Чаянов Б. А. Воспоминания о Физтехе

Все студенты уважали А.Н. Тулайкова и учебную часть, особенно в сессию и на младших курсах, ну прямо трепетали. Перевалив на 3 курс, заметно осмелели. А тут зимние каникулы, и группа в составе Б. Бабаян, А. Белозеров, Ю. Брагин, В. Оводов, Б. Титов и Б. Чаянов отправилась в поход на Северный Урал по маршруту Ивдель -Красновишерск с перевалом через Денежкин Камень. Поход был тяжёлый, снежные завалы, мороз под 40° и проч. Конечно, опоздали к началу учёбы. Сидим на лекциях, вдруг вызов в учебную часть к А.Н. Тулайкову, сердце упало, сейчас будут сечь розгами. Заходим, вид несчастный, лица обморожены. Анатолий Николаевич усадил нас, спросил, как прошли каникулы, что было в походе, какая была погода, температура. Незаметно разговорились. Рассказали, как в конце похода шли по до-

\072\

роге к прииску, а бухгалтер, который вёз зарплату рабочим 70 тысяч рублей, посадил в свои сани нашего обмороженного Б. Оводова. Как случайно выронили мешок с деньгами, а наша собака залаяла, и мешок подобрали. Тулайков заинтересовался, откуда собака и где она сейчас? Сказали, что собака пристала к нам ещё в Ивдели, прошла с нами весь маршрут и осталась у бухгалтера на прииске «Золотанка». Тулайков и говорит: «А вот пришло письмо из Ивделя, пишут, что студенты увели собаку - промыслового пса, требуют вернуть хозяину или выплатить деньги». Мы приуныли, но Анатолий Николаевич отпустил нас с миром, и всё как-то затихло. Через год Таисия Федосеевна Минченко, секретарь учебной части, рассказала нам, что Тулайков написал в Ивдель письмо, где объяснил, что собака сама увязалась за студентами, описал трудности похода и заключил, что ввиду чрезвычайных обстоятельств, сильного мороза и голода, студенты съели собаку. Рассказав это, Таисия Федосеевна улыбнулась, как будто давала талон на пересдачу экзамена. Вот, ребята, Анатолий Николаевич спас вас от неприятностей! Конец истории. Непонятно только, почему всё-таки собака пошла с нами? Путём сопоставлений пришли к мысли, что это Бабаян прикормил пса охотничьими колбасками. Ну какой же охотничий пёс устоит против охотничьих колбасок!

Самое непосредственное общение с преподавателем физики происходит во время сдачи работ по физпрактикуму. Тут уж преподаватель не преминет копнуть студента поглубже, а то иза-ставит придти ещёраз. Особенно этим отличался Г.И. Косоуров. Студенты 101-ой группы Андреев, Гарьков и Зарубин сдавали ему работу по градуировке термопары. Термопара - прибор нелинейный, и градуировку лучше делать по большому числу точек, минимум по четырём. Взяли точку плавления олова, точку кипения воды, точку плавления льда и температуру человеческого тела. Тут Косоуров и спрашивает, а куда нужно вставить термопару, чтобы было точно 36,6"С? Гарьков смутился и ответил: «Я бы сказал куда, да народу кругом много». Строгий Г.И. Косоуров сразу же отправил его на второй заход. Долго потом приставали к Гарькову, куда же нужно вставить термопару? Но он сердился и не отвечал, хранил секрет. Такие вот тонкие материи обсуждаются иногда на физ-практикуме.

Что бы ни говорили, а Дима Кузьмичёв был харизматической личностью. Если посмотреть внимательно на фото молодых наших лет с его участием, заметно, что группа людей организуется так, что он оказывается всегда в центре.

