Действующие лица
жүктеу/скачать 0.49 Mb.
|
Руденц Мы Габсбургу противимся напрасно: Ему весь мир подвластен. Неужели Одни, с упорством нашим закоснелым, Мы цепь земель сумеем разорвать, Которой он, могучий, окружил нас? Его здесь рынки и суды, его Торговые пути, — с коня под вьюком И то на Сен-Готарде платят сбор. Владеньями его мы, будто сетью, Окружены, опутаны повсюду... Защита ли империя для нас? Вы думаете, Австрия слабей? Бог — наш оплот, не император. Верить Возможно ль императору, когда, В деньгах нуждаясь, чтоб вести войну, Он города стал отдавать в залог, Что добровольно стали под защиту Имперского орла?.. Нет, мудрость нам Велит во времена тяжелых смут Найти себе могучего владыку. Имперская корона переходит По выборам, и памяти у ней О службе верной нет. Зато услуги Наследственному дому — сев надежный. Аттингаузен Так, значит, ты куда умней отцов, Свободы самоцвет неоценимый Добывших кровью, доблестью геройской?.. Ты в Люцерн съезди, там спроси народ, Как этот край австрийцы угнетают! Что ж, и у нас они овец, коров Пересчитают, пастбища обмерят, В лесах свободных запретят охоту На зверя красного и на пернатых, Заставами нам преградят мосты. Нас разорив, поместий нахватают И нашей кровью будут побеждать... Нет, если кровь свою придется лить, То лучше за себя: свобода нам Куда дешевле рабства обойдется.
Я знаю их, я вел их на врага. Я вместе с ними дрался под Фаэнцой. Пусть нам посмеют иго навязать, Когда его нести мы не хотим!.. Будь горд сознаньем, чей ты соплеменник! Не променяй на жалкий блеск пустой Ты неподдельный жемчуг высшей чести — Стать во главе свободного народа! Он за тобой, как твой соратник верный, В час испытаний в смертный бой пойдет... Вот чем гордись, знай: в этом благородство. Скрепляй природой созданные узы, Всем сердцем к родине своей прильни, В любви к ней будь и тверд и постоянен. Здесь мощный корень сил твоих таится, А на чужбине будешь одинок — Сухой тростник, что свежий ветер сломит. Давно тебя мы дома не видали, Один лишь день ты с нами проведи, Сегодня лишь не езди в Альторф, Ули. Сегодня, слышишь? Этот день — для близких! (Хватает его руку.) Руденц Я слово дал... Я связан... Не могу. Аттингаузен (оставляя его руку, строго) Ты связан... Да, злосчастный, это верно. Ты связан, но не словом и не клятвой, А узами любви... Мне все известно.
Ты Бертою фон Брунек увлечен, Она тебя к австрийской службе манит. Невесту хочешь ты добыть ценой Измены родине... Не прогадай! Они тебя невестой приманили; Не будь так прост, она не для тебя.
И я не в силах удержать, спасти... Так Вольфеншиссен некогда отпал От родины... Так отпадут другие. Манят за наши горы молодежь Чужой страны могучие соблазны... О злополучный час, когда чужое Проникло в безмятежные долины, Чтоб нравы тут невинные растлить!.. К нам новое врывается насильно, А старое, достойное, уходит. И времена и люди уж не те! Зачем я здесь? Давно погребены Все, с кем я вместе действовал и жил. Мой век ушел в могилу. Счастлив тот, Кто жить не будет с новым поколеньем! (Уходит.) СЦЕНА ВТОРАЯ Луг, окруженный высокими скалами и лесом. Со скал ведут тропинки с высеченными в них ступенями и с перилами. Немного спустя по этим тропинкам начнут сходить вниз поселяне. В глубине сцены озеро, над ним некоторое время видна лунная радуга. Вдали — высокие горы, из-за которых поднимаются еще более высокие снежные вершины. Глубокая ночь. Только озеро и белые ледники блестят, освещенные луной. Мельхталь, Баумгартен, Винкельрид, Майер Сарнен, Буркгарт Бюгель, Арнольд Сева, Клаус Флюе и еще четверо поселян. Все вооружены.
