Четвертый ФилософиЯ нового времени

Однако далеко не все философы считали, что только и именно разум способен познать истину и Бога. В отличие от Канта и представителей картезианского направления в философии немецкие романтики развивают совершенной иной подход в религиозной философии. Основными представителями немецкого романтизма являются Фридрих Шлегель (1772–1829), его брат Август Шлегель (1767–1845), Людвиг Тик (1773–1853), Новалис (1772–1801), а также Фридрих Шлейермахер (1768–1834). Одним из главных положений этого течения являлось некоторое недоверие холодному рассудку, понимание того, что эмоционально-интуитивная сфера играет огромную роль в человеческой деятельности. Одной из основных проблем, поднимавшихся в романтизме, была проблема бесконечного. Очевидно, что бесконечное невозможно познать на путях рассудка, способного лишь к конечным определениям. Отсюда большой интерес к поэтическому творчеству, ведь, по словам Новалиса, «поэт понимает природу лучше, чем ученая голова». Поэтому практически все романтики выражают свои мысли не в философских трактатах, а в художественных произведениях – стихах, поэмах, драмах, романах (отсюда название «романтизм»).

Подлинным предметом филосо­фии является внутренняя духовная жизнь человека, а наиболее глубоким ее выразителем является гений – человек, схватывающий в интуитивном озарении противоречиую суть бытия. Настоящий философ – это скорее маг, чувствующий свою живую связь с природой. Может быть, лучше всего эту связь ощущал Новалис, учение которого часто называют «магическим реализмом». Для Новалиса все происходит из духа, причем и в природе, и в Божестве, и в человеческой душе действует одна и та же духовная сила. Материальный мир лишь кажется нам, мир по сути сказочен, магичен, и только философ-маг может понять это. Древнегреческая поэзия прекрасно чувствовала эту магичность природы, христианство объяснило ее и завершило, поскольку включило в структуру бытия даже смерть. Символ победы над смертью — Крест, и лишь он, по мнению Новалиса, может поддержать нас в страдании и борьбе с жизненными невзгодами. Лютер, правда, вновь разрушил эту гармонию своим рассудочным подходом.

Наиболее пристальное внимание к религии проявлял Ф.Шлейермахер. Он видел свою задачу в том, чтобы выяснить сущность религии (как Кант выяснил самостоятельную сущность морали). В «Речах о религии к образованным людям, ее презирающим» он указывает, что в человеческой душе особая религиозная сфера, которая отделена от сферы метафизики и морали. Сущность религии — не мысль и не этическое действие, а созерцание и чувство бесконечного, она дает человеку чувство сопричастности универсуму. В человеке имеется особое религиозное чувство, являющееся ответом на то божественное бесконечное, что живет в человеке. Поэтому научить религии невозможно, она рождается изнутри. Религия рождается посредством особго религиозного опыта. Поэтому религия, по Шлейермахеру, не есть ни теоретическое знание, ни нравственное учение, ни искусство, ни практическая деятельность, она не сводится ни к одной известной нам сфере деятельности. Без искреннего переживания Бесконечного не может быть подлинной религии. Религию не интересуют метафизические дедукции, не занимается она и тем, чтобы использовать универсум для извлечения из него кодекса моральных обязанностей. Она не является ни знанием, ни моралью: она есть чувство: «сущность религиозных возбуждений состоит в чувстве абсолютной зависимости»¹. Для Шлейермахера, как и для других романтиков, религиозное сознание ближе эстетическому сознанию, нежели теоретическому знанию. Однако чувство, на котором базируется религиозное сознание, а именно чувство зависимости от бесконечного, характерно только для этого сознания. В этом позиция Шлейермахера отличается от романтического смешения религиозного и эстетического сознания.

Гегель — один из наиболее сложных философов за всю историю мировой философии. Сложен он не столько своим учением, своей системой, сколько языком, которым излагает свои положения. Читать Гегеля весьма сложно.

