Глава 6. «Принимаю ответственность на себя»

22 июня 1941 года началась война с фашистской Германией. Нарком Военно-морского флота Н. Г. Кузнецов в первые дни войны выдержал суровый экзамен на государственную, политическую и военную зрелость. В ночь с 21 на 22 июня адмирал Кузнецов и весь его штаб находились на работе. Это случалось нередко в предвоенные годы. Все зависело от «вождя народов», который много работал, в основном в ночное время. Приходилось руководителям всех рангов и званий помимо дневной работы подолгу далеко за полночь находиться в своих служебных кабинетах. Особенно тяжело было «жаворонкам», которые привыкли ложиться спать рано, но и вставали они в первые утренние часы. Адмирал Кузнецов был «жаворонком», и бороться со сном помогал стакан крепкого чая с лимоном. Этот напиток снимал усталость, успокаивал нервы…

Летние ночи короткие, и в Москве уже рассвело, когда в 3 часа 15 минут раздался звонок из Севастополя. Командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский доложил своему наркому ВМФ о немецком воздушном налете. (Следует заметить, что решение об открытии огня по немецким самолетам принял начальник штаба Черноморского флота И. Д. Елисеев. Этот важный факт о первом налете немецкой авиации искажен во многих изданиях.) У адмирала Н. Г. Кузнецова уже не было сомнений — началась война! Об этом он немедленно сообщил в Кремль — наркому обороны С. К. Тимошенко и секретарю ЦК партии Г. М. Маленкову. «Г. М. Маленков вешает трубку, — вспоминал позднее эти первые трагические минуты адмирал Кузнецов. — Он, видимо, не поверил мне. Тогда я на свою ответственность приказал передать флотам официальное извещение о начале войны и об отражении ударов противника всеми средствами». «Принимаю ответственность на себя». Эти слова, произнесенные наркомом ВМФ ранним утром 22 июня 1941 года, стали его девизом на протяжении всех долгих 1418 дней и ночей Великой Отечественной войны.

Военные моряки, выполняя приказ адмирала Кузнецова, еще накануне, 21 июня, перешли на готовность номер один. Это смелое решение стало свершением жизни наркома ВМФ. Флот — единственный из всех видов вооруженных сил страны — встретил первый день войны во всеоружии. В этот день не был потерян ни один боевой корабль, ни один самолет из состава ВМФ…

22 июня фашистские самолеты совершили налет на главную базу Севастополя и на Измаил с целью заблокировать Черноморский флот. Электромагнитные мины были сброшены на входной фарватер Севастопольской базы и в Северной бухте. Вражеские самолеты встретил шквальный огонь зенитной артиллерии. Первые два вражеских самолета были сбиты в первое утро войны под Севастополем. В полной боевой готовности встретили ожесточенный огонь с румынской стороны корабли Дунайской флотилии. Воздушные атаки в этот день были совершены на Лиепайскую и Рижскую военно-морские базы Краснознаменного Балтийского флота. Магнитные мины были сброшены также в районе Кронштадта. Воздушное нападение было также совершено в район главной базы Северного флота — Полярный. Морская батарея старшего лейтенанта П. Ф. Космачева на полуострове Средний после получения приказа «готовность номер один» первым же выстрелом нанесла серьезные повреждения фашистскому тральщику.

Красная армия в первые дни несла огромные потери. Войска теряли связь, управление, попадали в окружение. На земле были уничтожены многие советские самолеты.

Уместно ознакомить уважаемого читателя с малоизвестным фактом. Уже в первый день войны Черноморская эскадрилья истребителей под командованием капитана Коробицына на подступах к Измаилу встретила 12 вражеских бомбардировщиков. Наши летчики смело врезались в боевой порядок противника и сбили пять самолетов. Этим был открыт боевой счет летчиков Черноморского флота.

Со второй военной ночи морская авиация флота стала наносить удары по базам, военным и промышленным объектам Румынии. Горели нефтехранилища в Констанце и Плоешти, взрывались поезда с цистернами нефти, рухнул в Дунай вместе с нефтепроводом пролет Чернаводского моста…

Дунайская военная флотилия с первых же дней войны приняла на себя удар врага. Противник пытался форсировать Дунай и Прут, уничтожить наши корабли, была обстреляна главная база флотилии Измаил с мониторов из Тулчи и береговых батарей с полуострова Сату-Ноу и правого берега Дуная. Моряки-дунайцы вместе с бойцами 14-го стрелкового корпуса не только отразили все вражеские атаки, но и сами на третий день войны перешли в наступление, высадившись на правый берег Килийского Горла, и овладели румынским побережьем Дуная на протяжении 70 километров. Это был первый десант в Великой Отечественной войне на территории противника!

22 июня нарком ВМФ приказал всем флотам: «Немедленно начать постановку минных заграждений по плану прикрытия». Минные постановки морская авиация произвела у финских баз и портов и на коммуникациях в шхерном районе. В течение июня-июля авиация Краснознаменного Балтийского флота поставила несколько заграждений из 105 неконтактных мин на фарватерах в районе Аландских шхер и на подходах к Турку. Сторожевые корабли, тральщики и торпедные катера выставили еще 128 контактных мин на выходах из шхер у островов Утэ и Эре. В середине сентября в этом районе подорвался и затонул финский броненосец береговой обороны «Ильмарине».

Эффективность минных заграждений признана позднее главкомом немецко-фашистского флота гросс — адмиралом Редером, отмечавшим, что «много судов нарвалось на мины на южном краю заграждений в Балтийском море (Финском заливе. — В. Б.), что повлекло за собой большие потери в людях и технике».

Позднее Н. Г. Кузнецов вспоминал, что 21 июня около 17 часов нарком обороны и начальник Генштаба были вызваны к И. В. Сталину. 21 июня 1941 года в 20 часов 15 минут нарком обороны С. К. Тимошенко и начальник Генштаба Г. К. Жуков убедили И. В. Сталина утвердить директиву № 1 о приведении войск западных приграничных районов в боевую готовность, правда, с существенными ограничениями. В спешке забыли включить в директиву задачи Военно-морскому флоту. Таким образом, уже в то время под тяжестью неопровержимых доказательств того, что фашисты готовятся развязать войну, было принято решение привести войска в полную боевую готовность и в случае нападения врага отражать его атаки. То есть во второй половине дня 21 июня Сталин признал, что столкновение с Германией если не неизбежно, то весьма вероятно. Это подтверждается и тем, что вечером Сталин вызвал московских руководителей А. С. Щербакова и В. П. Пронина и приказал задержать секретарей райкомов ВКП(б) на рабочих местах и запретить им выезжать за город. «Возможно нападение немцев», — предупредил он. «Очень жаль, — констатировал адмирал Н. Г. Кузнецов, — что оставшиеся часы не были использованы с максимальной эффективностью…»

Начавшаяся война сразу поставила вопрос о внесении корректив в процесс кораблестроения. Чтобы как можно скорее пополнить флот новыми кораблями, адмирал Кузнецов приказал «сосредоточить все усилия и средства на ограниченном количестве направлений и объектов». 22 июня в адрес И. В. Сталина и председателя Госплана СССР Н. А. Вознесенского было отправлено донесение об ускорении строительства береговых башенных установок для Краснознаменного Балтийского флота и приостановке строительства крейсеров в Ленинграде и Николаеве, готовность которых к этому времени оценивалась в 11–12 процентов.

10 июля 1941 года по докладу Н. Г. Кузнецова Государственный Комитет Обороны утвердил первый военный план строительства кораблей на второе полугодие и третий квартал 1941 года. В соответствии с планом прекращались работы по линкорам и тяжелым крейсерам, а усилия заводов сосредоточивались на постройке эсминцев, тральщиков, подводных лодок, катеров, подлежащих к сдаче в ближайшее время. До конца 1941 года флот получил 14 эсминцев, тральщик, 2 больших охотника, 23 подводные лодки, 97 катеров.