Если бы существовал аналог уравнений Максвелла для полей, описывающих общественные отношения, его харизма имела бы далеко не нулевое значение. Была весна 1952 г. Сессия сдана, и профсоюз организовал поездку в «Бухту радости» с купанием, музыкой и буфетом. Пока светило солнце, всё было прекрасно, но к середине дня погода испортилась, буфет и музыку быстро свернули, все собрались и уехали. При разгрузке в общежитии обнаружили чью-то одежду. Хозяина быстро определили - Кузьмичёв. Срочно отправили на место отдыха машину и студентов. Кузьмичёв же, не обнаружив ни одежды, ни автобуса, пошёл босиком и в одних трусах в Долгопрудную. Путь лежал по Дмитровскому шоссе. В те времена вид человека, шагающего босиком по шоссе, вызывал недоумение, и по мере его движения образовалась колонна любопытных, чем же всё это закончится, у посёлка Северный колонну остановил милиционер и отвёл главу

\075\

колонны Кузьмичёва в отделение, которое располагалось на берегу Долгих Прудов в бывшем имении Бенкендорфа. Тут харизма Кузьмичёва и проявилась. Милиция ему поверила, усадила в коляску и с ветерком доставила в 1-й отдел института для установления личности. На следующий день подробности анабазиса стали достоянием общественности, когда Кузьмичёв поведал о своих приключениях с применением морской лексики. А авторитет его только укрепился! Такая вот харизма.

Как-то в кругу друзей рассказал я анекдот: «Звонок в квартиру, открыли - никого, опять звонок, и опять - никого, в третий раз пригляделись - у порога маленькая смерть в капюшончи-ке с малюсенькой косой. «Тебе чего?», - спросил хозяин. - «Да я не к тебе, я к твоему хомячку», -ответила смерть. Посмеялись, разошлись. Через неделю встретились в общежитии, и приятель рассказал. Иду по тропинке у метро Калужская, кругом пустынно, вдруг по рукаву что-то ударило, огляделся - никого. Залез в автобус, пассажиров мало, стою и вдруг сзади по шапке кто-то тихонько тук-тук. Обернулся - никого. Стал при-

\076\

глядываться, может быть как в анекдоте? Пока смотрел вниз, по шапке не стучали. Выпрямился -снова тук-тук. Струхнул изрядно. Что делать? Хотел бежать, но от «неё» не убежишь! В последний момент резко присел и обернулся. Вижу, кожаная ручка, какими оснащают транспорт для стоящих пассажиров, раскачивается как раз на уровне шапки. Вот и смейся после такого над анекдотами.

На Физтехе некуда девать время, которого позарез не хватает. Это обстоятельство послужило необыкновенной популярности преферанса. Откуда взялась эта игра? Скорее всего, студенты привезли её из дома. И ведь надо же, освоили до последних тонкостей, поднялись на заметное место в Москве и выезжали на матчевую встречу с физфаком МГу.

Преферансисты - особые люди, «Особость» преферансу, как вы знаете, придаёт необходимость быстрого и точного анализа ситуации, расклада, торговли, прикупа, корректности и эмоциональности поведения. Одним словом, игра дисциплинировала человека, фор-

\077\

мируя его даже внешне. На игре выросли корифеи: В. Славный, В. Линдстрем, А. Третьяков, М. Нечепуренко, В. Ожигин по прозвищу «Отец» или «Батя» и др. Молодое поколение представляли: С. Ермаков, Ю. Ракогон, И. Ширко, Ю. Бело-нучкин, С. Ларионов по прозвищу «Градиент». На старших курсах уровень игры поднялся настолько высоко, что в общежитие потянулись аспиранты и преподаватели, чаще с кафедры теорфизики В. Кузнецов, С.П. Алилуев и др., которые не всегда выигрывали. Так что «пуля», нарисованная на асфальте перед лабораторным корпусом, на которой в качестве партнеров фигурируют Белоцерковский, Родин, Кузьмичёв и я (некто) не так уж фантастична. В общежитии мало кто избежал искушения помахать картами. Если посмотреть на общежитие с улицы ночью, то можно было легко видеть комнаты, в которых долго горит свет, верный признак картёжных баталий. Шторы на окнах не спасали от визитов непрошеных гостей во главе с комендантом или А.Н. Тулайковым. Простой народ играл «просто так», редко - на пиво. Корифеи играли на «интерес» по «маленькой» т. е. где-то по ОД коп. за вист, соблюдая общепринятые нормы карточного этикета. Не припомню, чтобы кого-нибудь «били боксой», как Расплюева в «Женитьбе Кричинского». Однако угрозы «двинуть шандалом» за неправильный ход или снос слыша-

