<ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ГОСУДАРСТВЕННОГО ТЕАТРА ИМЕНИ ВС. МЕЙЕРХОЛЬДА> (Из выступления 17 декабря 1928 г.)
...Дело в том, что нельзя рассматривать наш театр как театр, который дает всю свою продукцию слабо подготовленному зрителю, но, с другой стороны, неверно, что он этому зрителю вовсе недоступен. Мы убедились, что в Свердловске такие пьесы, как «Рычи, Китай!», «Лес» или «Д. Е.», пользовались большим успехом у рабочего зрителя259. Рабочие были удивлены, что в московских журналах часто называют пьесы недоступными рабочему зрителю, когда им они были не только доступны, но и понятны. Дело в том, что наш театр экспериментальный, и он известный процент своих постановок должен делать с учетом иного зрителя — рабочей верхушки, более культурной. От этой задачи нам не приходится отказываться. Я, конечно, понимаю, что на этом участке работы могут быть неудачи, мы признаем, что «Бубус» был неудачной постановкой. Ее нужно было бы несколько сократить, изменить некоторые тонкости. Но мы идем на целый ряд неудач, которые дают нам опыт. К сожалению, мы не можем отказаться от такого рода работы. Мы не можем стать вторым или третьим театром имени МГСПС. У нас есть свои задачи, которые признаны; этими задачами руководятся многие актеры и режиссеры. С другой стороны, некоторые товарищи являются своего рода изобретателями: они идут в рабочие клубы, в красноармейские клубы, в деревню, они там позволяют себе производить эксперименты, причем эксперименты, проверенные нами, полезные тому большому делу, за которое мы боремся. Когда говорят, что мы делаем эксперименты ради эксперимента, то вы этому не верьте, потому что мы никогда не делаем эксперименты, оторванные от содержания. Всякая форма, которая нами выковывается, является результатом большой продуманности, большой, сложной работы над содержанием. Бывают неудачи, но они бывают не только в области искусства, но и в области техники, науки. ...
«КЛОП» I. ТЕЛЕГРАММА В. В. МАЯКОВСКОМУ
<4 мая 1928 г. Свердловск>
Москва, Гостеатр Мейерхольда, Февральскому, передать Маяковскому.
Последний раз обращаюсь твоему благоразумию. Театр погибает. Нет пьес. От классиков принуждают отказаться. Репертуар снижать не хочу. Прошу серьезного ответа: можем ли мы рассчитывать получить твою пьесу в течение лета. Телеграфь срочно Свердловск, Центральная гостиница.
Мейерхольд
II. НОВАЯ ПЬЕСА МАЯКОВСКОГО (1928 г.)
Вчера Владимир Маяковский читал нам только что законченную им пьесу под названием «Клоп»260. Пьесой этой Маяковский говорит новое слово в области драматургии и вместе с тем произведение это поражает особо виртуозной обработкой словесного материала. Вспоминаются замечательнейшие страницы Гоголя, от которых, когда их читаешь, получаешь какое-то особое впечатление: это не проза и не стихи. Строению словесного материала придано такое своеобразие, которое заставит писать целые главы исследовательского порядка.
Эта пьеса также крепка и в идеологическом отношении, это подлинно советская пьеса. В ней затронуты темы нашей современности и вместе с тем она написана в манере социально-утопических романов. Действие развивается с необычайной стремительностью. Девять картин пьесы насыщены замечательной бодростью и юмором. В сценической технике построения пьесы
175
чрезвычайно много нового. Пьеса займет особое место не только в репертуаре нашего театра, но и в современном репертуаре вообще.
На чтении пьесы Маяковского присутствовало много писателей. Пьеса имела единодушный успех. Многие отмечали, что новое произведение Маяковского — чрезвычайно яркое явление и в литературе, и на театре.
Маяковский будет читать пьесу труппе театра в пятницу 28 декабря. Затем в ближайшее же время она будет читаться и обсуждаться на расширенном заседании Художественно-политического совета театра261.
Мы счастливы, что к 1929 году наш театр обогатился четырьмя пьесами четырех талантливейших современных поэтов: Вл. Маяковского, И. Сельвинского, Н. Эрдмана («Самоубийца») и С. Третьякова. Эти авторы принесли нашему театру свои пьесы в самый острый период репертуарного кризиса. Они дали нам возможность не сдавать наших позиций, оберегли нас от необходимости обращаться к тем драматургам, которые много пишут для других театров, но которых мы не хотели допускать в наш театр...