В октябре 1941 года адмирал Н. Г. Кузнецов вылетел на Север. Он посетил судостроительный завод № 402 в городе Молотовске, близ Архангельска. Работы по строительству линкора «Советская Белоруссия» были прекращены. Нарком флота ознакомился с ходом работ по строительству новой серии кораблей — больших охотников проекта 122 А. Основной задачей, возлагаемой на эти корабли, являлось несение дозорной и охранной службы на Беломорской военной флотилии и Северном флоте. Забегая вперед, сообщим читателям, что в 1944 году завод выпустил первую серию из восьми больших охотников проекта 122 А. В разгар подводной войны в арктических водах пополнение самого молодого Военно-морского флота современными боевыми кораблями было очень кстати.

В рекордные сроки появился так необходимый флоту тральщик проекта 253 (стотонник). Он проектировался специально для строительства на ленинградских заводах. В 1942 году началось его проектирование, а в январе 1944 года первый корабль уже был включен в состав Краснознаменного Балтийского флота. Позднее об этом строительстве тральщиков адмирал Н. Г. Кузнецов написал в своих мемуарах:

«Помню, как создавались новые 100-тонные тральщики. Несмотря на все трудности, мы потребовали от конструкторов, чтобы корабли были хорошие, с высокими боевыми качествами. В короткий срок был разработан проект такого корабля. Корпус его для облегчения изготовления делался с прямолинейными обводами. Но корабль получился довольно быстроходным, маневренным и устойчивым. Мы стали сооружать по пяти таких кораблей в месяц».

8 июля 1942 года Н. Г. Кузнецов и И. И. Носенко (наркомсудпром) подписали совместный приказ на разработку проекта унифицированного мореходного, боевого катера проекта 200 в четырех модификациях. Головной охотник ОД-200 был заложен в 1943 году, а весной 1944 года они начали поступать на флоты.

В составе флота совсем отсутствовали специальные десантные корабли. Конечно, построить во время войны полноценные десантные корабли не было возможности. Но удалось спроектировать десантный ботпроект 165. Их построили около ста ботов, которые широко использовались при высадке десантов во второй половине войны.

Благодаря самоотверженному труду судостроителей с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года наш флот получил 2 крейсера, 18 эсминцев, 54 подводные лодки, 2 монитора, сторожевой корабль, 3 тральщика и 18 больших охотников. Большинство из них были заложены еще в предвоенные годы.

А Великая Отечественная война только начиналась…

23 июня, на основании постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б), было объявлено об образовании Ставки Главного командования. Председателем Ставки стал нарком обороны С. К. Тимошенко, а ее членами — Г. К. Жуков, И. В. Сталин, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный и Н. Г. Кузнецов.

30 июня 1941 года на основании постановления Президиума Верховного Совета СССР, Совета Народных Комиссаров СССР и Центрального Комитета ВКП(б) был образован Государственный Комитет Обороны, который сосредоточил всю полноту власти в государстве. В него вошли И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов (заместитель председателя), К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков, Л. П. Берия. Позднее постановлением Президиума Верховного Совета СССР от 3 февраля 1942 года в состав ГКО были введены А. И. Микоян и Н. А. Вознесенский, а 22 ноября 1944 года — Н. А. Булганин.

8 декабря 1942 года Постановлением ГКО принято решение «Об утверждении Оперативного бюро ГКО», к ведению которого было отнесено 14 наркоматов, включая военную промышленность и все базовые отрасли промышленности. В состав Оперативного бюро ГКО вошли В. М. Молотов, Л. П. Берия, Г. М. Маленков, А. И. Микоян.

10 июля 1941 года было принято постановление ГКО «О преобразовании Ставки Главного Командования и создания Главных Командований Северо-западного, Западного и Юго-западного направлений». Ставка Главного командования была преобразована в Ставку Верховного командования в составе Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина, заместителя Председателя Государственного Комитета Обороны В. М. Молотова, маршалов С. К. Тимошенко, С. М. Буденного, К. Е. Ворошилова, Б. М. Шапошникова и начальника Генштаба генерала армии Г. К. Жукова.

Поздно вечером 23 июня Николай Кузнецов был вызван к Сталину. В кабинете находились члены Политбюро ЦК ВКП(б) и нарком обороны. Заслушав сообщение наркома ВМФ о положении на флотах, И. В. Сталин разрешил нанести совместный удар авиации и надводных кораблей по румынской военно-морской базе Констанца. Он также поддержал предложение начать активные минные постановки в водах противника. Возросла минная угроза и для советского Военно-морского флота. На Балтике подорвался и погиб эсминец «Гневный», получил серьезные повреждения крейсер «Максим Горький».

На Балтике счет сбитым самолетам врага открыл 23 июня 1941 года заместитель командира 13-го авиаполка капитан Антоненко. На следующий день 9 самолетов СБ и 23 самолета ДБ-3, которыми командовал полковник Е. Н. Преображенский, первыми на Балтике нанесли удар по военно-морской базе противника Мемелю, потопили транспорт, разрушили причал и портовые сооружения.

В первый день войны на Севастополь были сброшены не бомбы, а самые современные электромагнитные мины. Военные моряки пытались разгадать секрет коварных новинок. Нарком ВМФ Кузнецов обратился с просьбой ускорить научные работы по этой проблеме к ученым Ленинградского физико-технического института (ЛФТИ). В августе 1941 года на Черноморский флот прибыла группа научных работников во главе с И. В. Курчатовым и А. П. Александровым. Спустя годы эти два молодых профессора станут гордостью советской и мировой науки. Ученые вместе с флотскими минерами часто с риском для жизни разбирали взрывные устройства немецких мин в поисках секретов нового оружия. Этот поиск иногда называли игрой со смертью. Но эта была не игра, а сознательная боевая работа флотских минеров и ученых. Вскоре эту непростую задачу удалось решить, и на флоте была создана противоминная защита кораблей. Советские тральщики были снабжены новыми тралами, а крупные корабли постепенно оборудовались специальными противомагнитными обмотками, для чего потребовалось огромное количество особого электрического кабеля. Предприятия Ленинграда, Таллина, Севастополя, Владивостока, Мурманска и Архангельска отдали все запасы кабеля, годного для этой цели. Сотрудничество Н. Г. Кузнецова с И. В. Курчатовым и А. П. Александровым продолжалось и в последующие годы, особенно в связи с созданием ракетно-ядерного подводного флота…

Вспоминая начальный период войны на Балтике, адмирал Ю. А. Пантелеев отмечал: «На море инициатива находилась в наших руках. Противник не смог сорвать ни развертывание наших подводных лодок в Балтийском море, ни постановку оборонительных минных заграждений в Финском заливе. Его первые удары с воздуха по нашим базам тоже оказались безуспешными».

Перед войной и в начале ее И. В. Сталин считал, что Военно-морской флот никаких серьезных заданий выполнить не в состоянии. Поэтому он, недооценив операции на морях, решил флоты сразу оперативно подчинять фронтам, а иногда и армиям, как это случилось с Черноморским флотом. Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов прилагал все усилия, чтобы убедить вождя в ошибочности такой позиции. И это ему удавалось, особенно в последние годы.

В первые дни войны громадные потери понесла Красная армия. Только в первый день наша авиация лишилась 1200 самолетов, из них 900 были уничтожены на земле. Гитлеровцы трубили на весь мир, что советская авиация разгромлена. В конце июля был совершен первый вражеский налет на Москву. У наркома Военно-морского флота возникла дерзкая идея — совершить ответный налет на Берлин. Н. Г. Кузнецов вместе с адмиралом В. А. Алафузовым разрабатывает план нанесения авиацией Балтийского флота бомбовых ударов по столице рейха. Аэродром острова Эзель в Прибалтике еще удерживали наши войска, хотя он уже находился в тылу противника. Налет предполагалось совершить на самолетах ДБ-3.

