*** *** *** (№) ПОКАЗАНИЕ М.ТЫНЫШБАЕВА

В начале подпольная организация, о которой я до сих пор не говорил, существовала в виде одной из групп в г. Ташкенте, в состав которой входили: Кудерин, Ауэзов Мухтар, Кожамкулов Насыр, Кашкимбаев и др., остальных имен я не знаю. Кудерин пришел в начале февраля 1930 года и лично со мной проводил беседу о выступлениях в Туркестанском районе, в котором принимали участие помимо казахов, русские, кавказцы и прочие, интересовался тем, что присходит в районе, и я рассказал ему, что в основном спокойно, но в Уржаре, Алакольском районе, как мне сообщил Оспанов Алимхан, население не то собирается бежать, не то сбежало в Китай.

(ІІ том, 140 стр.).

*** *** ***

(№) ИЗ ПОКАЗАНИЯ XАЛЕЛА ДОСМУХАМЕДОВА СЛЕДОВАТЕЛЮ ОГПУ ОТ 14 СЕНТЯБРЯ 1930 ГОДА

Происхожу из крестьян. Отец и мать самые обыкновенные кочевники, имели средний достаток и обремененные семью, еле сводили концы с концами. Отец умер за год окончания мною вуза. Нас детей было 10 человек, я 7-й по рождению и 2-мальчик. Старше меня был один брат, болел туберкулезом и умер одновременно с отцом.

В 1905-1906 гг. я совместно с некоторыми казахскими студентами занимался в Уральской области агитацией и разъяснением (одно слово не разборчиво – К. Н.) совершившихся событий, печатал статьи в газетах „Фикр и „Уральский листок” на русском языке, ездил в степь в аулы, где я и другой студент (?) были арестованы в начале 1906 года и нам была запрещена наша деятельность полицией. Но все-таки мы успели кое-что разъяснить народу и провалить кандидатуру в Государственную думу султана Бахытжана Каратаева, мечтавшего восстановить среди казахов дворянство из чингизидов. Развернувшаяся затем столыпинская реакция прекратила всякие возможности о работе среди народа и мы отдались учебе. По окончании вуза я с 1910 года по день Февральской революции работал участковым врачом и отдал дань „народническому культуртрегерству”, работал много раз по борьбе с чумой. Появилась в Оренбурге газета „Казах”, во главе которой стали А.Байтурсынов и М.Дулатов. Газета выступала с определенной национально-демократической программой, сумела вокруг себя сплотить значительную часть учительства и учащихся татарских медресе Галия и Хусаиния и др. в гор. Оренбурге и Уфе; выпускала значительное количество брошюр, книжек культурно-просветительского характера. Значительная часть интеллигенции со средним и высшим образованием примкнула к „Казаху". Букейханов стал одним из главных руководителей „Казаха", принял платформу „Казаха", хотя активно не имел возможности участвовать. Т. о. возник центр, объединивший и руководивший тем слоем казахского населения, который был разбужен 1-ой русской революцией. Газета давала руководящие статьи по политической жизни казахов, открывала дискуссии и была объединителем тогдашней политической мысли. ...Я убежденно заявляю, что до 17-го года среди казахов не было ни одного настоящего С-д или С.-рев.-на, а о большевиках говорить нечего. Если находятся люди, которые говорят, что они были большевиками, и то это равносильно заявлению Бахитжана Каратаева, последовательно бывшего монархистом, антифедералистом федералистом и, коммунистом в 1920-1924 гг., зая­вившем потом: „я был коммунистом до Ленина”.

(ІІІ том 3, стр. 52 – 53 об.).

