная – 1.

Гирька медная от аппарата – 1, аппарат старый – 1, коромыслов весовых – 5.

Кадь деревянная – 1.

Гирь: двухпудовых – 7, однопудовых – 11, двадцатифунтовых – 1, десятифунтовых – 1, пятифунтовых – 1, трёхфунтовых – 2, двухфунтовая – 1.

Лом железный – 1, пешней – 8, багров – 5, кошка – 1, гребков – 2, обрезок – 1, кочерьга – 1.

Леек листового железа – 6, четверик железный – 1, ведро чугунное, полуведро – 1, четверть ведра – 1, десятая – 1, ендовок медных – 2, воронок – 2, ливеров – 1, стаканов медных – 1, крючек – 1.

Гидрометров Гесса – 2, Мильза – 2; термометров Гесса – 2, Мильза – 1, Кони – 1.

Кранов медных – 9, перемычек – 2, ковшей медных – 2, зубьев из запорного чану – 71.

Пил: маховых – 1, ручных – 1, поперечных – 1, напарьев – 2.

Буравов: помповых – 4, обыкновенных годных – 4, неспособных – 5.

Нассек – 4, натигов – 3, брусовок – 6, подпилков старых – 19.

Ложек для провёртывания бочек: годных – 2, неспособных – 2.

Коловорот с перкою – 1.

Скобель одноручная – 1.

Пожарная труба – 1.

При кузнице: мехов – 2, наковален – 2, тисков – 1, досок винтовальных – 2, клещей – 3, молотков разных – 4, бородков – 5, подставок – 2, кобылин – 2, ключей гаячных – 3, гвоздилин – 1, дрель – 1, ножниц для резки железа – 1, щипцов – 2, чугун – 1, ухватов – 1, кочерьга – 1, сит волосяных – 1, решет лычных – 1, бочонков деревянных – 3, кадок – 2, ушатов – 2, лаханок – 1, лебез – 1, муфт – 1, бочек бордовозных – 5, коса – 1, хомутов разных – 20, дуг – 12, хомутин – 3, саней – 13, телег с колёсами – 3, подков – 2, клещей для хомутов – 2, основ чугунных – 5, камней мельничных – 2.

Бочечного лесу: оставов годных новых – 81, старой россыпи – 17, браковых – 320, днов – 66 ½, бочек дубовых – 23, сосновых – 35, труб – 52.

При стекловаренном заводе: глины демьянки и кунгурки – 3130 пудов, стеклобою бемского – 222 пуда…нарубленных прошлым летом дров до 1000 сажен, из которых большею частию разнесены полою водою и лежат в пойме.

При Иваньковском овчарном заводе: хомутов – 2, седёлка – 1, одноуздок – 1, дуга – 1, седло – 1, сани – 1, верёвка варовая – 1, возжей – 2, чугун – 1, бутыль скапидарная – 1, ножей – 2, ножниц – 46…

В селе Иванькове. Скота господского: сивый мерин – 9 лет, карий мерин – 13 лет; коров разных шерстей – 3, бык – 1, подтёлков – 2.

На овчарном хуторе. Овец испанской тонкорунной породы: маток разных лет – 405, баранов – 72, валухов – 91, молодых – 232. Итого: 800 голов.

При Иваньковском винокуренном заводе лошадей меринов – 3.

В деревне Уваровке скота господского никакого нет…

Находится в наличности господского хлеба, при селе Иванькове, в господских магазинах. Зернового: а) ржи мерою 150 четвертей; б) овса мерою 209 четвертей; в) пшеницы весом 619 пудов.

На винокуренном заводе муки ржаной 322 пуда 27 ½ фунта.

В поле. Ржи 45 десятин, с них нажато примерно по 550 снопов с десятины, всего 24750 снопов; зерна ожидается по 7 мер с сотни, всего до 192 ½ четвертей.