К подготовке воздушной операции были привлечены командующий ВВС ВМФ С. Ф. Жаворонков, командир полка полковник Е. Н. Преображенский, штурман полка П. И. Хохлов. Когда расчеты были подготовлены, адмирал Кузнецов доложил И. В. Сталину о своей инициативе. Ставка одобрила план действий военных моряков. Нарком ВМФ лично организовывал операцию, контролировал ее проведение и отвечал перед Ставкой за ее успех или неудачу. 8 августа 1941 года 15 тяжелогруженых советских бомбардировщиков с аэродрома Кагул острова Эзель взлетели в воздух и взяли курс на Берлин. Адмирал Н. Г. Кузнецов описал в своих мемуарах эту уникальную операцию: «Смелость и разумный риск, основанный на точном расчете, оправдали себя. Немцы не ожидали такой дерзости. Во время подхода наших самолетов к цели они сигналами с земли запрашивали: что за машины, куда летят? Считая, что сбились с пути свои, летчикам предлагали сесть на один из ближайших аэродромов. Загипнотизированные геббельсовской пропагандой, дежурные наблюдательных постов не допускали даже мысли, что над их головой могут появиться советские самолеты. Полчища фашистов рвались в те дни к Ленинграду, к Москве. В Берлине считали, что близка заветная цель, а в это время русские летчики на высоте 7 тысяч метров шли на столицу третьего рейха…»

Достигнув цели, все самолеты сбросили бомбы на ночной Берлин и легли на обратный курс. Так состоялась первая в истории Отечественной войны атака советской морской авиации на немецкую столицу.

Немецкие радиостанции по-другому рассказали об этом налете: «В ночь с 7 на 8 августа крупные силы английской авиации пытались бомбить Берлин. Действиями истребителей и огнем зенитной артиллерии основные силы авиации противника рассеяны. Из прорвавшихся к городу 15 самолетов 6 сбито».

Англичане эту фальшивку опровергли. А Сталин высоко оценил первый налет авиации на столицу рейха и сказал Н. Г. Кузнецову: «Англичане и немцы во всем разберутся сами, а ваши морские летчики достойны самых больших похвал. Они первыми по воздуху проложили путь на Берлин. Этот факт имеет историческое значение».

За первым налетом последовали другие. В августе 1941 года Берлин бомбили земляки адмирала Н. Г. Кузнецова — командир сводной группы дальних бомбардировщиков Василий Иванович Щелкунов и его штурман Василий Иванович Малыгин. Командир полка Е. Н. Преображенский также был северянином, уроженцем Вологодской области. Последний налет на столицу рейха был совершен 5 сентября 1941 года. Когда пришлось оставить Таллин, полеты с прибалтийских островов стали невозможными. Всего за десять полетов на Берлин было сброшено 311 бомб, вызвавших 32 пожара. Многих участников тех дерзких полетов по представлению наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова наградили орденами, а Е. Н. Преображенский, П. И. Хохлов, В. А. Гречишников, А. Я. Ефремов, В. И. Малыгин, М. П. Плоткин и В. И. Щелкунов были удостоены звания Героя Советского Союза. Адмирал Кузнецов специально вылетел на Балтику для вручения правительственных наград летчикам, которые первыми по воздуху проложили путь на Берлин. Так родилась слава 1-го минно-торпедного полка и его командира Е. Н. Преображенского — впоследствии генерал-полковника, командующего авиацией Военно-морского флота (1950–1962 годы) и его штурмана П. И. Хохлова, закончившего службу начальником штаба авиации ВМФ.

В начальный период войны морская авиация понесла значительные потери в борьбе с превосходящими силами противника, который был лучше вооружен и более опытен. Но с 1943 года на вооружении действующих флотов появились современные самолеты: Ил-4, Ту-2, Пе-2, Ил-2, Ил-10, Як-3, Як-9, Ла-5. Летно-тактические характеристики не уступали зарубежным образцам.

Совершенствовались и средства поражения. Выросла роль штурмовой авиации в войне на море. На Балтике в 1943 году была сформирована штурмовая авиация, а в мае 1944 года на этот флот была переброшена еще одна штурмовая дивизия, прославившаяся на Черном море. В ее составе был и летчик-штурмовик старший лейтенант Георгий Андреевич Кузнецов, Герой Советского Союза, будущий генерал-полковник, командующий авиацией ВМФ в 1982–1988 годах.

В годы Великой Отечественной войны флотская авиация стала главной ударной силой Военно-морского флота СССР. На долю морской авиации приходится более половины общего тоннажа потопленных боевых и вспомогательных кораблей противника, его транспортных средств. За время войны авиация Военно-морского флота произвела 384 тысячи боевых вылетов и уничтожила 5,5 тысячи самолетов противника, потоплено 407 боевых кораблей и 371 транспорт с войсками и грузами. Именно в ходе Великой Отечественной войны морская авиация обрела статус и славу одной из главных сил ВМФ, внесла существенный вклад в завоевание Великой Победы. Родина высоко оценила ее боевую деятельность: 57 государственных наград украсили знамена полков и дивизий, 262 морских летчика удостоены звания Героя Советского Союза, а пятеро из них дважды. Это Б. Ф. Сафонов, А. Е. Мазуренко, В. И. Раков, Н. Г. Степанян и Н. В. Челноков.

В начальный период войны стремительное продвижение немецких войск в глубь страны привело к потере громадной территории, многих баз Военно-морского флота — Либавы, Одессы, Таллина и Севастополя. В этих условиях советскому флоту пришлось на время отказаться от активных самостоятельных действий, подчиниться сухопутным войскам, а корабли, авиация, береговая оборона и части морской пехоты оказывали фронтам посильную помощь на приморских направлениях. Военно-морской флот перевозил миллионы людей и миллионы тонн различных грузов.

В войне с Советским Союзом гитлеровское командование использовало лишь часть своего флота, которому по плану «Барбаросса» предписывалось избегать морских сражений. Вследствие этих причин в Великой Отечественной войне не было ни одного крупного сражения на море.

Немецкое командование рассчитывало захватить советские военно-морские базы с суши и тем самым обречь на неминуемую гибель Балтийский, Черноморский и Северный флоты. Поэтому одной из важнейших задач ВМФ стала оборона крупных военно-морских баз, без которых флот существовать не мог. «Главная задача нашего флота, — писал нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов в июне 1944 года в журнале „Морской сборник“, — с первого числа войны, заключалась в том, чтобы прочно обеспечить стратегические фланги наших армий от всяких „неожиданностей“ и „сюрпризов“ с моря, от десантов и ударов вражеского флота, оказывая всемерную поддержку активным операциям наших войск в приморских районах. И можно сказать, что эта задача была с честью решена нашим флотом».

Адмирал Н. Г. Кузнецов как представитель Ставки по использованию сил флота часто выезжал на флоты, чтобы лично руководить наиболее ответственными операциями. Нарком ВМФ имел постоянную тесную связь и взаимопонимание с начальником Генерального штаба Б. М. Шапошниковым и А. В. Василевским. Скажем читателям больше, легендарных военачальников объединяли дружеские отношения. А это было немаловажным фактором в организации совместных военных действий. А ведь силы Военно-морского флота принимали самое активное участие и в обороне побережья Балтики, Черного, Азовского, Баренцева морей, и в разгроме фашистских войск под Москвой, Ленинградом и Сталинградом, в Заполярье, на Кавказе, в Прибалтике, а также в завершающих сражениях советских Вооруженных сил в Европе и под Берлином.

В ходе войны адмирал Н. Г. Кузнецов всегда проявлял инициативу, его предложения были глубоко обоснованными и, как правило, находили поддержку Ставки Верховного главнокомандования.

Для непосредственного влияния на ход событий на места боев нарком посылал своих заместителей. Представителями на флотах и в сухопутных войсках были адмиралы И. С. Исаков, Г. И. Левченко и армейский комиссар 2-го ранга И. В. Рогов.

Расскажем читателям о заместителях Н. Г. Кузнецова в годы Великой Отечественной войны.

Биография Ивана Степановича Исакова типичная для того времени. Он родился 22 августа 1894 года в селе Аджикенд Азербайджана. Детство прошло в грузинском городе Тифлисе. С февраля 1917 года «уроженец гор» служил мичманом на эсминце «Изяслав», он участник Ледового похода Балтийского флота. В 1919 году после окончания курсов командиров траления и заграждения И. С. Исаков стал помощником командира сторожевого корабля «Кобчик», принимал участие в отражении нападения английских торпедных катеров и авиации на корабли в Кронштадте. Проходил службу в Каспийской флотилии, участник боев против белогвардейцев и английских интервентов. С января 1920 года он служил командиром тральщика «Якорь» на Балтийском флоте. С ноября 1922 года Иван Степанович на штабной работе. В 1933 году он возглавлял экспедицию особого назначения (ЭОН) по переводу кораблей с Балтийского на Белое море по Беломорско-Балтийскому каналу. И. С. Исаков служил начальником штаба, командующим Балтийским флотом, с апреля 1939 года 1-й заместитель наркома ВМФ.