III. ТЕЛЕГРАММА С. С. ПРОКОФЬЕВУ
<1 — 2 января 1929 г. Москва >
Телеграфьте согласие написать музыку к новой пьесе Маяковского, готовящейся <в> моем театре к началу февраля. Музыкальных номеров немного. Возможна ли выплата гонорара здесь? В случае согласия немедленно вышлю пьесу <с> отметкой мест, требующих музыкального оформления.
...С моей точки зрения, эта пьеса делает установку на то, что в свое время делал Грибоедов. Пушкин о Грибоедове говорил, что никогда не умрут его мысли, заключенные в такие простые и сильные слова. И нужно ждать современного критика, вроде Пушкина, который поймет Маяковского. Напрасно вспоминать «Мандат». Это было только начало.
Одна фраза о ячейке рисует быт, целый ряд наших ошибок262. Это образец простоты и острого взгляда, которым владеет автор. Нужно только в постановке следовать указаниям о новом методе подхода к сатирическому произведению. Потому что за эту пьесу
176
принялся великий поэт, замечательный наблюдатель, а главное, человек, идущий абсолютно в ногу с современностью. И я приветствую в Маяковском человека нашего времени.
V. ВЫСТУПЛЕНИЕ В ЦЕНТРАЛЬНОМ ДОМЕ ВЛКСМ КРАСНОЙ ПРЕСНИ
12 января 1929 года
Есть попытки встретить наши новые постановки в ножи. Мы готовы к тому, что в феврале нам предстоят новые бои.
Предупреждение нам — рецензия Н. О. в «Известиях» на «Голос недр» Билль-Белоцерковского263. Восхваляя постановку, он посвятил несколько строк представителям ЛЕФа. Лефовцы, мол, много говорят о новом театре, а ставят «Ревизора» и «Горе уму». Им надо обратить внимание на пьесу и постановку в театре имени МГСПС.
Я так расцениваю это выступление: на театральном фронте борются две группы драматургов; одни обращают внимание главным образом на тематику, другие не отрывают формы от содержания. Представителями второго течения являются Маяковский, Эрдман, Третьяков, Сельвинский и, кажется, собирается стать Безыменский.
Рецензент, хвалящий писателей первой группы, недаром упоминает «Ревизора» и «Горе уму». Я только ставлю этот вопрос, как некое предостережение. Если бы наш театр не отступил на позиции классического репертуара, а ставил бы тех драматургов, которые смотрят только на содержание, мы сдвинулись бы на позиции театров имени МГСПС, Революции, Пролеткульта. Этих театров достаточно. Не нужно еще таких же.
Мы хотели приготовить маш театр для новых драматургов. Наша работа над «Ревизором» и «Горе уму» расчистила путь к тому, чтобы только в наш театр Маяковский, Сельвинский, Эрдман, Третьяков принесли свои новые произведения.
Заглядывая на пять лет вперед, в области драматургии мы будем идти по этим двум руслам.
Произведение Маяковского для нас ценно главным образом тем, что он, ставя очень остро самую наисовременнейшую проблему, ни на шаг не отступает от необходимых формальных задач, стоящих перед театром.
Конструкция пьесы на первый взгляд непонятна для тех, кто ходит изо дня в день в театры имени МГСПС, Революции, Пролеткульта.
От формальных сторон никто не имеет права отмахиваться и прежде всего молодежь. Надо приучиться воспринимать пьесы в формальной оболочке, без которой они не существуют.
Здесь художник прежде всего мыслит образами. Риторика, диалектика, резонерство — все, что засушивает произведение,
«Учитель Бубус» А. М. Файко. Театр имени Вс. Мейерхольда. 1925 г.
Второе действие. Слева — В. Н. Яхонтов (Фейервари), на полу — Б. В. Бельский (Бубус), справа — Б. Е. Захава (ван Кампердафф). У рояля — Л. О. Арнштам
Афиша — анонс премьеры
«Мандат» Н. Р. Эрдмана. Театр имени Вс. Мейерхольда. 1925 г. Третье действие. На нижнем снимке: сидит — Е. А. Тяпкина (Настька), в центре — С. А. Мартинсон (Валериан), 3. Н. Рейх (Варвара), Н. И. Серебренникова (Надежда Петровна), Э. П. Гарин (Гулячкин)
«Рычи, Китай!» С. М. Третьякова. Театр имени Вс. Мейерхольда.