А вон скала с распятьем на вершине. У цели мы. Поляна эта — Рютли.
Наш Унтервальден всех опередил. Мельхталь Который час? Баумгартен Поблизости, в деревне, Дал сторож криком знать, что два часа. Издалека доносится звон. Майер Вы слышите? Бюгель В лесной часовне в Швице К молитве ранней колокол зовет. Флюе Да, воздух чист, и звон далеко слышен. Мельхталь Пусть кто-нибудь скорей зажжет костер, Чтоб он пылал, когда друзья сойдутся. Двое крестьян уходят. Сева Как хороша ночь лунная! Сегодня Гладь озера, как зеркало, спокойна. Бюгель Им плыть нетрудно будет. Винкельрид (протянув руку в сторону озера) Посмотрите! Не видите? Вон там! Майер Да что ж такое?.. Ах, вижу, вижу! Радуга средь ночи! Мельхталь Она луной, должно быть, рождена. Флюе Вот редкое и чудное явление! Не всякому дано его увидеть. Сева Над ней другая, только побледнее. Баумгартен Вон лодка показалась вдалеке. Мельхталь Плывет в ней Штауффахер с земляками. Швиц долго ждать себя не заставляет. (Идет с Баумгартеном к берегу.) Майер Да вот из Ури никого не видно. Бюгель Им обходить далеко через горы, Чтобы посты ландфохта обмануть. Тем временем двое крестьян развели посреди поляны огонь. Мельхталь (с берега) Эй, кто там? Отвечай! Штауффахер (снизу) Друзья страны! Все идут в глубину сцены навстречу прибывшим. Из лодки выходят Штауффахер, Итель Рединг, Ганс Мауер, Иорг Гоф, Конрад Гунн, Ульрих Шмид, Иост Вайлер и еще трое крестьян. Все вооружены. Все (громко) Привет! Привет! В то время как все остаются в глубине сцены, приветствуя друг друга, Мельхталь и Штауффахер выходят вперед. Мельхталь Я видел, Штауффахер, Того, кто уж не смог меня увидеть; Его глазниц коснулся я рукой И чувство жгучей мести почерпнул В потухших солнцах старческого взгляда.
Но злу должны достойный дать отпор. Вы были в Унтервальдене. Что там Предпринято для общего нам дела? Какие мысли у крестьян? Легко ль вам Сетей измены удалось избегнуть? Мельхталь Через вершины грозные Суренна, По ледяным полям, бескрайным, голым, Где раздается хриплый крик орла, Я к пастбищу альпийскому спустился, — Там пастухи из двух соседних общин Пасут свои стада, перекликаясь. Я жажду утолял тем молоком, Что, пенясь, льется из-под ледников. Я в хижинах пастушеских пустых Был сам себе хозяином и гостем, Пока людских селений не достиг... В долинах всем уже известно стало О новом небывалом злодеянье, И стоило мне только постучаться, Меня с почетом всюду принимали. Возмущены простые люди эти Все новыми бесчинствами ландфохтов. Как на лугах альпийских год за годом Растут все те же травы, как потоки По старым руслам движутся в том крае, Как в небе облака и даже ветры Извечным следуют путям, так точно Обычаи старинные от деда Без измененья к внуку переходят, — Там пастухи враждебны новизне, Грозящей их привычной, ровной жизни... Они мне руку крепко пожимали, Со стен срывали ржавые мечи, И в их глазах сверкал огонь отваги, Когда я Штауффахера и Фюрста Назвал всем дорогие имена... Они клялись быть с вами заодно, На смерть они клялись пойти за вами... Так я, храним священным правом гостя, Спешил от одного двора к другому И, наконец, родимый край увидел, Где у меня немало есть своих... Нашел слепого старика отца. Он на чужой