С начала Великой Отечественной войны адмирал И. С. Исаков находился в Ленинграде, координировал боевые действия Балтийского флота, Ладожской и Чудской флотилий с сухопутными войсками при обороне Северной столицы. В октябре 1941 года он вместе с командованием Черноморского флота и Закавказского фронта готовил десантную операцию на Керченский полуостров. В апреле 1942 года адмирал И. С. Исаков назначен заместителем главнокомандующего и членом военного совета Северо-Кавказского направления, затем Северо-Кавказского фронта. Был тяжело ранен, у него началась гангрена в бедре, пришлось ампутировать ногу. В эти тяжелые минуты, когда решался вопрос о жизни прославленного адмирала, Н. Г. Кузнецов направил в госпиталь лучших флотских хирургов и тёрапевтов. В эти трагические минуты тяжело раненный И. С. Исаков получил телеграмму, подписанную И. В. Сталиным и Н. Г. Кузнецовым: «Сочи. Адмиралу Исакову. Не теряйте мужества. По мнению врачей, вы можете выздороветь. Ваша жена вылетела к вам. В случае трагического исхода лучший эсминец Черноморского флота будет назван „Адмирал Исаков“. Желаем здоровья». И. С. Исаков победил смерть, и после выздоровления с 1946 года — начальник Главного штаба ВМФ, заместитель главкома ВМС.

Вице-адмирал Г. И. Левченко вышел из простой крестьянской семьи с Украины. Юношей он учился в Кронштадской школе юнг. Затем был комендором на крейсерах «Паллада» и «Адмирал Макаров». В годы Октябрьской революции ходил в звании унтер-офицера на эсминце «Забияка». В его служебном списке — командир легендарной «Авроры», участник штурма Зимнего. В 1938 году раскрылся флотоводческий талант флагмана Левченко. Он стал командующим Балтийским флотом, корабли и моряки успешно выполняли учебные задачи в сложных условиях плавания, порядок и дисциплина стали нормой для балтийцев. В 1939 году адмирал Г. И. Левченко стал заместителем наркома ВМФ. В первые дни войны он был командирован на Черноморский флот, был командующим войсками Крыма. В конце ноября 1941 года вице-адмирал Г. И. Левченко был разжалован до капитана 1-го ранга и арестован за сдачу немецким захватчикам значительной части Крыма с городом Керчь. От окончательной расправы своего заместителя спас адмирал Кузнецов, направив его на Балтийский флот для продолжения службы. В 1942–1944 годах он командовал Ленинградской и Кронштадтской военными базами.

В мемуарах Н. Г. Кузнецова немало теплых слов посвящено его заместителю Ивану Васильевичу Рогову, который постоянно был среди моряков, беседовал с ними по душам на различные темы. Политработник И. В. Рогов не любил позерства и всегда умел находить верный путь к сердцам людей. Заканчивая беседу, он обязательно высказывал свое твердое мнение, не стремился выглядеть «добрым дядюшкой» перед своими собеседниками.

19 июня 1941 года, когда флоты были переведены на повышенную боевую готовность, И. В. Рогов сразу выехал на Балтику.

Генерал-лейтенант береговой службы И. В. Рогов прекрасно понимал роль печатного слова в политическом воспитании личного состава. Он уделял особое внимание флотским газетам, и в первую очередь центральному органу Военно-морского флота — газете «Красный флот». Он просматривал всю книжную продукцию, выпускавшуюся Военно-морским издательством, поддерживал пожелание наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова переиздавать книги по истории русского флота. Начальник главного политуправления ВМФ всегда оказывал помощь редакции журнала «Морской сборник», на страницах которого появлялись содержательные статьи о передовом, боевом опыте командиров и политработников Военно-морского флота.

За семь лет совместной работы во флоте у Н. Г. Кузнецова и И. В. Рогова сложились хорошие личные отношения. «Однако утверждение, — писал Н. Г. Кузнецов, — что у нас с ним не было расхождений во взглядах, не соответствовало бы истине. Генерал И. В. Рогов был членом ЦК ВКП(б) и по своему характеру человеком принципиальным, стремился отстаивать свою точку зрения, а если нужно, обращался в высшие инстанции для разрешения возникавших разногласий». Адмирал Кузнецов прекрасно знал, что политорганы в Красной армии и Военно-морском флоте призваны не только заниматься политико-воспитательной работой с личным составом, но и «присматривать», а иногда и «стучать» в высшие партийные инстанции на строевых командиров.

К сожалению, не знал Николай Герасимович, что член Военного совета ВМФ генерал-лейтенант И. В. Рогов неоднократно доносил Г. М. Маленкову на своего наркома ВМФ, и в частности сообщил в «черных красках» о провале операции по разгрому немецкого флота в Военно-морской базе Феодосии. Копии этих донесений шли в адрес И. В. Сталина. В настоящее время часть этих кляузных документов опубликована.

Приведу еще один характерный пример взаимоотношений руководителей ВМФ. После войны секретарь ЦК ВКП(б) А. А. Жданов вызвал главкома ВМС Н. Г. Кузнецова и ЧВС ВМФ И. В. Рогова. В кремлевском кабинете уже сидел Н. А. Булганин и подергивал свою бороду. Это обстоятельство не предвещало приятного разговора. «Почему не отправлены команды моряков в Италию, ведь там их ждут трофейные корабли?» — резко спросил член Политбюро ЦК ВКП(б). Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов спокойно объяснил, отчего произошла задержка. Но этот ответ не удовлетворил партийных бюрократов. «Кто виноват в задержке экипажей?» — строго спросил А. А. Жданов. Адмирал Н. Г. Кузнецов всегда брал вину за происходящее на флоте на себя. Тогда секретарь ЦК ВКП(б) обратился к члену Военного совета ВМФ генерал-лейтенанту И. В. Рогову. «Главком определил сроки формирования команды, а они оказались нереальными», — вызывающе ответил ЧВС ВМФ. Иван Васильевич Рогов побоялся разделить ответственность с главкомом ВМС и признать свои упущения в воспитательной работе с личным составом формирующих команд моряков.

В результате постановлением Совета Министров СССР от 19 сентября 1946 года главнокомандующему ВМС адмиралу Н. Г. Кузнецову было поставлено на вид за «недостаточное внимание к руководству по переводу судов в Советский Союз». Для генерал-лейтенанта И. В. Рогова этот инцидент в Кремле стоил «кресла» ЧВС, он был переведен с флота в другие войска на нижестоящую должность…

В годы Великой Отечественной войны в аппарате Главного политуправления ВМФ помощником по комсомолу служил молодой флотский офицер Федор Васильевич Виноградов, который позднее работал секретарем Архангельского обкома КПСС. Ф. В. Виноградов всегда с особой гордостью вспоминал свою службу во флоте под руководством замечательных наставников — адмирала Н. Г. Кузнецова и генерала И. В. Рогова.

Вернемся вновь к тяжелейшему первому году Великой Отечественной войны.

18 октября 1941 года ГКО принял решение сформировать 25 морских стрелковых бригад. Народный комиссар флота адмирал Н. Г. Кузнецов отдал приказание выделить с флотов 35–40 тысяч моряков, которые должны были стать костяком этих бригад.