*** *** ***

(№) 1930 ЖЫЛҒЫ 1 ҚАЗАН КҮНІ М.ТЫНЫШБАЕВҚА ҚОЙЫЛҒАН СҰРАҚТАР³⁵

І. 1918 жылы Семейде қызылдардың қырғынынан (Мамонтовтың отрядының бірнеше қазақ ауылының шаруа адамдарын жаппай қыруы және тонауы, соның ішінде менің әкемнің де ауылы бар) зардап шеккендерге Көмек ретінде құрылған Комитеттің мәжілісінде Жетісудың тумасы, соның ішінде қатты зардап шеккен Лепсі уезінің тұрғыны есебінде мені төраға етіп сайлады. Жиналған қаржыға (мен Семейге келгенше жиналып қойыпты) сатып алынған қажетті мануфактураларды Анненков таланға алды, атаман Анненковтың әскерінің құрамындағы «Алашорда» полкінің командирі Тоқтамышев маған: «Анненков әскеріне арналған кіре жүгін алып жүруші» – деген куәлік алып берді. 22 кірені Аякөзге әкеп, «Алашорданың» Жетісу бөлімі комитетінің мүшелері Төлембай Дүйсембаевқа, Нүсіпбек Жақыпбаевқа, Ибрагим Жайнақовқа, Садық Аманжоловқа түбіртек бойынша тапсырып бердім. Қалған кірені Романовка селосындағы Базарбай Маметовке, Мырзақан Төлебев пен Қанатхан Сыртановқа тапсырдым. Бұл 1918 жылдың қараша-желтоқсан айы болатын. Демек, мен Анненковтың штабында қызмет еткемін жоқ. Оны Кеңсаба Үмбетбаев, Мырзахан Төлебаев растай алады. Сол кезде маған Үржардан Нүсіпбек Жақыпбаев: мені Анненков Үшаралға шақырып жатқаны туралы хабар жіберді. 1919 жылы қаңтарда Мырзахан Төлебаев, Жұмақан Күдерин, мен үшеуміз Үшаралдағы Анненковқа келіп, таныстық. Бір сағаттай әңгімелестік. Ол өзін қазақтардың жақсы қабылдап жатқанын айтты. Сол кезде қызылдардың келе жатқаны туралы суыт хабар келді де, біз аттанып кеттік.

Екінші рет 1919 жылы қыркүйекте кездескенімде, қарауындағы алаш эскадронын толтыруға жігіт жинап беруімді талап етті, ауылда жігіт қалмағанын айтып, бас тартқанымды алдыңғы жауаптарымның бірінде айтқанмын. Үшінші кездесуім Ақсу – Басқан күре жолында өтті. Талдықорғандағы қызылдарға 1919 жылдың желтоқсанында кеткен біздің жігіттердің – Алдаберген Үмбетбаевтің тағдырын білу үшін Ақсуға келе жатқамын. 1920 жылы қаңтарда Анненков Ақсу жолында машинамен кетіп барады екен. Қазақша киініп алсам да мені танып, амандасты. Үшаралға келуімді өтінді. Мен таяуда баратынымды айттым. Қасымда Керімбай Төлебаев бар болатын. Содан кейін Анненковты көрген емеспін. Анненковтың штабында қамдаушы болып істемегенімді Кеңсаба Үмбетбаев, Мырзахан Төлебаев, Базарбай Мамбетов растай алады.

ІІ. 1919 жылы тамызда Семейді тастап, туған ауылыма, қалың найманның ішіне келдім. Сергиопольде Садық Аманжоловқа: кеңес өкіметінің «Алашордаға» кешірім жасаған Декреті шыққанын, Байтұрсыновтың кеңес өкіметі жаққа шыққанын, осыны ескеріп, ақтар шегіне қалса, шығысқа емес, батысқа бет алуын тапсырдым. 1919 жылдың қазан-қараша айларында Мырзахан Төлебаев пен Базарбай Маметовті шақырып алып, солтүстікке қарай аяқ баспауды, қызылдарға елші жіберуді тапсырдым. Талдықорғанға Алдаберген Үмбетбаев барып, тапсырманы орындады. Күдерин 1919 жылдың қарашасында (әлде желтоқсанда), Үмбетбаев 1919-1920 жылдың желтоқсан-қаңтар айында кетті. Бұрынғыны қайталап жатпас үшін бұдан ары шұбатып жатпайын.