Гегель попытался построить систему философии, которая включала бы в себя все. Как писал В.С. Соловьев в статье «Гегель», опубликованной в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Эфрона, «Гегель может быть назван философом по преимуществу»², т. е. если и называть кого философом, то в первую очередь Гегеля. Обычно с понятием философа ассоциируется в первую очередь имя Сократа, у которого философия и жизнь были единым целым. Для Гегеля же философия заменяет собой все — и мир духа, и мир природы, и мир творений человечества — искусство, науки и даже религию, как частный случай общей абсолютной идеи.

Биография Гегеля не выделяется какими-нибудь яркими событиями. Родился он в 1770 г. в Штутгарте, в семье богатого чиновника. Еще во времена учебы в гимназии увлекся античностью, что впоследствии сказалось на его становлении как философа. В 1788 г. Гегель поступает в Тюбингенский университет, изучает философию, учась на теологическом факультете. Вначале он хотел быть пастором, но передумал, и интерес к философии подавил в нем все остальные интересы. Он изучает философию лейбнице-вольфовской школы, заканчивает университет со степенью магистра философии и кандидата теологии. Затем Гегель изучает Канта, что производит некоторое изменение в его мировоззрении.

После окончания университета наступает пора путешествий и преподавания в различных университетах. Какое-то время он был домашним учителем в Берне, во Франкфурте-на-Майне, потом по рекомендации Шеллинга преподает в Йенском университете. Во время работы в этом университете защищает диссертацию по натурфилософии — «Об обращении планет», где изложил некоторые диалектические идеи. В это же время он пишет работу «Различие между системами философии Фихте и Шеллинга». До этого философские идеи Гегеля в основном отличались или интересом его к раннему христианству и Античности, или он мыслил скорее в духе своего друга Шеллинга. В вышеназванной работе уже виден некоторый отход от идей этих философов, хотя стоит несколько ближе к Шеллингу.

Во время преподавания в Йенском университете он пишет в 1807 г. свою первую фундаментальную работу «Феноменология духа». В этой работе Гегель выступает как самобытный философ, окончательно разошедшийся с идеями Шеллинга. Затем с 1806 по 1816 г. преподает в гимназии в Нюрнберге. Это его наиболее плодотворный период. Он пишет «Науку логики», где излагает свои основные идеи, которые потом будет развивать в «Энциклопедии философских наук», которую напишет в период преподавания в Геттингентском университете. «Энциклопедия философских наук» состоит из трех частей: «Наука логики», «Философия природы» и «Философия духа». Затем его приглашают в Берлинский университет, где он работает в качестве профессора до 1831 г., года его смерти от холеры. В Берлине он практически работ уже не пишет, лишь читает различные курсы лекций. После его смерти ученики издают все курсы лекций, которые он успел начитать: по философии религии, истории эстетики, истории философии и др.

Гегель — типично академический философ, который всю жизнь преподавал и писал философские работы. В молодости он увлекался Античностью и планировал посвятить себя богословской деятельности. Идеи молодости проявилияь в некоторых его ранних работах, которые были изданы гораздо позднее, в 1907 г. Это «Жизнь Иисуса», «Позитивность христианской религии» и «Народная религия и христианство». Работы привлекли большой интерес, ибо Гегель в них выглядел совсем не так, каким он был в работах «Феноменология духа» и «Энциклопедия философских наук».

В ранних работах Гегеля интересуют проблемы человека, личности, человеческого духа, жизни, которые он рассматривает на примере переломной эпохи в истории Европы, а именно в момент перехода от язычества к христианству. Гегеля интересует причина того, почему все же Европа оказалась христианизированной, почему язычество было побеждено христианством. Его идеи, изложенные в этих работах, не выдерживают вообще-то никакой критики с точки зрения православного богословия. Например, в работе «Жизнь Иисуса» не повествуется о рождестве Иисуса, Его смерти на кресте и воскресении, которые знает любой человек, даже не открывавший ни одного из Евангелий. Гегель пишет только о проповедях Христа, Которого он считал просто человеком («родителями его были Иосиф и Мария»¹), опуская все чудеса, в том числе и связанные с Его рождеством и воскресением. Всем словам и делам Христа Гегель придает философский, а не религиозный смысл. Например, искушение Сатаны Гегель трактует как размышления Иисуса о Своем жизненном призвании: «…следует ли посредством изучения природы и, быть может, в единении с высшими духами превратить неблагородную материю в более благородную, пригодную для непосредственного использования, например камни в хлеб, или вообще сделать себя независимым от природы (броситься вниз)»².