В опубликованной после войны книге мемуаров «Война на море 1939–1945» один из гитлеровских адмиралов, а затем командующий военно-морским флотом ФРГ Фридрих Руге пишет, что советский флот выполнял не свойственные ему задачи, принимая участие в боевых действиях совместно с сухопутными войсками. По мнению Ф. Руге, в этом сказалась слабость нашего флота, якобы неспособного выполнять свои прямые задачи. «На деле же в этом была сила нашего флота», — ответил ему адмирал Н. Г. Кузнецов в своей книге «Курсом к победе»: «В Одессе, Севастополе, на Ханко и Севере моряки действовали, сообразуясь с общей стратегией: сражаться с врагом, где бы ни довелось — на море, в воздухе и на суше…»

Морская пехота! Ее слава родилась еще на заре создания регулярной русской армии. В блестящую победу над шведами в знаменитом Гангутском сражении внесли свой вклад и поморы, которые управляли галерами и героически сражались в полках морской пехоты. Русская морская пехота прославилась при Ф. Ф. Ушакове во время штурма крепости Корфу, морские пехотинцы участвовали в Бородинской битве, сражались в Севастополе в годы Крымской войны… Во время Великой Отечественной войны фашисты прозвали советских моряков «шварце тодт» (черная смерть), один только внешний вид матросов в бушлатах, тельняшках и бескозырках наводил страх и ужас на врага. Опоясав бушлаты патронташами, подвесив на ремне гранаты, матросы подчас прямо с боевых кораблей Балтийского и Черноморского флотов шли на передовой край.

«Правильно ли, что моряки использовались на берегу?» — задавался вопросом адмирал Н. Г. Кузнецов и уверенно отвечал на него: «Да, это целиком соответствовало нашей военной доктрине, которая требует направлять все усилия для достижения единой цели. Полмиллиона моряков сражались на берегу. Вдумайтесь в эту цифру. Ведь флот по сравнению с другими видами Вооруженных сил имеет относительно мало личного состава. И конечно, мы такое количество не набрали бы на кораблях. Встали под ружье все поколения советских моряков — от подростков-юнг до людей пожилого возраста».

Перед Великой Отечественной войной в Советском Союзе морской пехоты было немного. Первый месяц войны родил невиданную до сих пор по ярости наступления морскую пехоту. Велика заслуга Н. Г. Кузнецова во всемерной поддержке оформления нового рода войск, который вписал не одну героическую страницу в летопись боевой славы советского народа и стал весомым фактором войны.

Как правило, в стрелковой дивизии в три раза больше бойцов, чем в бригаде морской пехоты. Война — самый тяжелый экзамен! И она показала, что по боевой стойкости в обороне и натиску в атаке бригада морской пехоты превосходит как минимум одну стрелковую дивизию, а то и две, если не считать дивизии, укомплектованные северянами, сибиряками и пограничниками. Вспоминает генерал армии Н. Г. Лященко, который в годы Великой Отечественной войны командовал отдельной морской стрелковой бригадой: «Узнав о боевых действиях бригады, Николай Герасимович сказал мне: „Молодец!“ Такая оценка боевой работы со стороны члена ставки Верховного главнокомандования мне была особенно дорога».

В первой половине октября, как уже отмечалось выше, нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов в соответствии с постановлениями ГКО и Ставки ВГК приказал выделить с флотов 40–55 тысяч моряков для формирования 25 морских стрелковых бригад. По его приказу для обороны Москвы было сформировано шесть бригад из числа личного состава ТОФА и Амурской флотилии. В январе 1942 года адмирал Н. Г. Кузнецов подписал приказ № 0018 о формировании отдельных батальонов морской пехоты.

Враг рвался к Москве. Несмотря на большие потери в живой силе и боевой технике, фашисты всеми силами стремились захватить столицу СССР. Гитлер бросил в бой сорок два процента солдат и офицеров, пятьдесят семь процентов танков, сорок пять процентов орудий и минометов, более тридцати одного процента самолетов, действовавших на всем советско-германском фронте. Силы противника явно превосходили наши, и во много раз. Москва героически защищалась. Из моряков-добровольцев, выразивших желание участвовать в обороне столицы, был сформирован 1-й Московский отдельный отряд моряков под командованием полковника А. М. Смирнова. 17 ноября 1941 года адмирал Н. Г. Кузнецов вручил новой части Военно-морской флаг СССР. Спустя годы Николай Герасимович рассказывал: «Помнится, как во дворе Хамовнических казарм выстроились бойцы отряда. Знамя новой части развевалось на холодном ноябрьском ветру. После короткого митинга, на котором воины дали клятву, отряд с песней двинулся по московским улицам, чтобы занять отведенный ему рубеж…»

Адмирал Кузнецов часто вспоминал прифронтовую столицу, настороженную и суровую. Навсегда осталось у него в памяти торжественное заседание, посвященное 24-й годовщине Великого Октября, проходившее в вестибюле станции метро «Маяковская». Именно здесь прозвучал лозунг «Смерть немецким оккупантам», который стал общенародным.

Важное морально-политическое значение имел парад войск 7 ноября. Не последнюю роль в этот день сыграл прогноз погоды, переданный с метеостанций Арктики. Прогноз подготовили полярники и моряки Северного флота. В этот день в Москве шел снег, нависли тяжелые, серые тучи и фашистская авиация не смогла помешать Параду.

Над Красной площадью по радио прозвучал знакомый всем голос Левитана: «Внимание, внимание! Говорят все радиостанции Советского Союза. Центральная радиостанция Москвы начинает передачу с Красной площади парада частей Красной Армии, посвященную 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции!..»

Адмирал Н. Г. Кузнецов с Мавзолея видел всю Красную площадь, застывшие в четком строю войска, маршала Буденного, который на коне принимал парад Московского гарнизона.

Участники парада услышали хрипловатый голос вождя: «Мы имеем замечательную армию и замечательный флот, грудью отстаивающие свободу нашей Родины»… Весь мир, особенно население оккупированных республик и областей Советского Союза, почувствовал суровое дыхание Красной площади и клятву бойцов и моряков, данную в этот день: «Москву не отдадим!» В военном параде участвовали 1-й Московский морской отряд и две курсантские роты, созданные в августе 1941 года по приказу адмирала Л. М. Галлера. С парада курсанты вместе с бойцами 316-й стрелковой дивизии генерал-майора И. В. Панфилова ушли на фронт, приняли на себя мощный удар вражеских танков под Волоколамском.

В составе 1-й ударной армии в великой битве за столицу участвовали флотские формирования — 62, 71, 75, 84-я морские стрелковые бригады.

Вдоль Волоколамского шоссе была развернута 75-я морская стрелковая бригада, а на Можайском шоссе действовал специальный морской полк.

71-я морская стрелковая бригада под командованием полковника Я. П. Безверхова прибыла на фронт из Сибирского военного округа в конце 1941 года. В Гражданскую войну Яков Петрович командовал взводом, брал Самару, дрался в оренбургских степях с белоказаками, а в Каракумах — с басмачами. Комбриг Безверхое был награжден орденом боевого Красного Знамени и Бухарской звездой I степени. Она была сформирована в основном из моряков-тихоокеанцев. Немецкие войска наступали и пытались захватить канал Москва-Волга, перерезать северную железную дорогу, Ярославское шоссе и сомкнуть кольцо вокруг столицы. Именно здесь у канала, прямо с марша моряки приняли первый бой, который продолжался четверо суток.

В ожесточенной схватке было освобождено село Языково. В штабном фургоне моряки нашли несколько комплектов парадного обмундирования. Позднее пленные офицеры сообщили, что готовили эти мундиры для парада в Москве. Сообщим читателям, что немецкие генералы в бинокль видели башни Кремля, отчеканили медали в честь победы под Москвой, тренировали белого коня для своего парада…

5–6 ноября 1941 года началось контрнаступление советских войск под Москвой. 71-я морская бригада Безверхова участвовала в этом наступлении. За проявленный героизм и отличие уже в декабре состоялось переименование этой части во 2-ю гвардейскую стрелковую бригаду, а бойцы и моряки были удостоены своих первых боевых наград. В сводках Совинформбюро можно было прочитать: «Гвардейская часть полковника Безверхова, ведя упорные бои с противником, нанесла гитлеровцам большой урон. Только убитыми немцы потеряли 500 солдат и офицеров. Наши бойцы захватили 3 немецких танка, 27 орудий, 30 пулеметов, зенитную установку и большое количество снарядов». Моряки-гвардейцы с боями дошли до Берлина. К сожалению, комбриг Безверхов в апреле 1942 года был смертельно ранен и не дожил до Победы.