ІІІ.1920 жылдың қыркүйек-қазан айларында Ташкентке келсем, мені шақырған Фрунзе де, Рысқұлов та онда жоқ болып шықты. Олардың барлығы да (Фрунзе, Куйбышев, Элиава, Викунов) Москваға кетіп қалыпты, ол жақтан қайтып оралмады. Ташкентте бұрынғы алашордашылардан Халел, Жаһанша Досмұхамедовтер, Есполов (сол кезде таныстым) бар екен, кейіннен Иса Қашқынбаев, Көбжасанов келді. 1920-1921 жылы қыста Ташкентке Рысқұлов қайтып келді. Ол Құлтасовпен бірге (ол Рысқұлдың бірінші әйелінің қолында тәрбиеленген) маған келіп сәлем берді. Мен Рысқұловты осымен екінші рет көрдім (1914 жылы алғаш көргенімде ол бала болатын, оқуға кетіп бара жатыр екен, Түлкібас ауылында оның қолына ақша ұстаттым, егер мұқтаждығы болса тағы да жіберіп тұратынымды айттым). Ол: түркістандық орыс, қазақ коммунистерінің тартысында орыс тобының жеңіске жеткенін, сондықтан да Москвада қызмет еткісі келетінін айтты. Ол кезде қазақ, қырғыз, өзбектен шыққан партия қызметкерлері (Қожанов, Асфандияров сияқты) бізді, алашордашыларды техникалық жұмысқа тарту керек деп есептейтін: иә, жер, су мәселесі жөніндегі көзқарастарымыз да онша алшақ емес болатын.

ІҮ. (Төртінші мәселе қазақ интеллигенциясының З.Валидовпен байланысы туралы қозғалады. Ол туралы пікірі кейінгі көрсетіндіде қамтылатын болғандықтан да бұл арада пайдаланбадық – Т.Ж.).

Ү. 1922 жылы жазда маған Дулатов пен Әділев келіп: «Ғазымбек Бірімжанов Германияға оқуға кетіп барады, шет елде жүрген Шоқаевқа қазақтардың жағдайын жеткізу керек, қайтарында Шоқаев өзінің шет елде не істеп жүргенін Бірімжановқа айтып жіберсін», – деді, мен бұл ұсынысты қолдадым. Өзбектер де өзінің студенттеріне осындай тапсырма беріпті. Бірімжановтың бұл сапары туралы пікірімді бұрынғы көрсетінділерімнің бірінде айтқанмын.

ҮІ. (Бұл тарауда қазақ және өзбек тілдерінде әдебиеттер шығару үшін Ташкентте баспа ашуға ұмтылғандары, жер-су реформалары, Т.Рысқұловпен, Бөкейхановпен 1927 жылғы кездесуі, ауылға барып демалғаны баяндалады. Бұл мәселелер өзге көрсетінділерде бірнеше қайталанып айтылады – Т.Ж.).

Осы көрсетіндімді қорыта келе айтарым: түрмеде отырған екі ай ішіндегі өткен өмірім туралы үздіксіз ойларым, менің бұрынғы көзқарасымды мүлдем өзгертіп жіберді. Өткен өмірімдегі кеңес өкіметінің алдындағы кінәмді сезінемін, маған кешірім жасап, Қазақстан мен Түркістаннан тыс жерде еңбек етіп, өзімді «Алашорда» идеологиясының насихатшысы ретінде емес, ұлы СССР-дің техник-қызметкері ретінде көрсетуге мүмкіндік берулеріңізді өтінемін.

М.Тынышбаев³⁶.

(102-108 беттер)

О Мурадбекове. Я знал о его существовании, так как он из <…> ского (Каркаралинского или Кокпектинского, может быть Тарбагатайского – ?) уезда из рода найман. Приехал в 1922 году в Семипалатинск по разрешению ГПУ и снова сбежал в Китай.