лись постоянно. При игре учитывались психологические особенности поведения игрока. Поэтому изобретались способы скрыть волнение в критических случаях так, «Батя» делал стойку на руках и стоял до тех пор пока ситуация не разрядится. И это не трюкачество, а необходимость, т. к. он имел дело с проницательными людьми. Утром, после бессонной ночи, нередко можно было слышать песню «Гибель Варяга», исполняемую в честь проигравшихся. Расписав пулю, игроки отправлялись в столовую на заправку. Нужно было видеть, как, расположившись по-домашнему за столом, сидят студенты, а преподаватель подает им тарелки с любимой закуской «треска под маринадом». Сразу видно, кто проиграл, а кто «во плюсах».

Не знаю, как нынче, но в наше время письменный экзамен по математике проходил строго под надзором преподавателей, следящих за тем, чтобы не списывали. Пресекались малейшие попытки корпоративного решения задания. Сдающие студенты рассаживались обычно в актовом зале, на большом расстоянии друг от друга, отчего не только списать, но и перекинуться словом было невозможно. Для окончательного пресече-

\079\

ния обмана была введена система индивидуальных заданий. Задания содержали шифр и десять примеров, расположенных в порядке возрастания трудности. Естественно, десятый пример был самый трудный. Перед экзаменом преподаватель раздавал задания, следя, чтобы у соседей были разные задания и, наконец, чтобы соседи не обменивались заданиями, фиксировал у себя его шифр. Такая глубокая разработка техники защиты от обмана наблюдалась только на кафедре математики. Но чем строже контроль, тем изощрённее методы обмана. Сейчас уже можно приоткрыть, что существовал способ обхода всех строгостей, который сродни способу, описанному в воспоминаниях академика Крылова. На экзаменах по физике всё было наоборот: ходи, пользуйся книгами, обсуждай и т. д. Никаких обманных действий не требовалось. Но вернёмся к математике. На письменном экзамене по матанализу у С.М. Никольского два студента М. Нечепуренко и П. Бакут решили все примеры, в том числе пример №10. Задание оказалось одинаковым, решено идентичным способом и получен одинаковый результат. На кафедре это вызвало подозрение, что работа списана, но кто у кого и как? С такой презумпцией виновности приступили к устным экзаменам. Никольский лично экзаменовал обоих и, не обнаружив изъянов в знаниях, поставил каж-

дому законную отметку «Отл». Оба студента интересовались математикой, а Миша стал первым студентом на курсе, у которого появилась статья в журнале Доклады АНСССР, серия математика. На кафедре так и не решили вопрос: кто у кого и как? Только выяснили, что сидели они в разных концах зала.

В 2001 году состоялась встреча выпускников института, поступивших 50 лет тому назад. По традиции встреча началась в актовом зале. Бывшие студенты расположились в знакомых креслах, как на лекциях. Хотя встреча проходила в тёплой дружеской обстановке, но не все узнавали друг друга. После зала все двинулись на 3 этаж в музей. Поднимаюсь по лестнице, а рядом идёт какой-то дядя с большим носом. Про себя думаю, таких носов у нас на курсе не было. «Ты кто? - спрашиваю. - Я, Миша Нечепуренко». Вот, думаю, попал. Дался мне этот нос, не разглядел Мишу «Пу», такое у него было прозвище. Поздоровались, расцеловались, идём дальше. Подходит Дима Дубинин закадычный друг Миши и осторожно спрашивает: «Кто это?». Это, говорю, Миша Пу. Дима вспыхивает, здоровается и всецело выражает радость встре-

\081\

чи. Миша же реагирует сдержанно и не придаётся воспоминаниям. Когда Дима отошёл, Миша спрашивает: «Кто это был?» - «А ты не узнал? Это же Димка Дубинин». Тут настала очередь Миши выражать эмоции и радость встречи. Вот что творит время, полвека - немалый срок.