Овса 9 десятин, с них ожидается по 800 снопов с десятины, всего 7200 снопов; полагая с каждой сотни по 1 четверти, всего до 72 четвертей.

Сена накошено 39 стогов до 324 возов.

Паровой земли на будущий 1863 год…сдано крестьянам 157 ½ десятин. Под господскую запашку не осталось.

В яровом поле на сей 1862 год сдано крестьянам господской земли 147 десятин.

В Засурской даче княгини Урусовой как в строевом, так и дровяном лесе, находится местами порубка, но в каком количестве, по обширности дачи, определить невозможно.

Крестьяне села Ждамирова, согласно уставной грамоте, составленной 22 мая 1862 года, должны платить оброка с 1205 душ мужеска пола в год 7495 руб. 10 коп. Паранеевские с 350 душ 2177 руб., Иваньковские и Уваровские с 695 душ 4504 руб. 94 коп. Итого: 14177 руб. 4 коп. Сверх сего имение получает дохода ежегодно с лавок и базарных площадей села Ждамирова 24 руб., села Параней 28 руб. С мельниц, состоящих в дачах села Параней: с 1-й – 50 руб., со 2-ой – 5 руб. С рыбных ловель – 180 руб. С мещан за местопребывание на помещичьей земле – 250 руб. С хлеба урожая сего года: ржаного 1126 четвертей, овса 600 четвертей, пшеницы 250 пудов; полагая за четверть ржи по 3 руб. – 3378 руб., овса по 1 руб.50 коп. – 900 руб., пшеницы за пуд 40 коп. – 100 руб. Имение это может принести всего в год дохода до 18282 руб. 4 коп. серебром, а с находящимся в господских амбарах хлебом: овса – 285 четвертей на 427 руб. 50 коп., пшеницы – 1125 пудов на 450 руб., на винокуренном заводе ржаной муки 322 пуда 27 фунтов на 129 руб. 7 копеек – всего 19569 рублей 61 копейка. Ржаной же хлеб, хранящийся в господских амбарах, в счёт суммы не вошёл по случаю тому, что оный крестьяне имения княгини Урусовой считают принадлежащим к общественным запасным хлебным магазинам.

К этому в описываемом имении благородными лицами оценяются: пашни 2222 десятины, полагая каждую по 20 рублей, – 44440 рублей; сенокосу 277 ½ десятин по 12 рублей – 3330 рублей; лес за рекой Сурой: строевой 3057 десятин по 30 рублей – 91710 рублей; дровяной 2303 десятины по 15 рублей – 34545 рублей; кустарника 82 десятины по 5 рублей – 410 рублей; винокуренный завод с прочими принадлежащими к нему строениями, – 1000 рублей.

В селе Ждамирове господский дом с 35-ю флигелями и прочими заведениями в 4151 рубль 20 копеек, в селе Паранеях господский дом с четырьмя флигелями и прочими отдельными строениями в 500 рублей, лес дровяной в даче села Параней 30 десятин по 25 рублей в 750 рублей, в селе Иванькове господское гумно и хутор с принадлежащими к ним строениями в 200 рублей.

Скота: в селе Ждамирове лошадей 28 голов в 600 рублей; 3 коровы в 30 рублей; в селе Паранеях лошадей 14 голов в 200 рублей, овец 24 головы в 25 рублей; в селе Иванькове коров 6 голов в 50 рублей, овец испанских 800 голов в 800 рублей, лошадей две в 25 рублей; на винокуренном заводе три лошади в 30 рублей.

Всего же оценяется имение это в сто девяносто две тысячи восемьсот восемьдесят восемь рублей семьдесят семь копеек серебром.

…в Алатырском Земском суде находятся два дела о взыскании с нея же полковником Эссен – 13000 рублей и крестьянином села Явлей Банниковым – 2021 рубля 84 копеек.

А всего семьдесят тысяч четыреста девяносто один рубль восемьдесят четыре копейки серебром».