Счастье выпадает незаслуженно, и даже против всякой заслуги. «Бывал-живал старик со старухой; у них был сын Мартышка, а работы никакой не работал, отец никуда его нарядить не может, и с того отдал он сына своего Мартышку в солдаты. Мартышке и в солдатах ученье не далось…. Начали его за это розгами бить; после битья заснул он крепко и привиделось Мартышке во сне: «Сбежи, Мартышка, в иное королевство – там тебе жира будет добрая!»» Сказочные сны – вещие. Следуя инструкции сновидения, герой добывает карты, владелец которых всегда выигрывает, и неисчерпаемый кошелек. «С того
король полюбил Мартышку, пожаловал его набольшим министром и состроил ему трехэтажный каменный дом; живет солдат министром управно. И спросили короля на три года в другую землю; то наместо себя оставляет король нового министра править его королевством» Министр с неисчерпаемым кошельком проявляет щедрость к солдатам (улучшает их одежду и питание, «да прибавил всем солдатам жалования – кому по рублю, кому по два») и нищим («приказал выдавать из казенных магазинов по кулю и по два на человека муки»)908.
Рассказчик, видимо, не решается на большее, несмотря на неисчерпаемость кошелька. Про отмену телесных наказаний для солдат (хоть на это и не потребовалось бы денег вообще) тоже не говорится. Милость Счастья не распространяется на личную неприкосновенность.
Матриархальная женщина действует с помощью волшебства, патриархальный мужчина – с помощью плутовства. Плутовство – негатив труда, так как это способ получить деньги (власть) сразу и без труда или учебы, или длительного пути святости, опасностей и мук героизма. Тем не менее, плутовство поощряется наравне с героизмом и святостью. Плутовская удача - следующая ступень покровительства Счастья. В русских народных сказках Плут сливается с образом Героя, обладающего красотой, ученостью, храбростью, выносливостью, мудростью и силой духа909.
В Заветных сказках труд профанируется. Супружеское счастье, как награда за труд, заменяется наградой за сексуальные услуги. Бездельник получает награду и одобрение, плату за невыполненную работу.910 Младший сын, занимающийся вместо работы сексом, оказывается самым добычливым. «А сена накосил он так самую малость, только три раза прошел…. Дурак сорвал с попа триста рублей, пришел к отцу и говорит: вот вам ргоумф работа! Посмотрите, сколько денег!») Проституирование мужчины не смущает рассказчика. Профанная работа («ргоумф работа» в буквальном, а не оценочном понимании - половой акт) приносит деньги, а обычная крестьянская – не вознаграждается. Старшие братья возвращаются после трудового подвига ни с чем. Младший сын иронически побеждает старших братьев: это у него самая лучшая производительность.
Крайняя ступень покровительства хтонического божества в системе патриархальных гендерных стереотипов - поощрение вероломства и иной деструктивности. Здесь необходимо подчеркнуть, что хотя оно отмечена В.В. Розановым как триада специфически российского приобретения: «украл, нашел, подарили»911, но на самом деле покровительство Трикстера Герою – универсальный, архетипический мотив912: сила не дает власти. Источником жизни является не труд, не служба или подвиг, а деньги. Деньги (сокровища, золото) дают в награду или дарят. Герой их находит913. Герой грабит награбленное, пассивно участвуя в грабеже, воровстве914, и, наконец, сам является убийцей и грабителем. Купец, умышленно отравивший тридцать человек, чтобы забрать себе караван с товарами, нисколько не осуждается: «А купец воротился домой и с деньгами, и с товарами и стал себе жить поживать, добра наживать»915.
Одобряются военные действия ради добычи и даже ради разрушения как такового. «Балдак, сын Борисьевич… вошел на салтанский двор… схватил кота-бахаря, разорвал его надвое, самому салтану глаза заплевал. …Всякие дерева в саду понасажены, всякие цветы произведены. Млад Балдак, сын Борисьевич приказал своим товарищам, двадцати девяти молодцам, весь сад повалить- вырубить, а сам достал огоньку, да тем огнем выжег все начисто.» Деструктивный персонаж, который «в кабаках запивается под ногами валяется», воспевается как герой: «Млад Балдак приказал своим молодцам повесить салтана в петлю шелковую, любимого его пашу в пеньковую, а меньшую дочь в лычаную. Тем дело свое покончили и отправились во славный город Киев к самому царю Владимиру»916. Насилие для удовольствия – сквозной мотив как в системе матриархальных так и патриархальных гендерных стереотипов917.