В 1-ю ударную армию входила 62-я морская стрелковая бригада, прибывшая под Москву в разгар наступления. Ее сформировали в ноябре 1941 года в Свердловске из моряков-тихоокеанцев и матросов Ярославского флотского экипажа — участников боев на Балтике и Черном море. Позднее бригада вошла в 257-ю стрелковую дивизию, которая освобождала Севастополь, награждена орденом Красного Знамени и закончила свой боевой путь штурмом Кенигсберга. В составе этой краснознаменной дивизии героически сражалась также 60-я морская бригада. Моряков от пехотинцев отличало только одно — в атаку они шли, расстегнув ворот гимнастерки, чтобы фашистам была видна полосатая тельняшка. В трудную минуту моряки вытаскивали любимые бескозырки и с призывом «Полундра» устремлялись на врага. «Полосатая смерть», «черные дьяволы» — так окрестили фашисты отважных морских пехотинцев, которых панически боялись.

84-я стрелковая бригада была сформирована из тихоокеанцев и амурцев. Ее возглавил полковник В. А. Молев, который во время Гражданской войны командовал батальоном в Первой конной армии. Затем волею судеб он продолжал служить уже во флоте.

…Мотоциклетный полк противника стремился перерезать в районе Ряжска важную железнодорожную магистраль, связывающую столицу с Уралом, Средней Азией, Сибирью и Дальним Востоком.

Едва выгрузившись из вагонов, бригада Молева бросилась в атаку. Отбросив противника, моряки ворвались в город Скопин. Пока все батальоны не подошли к освобожденному городу, в нем храбро сражалось подразделение разведчиков под командованием старшины Николаева. Оказавшись в окружении, многие разведчики и их командир погибли, успев взорвать склад боеприпасов противника.

Бригада воевала на Калининском фронте в составе 3-й ударной армии, которой командовал генерал-лейтенант М. А. Пуркаев. Позднее он рассказывал адмиралу Н. Г. Кузнецову о героизме и мужестве моряков. Недаром приказом наркома обороны от 17 марта 1942 года бригада была преобразована в гвардейскую.

Переброшенная затем на первый фланг Западного фронта, бригада Молева вместе с частями Красной армии преследовала врага от Яхромы до Клина. В районе города Клина проходили кровопролитные сражения. В бою за село Борисоглебское пал смертью храбрых командир бригады В. А. Молев.

К 7 января 1942 года в ходе Калининской, Клинско-Солнечногорской, Тульской, Калужской и Елецкой фронтовых наступательных операций советские войска нанесли тяжелое поражение войскам группы армий «Центр», которые были отброшены на 100–200 километров на запад. Победа под Москвой развеяла миф непобедимости немецкой армии, похоронила план «молниеносной войны». И в эту славную Победу вложила немалый свой вклад морская пехота.

75-я отдельная морская стрелковая бригада состояла из черноморцев, каспийцев и курсантов военно-морских училищ, размещенных к тому времени в Баку и Астрахани. Командиром бригады стал прирожденный моряк, капитан 1-го ранга К. Д. Сухиашвили, служивший с будущим наркомом флота ВМФ на Черном море. 150 тысяч моряков-тихоокеанцев было направлено на фронт в разгар Сталинградской битвы.

В 1942 году по приказу народного комиссара Военно-морского флота СССР была сформирована 12-я «Архангельская» бригада морской пехоты. Формирование части проходило в Соломбале, одном из старейших районов города у Белого моря, и направлены были моряки на Северный флот.

В ночь на 28 апреля 1942 года морская бригада в полном составе — 6300 пехотинцев — была высажена в тыл врага, на южный берег Мотовского залива. Противник то и дело получал свежие подкрепления, пытаясь сбросить десантников в море. Часто дело доходило до рукопашных схваток. Восемнадцать дней и ночей под открытым небом Заполярья шли кровопролитные бои. Разбушевавшаяся погода усугубляла положение моряков. Днем шел мокрый снег, а ночью мороз до 6–7 градусов. У морских пехотинцев не было теплой одежды, в результате чего многие бойцы получили обморожения. Только 13 мая десант был снят и сторожевыми кораблями и торпедными катерами доставлен на свой берег.

Высокую оценку проведенной морской операции дал Военный совет Северного флота: «Выполняя самостоятельную задачу, 12-я бригада впервые участвовала в десантной операции в полном составе. В результате многодневных боев противник понес значительные потери — около шести тысяч солдат и офицеров. Эта бессмертная эпопея мужества, героизма, нечеловеческих трудностей несомненно вошла в историю военного искусства Военно-морского флота. Враг был вынужден перейти к обороне и в дальнейшем не помышлял о наступлении на Мурманск и Полярный».

От себя добавим, что морские пехотинцы 12-й «Архангельской» бригады морской пехоты охраняли советские пограничные знаки на островах Рыбачий и Средний. Враг за всю войну только на Севере, в Заполярье не смог перейти государственную границу. Многие моряки-архангелогородцы погибли в ходе ожесточенных боев в Заполярье. В дальнейшем было получено свежее пополнение и сформирована новая 254-я бригада морской пехоты. Свой боевой путь бойцы этого соединения закончили на Дальнем Востоке, участвуя в завершении разгрома японских милитаристов.

В апреле 1942 года нарком ВМФ адмирал Н. Г. Кузнецов подписал приказ о присвоении гвардейского звания крейсеру «Красный Кавказ», подводным лодкам М-171, М-174, Д-3, К-22, эсминцу «Стойкий», минному заградителю «Марей» («Ока») и тральщику Т-205. Так вновь в России была воссоздана морская гвардия.

Читателям напомню, что первым гвардейским кораблем стал линейный корабль «Азов» архангельской постройки за подвиг в Наваринском сражении.

21 июня нарком ВМФ учредил гвардейский Военно-морской флаг СССР и гвардейский Краснознаменный Военно-морской флаг СССР для отличия боевых кораблей, личный состав которых проявил массовый героизм и мужество. В те же дни состоялись торжественное вручение и подъем гвардейских флагов на первых гвардейских кораблях.

Что касается нашего побережья Тихого океана, то здесь в 1942 году было сравнительно спокойно. Советская разведка располагала сведениями о том, что в это время японцы не планировали активных военных действий на Дальнем Востоке. Именно в первые месяцы 1942 года в Красную армию влилось около 150 тысяч дальневосточных моряков. Из них было сформировано десять морских бригад, кроме того, военморами пополнили несколько сухопутных частей.

Береговая оборона в нашем государстве является самым древним родом морских сил. Еще в допетровские времена, когда не было своего военного флота, порты и побережья приходилось защищать, и береговые батареи играли в ту пору первостепенную роль. В качестве характерного примера можно привести победоносное сражение со шведами у стен Новодвинской крепости близ Архангельска.

Под прикрытием батарей укрывались парусные корабли в Севастополе и Кронштадте еще во времена адмиралов Ушакова и Нахимова.

Исторически береговая оборона существовала как род сил, входящий в состав флота, а именно была самостоятельной. Анализ опыта Первой мировой войны и боевых действий в Европе подсказывал, что береговая оборона существенно изменила свой характер, что в нее в предвоенные годы включали помимо береговых батарей железнодорожные батареи, а также части морской пехоты, зенитные средства и даже различные общевойсковые части — танковые, артиллерийские, стрелковые.

В начале 30-х годов, когда создавались Северный и Тихоокеанский флоты, вначале отправлялись не боевые корабли, их еще не успели построить. В первых эшелонах находились береговые батареи — стационарные, башенные, открытые. Уже тогда береговая оборона стала превращаться в полноценный род военно-морских сил. Здесь были подготовлены опытные кадры специалистов.

Управление береговой обороны в Наркомате ВМФ возглавлял генерал-лейтенант И. С. Мушнов, обладавший огромным опытом строительства береговых батарей и их боевого использования. Н. Г. Кузнецов в своих воспоминаниях отмечал героя Моонзунда генерал-лейтенанта А. Б. Елисеева; руководителя всей морской артиллерии Ленинграда в трудные дни блокады города вице-адмирала И. И. Грена; героя севастопольской обороны генерал-майора П. Моргунова, а также сражавшегося на Ханко, в Ленинграде и на Севере генерал-лейтенанта С. И. Кабанова. Военно-морской флот многим обязан защитникам баз и побережий в начальный, самый трудный период войны. Стационарные береговые батареи сыграли огромную роль при защите военно-морских баз во время стратегической обороны. Адмирал Н. Г. Кузнецов неоднократно отмечал, что война сразу же определила главную задачу флота — оказание всемерной поддержки Красной армии по отражению наступления рвущихся в глубь страны немецких войск и по защите баз флота. В решении этой, задачи в первый период войны велика была роль морской артиллерии.