соломе спал, а жил Тем, что дадут из милости... Штауффахер О Боже! Мельхталь Но я не плакал, нет! В слезах бессильных Скорбь жгучую не стал я изливать. Я заключил ее, как драгоценность, В своей душе и думал лишь о деле. Я побывал во всех ущельях гор, Я обошел укромные долины, И даже у подошвы ледников Я хижины жилые находил. И всюду, где пришлось мне побывать, Везде встречал я ненависть к тиранам. Ведь даже там, у крайнего предела Живой природы, где уже земля Перестает родить, ландфохты грабят... Я возбудил сердца всех честных граждан Горячей речью, жалом слов моих, И наш теперь народ душой и телом. Штауффахер В короткий срок вы многого добились. Мельхталь Я сделал больше. Наших поселян Страшат два замка: Росбергский и Сарнен. За их стенами каменными враг Скрывается, вредя стране оттуда. Мне вздумалось разведку предпринять, — И в Сарнен я проник и видел замок. Штауффахер Дерзнули вы войти в пещеру тигра? Мельхталь В одежде пилигрима я прошел И видел Ланденберга за пирушкой... Судите же, как я собой владею: Я увидал врага — и не убил. Штауффахер Отважны вы, да вам и повезло. Тем временем остальные крестьяне выходят вперед, приближаясь к обоим. Теперь скажите мне, кто те друзья, Которые явились вместе с вами? Вы познакомьте нас, и мы откроем Доверчиво свои сердца друг другу. Майер В любой из трех земель кто вас не знает? Я — Майер, житель Сарнена. Вот этот — Племянник мой из Винкельрида, Струт.
Один из Винкельридов победил Дракона в Вайлерском болоте; сам В той схватке пал он. Винкельрид То был предок мой. Мельхталь (указывая на двух крестьян) Те двое — монастырские крестьяне. Я знаю, вы от них не отвернетесь, Хоть это крепостные, не как мы, Свободные на собственном наследье. Народ хороший, преданный отчизне.
Кто никому у нас не подневолен. Но честность красит звание любое.
По старой тяжбе об одном участке. Мы с Редингом враги перед судом, Но здесь друзья. (Жмет ему руку.) Штауффахер Вот сказано умно! Винкельрид Идут, идут! Вы слышите рог Ури? Справа и слева появляются на скалах вооруженные люди с факелами и спускаются вниз. Мауер Смотрите!.. Как! Служитель алтаря, Священник с ними вместе? Невзирая На тяготы пути и мрак ночной, Он, верный пастырь, их сопровождает! Баумгартен С ним Вальтер Фюрст и клирик Петерман, Но что-то я средь них не вижу Телля. Вальтер Фюрст, священник Рёссельман, псаломщик Петерман, пастух Куони, охотник Верни, рыбак Руоди и еще пятеро других поселян. Все собравшиеся, числом тридцать три, выходят вперед и становятся вокруг костра. Вальтер Фюрст Итак, должны мы на земле отцов, Наследии законном нашем, тайно Сходиться здесь, как будто для убийства. И в ночь, которая покров свой темный Дает лишь преступленьям и делам, Что солнечного света избегают, Мы право добываем, хоть оно И чисто и светло, как день лазурный. Мельхталь Да будет так! Что мрак ночной прядет, То радостно на солнце зацветет. Рёссельман Союзники, мне вот что Бог внушает! Здесь вместо общины мы собрались И весь народ по праву представляем. Приступим к совещанью по старинным Обычаям страны, как в мирный год; Что незаконного в собранье нашем, Оправдывает время. Бог везде, Где право защищают от насилья. И под его мы небом тут стоим.
