61
из того, что нас занимает. Его апелляция к здравому смыслу таит в себе, однако, еще один момент
античной традиции, кроме риторического: противопоставление «школьного» ученого и мудреца,
на которое Вико опирается,— противопоставление, имевшее своим первообразом кинического
Сократа и своей вещественной основой — противопоставление «софии» и «фронесис», впервые
разработанное Аристотелем и развитое перипатетиками до уровня критики теоретического
жизненного идеала
24
, а в эллинистическую эпоху ставшее одной из определяющих образа
мудреца, в особенности после того, как греческий идеал образования сплавился с самосознанием
руководящего политического слоя Рима. Римское правоведение позднейшего времени также, как
известно, развивается на фоне правового искусства и правовой практики, которые соприкасаются
скорее с практическим идеалом «фронесис», нежели с теоретическим идеалом «философии»
25
.
Со времен возрождения античной философии и риторики образ Сократа окончательно
превратился в антитезис науки, о чем свидетельствует фигура дилетанта, занявшая принципиально
новую позицию между ученым и мудрецом
26
. Риторическая традиция гуманизма также умело
апеллировала к Сократу и к критике скептиками догматиков. Так, Вико критикует стоиков за то,
что они верят в разум как в regula veri (правило истины), и, напротив, восхваляет древних
академиков, утверждавших только знание о незнании, а затем и академиков Нового времени за то,
что они сильны в искусстве аргументации, которое относится к искусству речи.
Обращение Вико к здравому смыслу обретает, однако, в русле этой гуманистической традиции
особую окраску. В области науки тоже существует столкновение старого и нового, и то, что имеет
в виду Вико,— это уже не противопоставление «школе», а особое противопоставление сов-
ременной ему науке. Критическая наука Нового времени имеет свои преимущества, которых он не
оспаривает, но указывает их границы. Мудрость древних, их стремление к рассудительности
(prudentia) и красноречию (eloquentia), по мнению Вико, не утратили значения и перед лицом этой
новой науки и ее математических методов. Применительно к проблемам воспитания они
оказываются не чем иным, как образованием здравого смысла, питаемым не истинным, а
вероятным. Здесь для нас важно следующее: здравый смысл в этой связи явно означает не только
ту общую способность, которая есть у всякого человека, но одновременно и чувство,
порождающее общность. Вико
Достарыңызбен бөлісу: |