Валя Белоконь по прозвищу «Беломор» с молодых ногтей был влюблён в самолёты. Знал характеристики и лётные качества отечественных импортных и трофейных самолётов. Разбуди его среди ночи и получишь ответ. Харрикейны, Мес-сершмиты, Юнкерсы, Лавочкины и т. д. - все помещались в его буйной голове. В 12 лет он придумал самолёт с реактивным «вечным двигателем» и послал свой проект А.Н. Туполеву. Ответа не было. Когда ему исполнилось 14 лет, он написал ещё одно письмо А.Н. Туполеву, и был принят у него на даче в Ильнском. А.Н. дал почитать ему два фолианта о самолётах с пожеланием их прочитать и понять хотя бы треть, что можно было бы считать громадным успехом. Книги были неоднократно прочитаны и поняты на все 100% . С тех пор Валя жил самолётами. Под этим флагом поступил он на Физтех. На 3 курсе группу, в которой Валя

\082\

учился, определили на практику в ЦАГИ, где дали каждому «сов.секретный» допуск. Практика проходила в лабораториях и на испытательных стендах этого института. Читали и лекции в кабинете начальника отдела. Как-то довелось Валентину посетить лабораторию статических испытаний. В циклопическом эллинге громадный самолёт новейшей конструкции подвергался разрушительному воздействию и превращался в груду лома. Тогда сокрушали глобальный бомбардировщик Ту-95. Согласитесь, для человека, воспринимающего самолёт как нечто живое и родное, такая вивисекция невыносима. Можно предположить, что творилось в его душе. Может быть, в качестве компенсации за надругательство над машиной или, скорее всего, не отдавая себе отчёта, что делает, Валентин значительную часть лекционного времени посвятил прорисовке контура самолёта. Рисовал он на венгерской бумаге в мелкую полоску. Закончив рисунок, поставил гриф «Сов.секретно» и положил под стекло на стол начальника отдела. Утром, когда рисунок был обнаружен, начальник закатил истерику и пригласил представителей соответствующих служб. Те квалифицировали случай, как шпионаж и занялись расследованием. Шпиона нашли быстро. Венгерская бумага выдала Валентина. Ему приклеили целый букет грехов, встал вопрос о лишении допуска к секрет-

ным материалам и выдворении его из ЦАГИ, а значит, и из МФТИ. Спас его акад. С.А. Христи-анович, главный аэродинамик ЦАГИ, который, посмотрев рисунок, заключил, что никакой это не Ту-95. Изображен несуществующий самолёт, а свою технику службам следует знать в лицо! Валентина оставили в покое, пока он сам не возмутил окружающее общество, проехав в электричке и метро без брюк. Но это уже другая история.

«Охота к перемене мест» у некоторых студентов появилась после знакомства их с Б.Ф.Гусевым, известным путешественником и исследователем Тянь-Шаня. В тридцатые годы он посетил ряд недоступных уголков этой горной системы: ледник Инылъчек, озеро Мерцбахера и др. Описал их и успешно заразил юные организмы желанием посетить эти места. Романтика путешествий звала, влекла, тащила посмотреть на Хан-Тенгри, побродить по ореховым и яблоневым лесам Баянкола, в которых, говорят, осенью ноги вязнут в слое опавших яблок, как в повидле. Группа в составе М. Андреева, П. Зарубина, Е. Пригарина, Ю. Соколова и др. отправилась в альпинистский лагерь Ала-Арча изучать азы альпинизма. Всё было бы хорошо, если

\084\

бы не начальник лагеря некто Вайсман, который как-то недолюбливал наших путешественников. Не знаю истинной причины этой неприязни, но группу он гноил мелкими придирками и всякими несправедливыми запретами. В лагере он был царь и бог и довёл группу до хорошего накала. Бунт начался, когда из-за какой-то мелочной причины он не разрешил восхождение. Решили, пора расквитаться. Ночью, не зажигая фонарей, на склоне горы напротив лагеря вместо лозунга «Слава КПСС» выложили «Вайсман - дуб». Утром - скандал, разбирательство, после обеда выход всего альплагеря на восстановление лозунга «Ошва КПСС». Однако Вайсман заметно присмирел. А наши «орлы», изучив азы альпинизма, отправились шататься по горам в хребет Заилийский Ала-Тоо. Гляжу на фото тех лет. Молодые загорелые парни на фоне гор с лозунгом «Байсман -дуб» приветствуют зрителя, а под фото подпись «1-е сентября». Но ничего не проходит бесследно. Байсман руками начальника учебной части А.Н. Тулайкова свёл с ребятами счёты. Тулайков, увидав это фото на стенде, распорядился объявить всем по выговору за опоздание к началу учебы.