В работах «Позитивность христианской религии» и «Народная религия и христианство» Гегель исследует язычество, пытается найти те его черты, которые не помогли язычеству удержаться в Европе. По мнению Гегеля, язычество соответствовало духу античной Европы — духу свободомыслия. Это действительно народная религия (дословно «язычество» — религия, придуманная народом, языцами). В язычестве интересы народа были земными. Люди не думали об ином мире, у них не было желания вечного бессмертия. Христианство же, которое в это время возникало на Ближнем Востоке, было совершенно другой религией. Эта религия несла индивидуалистические идеи, она заставляла людей думать не об обществе, а о своей душе, в том числе и о своей посмертной судьбе. Поэтому идеал и смысл жизни человека в христианстве переносится в мир иной. Человек, по мнению Гегеля, в христианстве превращается из гражданина в подданного, в раба. Человек утрачивает чувство свободы, поэтому христианство способствовало гибели Античности, оно воспитывало в людях чувство покорности и отказ от своей собственной свободы.

Эта авторитарная направленность христианства существовала многие годы, до тех пор, пока не появился Мартин Лютер, который воскресил христианство, придав ему истинный смысл — а именно смысл свободного человеческого бытия. Задача любого христианина — развить позитивность христианства, вернуться к идеям Античности, т. е. идеям свободы и ценности земного существования. Гегеля не интересуют проблемы христианских догматов, его прежде всего интересует личностный и социальный аспект христианства.

«Энциклопедия философских наук»

Но не в юношеских рукописях Гегеля кроется тайна его популярности. Философия Гегеля еще во времена его жизни стала чрезвычайно популярной, всех покоряли ее фундаментальность и всеобъемлемость. Сам Гегель указывал, что в его философии, которая является системой, все взаимосвязано, поэтому нельзя сказать, что существует какой-то один единственный исходный пункт философии. По Гегелю, если философия есть система, объемлющая все бытие, то это означает, что развивать эту систему можно с любой точки, с любого понятия. Две такие попытки он нам оставил сам. Одна попытка излагается в первой его фундаментальной работе — «Фенономенология духа», где система философии развивается из самосознания человека, т. е. из того, что будет названо Гегелем впоследствии «из субъективной идеи». В «Энциклопедии философских наук» Гегель подходит по-другому, развивает систему философии, исходя из понятия бытия, из чистого мышления, не из субъективного, а объективного мышления.

Рассмотрим философию Гегеля так, как он ее излагает в «Энциклопедии философских наук» — главном его произведении, в котором он излагает всю свою систему. Несколько слов об этой работе. Это работа, одна из немногих, которая написана самим Гегелем. Состоит эта работа из трех частей: «Наука логики», «Философия природы» и «Философия духа».

На структуре «Энциклопедии…» мы останавливаемся неслучайно, ибо в ней заложена основная идея его философии. Работу Гегель строит по своему знаменитому принципу триады, которая состоит из тезиса, антитезиса и синтеза (о принципе триады подробнее будет сказано ниже). В данном случае «Наука логики» представляет собою тезис; «Философия природы» есть ее отрицание, т. е. антитезис; синтез этих положений содержится в «Философии духа». Каждая из частей строится по этому же принципу. Скажем, «Наука логики» состоит из трех разделов; каждый раздел — из трех глав; каждая глава — из трех параграфов. Везде виден принцип триадичности. Это основной принцип, который пронизывает собой всю гегелевскую философию.