По видимому вопрос об Омарбекове я поднимал либо в кругу Мамырбаевых, либо в другом месте, потому что о нем был разговор. В середине июля месяца один незнакомый гражданин остановил меня на дороге и спросил контору овцевода. Так как я знал, что контора овцевода находится на Пролетарской улице, я указал ему и спросил, кого ему нужно. Он ответил, что ему нужны Шуманов (Шомбалов – ?) и Алибеков. На это я сказал, что Шуманов (Шомбалов –?) в аптечном управлении, а Алибеков в Москве. Он рассказал, что родом из Уральского округа или из западного Китая, в Семипалатинске, получил разрешение ГПУ и разыскивает знакомых. Говорил, что Мурадбеков живет в Китае и писал оттуда.

Об этом я говорил Мамырбаеву Толегену и Марсекову. Мамырбаев, мне кажется, об этом знает. Не знаю, имеет ли Мамырбаев о нем какие-либо сведения или письма. Сын Мурадбекова Жианшы, живя в Кызылорде, имел сведения об отце. Ермеков указывал на Мурадбекова, считая его в курсе относительно казахских выступлений в Тарбагатайском районе и говорил, что он может давать советы. Я говорил, что с Мурадбековым и Марсековым ничего не выйдет и вызывал на дальнейшие разговоры. Но Ермеков не давал ответа. Писать в Китай нет возможности. Нет там ничего указывающего на Китай. Китай это не Европа. Относительно партии он говорил, что политика ведет к развалу. Изменений в политике не избежать.

Относительно Исаева. Он говорил, что Исаев осознал и понял нужды Казахстана, и он найдет разумный подход к развитию казахской политики и поговорит с Голощекиным.

Тут снижение показателей животноводства, что для Исаева это дело не очень хорошо. Ермеков указал на ряд мероприятий, в частности распространение в Казахстане работ для свободной эксплуатации продуктов, считает лучшим шагом Исаева.

Относительно политики Ермекова в области просвещения, в частности по КазГУ, то он говорил, что нужно ориентировать учащихся на завоевание авторитета, и он проводил мероприятия очень искусно обдуманные, очень тонко и скрытно проводимые для повышения своего престижа. У Ермекова явно прослеживалось отвращение с русской интеллигенцией. Ермеков в стенах КазГУ заслушал своих работников. Я уже говорил вам, что он занимался в стенах КазГУ примирением всех, а перед своей женой он с иронией говорил, как он не любит их. По словам Ермекова он находился в хороших отношениях с ректором Асфендияровым Алиханом.

Во все время существования контрреволюционной организации казахских националистов я в их составе не состоял. Влияния Ермекова в повседневной работе я не замечал. Имена членов организации мне неизвестны.

(ІІ том, 284 –289 стр).

*** *** ***

Ермекова я знаю с 1924 года. В этом году он, переехав из Каркаралинска в Семипалатинск на работу в Госплан, начал проводить свою национальную программу. Завоевав соответствующие доверие и положение в губернском органе, прежде всего стал проектировать и строить так называемые казахские культурные городки. Эти пункты, в последующем построенные, оказались в Каркаралинском уезде, откуда он сам родом происходит. Будучи на этой работе, имея влияние на губернских работников, в частности Досова, всегда проповедывал и проводил лозунг занятия казахами командных высот в аппарате.

В этом году он выписал несколько окиргизовавшихся в степи работников в Семипалатинск и устроил на работу Урунхаева, Спанова, Абишева, имевших крупное хозяйство. Всякие недовольства работников в советском и хозяйственном аппарате, прежде всего, освещались и разрешались перед Ермековым, который всегда брал миссию «улаживать» и «устраивать», не исключая даже партийных вопросов.

Кажется в начале 1925 года Ермеков по вызову Госплана – Токтабаева выехал в Кызыл-Орду, где сразу был назначен Заместителем Председателя Госплана.

В 1926 году я, будучи в г.Кызыл-Орде, был у Ермекова, где он мне говорил, что его план приглашения Букейханова на работу в Наркомзем развивается, так как уходят Ходжанов и прочие, что политически атмосфера меняется, что Туркестанские работники уходят с руководящих постов. В этот период разрабатывалась земельная норма, и в это время профессор Швецов жил у него. Он говорил и о профессоре Шевцове.

