Дипломная работа студентки V курса романо-германского отделения

Дойдя до этих слов, Сабино остановился, и начал говорить Марсело:

- Да будет сие имя первым, коль скоро мы решили придерживаться порядка, установленного в нашем листке. И то, что именно оно будет первым, не лишено разумных оснований, так как в нем, как мы далее сможем убедиться, отчасти заключены свойства и сам порядок появления на свет Христа и Его необыкновенного и чудесного зачатия, а ведь как раз с этого и следует начинать свои речи, ежели заводишь о ком-нибудь разговор.

Однако прежде чем перейти к тому, что значит быть Отраслью, что означает сие имя и на каком основании было дано Христу, нам надлежит выяснить, действительно ли оно принадлежит Христу, действительно ли Священное Писание называет Его так, то есть проверить, о самом ли Христе идет речь в только что приведенных местах или же нет, ибо некоторые по неверию своему иль по незнанию могут отрицать это.

Итак, очевидно, что в первом пророчестве речь идет именно о Христе как потому, что халдейский текст, являющийся одним из самых авторитетных и древних источников, в том месте, где у нас написано: "В тот день явится Отрасль Господа", говорит: "В тот день явится Мессия Господа", так и потому, что немыслимо понять сии слова иным образом. Ибо то, что некоторые говорят о правлении Зоровавеля и о благосостоянии, в коем благодаря ему пребывал иудейский народ и имеют в виду, что именно он был Отраслью Господа, о ком сказал Исайя: "В тот день Отрасль Господа явится в красоте и чести", есть ни что иное как пустые речи, когда говорят, не видя истинной сути. Ибо ежели кто прочитает все, что повествуется в священных книгах Ездры и Неемии о состоянии иудеев в те времена, то узрит лишь великие труды, великую нищету и великие разногласия и ни следа того благосостояния в земной ли жизни иль в духовной, которое на самом деле подразумевает Исайа, когда в приведенном выше месте возвещает: "В тот день Отрасль Господа явится ... величии и славе".

Но будь правление Зоровавеля и положение иудеев действительно счастливым, очевидно, что не было сие счастие столь беспредельным, как пишет о том пророк, ибо разве есть здесь хоть одно единственное слово, не передающее сего божественного и наиредчайшего блага? Он говорит: Отрасль "Господа", и слово это, прибавленное к любому другому слову того языка, неизмеримо выше делает ценность оного. Он говорит: "во славе и в величии" и, желая превознесть сию Отрасль, не смог бы он подобрать более высоких слов. Но дабы полностью рассеять все сомнения, он, как у нас говорят, тычет нас носом в тот день и час, в кои явится Господь и говорит так: "В тот день". Но в какой именно день? И нет никаких сомнений, что он имеет в виду тот день, о коем сказал чуть ранее: "В тот день отнимет Господь красивые цепочки на ногах и звездочки, и луночки, серьги, и ожерелья, и опахала, увясла и запястья, и пояса, и сосудцы с духами, и привески волшебные, перстни и кольца в носу, верхнюю одежду и нижнюю, и платки, и кошельки, светлые и тонкие епанчи и повязки, и покрывала. И будет вместо благовония зловоние, и вместо пояса будет веревка, и вместо завитых волос будет плешь, и вместо широкой епанчи узкое вретище, вместо красоты клеймо. Мужи твои падут от меча, и храбрые твои - на войне".

В тот самый день, когда Господь низвергнет величие Иерусалима руками и оружием римлян, которые разорят город и истребят его жителей, и захватят их в плен, тогда плод и Отрасль Господа, проросшая и пробившаяся на свет, достигнет неизмеримых высот своей славы и чести. Поскольку нельзя достоверно утверждать, что в годину разрушений, нанесенных Иерусалиму халдеями - а ведь могут быть и такие, которые скажут, что именно об этом возвещает здесь пророк, - вырос плод Господа, ни что оплодотворил он землю в то время, когда город пал. Посему ясно, что в ту бедственную пору ни средь тех, кто был угнан в Вавилонский плен, ни средь тех, кого победители халдеи оставили в Иудее и Иерусалиме возделывать землю, не могло быть даже самой толики названного процветания, ибо одни попали в унизительное рабство, а другие влачили жалкое существование, живя в постоянном трепете и лишенные всякой защиты, как читаем мы об этом в "Книге пророка Иеремии".