\085\

Эллочка Чаянова, по прозвищу «Киса», торопилась на электричку в Москву. В этот день предстоял вступительный экзамен в аспирантуру по философии. Прибежала на платформу, когда электричка уже тронулась. У старых электричек двери были распашными и открывались руками, поэтому студенты иногда садились на ходу. Всё было бы благополучно, если бы дверь в вагон не захлопнули перед её носом, когда она схватилась за поручни и приготовилась прыгнуть в вагон. Электричка набирала скорость, ноги не успевали и волочились по платформе. Бросить поручни означало провалиться между вагонами. Держаться за поручни означало оставить часть одежды и кожных покровов ног на асфальте. Неумолимо приближался край платформы с металлическим ограждением. Положение было критическим. Б этот момент кто-то успел сорвать стоп-кран, электричка остановилась. Не помня себя, Элка вскочила в дверь последнего вагона, который не дошёл несколько метров до металлического ограждения конца платформы, оставив её в живых. Электричка не двигалась. Элла стояла в тамбуре, не замечая, что на ногах вместо чулок кровавые лохмотья из кожи. Прибежал машинист и повёл её по всем вагонам в головной, в кабину водителей. Там сообщил в Москву о случившемся, и электричка

\086\

помчалась дальше. По прибытии на Савёловский вокзал Эллу ждала делегация медиков пункта скорой помощи. Перебинтовали ноги, сделали противостолбнячный укол и отпустили. На экзамен не опоздала, и надо же, сдала на «отлично»! Такие вот стрессы.

Лень пуще многих резонов. Студенты В. Скороваров и Ю. Бубнов хотели получить зачёт по физкультуре и при том не бежать два круга на лыжах. Они спрятались в лесу, полагая прибыть на финиш вместе с группой студентов и получить зачёт. Оказалось, что стоять в зимнем лесу холодно и скучно, к тому же ещё ноги мёрзнут. Так что они, промаявшись некоторое время, отправились к финишу, однако, поторопились и пришли раньше всех. Преподаватель кафедры физвоспитания Р.И. Орлов был восхищён результатами этих студентов. Новые звёзды на спортивном небосклоне! Остальные знали об обмане и, как бы невзначай, в их присутствии заводили разговоры о том, как они здорово бегают на лыжах. Нагруженные свалившейся на них незаслуженной славой, друзья заскучали. Похоже, что Орлов подозревал обман, но виду не пока-

\087\

зывал. Он поддал жару, пригласив ребят на первенство института по лыжам. От окончательного разоблачения их спасла ранняя весна, а за ней пришло лето. Снега сошли, но память о проделке жива до сих пор.

Какая роскошь! Ты молодой! Уже на третьем курсе Физтеха, впереди выбор направления исследования: гидродинамика, взрыв, горение, а шеф у тебя - академик М.А. Лаврентьев!

Таинственный человек, о котором сотрудники и студенты в институте говорили мало и почти шёпотом. В популярной литературе не удалось найти вразумительных сведений о его деятельности, всё больше однострочные отписки. В материалах, посвящённых юбилейным датам ФТФ или МФТИ, среди отцов-основателей он что-то не частый гость. Выдающийся математик, наделённый организаторскими способностями и могучей пробивной силой, Михаил Алексеевич возглавлял грандиозные проекты по созданию антиселевых плотин в Чимбулаке и вскрытию рудных место-

\088\

рождений с применением направленного взрыва. Под его руководством и при непосредственном участии было создано Сибирское Отделение АН СССР, что потребовало громадных интеллектуальных и материальных затрат. Представляется, что по затратам энергии организация Сибирского Отделения значительно превосходит энергию взрыва в урочище Чимбулак. Впрочем, пока ещё никто не сподобился провести анализ психофизической энергии мозговой деятельности. Давая оценку вклада М.А. в физтеховскую систему образования, следует подчеркнуть, что нет ни одного студента, кто бы не прошёл курс теории функций комплексного переменного авторов М.А. Лаврентьева и В.В. Шабата. Изучив и поняв красоты этой науки, студент может причислять себя к «лику бессмертных» или считаться принятым в «ложу посвящённых». Возглавляя специальность, М.А. имел касательство к судьбе каждого студента. Студенты между собой уважительно звали его «Де-цом». Окружённый молодёжью, он, несмотря на разницу в годах, был неформальным лидером и заводилой. Приглашая к себе на дачу, Лаврентьев как бы подчёркивал общность своих интересов с молодым поколением. На субботу и воскресение группа студентов отправлялась к академику на дачу. М.А. присылал за ними казённую машину ЗиМ. Публика рассаживалась и благополучно при-