На северном фланге советско-германского фронта корабельная артиллерия и береговые батареи оказывали неоценимую поддержку советским войскам в отражении попыток врага прорваться к Мурманску и базе флота в Полярном. На северо-западном направлении артиллерия кораблей и береговых батарей отчаянно защищала базы флота в Либаве и Таллине. Впоследствии флотская артиллерия стала одной из важнейших составляющих частей «огневого щита» Ленинграда. На московском направлении в спешном порядке были установлены орудия, снятые с крейсера «Аврора». Орудия кораблей и бронекатеров в Волжской флотилии оказывали огневую поддержку защитникам Сталинграда. Даже орудия «скромной» береговой батареи на острове Диксон в Заполярье нанесли несколько прямых попаданий по прорвавшемуся в северные широты немецкому рейдеру «Адмирал Шеер».

Железнодорожные батареи также нашли в годы войны широкое применение, а хорошая маневренность позволила использовать их не только для обороны морских баз, но и для совместных действий с сухопутными частями, особенно на приморских направлениях. Так, морская железнодорожная артиллерия Краснознаменного Балтийского флота разрушала бастионы Кенигсберга.

Бронекатера Днепровской флотилии огнем своих пушек сопровождали наступавшие части вдоль Одер-Шпрее, дойдя до Берлина, бронекатера Дунайской флотилии участвовали в освобождении Белграда, Братиславы, Будапешта и закончили свой боевой путь в Австрии.

9 мая 1944 года был освобожден Севастополь, а 12 мая завершилась Крымская стратегическая наступательная операция. Крымский полуостров был полностью освобожден от фашистских захватчиков. Черноморский флот вернул свою главную базу. Туда сразу же поспешил нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов. «На всю жизнь запомнил развалины города, — вспоминал флотоводец. — Каждый камень говорил об упорном сопротивлении севастопольцев в 1941–1942 годах, о вошедшей в историю героической эпопее. Еще дымились развалины последних боев, и груды трофейной техники лежали на берегу, а флотские строители уже приступили к восстановлению причалов…»

Пришло время активных действий Военно-морского флота на море. Нарком ВМФ получил разрешение Ставки вернуть на корабли всех квалифицированных специалистов, ранее направленных в сухопутные части. За два с лишним года войны изменилось оперативно-стратегическое руководство флота и флотилий, теснее стала их связь с фронтами и армиями. Нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов получил больше самостоятельности. С 31 марта 1944 года он стал главнокомандующим Военно-морскими силами Советского Союза.

В марте 1944 года командующий Краснознаменным Балтийским флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц был вызван в Ставку. На этой встрече И. В. Сталин сказал адмиралу Н. Г. Кузнецову, что флотом теперь необходимо руководить из Наркомата ВМФ, ибо «пора выходить на морские просторы». К 1944–1945 годам Главный морской штаб не только следил за действиями флотов, но и разрабатывал крупные операции, согласовывал их с Генеральным штабом и с командующими фронтами на местах, полностью отвечая за их проведение.

Наш Военно-морской флот, захватив инициативу, перешел к решительным действиям. За весь период войны флот потопил 1600 кораблей и судов противника, перевез около 10 миллионов человек (войск и гражданского населения), более 94 миллионов тонн различных грузов.

Примечательно, что на завершающем этапе Великой Отечественной войны Н. Г. Кузнецов уже думал о будущем флота.

Несмотря на большую загруженность оперативной работой по руководству ВМФ, адмирал Н. Г. Кузнецов уделял большое внимание обобщению опыта боевого применения кораблей всех классов, постоянно интересовался ходом текущего и перспективного проектирования и строительства боевых кораблей.

В переломном, 1943 году Н. Г. Кузнецов утвердил двухгодичный план проектирования кораблей для флота. Разработка рядов проектов начиналась заново с учетом опыта войны, новых воззрений на роль различных классов кораблей в вооруженной борьбе на море.

Несмотря на то, что корабли отечественной постройки в целом себя оправдали и достаточно успешно решали свои задачи, военно-морской нарком настаивал на проектировании новых кораблей, в конструкции которых в максимальной степени учитывался бы опыт войны. В то же время руководство Судпрома предлагало продолжать строительство кораблей по довоенным проектам.

В октябре 1944 года адмирал Н. Г. Кузнецов выступил перед И. В. Сталиным с обстоятельным сообщением, в котором дал оценку качества кораблей отечественной постройки. Он особо остановился на недостатках и нерешенных вопросах кораблестроения: низких мореходных качествах эсминцев, сторожевых кораблей и больших охотников, недостаточной прочности корпусов эсминцев, скрытности подводных лодок, слабости зенитного вооружения кораблей всех классов. Не забывал «архангельский» нарком и о подготовке военно-морских кадров и традициях флота. В Ленинграде по его инициативе было открыто Нахимовское военно-морское училище для обучения и воспитания сыновей-сирот, чьи родители погибли во время войны. Здание училища выбирал лично главком ВМС вместе с комиссией города. Он проявил заботу и о том, чтобы на крейсере «Аврора» был создан музей истории флота.

Большое внимание адмирал Н. Г. Кузнецов уделял обобщению и изучению военных действий на море. В январе 1943 года он учредил в составе Главного морского штаба отдел по изучению и обобщению опыта войны. Отделом издавались специальные бюллетени. В течение 1943–1945 годов было издано около 100 различных материалов по вопросам оперативного искусства, общей тактики ВМФ, тактики родов сил флота, использования морского оружия и боевых средств флота. С 1943 года под руководством ГМШ ВМФ стали выходить оперативные бюллетени штабов флотов, которые также использовались для подготовки офицеров на опыте военных действий. С началом войны в соответствии с директивой наркома ВМФ в исторический отдел стали направляться копии всех оперативных документов, которые разрабатывались в ходе ведения флотами и флотилиями боевых действий. В результате этого к 1945 году образовался обширный архив Исторического отдела ВМФ. В годы войны многие проблемы военно-морского искусства приходилось решать заново. Коренным образом были пересмотрены основы подготовки десантных операций. Были также разработаны документы, в которых нашли отражение новые взгляды на оперативное построение сил и войск при обороне военно-морских баз.

Адмирал Н. Г. Кузнецов всегда поощрял проведение научных исследований, которые позволяли внести существенные коррективы в изданные перед войной документы по ведению совместных действий с другими видами Вооруженных сил. Уточнялись и довоенные взгляды на применение родов сил флота в боевых действиях на морских коммуникациях. К примеру, уже в конце 1942 года вводится в действие новое «Наставление по боевой деятельности подводных лодок». Позднее были внесены изменения в применении морской авиации. Дальнейшее развитие получили тактика противоминных кораблей, организация противоминной обороны военно-морских баз и корабельных соединений в море.

В марте 1941 года приказом наркома ВМФ Н. Г. Кузнецова академик АН СССР А. И. Берг был назначен членом экспертной комиссии Главного управления связи Военно-морского флота. 22 мая академику А. И. Бергу было присвоено воинское звание контр-адмирала-инженера. Советский ученый возглавил работу по разработке и созданию радиолокационного вооружения. К этим научным исследованиям были привлечены академики АН СССР Ю. Б. Кобзарев, А. Н. Щукин, В. А. Флок, а также большая группа специалистов этого направления науки.

В период Великой Отечественной войны на боевые корабли в большом количестве стали поступать радиолокационные станции «РУС-1», «РУС-2», «Редут», «Пегматит», «СОН-1», «СОН-2», «СОН-3».