Напротив, весьма очевидно, что именно с тем другим упадком иудейского народа связывает пророк добрую славу имени Христа, и падение Иерусалима стало началом возвышения нашей Церкви. И тот, кто еще недавно был приговорен к жестокой смерти и убиен на кресте жалкими и ничтожными людьми, чье имя они жаждали смешать с грязью и стереть с лица земли, воссиял над миром и, явившись живым, во всей своей славе и величии и столь всемогущим, что подверг своих убийц суровой каре, а после положил конец царствию дьявола на земле и сокрушил его престол - языческие культы идолов, кои ему служили, - подобно солнцу, побеждающему и разгоняющему тучи, Он - единственное и наиярчайшее светило - озарил своим божественным сиянием все вокруг.

Все, что я говорил о первом пророчестве, также присутствует и во втором, взятом из "Книги пророка Иеремии". Ибо слова, обращенные к Давиду, и обещание "возрастить Отрасль праведную" есть явное свидетельство того, что сим плодом является Иисус Христос, особенно ежели принимать во внимание нижеследующие строки, в коих говорится, что сей плод "будет производить суд и правду на земле", а в этом и заключается основная работа Христа и одна из первостепеннейших целей Его пришествия, и лишь Ему одному и никому иному было суждено выполнить сию работу. Вот почему Священное Писание, упоминая о Христе, в большинстве случаев одновременно приписывает Ему эту работу, словно нечто, присущее только Ему, как, например, личный герб. Об этом мы читаем в 71 Псалме: "Боже! Даруй царю Твой суд и сыну царя Твою правду, да судит праведно людей Твоих и нищих Твоих на суде. Да принесут горы мир людям и холмы правду. Да судит нищих народа, да спасет убогого, и смирит притеснителя".

В третьем пророчестве, взятом из Захарии, сами евреи признают сие, и халдейский текст, который я уже приводил, прямо возвещает нам о Христе. Точно также следует понимать и четвертое свидетельство, принадлежащее тому же пророку. И нас не смутят строки, в коих говорится: "Он произрастет из своего корня и создаст храм Господень"¹³⁸, которые многих сбивают с толку и заставляют иным образом объяснять сие пророчество, ибо кажется им, что слова эти явно указывают на Зоровавеля, построившего храм и оставившего после себя сей славный плод за многие века до Христа. Так вот нас не смутят эти строки, но скорее напротив, укрепят и усилят нашу веру.

Ибо плодоносить и пускать побеги от самых корней или, как гласит источник, вокруг себя - сие свойство присуще Христу как никому другому. Да и не Он ли сам говорил о себе: "Я есмь лоза, а вы - ветви"? И в Псалме, который я только что приводил вам, где все, о чем бы ни шла речь, относится к Христу, разве не говорится то же самое: "Во дни Его процветет праведник"?¹³⁹ Ведь если придерживаться истины, то кто из когда-либо живших на земле грешников порождал на свет святых иль праведников? И кто когда-либо встречал плод более плодотворный, чем Христос? Так вот это, вне всяких сомнений, и имеет в виду здесь пророк, когда, назвав Христа плодом и указав на Него, как на единственный существующий плод: "Вот Муж, - имя Ему плод", и полагая, что сей плод не закончится на Нем, что Он не был плодом лишь для себя, но древом, дающим новые плоды, затем добавляет следующее: "И будет плодоносить вокруг", словно под этим он подразумевал: "Вот плод, который принесет многие плоды, ибо вокруг Него, то есть на Нем и от Него, насколько простирается земля произрастут славные и божественные плоды, коим не будет числа, и сия Отрасль обогатит мир многими незримыми ростками".

