197
чие сакрального и светского в самом произведении искусства относительно. Даже
индивидуальный портрет, если он является произведением искусства, участвует в таинственном
излучении бытия, исходящем из бытийного ранга того, кто изображается.
Проиллюстрируем это примером: Юсти
18
однажды прекрасно назвал сдачу Бреды у Веласкеса
«милитаристским причастием». Тем самым он хотел сказать, что это не групповой портрет и не
просто историческая картина. Здесь в изображении зафиксирован не только торжественный
процесс как таковой, скорее торжественность этой церемонии потому так изображена, что
живописность свойственна ей самой и осуществляется она как причащение. Существует нечто,
жаждущее быть изображенным и достойное этого, и по сути своей оно как бы осуществляется
лишь тогда, когда представлено в изображении.
Не случайно при необходимости восстановить бытийный ранг произведений изящного искусства
перед лицом эстетического нивелирования на помощь приходят религиозные понятия.
При этом абсолютно закономерно выявляется при наших предпосылках относительность
противопоставления сакрального и светского. Достаточно лишь вспомнить значение и историю
понятия светскости: светское повергается перед святыней. Понятие светского, непосвященного
(профана) и производное понятие профанации, следовательно, всегда предполагает наличие
священного. На деле противопоставление светского (профанического) и сакрального могло быть в
античном мире, откуда оно происходит, только относительным, так как вся жизненная сфера была
сакрально организованной и этим определялась. Светскость в строгом смысле слова можно понять
только с позиций христианства, так как только в Новом завете мир освобождается от демонов
таким образом, что остается место для последовательного противопоставления светского и
религиозного. Провозвещение спасения церковью означает, что мир — всего только «этот мир».
Одновременно с этим особенность такого призыва создает напряженность между церковью и
государством, которая предопределила конец античного мира, и тем самым понятие светскости
обрело собственную актуальность. Как известно, напряженность между церковью и государством
господствует во всей истории средневековья. Спиритуалистическое углубление идеи Церкви
Христовой освободило наконец мирское государство. Всемирно-историческое значение позднего
средневековья состоит в том, что таким
Достарыңызбен бөлісу: |