бывала на место. Иногда приходилось ехать сидя на полу, но никто не хотел отказаться от чести побывать у шефа в домашней обстановке. В эти времена провозгласили лозунг: «Б машине шефа, как дома».Сам хозяин отставлял в сторону возрастные и служебные различия и с удовольствием ходил на лыжах, играл в бадминтон, строил сооружения из снега. Однажды, построили из снега громадную русскую печь. Возник спор о её прочности. Академик стоял на том, что печь выдержит большие нагрузки и, как залог спора, обязался сидеть в печи во время испытаний на прочность. Несколько дюжих студентов взгромоздились на печь и, конечно, провалили свод и шесток. Труба упала сама. Получилась небольшая братская могила, но всё закончилось благополучно. На 3-ем курсе часть учебной группы отправили на практику в Менделеевсий институт научиться получать и обращаться с детонирующими веществами. Б продолжение всей практики ребята ходили с жёлтыми руками - следами ожогов азотной кислотой. О такой практике можно было только мечтать, тем более что военное детство научило обращаться с ВВ (взрывчатыми веществами) и оружием. Практика не прошла даром, студенты научились получать азотистый йод, который детонировал от малейшего шороха. Идёшь, бывало, по коридору общежития, если слышен под ногами стрекот мелких взрывов, зна-

\090\

чит, ребята возвратились с практики и отдыхают. Кажется, традиции взрывных «развлечений» живы до сих пор, только препараты стали опаснее и более доступными. Жизнь текла по расписанию занятий. Но вот однажды ребята - взрывники, соседи по комнате, исчезли и отсутствовали больше недели. По прошествии времени появились они, как ни в чём не бывало. Попытки выведать, где они были и что делали, оказались тщетными. Приятели отделывались шутками. Только однажды Женя Пригарин спросил меня, ел ли я когда-либо гри-бы-санъгу? Тут к Лаврентьеву не ходи, легко догадаться, что Дед возил их в Китай на вскрышной супер-взрыв. Примерно в это же время академик М.А. Садовский на Физтехе показал фильм о взрывах в Чимбулаке, в Китае и ещё где-то, не помню. А грибы-саныу - это всего лишь кусочек куриного мяса и молодой побег бамбука в грибном соусе.

Известно, что сразу после окончания войны было запрещено использование иностранной продукции, иностранных торговых марок и музыкальных произведений, в том числе джазовых. Предполагалось также ограничить использование иностранных научных терминов. Например, вме-

\091\

сто слова «сфера» предложено было использовать термин «ошарие». Наши сверстники помнят, как по радио объявляли «медленный танец» - вместо «танго», и «быстрый танец» - вместо «фокстрот». Тотальный идейный прессинг не мог не вызвать ответной реакции. Особенно протестовала молодёжь. Огромное распространение получили записи джазовых мелодий на рентгеновских плёнках с изображениями человеческих органов, «на рёбрышках». Коллекции таких записей были объектом заботы и особого внимания любителей джаза. Однажды в утренней радиопрограмме объявили, что днём будет передаваться блюз «Сан-Луи» в исполнении Поля Робсона. Весть мгновенно облетела общежитие. Все радовались, как будто наступил день освобождения. В назначенный час аудитория на кафедре радиотехники была полна народа. Студенты сбежали с лекций, чтобы отметить необычайное событие. Хозяева, очень гордившиеся немецким трофейным приёмником «телефункен», ощутили себя вдруг героями дня. А всех присутствующих охватила беспричинная радость. Хотелось слушать ещё и ещё, но мелодия закончилась, и наступила проза жизни. Этот случай так запомнился потому, что был единственный.