Таким образом, сие имя является одним из имен Христа и, согласно установленному нами порядку, первым из них, так что не может возникнуть по этому поводу никаких сомнений и споров. Однако в Священном Писании есть некоторые другие имена, кои подобны родным и близким сего имени, и будучи отличными по своему звучанию, при ближайшем рассмотрении оказываются сведены к единому смыслу и сходятся в едином понятии; ибо хоть пророк Изекииль и называет Его в 34 главе "именитым растением" (planta nombrada), и Исайя называет Его в 11 главе то "ветвью" (rama), то "цветком" (flor), а в 53 главе "побегом" (tallo) и "корнем" (raнz), но все эти имена по сути своей обозначают то же, что имя Отрасль иль плод. Вот это последнее имя необходимо будет объяснить более подробно, поскольку, что касается первого, то уже достаточно было приведено доказательств того, что оно принадлежит именно Христу, ежели, конечно, вы не предложите другой темы для обсуждения.

- Отнюдь нет - тотчас же отозвался Хулиан, - скорее напротив, сие имя и предвкушение сего плода заставили нас ощутить его сладостный вкус и пробудили в душе желание и соблазн вкусить его.

- Сей плод достоин быть предметом любых желаний и соблазнов - отвечал Марсело, - ибо, если не преуменьшают сейчас его достоинства мои убогие уста и ничтожный гений, он исполнен неземной сладости и столь же полезен, сколь сладок. Однако ответьте мне, Сабино, ибо мне хотелось бы побеседовать с Вами, это великолепие небес и мира, кое мы наблюдаем, и то, иное, неизмеримо большее великолепие, о котором можем лишь догадываться и которое таит незримый мир, оно всегда было таким, как сейчас, или появилось само по себе, или Господь Бог сотворил его?

- Всем известно, - сказал Сабино, - что Бог создал мир и все, что в нем находится, не используя для этого никакой материи, но лишь при помощи своей беспредельной мощи, силой которой Он заставил на месте, где прежде было ничто, возникнуть ту красоту, о которой Вы говорите. Но какие могут возникнуть сомнения?

- Никаких, - продолжил Марсело, - но скажите мне тогда вот что: все это произошло от Бога без Его ведома, как бы в результате некоего естественного хода вещей или Он сотворил мир, поскольку таковыми были Его желание и Его свободная воля?

- Также очевидно, - ответил Сабино, - что мир был создан по замыслу Божьему и по воле Божьей.

- Хорошо сказано, - сказал Марсело, - и коль скоро Вы знаете это, то также должны знать и то, что, создавая мир, Бог преследовал некую великую цель.

- Вне всяких сомнений она была велика, - отвечал Сабино, - ибо всегда, когда действуешь, исходя из собственной воли и доводов разума, преследуешь какую-либо цель.

- Но быть может Бог таким образом преследовал свой личный интерес и действовал ради собственного возвышения? - спросил Марсело.

- Никоим образом - отвечал Сабино.

- Но почему? - спросил Марсело.

И Сабино ответил ему так:

-Потому что Бог, который сам по себе является вместилищем всех благ, ни в чем, что совершает вне себя, не может ни желать, ни ждать для себя никакого возвышения и никакой выгоды.

- Таким образом, - сказал Марсело, - мы выяснили, что Бог, будучи бесконечным и совершенным благом, создавая мир, не стремился извлечь из этого выгоду, но стремился к некой иной цели. Следовательно, ежели Он не стремился приобрести, значит, вне всяких сомнений, Он стремился отдать, и ежели Он сотворил мир не ради того, чтобы прибавить что-либо себе самому, значит, вне всяких сомнений, Он сотворил его ради того, чтобы разделить в своих созданиях сии бесчисленные блага, коими обладал. И, конечно, только такая цель может быть достойной величия Господа и принадлежать Тому, кто по природе своей есть воплощение доброты, ибо внутренняя склонность к добру, присущая Богу, вынуждает Его вершить благие дела, а ведь чем мы добрее и лучше, тем сильнее в нас желание творить добро другим. Однако ежели истинным намерением Бога в создании и устройстве мироздания было принести благо своему творению, отдав ему часть своих собственных благ, то что ж это были за блага или, вернее, какого рода были те блага, ради которых была проделана сия великая работа?

- Те же самые, коими наделил Он свои создания, как каждого в отдельности, так и всех вместе, - отвечал Сабино.

- Хорошо сказано, хоть Вы и не дали ответа на мой вопрос, - сказал Марсело.

- Но почему же?

- Потому что сии блага имеют различную степень и одни отличны от других по своей величине, - сказал Марсело, - и поэтому мой вопрос звучал так: к какому именно благу и к какой степени блага средь многих его степеней направлены в первую очередь устремления Господа?