Также Ермеков говорил о необходимости переезда Габбасова из Семипалатинска в Кызылорду. Кажется, спустя некоторое время Габбасов получил от Ермекова письмо, в котором он просил переехать Габбасова в Кызылорду и немедленно приступить к работе в КазГосплане, где по мнению Ермекова Габбасов нужен как опытный работник. Сам Ермеков должен перейти В КазСельхозБанк, где сосредотачивается вся кредитная система политики. Он должен оказать большое внимание на направление кредитов на казахские участки. В последствии эти решения Ермекова были осуществлены, и Ермеков стал активно работать в Банке.

Это можно было заметить, потому что в Акмолинский СельхозБанк был назначен Козыбагаров. Ему дали 500 рублей подъемных для переезда в Петропавловск. Но переезд не состоялся. Во-первых, потому что Акмолинская парторганизация заявила протест, во-вторых, за Козыбагаровым числился суд за кооперативные дела. В Семипалатинск был переведен Жангазин. Ермеков назначил его в Семипалатинске ответственным за направление кредитов. Им неизвестно, что Жангазина неоднократно хвалили за его способности и оказывали свою поддержку, с его помощью было создано привилегированное казахское байское товарищество. Через некоторое время Ермеков переехал насовсем в Ташкент на жительство преподавателем Педвуза. Он переехал в июне 1927 года. Я его не застал. Был в Кызылорде. В беседе с Габбасовым узнал, что Ермеков переехал. После моего приезда Ермеков приезжал несколько раз в Кызылорду и говорил мне тогда, что решил обосноваться на путях просвещения казахской молодежи. В этом отношении он преследовал также определенные цели. Ермеков всегда был окружен сыновьями баев из разных губерний.

В 1928 году он переехал в Алма-Ату в КазГу, а я был в Кызылорде. Я приехал в Алма-Ату в июле 1929 года и только в октябре 29 года я его увидел во время болезни моей девочки скарлатиной. Он приходил к нам на квартиру повидаться, зная что девочка больна. После этого я долгое время его не видел. Видел в январе или в феврале, потом в апреле месяце, в тот момент он получил известие из своего Каркаралинского округа, что там было раскулачивание, и считал это безобразием, и хотел сходить на переговоры с руководящими работниками для оказания помощи в виде административной высылки. Говорил, что коллективизация в аулах приведет к обнищанию казахов. Считал, что надо маневрировать и уберечь народ от перегибов.

Потом во время краевого съезда он критиковал профессора института Цанковича (?) за его выступление, сказав что он слишком легкомысленен в своих речах. Заверял об отсутствии сведений о вредителях, считал, что его обходят…

Алиханов Фазыл.

3 октября 1930 года.

(ІІ том, 294-299 стр.).

*** *** ***

*** *** ***

Состав нашей организации 1929-30 годов после ареста Байтурсынова, Дулатова и др., продолжал существовать в г. Алма-Ате в лице Ермекова, Досмуханбетова Халела, Тынышбаева Н., Досмухамедова Жаганшы, в Ташкенте – Кашкинбаева Исы, Ауэзова Мухтара, Кожамкулова и т.д. Ташкентскому центру подчинялись районы Сырдарьинской губернии – от Меркенского до Казалинского, в котором числились члены нашей организации - Кенесарин, Азимханов. В Шимкенте – Мусаев, Шиналин, там же Кызылходжаев, В Аулие-Ате – Байсеитов Азиз, В Туркестане – Отегенов Садык. Были и есть другие, но я их не знаю. Знает Ермеков.

