463
подлежащее истолкованию вовсе не имеет языковой природы, то есть вообще не является текстом,
но, скажем, живописным или музыкальным произведением. Не следует только позволять вводить
себя в заблуждение таким формам истолкования, которые, хотя и не являются формами
языковыми, на самом деле, однако, нуждаются в языке как в своей предпосылке. Можно,
например, продемонстрировать что-либо посредством контраста, поставив рядом две картины или
прочитав подряд два стихотворения, так что одно будет истолковывать другое. В подобных
случаях наглядная демонстрация словно бы предшествует языковому истолкованию. Однако в
действительности это означает, что подобная демонстрация есть модификация языкового
истолкования. На том, что здесь показывается, лежит отблеск истолкования, которое пользуется
этим по-казанием как наглядной аббревиатурой. Показывание является истолкованием в том же
смысле, в каком является им, к примеру, перевод, суммирующий результаты истолкования, или
правильное чтение вслух какого-либо текста, которое должно уже знать ответ на вопросы,
связанные с интерпретацией, поскольку читать вслух мы можем лишь то, что понимаем.
Понимание и истолкование неразрывно сплетены друг с другом.
С этой сплетенностью связано, очевидным образом, и то, что понятие
интерпретации
применяется не только к научному истолкованию, но также и к художественному
вос-
произведению,
например, к музыкальному или сценическому исполнению. Выше мы показали, что
подобное воспроизведение не есть какое-то второе произведение, накладывающееся на первое, но
что именно оно и позволяет произведению явить себя. Оно лишь высвобождает музыку или драму
из тех значков и обозначений, в которые они запрятаны. Чтение вслух — явление того же порядка,
именно пробуждение текста и перевод его в новую непосредственность.
Из этого следует, однако, что нечто подобное должно относиться также и к чтению про себя. В
принципе всякое чтение включает в себя истолкование. Это вовсе не значит, что чтение про себя
есть своего рода внутреннее исполнение, в котором произведение обретает столь же независимое
— хотя и заключенное в рамки непосредственной душевной жизни — существование, как и во
внешнем исполнении, доступном для всех желающих. Как раз наоборот, это значит, что также и
внешнее исполнение не обладает самостоятельным по отношению к произведению су-
ществованием и обретает таковое лишь благодаря вторич-
Достарыңызбен бөлісу: |