- О каких степенях Вы говорите? - Спросил Сабино.

- Их число велико, если рассматривать сии блага отдельно друг от друга, но схоластическая Школа обычно сводит их все к трем основным видам: к естественным благам, благодати и личному единению. К естественным благам относятся те, которые были даны нам от рождения, к благодати относятся те, которыми Бог наделяет нас после рождения. А личное единение означает, что в Иисусе Христе Бог воссоединил свою божественную сущность с нашей человеческой природой. И воистину велика разница, лежащая меж этими благами. Так как, во-первых, хоть все благое, что только есть в божьей твари, было дано Господом, но Он наделил ее также некими особыми благами - естественными и неотъемлемыми от ее сути, благами, в коих заключено и ее существование, и все, что из этого вытекает. И такие блага мы называем естественными, ибо они были заложены Богом в само естество живых существ и присутствуют в них с момента рождения. Сюда относятся бытие, жизнь, разум и прочие подобные им блага. Другие же блага не были заложены Богом ни в природу живых существ, ни в свойства их естественных начал, дабы они могли проявить себя впоследствии, но Господь по собственной воле наделил ими свои создания, присовокупив к тем, что уже были даны им от рождения, и посему сии блага не являются неизменными и прочно укоренившимися в их природе, как первые, но изменчивы и непостоянны, как всепрощение, милосердие и другие божественные дары. И такие блага мы называем сверхъестественными благами благодати. Во-вторых истинно то, что сии блага были даны божьему подобию, ибо Бог наделил ими творение своих рук, а Он не может создать то, что не стремилось бы уподобиться и подражать Ему, ибо творя, Он творит по своему образу; однако, хоть это и так, между самими способами подражания лежит великая разница. Ибо существа, обладающие естественными благами, подражают в этом лишь бытию Божьему, но в благах благодати они подражают и бытию, и характеру, и манере и, если позволено так будет сказать, образу Его жизни, тем самым они становятся настолько ближе Богу и настолько крепче с Ним связаны, насколько больше это подобие по сравнению с тем первым подобием, однако в личном единении божьи твари не подражают и не уподобляются своему Творцу, но сами становятся Творцом, сливаясь с Ним в единое целое.

Здесь Хулиан, осмелившись, произнес:

- И все живые существа способны сливаться с Богом в единое целое?

На что Марсело со смехом ответил:

- Речь до сих пор шла не о количестве, а о способе. Я разумею то, что не говорил Вам, сколько именно живых существ и кто из них достигал единства с Богом, но говорил лишь о том, каким образом происходит сие воссоединение и каким образом они подражают Ему, как то: посредством природы, благодати или личного единения. Что же касается их числа, то очевидно, что в своем естественном благе все живые твари уподоблены Богу, а в благах благодати только те из них, кто наделен разумом, да и то далеко не все, но личное единение с Господом пережила лишь человеческая природа Спасителя нашего Иисуса Христа. Однако, хотя оно непосредственно осуществилось только с Его человеческой натурой путем слияния с ней божественной сущности, но тем самым Бог связал себя и с остальными своими созданиями, ибо человек стал посредником между духовным и телесным, соединив в себе оба начала и являясь, как говорили древние, микрокосмом или малым миром.

- Я все жду, когда же станет наконец ясно, к чему Вы клоните весь этот разговор, - сказал Сабино.

- Мы уже близки к цели, - отвечал Марсело, - посему я задам Вам еще один вопрос: если Бог, создавая окружающие нас вещи, стремился только к тому, чтобы связать себя с ними, и если сей божественным дар, сии узы могут достигаться по-разному, как мы только что выяснили, и если одни способы более совершенны, нежели другие, то не кажется ли Вам, что столь великий мастер, создавая столь великое творение, должен был стремиться к тому, чтобы в конечном итоге получить самые великие и самые совершенные узы из всех возможных?

- Так я считаю, - ответил Сабино.

- И самым великим делом Его рук, из всех, что уже были или еще только будут совершены, - продолжал Марсело, - явилось личное единение божественного Слова с человеческой сущностью Христа, посредством которого Бог и человек слились воедино в одном Лице.

