Центрального комитета коммунистической партии советского союза

Из Галиции все еще ничего не слышно о вторжении Фогля и его вымышленных 12-ти батальонов в Венгрию, о чем растру­били с такой помпой. Соответствующие диспозиции, очевидно, не веря в умиротворение Галиции, меняли так часто, что те части, о которых идет речь, сейчас еще даже не стянуты к гра­нице.

Из Трансильвании ничего нового. Мы даем только одну вы­держку из сообщения аугсбургской «Allgemeine Zeitung» с ва­лашской границы о Беме. Эти признания в устах аугсбургской «Allgemeine Zeitung» убедительнейшим образом подтверждают то, что мы так часто говорили о Беме.

«В настоящий момент вся Трансильваиия повинуется непреодолимой диктатуре Бема, столь же храброго, сколь удачливого вождя, чей гений и редкая энергия уничтожили и изгнали из страны лучшие войска двух им­ператоров *. Этот выдающийся человек сумел с помощью сравнительно незначительных и большей частью но обученных сил восполнить громад­ные жертвы, которых потребовала эта беспримерно ожесточенная борьба, и свести на нет но только блестящие военные подвиги австрийских войск, но даже вызывающее всеобщий страх русское вторжение. Успехи Бема вызывают тем большее удивление, что ему удалось завоевать страну, большая часть населения которой, и в частности саксы и румыны, осталась без исключения верна своему императору и каждый легко шел на столь тяжелые жертвы. Ввиду столь печального исхода этой длительной и опусто­шительной борьбы все принесенные до сего времени жертвы и даже обра­щения к иноземной помощи являются бесцельными. Попытка же вернуть страну потребует новых, еще более тяжелых жертв, так как произведен­ные без промедления неутомимым Бемом рекрутские наборы и контрибу­ции позволили ему удесятерить свои силы. Жители только одного Герман-штадта были обязаны в течение трех дней уплатить контрибуцию в размере 4 миллионов флоринов К. М. ¹³³. Но особенно печально, что эта достойная сожаления неудача, которой можно было бы избежать с помощью осто­рожности и энергичных мер, привела к необыкновенному охлаждению сердечных симпатий населения к правительству, оставившему его на про­извол судьбы, а октроированная конституция ²²¹ подавляет его мужество и парализует энергию. Это вполне понятно, если учесть огромную разницу между правами, которых требовали известные петиции румын и саксов и которые были им дарованы конституцией 4 марта, и тем упорством, с которым венское министерство тормозило их осуществление, обещанное в Ольмюце румынской депутации ³⁰°. Здравый смысл подсказывает народу, что в сущности не имеет значения, кто виновен в непризнании или урезы­вании его прав: венгерское ли высокомерие или же всемогущее министер­ство».

Все газеты теперь единогласно признают, что уход из Пешта главных сил императорской армии действительно был началом отступления из этого города. Кажется даже, что убедились в невозможности удержать Офен и собираются сдать также и его. Все реквизированные для строительства укреплений мешки с шерстью возвращены их владельцам, укладывание на шанцах мешков с песком прекращено. Мадьяры, по словам мадьярской корреспонденции «Breslauer Zeitung», заняли уже Новый Пешт (первое предместье). Их, впрочем, там не так уж много. Основ­ные соединения, как известно, давно ушли, большая часть пе­шего ландштурма распущена, и только конные ландштур­мисты, вооруженные фокосами (толстая палка с небольшим медным наконечником на конце), немного гонведов ^ш и пара пушек стоят еще перед Пештом.

Как сообщает «наиболее осведомленный», подписывающийся значком « Д» корреспондент аугсбургской «Allgemeine Zeitung», который, впрочем, не умеет правильно писать ни мадьярских, ни сербских имен, мадьяры располагаются теперь не по тече­нию Дуная, а вдоль Грана вниз от Левы до впадения Грана в Дунай. Их основные силы находятся будто бы в Ипойшаге (не­сколько миль назад). Против их правого фланга якобы нахо­дится Вольгемут с 5 тысячами человек.

Этот правый фланг, по последним сведениям, произвел пово­рот и, переправившись через Гран, продвинулся до Нейтры, куда он оттеснил Вольгемута. Это признаёт сам «Lloyd». О рас­положении императорских войск никаких определенных изве­стий не имеется. Венские газеты и литографированные коррес­понденции ¹⁷⁶ продолжают утверждать, что «Шлик и Елачич оперируют за Вайценом в тылу у инсургентов», как будто для того, чтобы выйти «за» Вайцен, не нужно было раньше «.войти» в него! Между тем Вайцен вопреки всему военно-полевому вранью черно-желтой ^ш прессы был и остается в руках мадьяр.

Мясник Вельден, кровожадно рвущийся в атаку, идет на­встречу собственной гибели. Если бы он занял оборону за Ду­наем и Граном, объединив свои главные силы с осаждающим Коморн корпусом, ему, быть может, удалось бы продержаться до прибытия подкреплений. Но он хочет один стяжать себе славу душителя мадьярской революции и теперь за это погибнет, вероятно, вместе со всей своей армией.

«Несмотря на угрозу преследований по законам военного времени, все банки и купцы отказываются принимать эти деньги. Вблизи зоны действий венгерской армии императорские военные власти сочли нецеле­сообразным применять насилие и отложили дальнейший выпуск ассигна­ций до лучших времен. Однако здесь уже циркулирует декрет венгер­ского правительства, который объявляет эти ассигнации «гнусным обра­зом сфабрикованными фальшивыми векселями» и предупреждает, чтобы их не принимали. Другая прокламация Кошута объявляет уволенными всех назначенных Виндишгрецом комиссаров, которые осмелятся хотя бы частично восстановить отмененные в 1848 г. ландтагом повинности ^2S1. Крестьяне из Дунавече, немцы, уже сделали вывод из этого объявления и убили одного такого комиссара».

Новой поддержкой для мадьяр, имеющей в высшей степени важное значение именно сейчас, накануне их вероятной победы, явится восстание польских крестьян, которое назревает в Гали­ции. Об этом движении, замалчиваемом по возможности кра­ковской военно-полевой газетой «Czas» («Время»), венская лито­графированная корреспонденция пишет:

«В окрестностях Кракова вспыхнули опасные волнения, вызванные принудительным рекрутским набором. Три тысячи крестьян скрылись в большом лесу у Хшанува и стали там биваком. Пытаются уговорить их добром, но они отвечают: «Мы предпочитаем умереть здесь, чем в Вен­грии, что нам сделали венгры?». Многие молодые люди, также не желаю­щие сражаться против венгров, бежали туда из Кракова, и существуют опасения, что этот пример окажется заразительным и дело дойдет до всеобщего восстания. Известно, что в Кракове почти нет войск».

В данный момент значительно больше, чем прежде, говорят о русской помощи. Слухи об этом противоречивы, но является фактом, что от Калиша до Бухареста уже стоят 200 тысяч рус­ских, готовых по первому приказу православного царя вторг­нуться в Галицию и Венгрию, 40 тысяч человек находятся под Краковом, 50 тысяч под Бродами (Радзивилов), остальные частью глубже в тылу, частью южнее — в Подолии, Бессарабии и Дунайских княжествах.

Мы чуть не забыли сообщить, что пришло подтверждение относительно первого поражения австрийцев на Гране. Коман­довал там Вольгемут, и он не только не взял 2 тысячи пленных венгров, но сам потерял столько же. Отсюда и занимаемая им позиция под Левой и потом у Нейтры, которую иначе объяснить нельзя.