Я, Попов – уполномоченный ВО ППОГПУ КССР допрашивал нижеименнованного в качестве обвиняемого, причем он показал:

Байтурсынова я знаю с 1918 года, а ближе познакомился с ним в 1921 году, когда переехал на работу в г. Оренбург. С Тынышпаевым знаком со времени моего переезда в Ташкент, с осени 1922 года. В Ташкенте также я познакомился с Досмухамедовым Д. и Х., с Кашкинбаевым И., с Омаровым А., с Адилевым Д. О существовании каких-бы то ни было кружков у них я не слышал. Относительно кружка «Алка» мне известно следующее:

В начале 1925 года от Жумабаева пришло мне письмо почтой с приложением декларации литературной группы «Табалдырық» и указанием, что группой 6-7 человек из партийных и беспартийных создается легальный кружок «Алка» и просил меня дать отзыв, и если одобряю такое мероприятие, войти в эту группу. Это было в Семипалатинске, я показал декларацию «Табалдырық» заведующему АПО Губкома тов.Тогжанову, но он продержал ее около месяца времени и вернул, но ничего определенного по ее поводу мне не сказал.

Из содержания этой декларации я понял, что кружок должен был существовать легально и выступать в печати, т.к. из платформы было видно, что оно по своему содержанию гораздо левее и ближе к современности, чем прежние установки Жумабаева.

Жумабаев просил меня в печати дать отзыв об этой платформе, я не сделал этого и написал ему письмо, содержания которого не помню, но указывал, что существование литературной школы считаю необходимым, принципы «Алка» одобряю, детали должны быть обсуждены на совещании писателей.

После мы переписывались с Жумабаевым, и я писал ему о необходимости созыва совещания, но вопрос об «Алка» постепенно заглох.

О существовании каких-либо нелегальных организаций я ничего не слышал и не знаю.

О своих взаимоотношениях с Кудериным Д. я дал показания в Ташкенте.

М.Ауэзов

(ІІ том, 334-336 стр.).

ПОСТАНОВИЛ:

1930 года октября 15 дня, г.Алма-Ата, Начальник І-отделения Особого отдела ПП ОГПУ КССР Попов, рассмотрев следственное дело № 2370 по обвинению Тынышпаева М., Досмухамедова и др. по 58/7, 58/11 и 59/3 ст.ст. УК

НАШЕЛ:

достаточно изобличен в принадлежности к подпольной организации казахских националистов, стремившихся подвести под свое влияние, с целью искажения советских кампаний и мероприятий в Казахстане, органы власти и ВКП(б), органы землеустройства, культурно-просветительных и учебных заведений и печати;

руководившей басмаческим движением в Средней Азии, пытавшейся организовать такое же движение в Казахстане и ставившей себе целью свержение совесткой власти.

Поэтому руководствуясь 128 ст. УПК

ПОСТАНОВИЛ:

Гр. Ауэзова Мухтара привлечь к следствию в качестве обвиняемого по делу № 2370, предъявив ему обвинение по 58/7 и 58/11 ст.УК, о чем уведомить прокурора, наблюдающего за следственном производством в органах ОГПУ.

Начальник І-отделения ОО – Попов

Согласен пом.нач.ОО – Волохов

Утверждено – ВРИД нач.СОУ – Белоногов

(ІІ том, 337 стр.).

Дело № 2370 о привлечении к следствию в качестве обвиняемого по делу.

1930 года, октября 13-го дня, город Алма-Ата

ПОСТАНОВИЛ

Гр. Кудерина Джумахана привлечь к следствию в качестве обвиняемого по делу № 2370, предъявив ему обвинение по 58-7 и 58-11 ст. ст. УК, о чем уведомить прокурора, наблюдающего за следственным производством в органах ОГПУ.

Утверждаю: Врид Нач. СОУ (б/п) (ПОПОВ)

Согласен: Пом. Нач. ОО (б/п) (Волохов)

Нач. 1-го Отд. ОО (б/п) (Белонголов)

Қашқынбаев Иса Таумышевич, 39 лет, м/ж. г.Ташкент, Обуховская, 53 д., род. Уральский округ, б/п, Служил участковым врачом, сейчас – ассистент медфака САГУ.

В 1922 году для успешного проведения наших целей решено было завербовать в организацию видных коммунистов. Первым долгом остановились на Ходжанове и Рыскулове.