- Не вызывает никаких сомнений, - отвечал Сабино, - что сие деяние Господа было воистину самым великим.

- Тогда - добавил Марсело, - из этого непременно следует то, что Бог создал все видимое и невидимое ради того, чтобы осуществить это благостное и чудесное единение, то есть, целью, ради которой появилось все многообразие и великолепие мира, было произвести на свет сие сочетание Бога с человеком, а точнее говоря, сие воссоединение Бога и человека, коим явился Иисус Христос.

- Непременно следует, - отозвался Сабино.

- Вот почему Христос - это плод, - сказал тогда Марсело, - и Священное Писание, называя Его этим именем, дает нам понять, что именно Христос был конечной целью возникновения всех вещей, которые были созданы и должны были служить Его благополучному рождению. Подобно тому, как у древа есть корни, которые не существуют сами по себе, равно как и ствол, вырастающий и возвышающийся над ними, но и то, и другое вкупе с ветвями и цветами, и листьями, и всем прочим, что произрастает на деревьях, - все это подчинено и устремлено к единой и самой главной цели: рождению и созреванию плода, точно также и эти бескрайние небесные просторы, кои мы созерцаем, и сонмы звезд, блистающие на них, и средь звездного хора это круглое и бесконечно прекрасное светило, озаряющее своим сиянием все вокруг, и эта земля, усыпанная цветами, и воды, богатые рыбой, животные и люди, и все наше мироздание, сколь велико и прекрасно оно есть - все это было сотворено Богом ради того, чтобы сделать человека своим Сыном и чтобы произвести на свет сей единственный божественный плод, коим является Христос, которого мы можем назвать совместным и общим произведением всех вещей.

И подобно тому, как плод, для появления которого предназначалась сила и крепость ствола и красота цветов, и зелень и свежесть листвы, родившись, содержит в себе, в своих свойствах все то, что ради него было подготовлено древом, или, дабы быть точным, что содержит само древо, точно также и Христос, ради рождения которого Бог создал сперва крепкие и глубокие корни - первоэлементы, - на коих потом возвел сие великое сооружение - наше мироздание - со всем разнообразием, если так можно выразиться, ветвей и листьев - все это Христос несет в себе, Он вмещает в себя и, как говорит святой Павел, обобщает все тварное и нетварное, земное и небесное, естественное и благодатное. И как мы, зная, что Христа называют плодом из-за тех совершенств, вместилищем коих Он является, заключаем, что весь тварный мир был устроен для Него, так и из самого мироустройства мы можем заключить, сколь бесценен сей плод, раз ради него вершились столь великие дела. И из величия, великолепия и характера средств, мы делаем вывод о бесконечных совершенствах, коими обладает сама цель.

Ибо если кто из Вас войдет во дворец или богатый, роскошный замок знатного вельможи, то первое, что он заметит - это величину и толщину стен, мощных и укрепленный башнями, и ряды окон. украшенных затейливым узором, и галлереи, и капители, ослепляющие взор, а затем - высокий, богато и искусно отделанный вход, а после - прихожие и многие большие и непохожие друг на друга внутренние дворы, и мраморные колонны, и просторные залы, и роскошные гардеробные, и все многообразие и разнообразие спальных покоев, каждый из которых украшен редкими, дивными картинами, и яшмой, и порфиром. и слоновой костью, и золотом. которое блестит и с полов, и со стен. и с потолков, и он увидит также многочисленных слуг. их статность и пышность нарядов, и порядок, который они проявляют в делах и обязанностях, и согласие, которое царит меж ними, и услышит также игру музыкантов и сладостные звуки музыки, и узрит богатое убранство лож и великолепие мебели, коей нет цены, а затем узнает, что неизмеримо более прекрасен и велик тот, кому все это служит; так и мы должны уразуметь, что сколь бы ни был прекрасен и восхитителен сей вид земли и неба, но бесконечно более прекрасен и восхитителен Тот, ради кого они были созданы, и сколь великим бы ни был сей вселенский храм, который мы зовем миром, а величие его не подлежит сомнению, но Христос, для рождения которого он предназначался с самого начала и которому служил и подчинялся впоследствии, и которому служит и повинуется сейчас и будет повиноваться во все времена, Христос неизмеримо выше и славнее, и совершеннее, и Он гораздо более велик, чем мы можем объять своим умом и выразить устами. И, наконец, таким видит Его св. Павел, вдохновленный и осененный Святым Духом, в своем “Послании к Колоссянам”: Он есть “образ Бога невидимого, рожденный прежде всякой твари; ибо Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли , - все Им и для Него создано; и Он есть прежде всего, и все Им стоит. И Он есть глава тела Церкви; Он - начаток, первенец из мертвых, дабы иметь Ему во всем первенство: ибо благоугодно было Отцу, чтобы в Нем обитала всякая полнота”.