Хоть ночь теперь — сияет наше право! Мельхталь Пусть нас числом немного — сердце здесь Всего народа, лучшие тут в сборе. Конрад Гунн Хоть древних книг у нас нет под рукой, Но их слова начертаны в сердцах. Рёссельман Составим круг и посреди него, Как власти знак, мечи мы водрузим! Мауер Пусть старшина перед мечами встанет, А по бокам — помощники его. Петерман Здесь три народа. И кому из них Главой совета подобает быть? Майер Об этом Ури пусть со Швицем спорят. Охотно им уступит Унтервальден. Мельхталь Мы уступаем. Мы пришли молить Своих друзей могучих о поддержке. Штауффахер Пусть Ури меч возьмет. В походах славных Всегда стяг Ури впереди других. Вальтер Фюрст Нет, предоставим Швицу эту честь. Мы все горды, что род ведем оттуда. Рёссельман Улажу я ваш благородный спор: В совете — Швиц, в войне пусть правит Ури. Вальтер Фюрст (подает Штауффахеру мечи) Возьмите! Штауффахер Нет, вы старшему отдайте. Иорг Гоф Здесь Ульрих Шмид старейший между всеми. Мауер Он человек достойный. Но судьею, Как крепостной, он в Швице быть не может. Штауффахер Вот Итель Рединг, бывший старшина. Найдем ли мы достойнее главу? Вальтер Фюрст Да будет старшиной, главой совета! Тот, кто согласен, руку подыми! Каждый поднимает правую руку. Рединг (выходит на середину круга) Священных книг для клятвы с нами нет. Но звездами предвечными клянусь: От истины вовек не уклонюсь.
левее — Унтервальден. Рединг стоит, опершись на свой меч. Что привело три горные народа Сюда, на берег озера угрюмый, В глухой полночный час? Скажите мне, Какая цель у нового союза, Что мы под звездным небом заключаем?
Возобновляем мы союз старинный, Он предками основан был. О братья! Нас разделяют озеро и горы, Раздельное у нас в лесах правленье, Но одного мы корня, кровь одна, И мы пришельцы из одной отчизны.
Что мы сюда издалека пришли? Вы древнюю нам расскажите быль, И мы скрепим союз наш давней связью. Штауффахер Средь старых пастухов живет преданье... Когда-то жил на севере далеком Большой народ. Голодный год настал, И община в такой беде решила, Чтобы из них, по жребию, десятый Покинул отчий край... И стало так! И шли они с унынием, в слезах — Мужчины, женщины — все дальше к югу, Мечом чрез земли немцев пробиваясь, До дикого лесистого нагорья. Но, устали и тут не зная, дальше, Вплоть до долины дикой, шли они, Где Муота змеится средь лугов... Людских следов здесь не было заметно, Лишь хижина на берегу виднелась Да лодочник у переправы ждал... Но озеро ужасно бушевало, И задержаться им пришлось. Глядят — И видят, что пустынный край обилен Отличным лесом, ключевой водою. Им чудилось, они попали вдруг В отчизну милую... И тут осели. И выросло средь гор селенье Швиц. Здесь тягот много вынесть им пришлось На раскорчевке леса под хлеба... Потом, когда земли хватать не стало, То часть народа двинулась на юг — До Черных гор и дальше, до Вайсланда, Там, за громадой вечных льдов укрыт, Живет другой народ, с чужою речью. Селенье Станц построили в Кернвальде, Селенье Альторф — у долины Ройс, Но общность родовую не забыли. Среди чужих племен, что с той поры В долинах здешних мирно водворились, Мы без труда друг друга отличаем: В нас кровь и сердце знать себя дают.
Они пред победителем смирились; Ведь даже в нашей стороне и то Средь поселенцев много подневольных: Они — рабы, и дети их — рабы. Но мы, потомки истинные Швица, Свою свободу сберегли. Князьям Вовек не подчинялись. Добровольно Империю заступницей избрали.
В том грамоту сам император дал. Штауффахер Власть признает и тот, кто всех свободней. Глава быть должен, наш судья верховный, Для разрешенья всяких тяжб и споров. И наши предки сами, добровольно, Землей, отторгнутой у дикой чащи, Почтили императора, главу Всех итальянских и германских стран, И свято обещали, как другие Свободные империи народы, Поддержку в войнах. Долг свободных граждан Державу, свой оплот, оборонять.