К. Маркс и Ф. Энгельс упрекали Гегеля за то, что он возводит принцип триадичности в систему, что, по их мнению, противоречит духу диалектики. Классики марксизма пытались возвести в абсолют принцип диалектики, отрицать все неизменное, в том числе и систему построения философии.

В начале «Энциклопедии…» Гегель объясняет отличие своей философии от предыдущих философских систем, прежде всего философии Канта, Фихте и Шеллинга. Он показывает те идеи, которые заимствует у этих немецких философов, как и то, в чем он с ними не согласен. Свои несогласия с предыдущими философами Гегель раскрывает в первых параграфах «Науки логики», которые называются «Об отношении мысли к объективности».

По Гегелю, логика есть наука о чистой идее, т. е. идее в абстрактной стихии мышления. Поэтому мышление — это стихия, в которой живет идея, в которой идея проявляется как логическая. Логика объемлет собою все мышление, и предметом логики является мышление и истина. Поскольку мысль есть единственный способ, при помощи которого можно постигнуть вечное и в себе и для себя сущее бытие, то поэтому содержанием логики является сверхчувственный мир. Но не только сверхчувственный мир; поскольку предметом логики является истина, а один из моментов истины еще со времен Аристотеля является совпадение субъективного и объективного, бытия и мышления, то предметом логики является все — и мышление, и бытие. Поэтому логика действительно объемлет собою все. Логика, по мнению Гегеля, есть не только логика, но и метафизика, гносеология и онтология; она действительно наиболее общая из всех наук. «Наука логики» — это не учебник по логике, это основная книга Гегеля, которая включает в себя основные методологические принципы его философии, которые затем будут развиваться и разрабатываться в других книгах. Ядро всей философии содержится именно в «Науке логики» Гегеля. Понять философию Гегеля, не прочитав «Науку логики», невозможно. Но понять «Науку логики» за короткий срок тоже невозможно.

Общие положения. Диалектический метод

Что же такое логика для Гегеля? Гегель пишет, что существуют три стороны логического: абстрактная, т. е. рассудочная, логика, диалектическая и спекулятивная.

В абстрактной, или рассудочной, логике мышление как рассудок не идет дальше неподвижных определенностей. Гегель использует известное, идущее от Платона и Плотина, деление всех познавательных способностей человека на разум и рассудок. Рассудок, по Гегелю, так же как и по Плотину, есть мышление, оперирующее неподвижными определенностями, действующее всегда во времени и избегающее противоречий. Эти неподвижные определенности всегда обособлены друг от друга. Мышление вынуждено противоречия рассматривать как исключающие друг друга, и выбирать один член противоречия в противовес другому. По мнению Гегеля, абстрактная логика ограничена, и эта ограниченность была гениально подмечена еще Кантом в знаменитых антиномиях чистого разума. Единственный недостаток Канта состоял в том, что он нашел всего лишь четыре антиномии, считая, что к ним сводится вся антиномичность нашего разума. В действительности, как утверждает Гегель, «антиномия содержится не только в этих четырех заимствованных из космологии предметах, а во всех предметах всякого рода, во всех представлениях, понятиях и идеях»¹. Поэтому антиномии, которые взаимно друг друга отрицают, показывают специфику нашего мышления, что мышление наше противоречиво по своей природе.

Вторая, диалектическая сторона логики, по мнению Гегеля, обнаруживает наличие диалектики, т. е. того, что каждое противоречие связано с другой стороной противоречия и переходит в это противоречие. Но и это не есть окончательная логика.

Окончательная логика, сторонником которой считал себя Гегель, это логика спекулятивная, которая постигает единство ограниченных рассудочных определений в их противоположности. Обычно принято говорить о «диалектике Гегеля», это уже устоявшееся словосочетание. Хотя сам Гегель называет свою логику спекулятивной. Но диалектическая логика также используется им в позитивном смысле, хотя она и не показывает еще снятия этих противоположностей. Диалектика обнаруживает противоположности, обнаруживает соединение их, взаимный переход противоположностей друг в друга. Но снимает противоположности лишь спекулятивная логика.