Таким образом, Христа называют Плодом, ибо Он - плод мира, иными словами, Он - плод, ради появления которого был сотворен и устроен наш мир. И посему Исайа, с нетерпением ждущий Его рождения и зная, что и небеса, и природа живет и существует ради этого плода, взывает: “Кропите, небеса, свыше, и облака да проливают правду; да раскроется земля и приносит спасение...”¹⁴⁰

Однако не только по причине, о которой мы вели речь, Христа называют плодом. но также и потому, что все то, что есть истинно плодотворного в людях - я разумею Плод, достойный того, чтобы предстать пред всевышнем Судией и занять место на небесах, - не только рождается в них благодаря этому плоду - Иисусу Христу, - но также отчасти является самим Христом. Ибо святая справедливость, разлитая в праведных душах, как и прочие добродетели и святые дела, кои рождаются от нее, и, родившись, впоследствии укрепляют ее, есть ни что иное как образ и живое подобие Иисуса Христа, и сие подобие столь явно, что даже носит в Священном Писании имя Христа, как это происходит в “Послании к Колоссянам” св. Павла, где тот, наставляя нас , призывает облачиться во Христа, ибо праведная и святая жизнь есть образ самого Христа. И по этой причине, как и потому, что Христос ниспослал свой дух, дабы исполнились им души правоверных христиан, каждый из них носит имя Христа, и все вместе они являются Христом.

Так об этом свидетельствует св. Павел: “Все вы, во Христе крестившиеся, во Христа облеклись. Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного, нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе”. И в другом месте: “Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!” И призывая римлян вершить благие дела, он говорит им следующее: “...итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света. Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа...” Он же, обращаясь к Коринфянам, поясняет, что все Христосы вместе составляют единого Христа: “Ибо как тело одно, но имеет многие члены, и все члены одного тела, хотя их и много, составляют одно тело, - так и Христос”.

Здесь, как заметил бл. Августин, св. Павел не говорит “таков Христос и его члены”, подразумевая подобие, существующее между ними, но говорит “таков Христос”, дабы показать нам, что Христос, наша глава, присутствует во всех своих членах и что и члены, и глава составляют единое целое - Христа, что по возможности мы рассмотрим более подробно в дальнейшем. А сейчас вернемся к тому, о чем шла речь, и к тому, что подводит итог всему сказанному ранее: сколь справедливо Христа называют Плодом, ибо все благое и ценное, что заключено в людях и процветает в их душах, является Христом и дано Христом, поскольку рождено от Него и поелику стремится уподобиться и подражать Ему, как уже говорилось. Вот мы и обсудили все. что касается этого вопроса, и Вы, Сабино, можете продолжить чтение Вашего листка.

- Постойте, - вступил Хулиан, жестом останавливая Сабино, - ведь если мне не изменяет память, Вы, Марсело, еще не все поведали нам из того, что пообещали: Вы забыли рассказать о необыкновенном и чудесном зачатии Христа, которое, как Вы сказали, несет в себе Его имя.

- Это так, и Вы, Хулиан, верно поступили, напомнив мне об этом, - ответил Марсело. - Вас интересует следующее: сие имя, которое мы иногда переводим как Отрасль, а иногда как Плод, в языке оригинала означает не просто плод, но плод особенный: выросший сам по себе и не требующий ни специального труда, ни особого ухода. И это говорит нам о двух вещах. Во-первых, о том, что в мире не существовало ничего сколько-нибудь ценного и значимого. созданного руками человека, что заслужило бы столь высокую честь: произвести на свет сей удивительный плод. Во-вторых, это означает, что пречистое, святое чрево, родившее этот плод, не знало мужчины, но лишь добродетели и славу Господа нашего.

