465
собой репродуцирующее исполнение, принципиально акцидентальна, то есть не только тогда,
когда мы в дидактических целях и потому с особым «нажимом» разыгрываем, показываем или
читаем что-либо вслух. То, что в этих случаях репродукция является истолкованием в особом
смысле, в смысле непосредственного по-казывания и до-казывания, то есть включает в себя
демонстративное преувеличение и пере-освещение, отличает его от всякого иного
репродуцирующего истолкования не принципиально, но лишь с точки зрения степени. И хотя
благодаря исполнению само поэтическое или музыкальное произведение как таковое обретает
свою мимическую действительность, тем не менее всякое исполнение должно расставить свои
собственные акценты. В этом смысле его отличие от демонстрирующего акцентирования в
дидактических целях не столь уж велико. Всякое исполнение суть истолкование. И во всяком
истолковании есть момент переосвещения.
Все это не столь заметно в основном потому, что исполнение не обладает длящимся бытием и
вновь исчезает в том произведении, которое оно репродуцирует. Но если мы привлечем к
сравнению сходные явления в сфере изобразительных искусств, например подражания старым
мастерам, выполненные крупным художником, то мы столкнемся здесь с таким же пере-
освещающим истолкованием. Нечто сходное испытываем мы и при просмотре реставрированной
киноленты или просто при повторном просмотре старого фильма, если мы еще хорошо его пом-
ним: нам все кажется сверх меры отчетливым. Поэтому во всех случаях репродукции можно с
полным правом говорить о концепции (die Auffassung), лежащей в ее основе, и эта концепция
должна быть способна к принципиальному самооправданию. Ведь концепция в целом скла-
дывается из тысячи отдельных решений, каждое из которых стремится быть верным решением.
Аргументированное оправдание и истолкование своей концепции могут и не входить в задачи
самого художника; кроме того, языковое истолкование может быть лишь приблизительным и
никогда не достигает той полной конкретности, на которую способна «художественная»
репродукция в качестве таковой,— все это не затрагивает, однако, внутренней связи всякого
понимания с истолкованием и принципиальной возможности словесного истолкования.
Наши утверждения о принципиально первенствующем положении языкового момента следует
понять правильно. Разумеется, нам часто кажется, что язык не способен
Достарыңызбен бөлісу: |