Постановка В. Ф. Федорова под руководством В. Э. Мейерхольда. 1926 г.
«Ревизор» Н. В. Гоголя. Государственный театр имени Вс. Мейерхольда. 1926 г.
6-й эпизод. Слева — П. И. Старковский (городничий),
справа — Э. П. Гарин (Хлестаков)
Афиша премьеры
7-й эпизод.
Слева — Э. П. Гарин (Хлестаков). За диваном — 3. Н. Райх (Анна Андреевна). Сидят справа — М. И. Бабанова (Марья Антоновна), П. И. Старковский (городничий)
14-й эпизод
«Горе уму» А. С. Грибоедова (первая сценическая редакция). Государственный театр имени Вс. Мейерхольда. 1928 г.
8-й эпизод. Лиза — Е. В. Логинова, Софья — 3. Н. Рейх, Чацкий — Э. П. Гарин
14-й эпизод. На первом плане — Э. Л. Гарин (Чацкий)
 
6-й эпизод. Чацкий — Э. П. Гарин, Фамусов — И. В. Ильинский
13-й эпизод. Чацкий и его приятели
«Выстрел» А. И. Безыменского. Государственный театр имени Вс. Мейерхольда. Постановка группы режиссеров под руководством В. Э. Мейерхольда. 1929 г.
Первая картина
Восьмая картина. Пришлецов — П. И. Старковский
177
что ставит его наравне с газетой, — принижает художественное произведение.
Надо произведение Маяковского рассматривать так же, как какой-нибудь музыкальный квартет Хиндемита. Произведения Хиндемита исполняются в одном концерте рядом с Гайдном и Бетховеном. Хиндемит дает такие новые звучания старому, что мы их начинаем понимать лучше, чем произведения Гайдна и Бетховена. Он, учитывая, что ухо наше усвоило современную технику, допускает отклонения от законов прежнего искусства.
При подходе к таким произведениям, как вещь Маяковского, игнорировать формальную сторону недопустимо. Он дает феерическую комедию, и надо расценивать ее по законам, автором самим себе поставленным264.
Недоумения происходят оттого, что вы настроили себя на некоторую лень, распущенность вашей энергии. Нужно подтянуться. У старой гвардии мозг переутомлен, артериосклероз дает себя знать. Но вы должны подходить посвежее. На двух вечерах, посвященных «Клопу», меня поражает то, что молодые люди говорят языком стариков, не говорят свежо.
Музыкальное произведение имеет единственное стремление — подтянуть волю. Музыку (через посредство гармоники) мы стремимся внедрить в массы потому, что она организует нашу волю.
Надо объединиться с музыкальной стихией, организовать нашу волю так, чтобы пойти на работу освеженными, сильными, бодрыми.
Это не значит, что не требуется ясности, отчетливости мысли.
Главное целеустремление: бичевать пороки сегодняшнего дня. Перебрасывая нас в 1979 год, Маяковский заставляет нас разглядывать не преображение мира, а ту же болезнь, что и в наши дни.
Надо бороться с недостатками с большей энергией, чем теперь.
В 1979 году опять отголоски тех же недостатков, что и в 1929 году.
Безразлично — 50 или 75 лет.
Маяковский хочет показать, что болезни имеют глубокие корни, что нужны большие периоды времени и громадная активность для их изжития.
Это произведение такое же значительное и великое, как в свое время «Горе уму» Грибоедова.
Современные драматурги так строят свои произведения, что приучили зрителя к тому, что рампа не резко отделена от зрительного зала, сбиты все грани, не разделяется сцена от жизни в том смысле, что господствует пошлое фотографирование, творчески не переработанное, не акцентированное. Публика не чувствует, как вопросы ставятся, как образы бичуются. Мы успокаиваемся. Тот же скандал дома и на службе, что и на сцене. Мелкобуржуазная стихия засасывает нас; нирвана обломовщины; ничто не выводит нас из равнодушного состояния.
178
Маяковский заставляет задуматься над многим, что казалось решенным.
Важно, чтобы вы помогли нам эту пьесу утвердить как новое явление в области нашей культуры. Надо ряд мест акцентировать волей зрительного зала. Отсутствие активного отношения в зрительном зале к разыгрываемому доказывает непонимание значения театра. Я предлагаю комсомольцам быть идеальными клакерами. Сами выдвигайте нужные места.
Надо вносить на театр страсти — иначе получится эстетическое загнивание театра.
179
Достарыңызбен бөлісу: |