При этих словах Хулиан пододвинулся ближе к Марсело, наклонился к нему и, весело глядя, произнес:

- Сейчас я вдвойне рад, что напомнил Вам, Марсело, о том, что сами Вы позабыли, ибо для меня будет великой отрадой узнать, что факт девственной чистоты и непорочности нашей Матери и Владычицы засвидетельствован в древних текстах и пророчествах, как требует того здравый смысл. Ибо коль скоро в них сообщается о событиях малых и незначительных задолго до того, как они произошли, то невозможно, чтобы они умолчали о столь великом таинстве. И если Вам придут на ум некоторые места, в коих говорится об этом, а они непременно должны прийти Вам на ум, то я был бы несказанно рад услышать их из Ваших уст, ежели, конечно, это не составит Вам большого труда.

- Ничто не будет для меня менее тягостным - отвечал Марсело, - чем вести речи во славу моей единственной заступницы и Владычицы, и хоть таковой она является для всех живущих, но я дерзнул назвать ее своею личной заступницей, ибо с самого раннего детства я поручил себя ее покровительству. Вы, Хулиан, ничуть не ошибались, считая, что священные книги Ветхого Завета не могли умолчать о столь удивительном событии, касающемся столь важных лиц. Верно, что об этом говорится во многих местах Ветхого Завета словами, ясными для тех, кто обладает истинной верой, но несколько темными для тех, чьи сердца ослепило неверие, наряду со многими другими вещами, имеющими отношение к Христу, который, по словам св. Павла, есть “тайна сокрытая в веках”; и бесконечна справедливость Господа, возжелавшего сокрыть сию тайну, дабы наказать сей неблагородный народ за его великие прегрешения, наслав на него слепоту и невежество в столь важных вещах.

Итак, возвращаясь к Вашей просьбе, самым ярким примером, по моему разумению, является свидетельство пророка Исайи, которое мы уже приводили ранее: “Кропите, небеса, свыше, и облака да проливают правду...” Здесь, как Вы видите, хоть и говорится о рождении Христа, как о растении, взошедшем в поле, однако не упоминаются ни плуг, ни мотыга, ни обработка земли, и только небесам, облакам и земле пророк приписывает Его рождение.

Воистину, ежели кто захочет сопоставить слова Исайи со словами, коими обращается архангел Гавриил к благословенной Деве Марии, то увидит, что они мало чем отличаются друг от друга и нет меж ними великой разницы: то, что Архангел выразил точными словами, так как возвещал о непосредственно происходящем событии, Исайа передал образно, при помощи метафоры, согласно общему стилю пророчеств. Там Ангел сказал: “Дух Святый найдет на Тебя...” Здесь Исайа говорит: “Кропите, небеса, свыше...” Там Ангел просит, чтобы сила Всевышнего осенила Ее. Здесь Исайа молит облака пролить правду. Там говорится: “...и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим”. Здесь: “...да раскроется земля и принесет спасение...”¹⁴¹ И дабы окончательно развеять все наши сомнения, он после добавляет: “...и да произрастет вместе правда. Я, Господь, творю это”¹⁴². Ибо он не говорит: “Я. Господь, творю ее”, тем самым подразумевая правду, которая должна произрасти вместе со Спасением, но говорит: “Я творю это”, подразумевая Спасение, то есть Иисуса, так как именно имя Иисус стоит на этом месте в оригинальном тексте. И он говорит: “Я это творю”, приписывая себе сотворение и рождение сего великого блага и спасения, и сообщает об этом, как об удивительном и единственном в своем роде событии, и говорит: “Я, Я”, словно хочет этим сказать: “Я сам и никто иной”.