Мы под его знаменами сражались; В Италию за государем шли, Чтоб римскою венчать его короной. Но дома правил только сам народ, По собственным законам и преданьям; А император ведал смертной карой, И для суда он графа назначал, — Но тот жил вне страны, и призывали Его лишь в редких случаях убийства. И под открытым небом просто, ясно Граф изрекал свой беспристрастный суд. Где в этом всем хотя б намек на рабство? Кто думает иначе — говори! Гоф Нет, все так шло, как рассказали вы. Доныне мы насилия не знали. Штауффахер Мы раз не подчинились государю, Когда он принял сторону попов. Ведь монастырь Айнзидельн захотел Отнять у нас урочище, где мы От дедовских времен пасли стада. Аббат представил грамоту — по ней Земля к монастырю переходила, Как будто нас там вовсе не бывало... Но мы сказали твердо: «Император Дарить не вправе земли поселян... А коль в правах империя откажет, И без нее мы проживем в горах...» Вот предков был язык! Неужто нам Позором ига тяжкого покрыться И от слуги чужого то сносить, К чему не мог принудить император?.. Мы эту землю заново создали Трудами наших рук и лес дремучий, Служивший диким логовом медведям, В жилище человека превратили. Мы извели раздувшихся от яда Драконов злых, исчадия болот; Мы вечную тумана пелену Над этой дикой глушью разорвали; С пути убрали скалы и отважно Над бездной перекинули мосты. Наш этот край, мы им века владели. И чтоб чужой слуга явился к нам И цепи нам осмелился ковать? И нас позорил на родной земле? Да разве нет защиты против гнета?
Когда жестоко попраны права И бремя нестерпимо, к небесам Бестрепетно взывает угнетенный. Там подтвержденье прав находит он, Что, неотъемлемы и нерушимы, Как звезды, человечеству сияют. Вернется вновь та давняя пора, Когда повсюду равенство царило. Но если все испробованы средства, Тогда разящий остается меч. Мы блага высшие имеем право Оборонять. За родину стоим, Стоим за наших жен и за детей! Все (звенят мечами) Стоим за наших жен и за детей! Рёссельман (выходит на середину круга) Но прежде чем хвататься за мечи, Подумайте, нельзя ль договориться? Одно лишь ваше слово — и тираны Не притеснять, потворствовать вам будут. С империей, как вам велят, порвите, Власть Австрии признайте над собой... Мауер Что он сказал? Австрийцам присягнуть! Бюгель Не слушайте его! Винкельрид Предатель он, Отчизне нашей враг! Рединг Друзья, спокойно! Сева Какой позор — австрийцам присягнуть! Флюе Позволить силой взять, чего добром Отдать им не хотели! Майер О, тогда Рабы мы все — и рабство заслужили! Мауер Пусть будет прав швейцарца тот лишен, Кто Австрии поддаться нам предложит! Я твердо, старшина, стою на том, Чтоб это первым стало здесь законом. Мельхталь Да, кто предаться Австрии предложит, Пускай лишится почестей и прав И пусть никто не даст ему приюта.
И Австрия насильем не добьется Того, что мы добром ей не отдали...
А до конца ль изведан мирный путь? Быть может, Альбрехт Габсбург и не знает, Что здесь его наместники творят? Испробуем последнее: к монарху Мы с жалобой еще раз обратимся. Когда ж откажет — взяться за мечи. Страшит насилье даже в правом деле. Поможет Бог, где люди не помогут.
На тяжкий гнет пожаловаться фохтов И вольностей старинных подтвержденье От государя нового принять. Послы от многих городов там были, Из Швабии да из земель прирейнских, И все они уже достали льготы И возвращались весело домой. Но ваш посол к советникам был вызван, И те ему сказали в утешенье: «Вы поезжайте, император занят, В другое время вспомнит он о вас». Я проходил в унынии по залам, Вдруг вижу — герцог Иоганн в сторонке Стоит и слезы льет, а рядом с ним Два рыцаря: фон Тегерфельд и Варт. И, подозвав меня, они сказали: «Надейтесь только на себя! А правды От Альбрехта вам нечего и ждать. Не он ли у племянника родного Наследье материнское похитил? Наш герцог совершеннолетен, может И сам своей страною управлять. Но не венец — венок ему дал Альбрехт: «Пусть это будет юности убором...» жүктеу/скачать 0.49 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|