К осени в Ташкент приехал Рыскулов в качестве Председателя Совнаркома Туркреспублики (К Рыскулову в качестве делегации были направлены Адилов и (кажется) Ауэзов). Подробности разговора я не помню, но факт тот, что Рыскулов заявил, что разделяет нашу точку зрения и он будет поддерживать нас. Но он просил вести работу в контакте с узбеками, узкий ходжановский шовинизм не годится... К Ходжанову ходил Испулов и кажется Адилов. Последний сказал, что здесь пахнет Рыскуловской авантюрой, что все это нереально, что в рамках советской власти казахская нация может развиваться, и он наш такой шаг не может поддерживать. Надо напомнить и тому и другому, что это было как намерение создавать организацию, а не как свершившийся факт.

... Рыскулов также говорил о советских «рамках». Они оба старались привлечь нашу группу на свою сторону, т.к. наша группа в то время среди казахов была интеллектуально сильна, и каждый из них хотел использовать нас, а мы стремились использовать их. В это время, т.к. в 4-квартале 1922 года никто не мечтал об активной борьбе, решено было захватить в свои руки культурную работу, частично хозяйственную для добывания средств для организации. Был представлен список Рыскулову о назначении на работу членов нашей группы. С этим списком в качестве делегации ходили к Рыскулову я и Адилев. Представленный список был полностью удовлетворен, за исключением меня. Я был указан организацией членом коллегии Наркомпроса против моей воли. Я сообщил Рыскулову, что эта работа мне не по душе, я хотел бы специализироваться на медфаке, но прямого отказа не было (стр. 378).

Осенью 1922 года, когда Рыскулов вернулся к власти, наличие вражды между Рыскуловым и Кожановым должно было помещать нашим целям. Поэтому решили их помирить. Они сошлись в моей квартире. Оба поставили условие, чтобы не было много свидетелей, поэтому из нашей организации присутствовали Х.Досмұхамедов и я. Рыскулов и Ходжанов долго ругались, обвиняя друг друга в измене национальным интерсеам, в ложной левизне. В слово «нация» Рыскулов вкладывал чуть ли не весь восток, Ходжанов доказывал, что это ошибочно, что противоречивость интересов между казахами и узбеками не меньше, чем между переселенцами и казахами. Когда и мы задали вопрос: «в чем разница ваших взглядов», то на это они не могли ответить. Рыскулов ответил: что с земельной реформой Ходжанов не согласен, но он не согласен с его кровопусканием.

Ходжанов: «Я никого не расстреливал».

Рыскулов: «Я не говорю, что собственными руками» (2 том, 379 стр.)

Таким образом выяснилось, что во взглядах у них противоречий нет. Состоялось примирение на следующей основе:

в вопросах, касающихся интересов казахов, в вопросах назначения казахов и в казахские районы, Рыскулов не будет принимать самостоятельных решений без ведома Ходжанова, а в общих вопросах Ходжанов будет поддерживать, по крайней мере, не критиковать действия Рыскулова. Это примирение мне кажется продолжалось до июля, т.е. до совещания по Султангалиевскому делу, в Москве. После этого совещания Ходжанов учуяв, что Рыскулова увяз, перешел в наступление. Между прочим, Рыскулов рассказывал что т. Сталин позвонил к нему и спросил: «Получал ли он письмо от Султанбекова?» – я ответил: «Одно письмо получил». Тов.Сталин дал резкий отбой, после этого отношение ко мне изменилось».