Термин «снятие» — одно из самых сложных понятий гегелевской философии; означает оно в переводе на обычный человеческий язык такую операцию с противоположностями, в которой противоречие в этих противоположностях не исчезает, но, переходя на другой уровень, как бы разрешается. То есть снятие есть решение противоречия. Гегель сам пишет об этом термине: «Уместно напомнить о двойном значении нашего немецкого выражения “aufheben” (“преодолевать”). “Aufheben”, с одной стороны, означает “устранять”: например, какой-то закон или институт могут быть устранены (“aufgehoben”). С другой стороны, “aufheben” также означает “сохранить”, и в этом смысле с помощью слов “wohl aufgehoben” мы скажем, что что-то хорошо сохранилось. Эта двоякость языкового употребления, когда одно и то же слово имеет отрицательный и положительный смысл, не должна считаться ни случайностью, ни путаницей; напротив, эту двоякость следует признать спекулятивным духом нашего языка, который не ограничивается простой альтернативой „или-или“, свойственной рассудку»¹. Гегель подметил очевидную истину, что развитие человеческой мысли всегда происходит путем разрешения противоречий. Например, возникает некоторая мысль в уме мудреца; впоследствии другой мудрец выдвигает противоположную мысль. Возникает, таким образом, противоречие между этими двумя мыслями. Обычно считалось, что противоречия решаются в пользу одного или другого члена этого противоречия. Например, аристотелевская физика утверждает, что скорость падения тел зависит от их веса. Галилей утверждает, что скорость падения тел не обусловлена их весом. Возникает противоречие, которое подвергается исследованию. В конце концов одна из сторон побеждает — выясняется, что действительно Галилей прав, а Аристотель прав относительно, поскольку он не учитывал сопротивления воздуха.

Вот так обычно и считалось, что противоречия решаются в пользу одного или другого члена этого противоречия. По мнению Гегеля, это неправильное решение, это рассудочное, метафизическое решение противоречия. Противоречие всегда остается, оно решается путем восхождения на новый уровень, на котором противоречия снимаются. То есть противоречие остается на низшем уровне, а на высшем возникает некоторое единство.

Гегель также сравнивает логику спекулятивную с логикой абстрактной, более известной нам по термину «формальная логика». По мнению сторонников диалектики, формальная логика есть частный случай логики диалектической. Это весьма заманчивое сравнение, оно показывает, что диалектика Гегеля и марксистско-ленинская философия, унаследовавшая этот метод, развивается, не отрицая, не отбрасывая все достижения человечества, а творчески усваивая, перерабатывая и восходя на новый уровень. Но это даже не ошибка, а явный обман, потому что между диалектической логикой и логикой формальной существует именно противоположность, противоречие. Мысли человека устроены таким образом, что противоположности всегда существуют, мы не можем их снять просто так. Всегда противоположности остаются, и поэтому диалектика всегда вынуждена оперировать принципом, который замечательно выразил Ленин в «Философских тетрадях». С поразительной откровенностью он указал, что сущность диалектики есть единство, даже тождество противоположностей. Если противоположность А есть не-А; то диалектика утверждает, что А равно не-А. Ни о каком переходе на новый уровень по сравнению с логикой абстрактной, формальной, которая утверждает, что А равно только А и больше ничему, здесь быть не может. То есть возникает не переход на новый уровень, а очевидное и простое противоречие между логикой формальной и логикой спекулятивной. Диалектический метод мышления основан на абсолютно ложном принципе. Здесь не только не может быть никакого научного развития, а вообще никакого мышления. Вместо того, чтобы спорить и выяснять истину, мы соглашаемся и говорим, что обе стороны правы, т. е. существует единство противоположностей. И как бы сторонники диалектики ни уходили от такого прямого обвинения, диалектическая работа всегда будет построена именно так.