22 февраля 1945 года, накануне праздника Советской армии, в Кремле М. И. Калинин вручил академику А. И. Бергу орден Ленина. Этой награды советский ученый был удостоен за большие заслуги в области создания радиолокационного вооружения. Вечером в Московском офицерском клубе состоялся большой концерт. А на банкете в честь праздника выступил адмирал Н. Г. Кузнецов, который сказал: «Я хочу предложить новый тост, так сказать, совершенно секретный. Я предлагаю тост за товарища Берга и его работу и желаю ему успеха!» (Этими воспоминаниями поделился А. И. Берг в письме, зачитанном 28 января 1977 года в Центральном доме литераторов на вечере памяти, посвященном Н. Г. Кузнецову.)

От себя добавим, что в связи с необходимостью оснащения войск ПВО, ВВС и военно-морского флота радиолокационными станциями (РЛС) и прицелами, а также из-за отставания СССР по радиолокации от союзников и Германии, постановлением Государственного Комитета Обороны от 4 июля 1943 года был создан Совет по радиолокации. В него вошли: Маленков (председатель), Архипов, Берг, Головиков, Горохов, Данилов, Кабанов, Кобзарев, Стогов, Терентьев, Учер, Шахурин и Щукин. Перед Советом была поставлена задача в кратчайшие сроки разработать новые системы РЛС и внедрить в войска станции обнаружения и сопровождения типа СОН-2, СОН-3, бомбардировочных прицелов «Гнейс», а также РЛС для наведения бомбардировщиков на цель, универсальных РЛС на боевых кораблях, подводных лодках и торпедных катерах для обнаружения вражеских субмарин.

Академик Аксель Иванович Берг играл ключевую роль в деятельности Совета по радиолокации и много сделал для оснащения военно-морского флота современными радиолокационными станциями. Не случайно ему в 1955 году было присвоено высокое воинское звание адмирала-инженера. В послевоенные годы он стал активным участником решения основных проблем радиоэлектроники в СССР, инициатором и руководителем по кибернетике и ее приложениям. В 1963 году ему было присвоено высокое звание Героя Социалистического Труда.

17 февраля 1945 года обновился состав Ставки Верховного главнокомандования, в который вошли Сталин, Жуков, Василевский и Антонов.

Своеобразным признанием большой роли Военно-морского флота в Великой Отечественной войне явился факт включения главкома ВМС Н. Г. Кузнецова в члены Ставки Верховного главнокомандования.

Еще весной 1942 года советское правительство учредило ордена Отечественной войны, Суворова, Кутузова, Александра Невского, а затем орден Богдана Хмельницкого. Вождь прекрасно понимал, что без опоры на внутренние силы, на русский народ, на патриотические идеи и традиции трудно выиграть невиданную, кровопролитную войну. Поэтому морально-политический фактор всегда учитывался в его решениях. В середине 1943 года Н. Г. Кузнецов обратился к Сталину с просьбой учредить для моряков ордена и медали Ушакова и Нахимова.

При рассмотрении проектов указов возникло сомнение в том, какие награды должны быть выше — Ушакова или Нахимова. П. С. Нахимов был более известным широкой общественности страны флотоводцем. Николай Герасимович Кузнецов, прекрасно знавший историю Военно-морского флота, на заседании специальной правительственной комиссии объяснил, насколько велики заслуги Ф. Ф. Ушакова, который не проиграл ни одного из сорока морских сражений. Он провел на флоте крупные организационные мероприятия и был новатором в военно-морском искусстве своего времени, брал самые неприступные крепости, умел, благодаря неожиданным и хитроумным маневрам, побеждать меньшинством. Талант и морские победы Ф. Ф. Ушакова способны были затмить славу его современника, английского адмирала Нельсона.

Ордена Ушакова и Нахимова двух степеней, а также медали были учреждены в 1944 году, причем награда в честь Федора Федоровича Ушакова получила более высокий статут. Более того, Н. Г. Кузнецов вышел с идеей создания двухсерийного художественного фильма о Ф. Ф. Ушакове, который прошел по экранам страны с большим успехом. Кинорежиссер М. Ромм в письме к Николаю Герасимовичу писал: «В самую трудную минуту Вы приходили к нам на помощь, картина в значительной степени обязана Вам и своим успехом и даже самим существованием…»

«Ушаков не проиграл ни одного морского сражения, — справедливо говорится и в книге „Русское военно-морское искусство“, — и главным фактором своих побед считал прежде всего стойкость и мужество матросов эскадры». Гуманное отношение к матросу и продуманная система воспитания личного состава эскадры во многом роднили Ушакова с Суворовым. Не случайно в народе Ушакова называли «морским Суворовым». Ушаков высоко ценил моральные качества русского моряка. Русский матрос еще с петровских времен набирался по рекрутскому набору в основном с Русского Севера. Жителей Архангельской, Вологодской и Оло-ненской губерний с молодых лет учили ходить в море, работать с веслами, ходить под парусом. Ответственность за матроса несла община, мир. Отсюда и общинный характер этой повинности, круговая порука за рекрута. Его побег — это уже была измена общине, несмываемый позор северорусскому миру. Рекрутский набор позволил отказаться от найма иностранных моряков, а это создавало особый облик русского флота.

С количественным ростом армии и флота матросов стали набирать из других российских мест, а позднее — выходцев с Украины и Белоруссии, которые также становились замечательными защитниками Отечества.

Время подтвердило правоту Николая Кузнецова: в 2000 году Русская Православная Церковь причислила адмирала флота российского Федора Ушакова к лику святых.

Всего за годы Великой Отечественной войны орденом Ушакова 1 — й степени было награждено 25 человек, орденом Нахимова 1-й степени — 75, орденом Ушакова 2-й степени — 182, орденом Нахимова 2-й степени — 458 моряков. Более 14 тысяч военморов были удостоены медали Ушакова и более 12 800 — медали Нахимова. Орденами Ушакова и Нахимова награждались также части и соединения ВМФ.

В приказе № 371 Верховного главнокомандующего от 22 июля 1945 года дана следующая оценка Военно-морскому флоту: «В Великой Отечественной войне советского народа против фашистской Германии Военно-Морской Флот нашего государства был верным помощником Красной Армии.

В период обороны и наступления Красной Армии наш флот надежно прикрывал фланги Красной Армии, упиравшиеся в море, наносил серьезные удары по торговому флоту и судоходству противника и обеспечил бесперебойное действие своих коммуникаций. Боевая деятельность советских моряков отличалась беззаветной стойкостью и мужеством, высокой боевой активностью и воинским мастерством. Моряки подводных лодок, надводных кораблей, морские летчики, артиллеристы и пехотинцы восприняли и развили все ценное из вековых традиций русского флота.

На Балтийском, Черном, Баренцевом морях, на Волге, Дунае и Днепре советские моряки за четыре года войны вписали новые страницы в книгу русской морской славы. Флот до конца выполнил свой долг перед Советской Родиной».

Советский Военно-морской флот в годы войны главным образом содействовал сухопутным войскам, а также действовал по защите своих баз и коммуникаций, нарушению морских перевозок врага, осуществлял высадку десантов. Морская авиация, подводные лодки и торпедные катера потопили свыше 1300 боевых кораблей и вспомогательных судов противника, флот сформировал и передал фронтам 42 бригады морской пехоты. За успешное выполнение задач Балтийский, Черноморский, Северный и Тихоокеанский флоты были награждены орденами Красного Знамени. 223 соединения частей и кораблей были награждены боевыми орденами, многие из них стали гвардейскими, удостоены почетных наименований. В ходе Великой Отечественной войны получило дальнейшее развитие советское военно-морское искусство. В совместных действиях армии и флота была выработана стойкая система подготовки и проведения десантных операций, решен вопрос о роли и месте морской пехоты. Опыт борьбы на коммуникациях способствовал достижению оперативного взаимодействия между разнородными силами флота. Получила дальнейшее развитие тактика использования различных классов кораблей и авиации флота. Правильные выводы сделала советская военная наука о возрастании роли в войне на море подводных лодок и авиации, которые превратились в главные ударные силы флота.

Что касается главкома ВМС адмирала Н. Г. Кузнецова, то его талант как флотоводца высветился именно в годы Великой Отечественной войны. Этот период стал периодом взлета, творческих и духовных сил, расцвета организаторских способностей легендарного адмирала.