Однажды в 1920 году Рыскулов позвал меня к себе (со мной еще кто-то был) и начал рассказывать о положении дела и какую политику нужно делать. Смысл его слов заключался в следующем: Народы Средней Азии должны объединяться ... В разрозненном виде они существовать не могут. Особенно большое влияние имеет Киргизия по своему стратегическому положению, поэтому на нее должно быть обращено особое внимание. Необходимо бросить узкий шовинизм. Но развитие этих народов возможно только при советской власти. Отделение от советской власти или ее свержение он себя не представляет. Его группа борется с колонизаторством, Москва не всегда учитывает интересы окраин, иногда превратно понимает, поэтому такие протесты, как народное движение необходимы, чтобы обратить внимание Москвы. Он вскользь дал понять, что Алаш-Ординская группа должна работать энергично в этом направлении. Об этом я рассказывал (Жаһанше Досмухамедову). Последний едко заметил: «Ловкий парень, хочет чужими руками жар загребать» и добавил «Здесь пахнет карьеризмом». Этот вопрос больше между нами не возобновлялся. Да, между прочим, Рыскулов говорил, что Жанузақов ушел к басмачем с его ведома, тот как энергичный человек примирил киргизов с узбеками, объединил управление басмачей андижанского района (ІІ том, 380 стр.).

В начале февраля 1923 года я тяжело заболел и до середины апреля пролежал без памяти, летом уехал на поправку, на работу приступил 15 сентября. Что делалось в этот период мне неизвестно. Осенью этого года на очередном съезде советов Рыскулов провалился, наша группа этим была огорчена и резко обвинила Ходжанова. После съезда Рыскулов уехал в Москву, мы слышали, что он ругает «Алашординцев», Ходжанов пишет докладные записки. Мы не верили. В конце года произошел следующий случай:

Рыскулов прислал письмо (с юношей или почтой) в Ташкент Сарымулдаеву, за отсутствием его письмо было оставлено у Д.Д³⁸. (Д.Д. и Рыскулов женаты на родных сестрах). Д.Д. поинтересовался письмом и вскрыл.

В письме он советует своим сторонникам с Алашординцами не якшаться, собирать факты и сообщать в ГПУ, стараться уличить Ходжанова в национализме (Сам лично я письмо не читал). Д.Д. показал письмо Х.Д. (Халел Досмухамедову), последний взял письмо с собой, чтобы дать прочесть Тынышпаеву. Подвернулся тут и Адилев. Втроем они, посоветовавшись, показали письмо Ходжанову. Последний сказал, что он это письмо возьмет, устроит обыск у Д.Д. и просил об этом не говорить Д.Д. Но Х.Д (Халел Досмухамедов) все таки сообщил. Произошла беседа Ходжанова с Д.Д. на квартире у Х.Досмухамедова. Ходжанов, говорят, был неумолим. На следующий день был произведен обыск и письмо взято в ГПУ. С этого момента произошло два разрыва: между нами и Рыскуловым и между Тынышпаевым и Х.Досмухамедовым с другой. Из членов нашей организации, кроме названных в это время в Ташкенте жили: я, Испулов, Адилев. Я и Испулов поддерживали Х.Досмухамедова, Адилев чувствовал себя угнетенным. Х.Досмухамедов и Тынышпаев оправдывались тем, что хотели заранее обезвредить будущие доносы рыскуловцев и потому использовать Ходжанова; Д.Досмухамедов обвинял Х.Досмухамедова в корыстных целях, в желании подлизываться к Ходжанову.

Одним словом, этот случай послужил причиной распада Ташкентской организации, правда и до этого они были уже мертвы. Примирение Д.Д. и Х.Д. состоялись у меня в ноябре 1925 года в день смерти моей жены (ІІ том, 381 стр.).

Отношение наши с Ходжановым были очень хорошие (правда он не любил среди нас Д.Д. и часто высмеивал Адилева), но тем не менее мы его больше всего боялись не в смысле, что выдаcт, а что может использовать в своих интересах или же откомандировать нас в разные стороны. Приведу один факт: кажется в 1922 или 1923 году С.Отегенов предлагал мне и некоторым другим организовывать разбойничию шайку, укрепиться в песках и вести борьбу против переселенчества... Мы категорически отвергли и предполагали, что Ходжанов хочет использовать нас» (ІІ том, 382 стр.).

<Бұдан кейін: жалпыға ортақ жайлар айтылады, Рысқұловтың хатын Ж.Досмұхамедов, Х.Досмұхамедов, М.Тынышбаев үшеуінің де оқығаны қайыра тәптіштеледі (ІІ том, 382- 385,) >.