Вернемся к гегелевской философии. Те мысли, которые я изложил, в очевидной форме в гегелевской философии все же не содержатся. Более того, Гегель всячески пытается опровергнуть подобные выводы. Но они тем не менее вытекают из нее, как результат ее и основа методологии. Однако то, как Гегель рассуждает, действительно может соблазнить логичностью и претензией на всеобъемлемость.

Гегель начинает с того, что говорит о том, что логика есть наука о чистой идее, о мышлении. Мышление есть всегда мышление о всеобщем, поэтому значение сущности, истины всегда содержится во всеобщем. Только всеобщее обладает этой истинностью. Но, утверждает Гегель, нельзя противопоставлять всеобщее и единичное, особенное, потому что всеобщее содержит в себе единичное, хотя единичное противостоит всеобщему. Но эта противоположность снимается на более высоком уровне. В размышлении об общем обнаруживается истинная природа вещей в той мере, в какой эта природа соответствует мышлению.

Поэтому Гегель возвращается опять к знаменитому принципу, от которого пытался отказаться Кант, принципу элейской школы, тождества бытия и мышления. Для Гегеля это не то что тождество, а мышление — это и есть бытие; ни о каком тождестве здесь речи быть не может, никакого бытия, кроме как мышление, не существует. Ибо только лишь мышление объективно, мышление и есть бытие.

Поэтому все вопросы о познании, бытии, вере, человеке сводятся к простым определениям мысли и лишь в логике находят свое истинное разрешение. Поэтому философия может быть построена как система исходя из самой себя. То есть не нужно решать вопросов об отношении мыслей к действительности, о познаваемости, что такое вещь в себе, что такое явление — проблемы, которые поднимались в критической философии Канта или эмпирической философии Локка. Все эти вопросы оказываются неправильно поставленными, ведь мысль — это и есть бытие. Поэтому вопрос, тождественно ли мышление бытию или нет и как решать их отношение, оказывается вопросом неправильно поставленным.

Но тем не менее этот вопрос существовал, и Гегель рассуждает о различных решениях этого вопроса. Всего Гегель насчитывает три отношения мысли к объективности. Первое — это метафизика, которая исходит только из стихии самого мышления, но не замечает, что мышление имеет противоположности в самом себе, и поэтому не выходит за рамки конечных определений. Именно отсюда идет привычное нам понимание метафизики как противоположности диалектике. До сих пор термин «метафизика» использовался (как у Аристотеля) как учение об умопостигаемых сущностях, как учение о существующем самостоятельно и неподвижно, нематериально, невещественно.

Гегель проводит свое понимание метафизики как противоположности диалектике, как учения, которое ограничивается констатацией противоположностей и не замечает существования их единства. Метафизика всегда оперирует рассудочным, абстрактным мышлением, рассудочной стороной логического. Но метафизика выше последующей критической философии в том, что она утверждает познаваемость мира, метафизика всегда исходит из принципа тождественности бытия и мышления. Этот мир познаваем и познаваем в себе, т. е. для метафизики не существует никакой вещи в себе. Но познаваемые вещи метафизика воспринимает как некоторые тотальности, данные ей объективно, т. е. не как понятия, вытекающее из самого мышления, а как понятия, противостоящие этому мышлению. Гегель не возражает Канту и соглашается с ним, что таких тотальностей всего три: это душа, мир и Бог, и поэтому метафизика всегда сводится к рациональной психологии, космологии и теологии. Гегель повторяет утверждение Канта, что, находя антиномичность и противоположность в различных определениях, метафизика не может найти решения этих противоположностей и таким образом обречена на провал. Достоинством метафизики, по мнению Гегеля, является ее убежденность в познаваемости сущего, а недостаток — в том, что она застревала в абстрактном, давала конечные определения бесконечному. Поэтому метафизика всегда сводилась к субъективизму и к отрыву от действительности. Эта убежденность метафизики в тождестве бытия и мышления сводилась к неразрешимости этого тождества, к отрыву мышления от бытия и поэтому порождала решение проблемы тождества мышления и бытия путем поиска иного отношения мысли к действительности.