Также подтверждает сию истину и сама манера, коей возвещает о Христе в 4 главе своей “Книги” тот же пророк, который, используя все те же образы растения, плодов, даров природы, не называет иных причин Его рождения, кроме Бога и земли, то есть, указывает на Деву Марию и святого Духа. Ибо, как мы видим, он Говорит: “В тот день Отрасль Господа явится в красоте и чести, и плод земли - в величии и славе”. Однако, кроме пророчеств Исайи, существует одно место в 109 Псалме, несколько темное в латинском переводе, но в оригинале ясное и столь очевидное, что ученые мужи древности, жившие задолго до пришествия Христа, узнали оттуда и засвидетельствовали в своих трудах, что Мать Мессии должна непорочно зачать от Бога и без мужчины. Ибо дословно там говорится следующее: “... из чрева прежде денницы подобно росе рождение Твое”. И не одно, но почти каждое из этих слов открывает нам и снимает покровы с тайны, о коей я вам говорю. Поскольку, во-первых, ясно, что в этом Псалме пророк обращается к Христу, а, во-вторых, не менее очевидно то, что в этом отрывке он имеет в виду зачатие и рождение Христа, и слова “чрево” и “рождение”, последнее из которых мы можем перевести, согласно его значению в языке оригинала, как зарождение, раскрывают это в полной мере.

Но то, что Бог один, без участия человека, был творцом сего божественного и необыкновенного плода в девственном и пречистом чреве Владычицы нашей Девы Марии, прежде всего следует из слов: “... во благолепии святыни”¹⁴³. Словно пророк хотел сказать, что Христос будет зачат не в греховном пылу плотских утех, но в святом благолепии небес, не средь непристойного разгула страстей, но в атмосфере святости и духа. Кроме того, все, что далее говорится о “деннице” и “росе” выражает то же самое, только более изящным образом. Ибо ежели раскрыть смысл этого скрытого сравнения, то оно будет звучать так: “во чреве (подразумевается “во чреве твоей матери”) Ты будешь зачат на заре”, то есть, подобно тому, как на заре все произрастает благодаря лишь росе, павшей с небес, но не труду и поту людскому. И последнее, дабы подвести итог сказанному, пророк добавляет “...и подобно росе рождение Твое”. Так, уподобив ранее зарю материнскому чреву и учитывая, что на заре выпадает роса, делающая почву плодородной, он распространяет сие сравнение и на силу, дающую жизнь плоду и также называет ее росой.

Ведь истинно, что так и называется во многих местах Священного Писания сия живительная и возрождающая сила, коей Господь сначала зачал тело Христово и коей потом, после Его смерти оживил и воскресил Его, и коей впоследствии в миг всеобщего Воскресения вернет жизнь и нашим истлевшим телам, как гласит 26 глава “Книги пророка Исайи”. Посему Давид говорит Христу, что сия роса - сила, создавшая Его тело и давшая Ему жизнь в девственном чреве Богоматери, - не проникла в Ее святое чрево извне, но сам Господь оплодотворил его. Ибо очевидно, что именно Господь создал тело и естество человека, в кои облачилось Его Божественное Слово, воплотившись в пресвятом чреве Девы Марии. И поэтому, дабы и мы могли постичь сие, давид говорит, что Христос принес с собой росу рожденья своего¹⁴⁴. Кроме того, точно также как мы говорим здесь “рождение”, мы могли бы сказать “младенчество”, что, хоть и о значает то же самое, но одновременно указывает на то иное, плотское бытие, которое обрел Христос во чреве Богоматери, и в этом бытии он сначала был ребенком, затем стал юношей, а затем превратился в прекрасного мужчину, наделенного всеми совершенствами, в то время, как в ином, вечном бытии, которое дал Ему Бог, он родился Богом - вечным, совершенным и во всем равным своему Отцу.

Еще о многом я мог бы поведать вам, но придется остановится на этом, ибо иначе нам не хватит времени на все остальное, и я хочу закончить свою речь словами, коими говорит о Христе Исайа в 53 главе: “... Он взошел перед Ним как отпрыск и как росток из сухой земли”. Ибо, несмотря на то, что пророк возвещает о Христе в своей обычной темной и образной манере, он не смог бы подобрать более ясных слов, чем эти. Он называет Христа “ростком” (порослью) и. назвав Его так, развивает образную нить и называет Пресвятую Деву Марию землей, а назвав ее так и желая подчеркнуть, что Она зачала без мужчины, он находит лучшее слово из всех, способных передать сей смысл, и говорит, что земля была сухая.

Теперь, ежели Вы, Хулиан, не возражаете, Сабино может продолжить чтение.

- Продолжайте, Сабино, - отозвался Хулиан.