Отношение к деньгам, входящим в сферу мужского труда, также амбивалентно. Мы видели, что деяния (матриархальных) женщин, героические и волшебные, носили амбивалентный характер в том плане, что могли быть направлены как на созидание, так и на разрушение. Само разрушение не всегда относилось ко злу, но то, что обозначалось, как зло, а именно, покушение на Великую Мать и ее власть, - каралось. Союз со злом и осквернение им недопустимы в системе матриархальных гендерных стереотипов. Матриархальная женщина не торгует, потому что не имеет в том нужды, ей и так все принадлежит. Либо же оскверняется торговой сделкой второсортный женский персонаж или мужчина. Деньги (и торговля) - зло, она не соприкасается с ними, чтобы не оскверниться. В патриархальном мире место волшебства во многом занимает (оплачиваемый) труд. Амбивалентное отношение к разрушению и смерти, свойственное матриархальному миру, сменяется в патриархальном мире на амбивалентное отношение к деньгам.
С одной стороны, отношение к деньгам негативно. Деньги оскверняют как раз потому, что они не достаются трудом, не являются оплатой или наградой. Деньги – воплощение плутовства: они достаются профанной работой – проституцией, плутовством, грабежом, разбоем. Отказ от денег (даже небольших, честно заработанных) – духовный подвиг, которым приобретается покровительство святых918. Деньги – от Лукавого, они обернутся битыми черепками или бедой919. Деньги воплощают всепожирающую смерть: «лютей и злоедливей всего на свете казна. Она очень всем завидлива: из-за нее пуще всего все, слышь, бранятся, дерутся, убивают до смерти друг дружку»920.
Деньги дают власть, поэтому ради денег люди готовы разорвать самые близкие узы родства, нарушить клятву: мужу достается неисчерпаемый источник денег. Жена предает мужа, готова зарезать сыновей. Потом неисчерпаемый источник денег переходит к сыну. «Идет он дорогою, идет широкою, а сам в мешочек плюет да плюет чистым золотом… Три года содержал он царевнино войско. Пора бы веселым пирком да за свадебку, а царевна – на хитрости:... зазвала его в гости, угостила, употчевала и поднесла рвотного. Стошнило доброго молодца, и выблевал он куриный потрох [съеденный им в детстве и дававший сказочную возможность «харкать золотом»]; а царевна подхватила – да в рот. С того же дня стала она золотом харкать, а жених ее ни при чем остался» 921. Но герой побеждает и подчиняет жену и убивает старую мать922.
В сказках является и сам Господь, причем тот, кто владеет всем (всей будущей судьбой любого человека, всей мудростью и всем миропорядком) предстает в образе нищего. Указывается на связь богатства и безбожия: «богатейший купец» приказывает травить нищего-Господа собаками. Перед этим меркнут его частные злодейства (выбрасывает в снег новорожденного ребенка, приказывает сжечь в доменной печи мужа дочери)923. Повторяющийся негативный образ священника, жадного, заключающего договор с нечистой силой924, противопоставляется образу святого, которому нужно, чтобы герой был верен слову, а деньги – не нужны, жизнь и смерть – не в них925.
Поэтому деньги, в крайнем варианте, отвергаются. Прославляется бессеребренничество, святость, отказ от богатства, от денег, от оплаты и даже материальной награды – сакральный труд. Старый отец раздает все свое имение нищим и отправляется жить к сыну нахлебником926. Происходит сближение с системой эгалитарных или матриархальных гендерных стереотипов, где вместо оплаты берут «доброе слово»927. Христианское благословение («спасибо») сближается с «добрым словом» – заклинанием. В чисто матриархальных сюжетах материнское благословение имеет вполне материальную форму: дочь носит в кармане «куколку» (изображение Великой матери)928.
Как и в системе матриархальных гендерных стереотипов, соприкосновением с деньгами оскверняется второстепенный (профанный) персонаж. В системе патриархальных гендерных стереотипов это женщина. В плутовских сюжетах злой умысел (заманить, ограбить и убить барина или священнослужителя) и исходит именно от нее929.
Негативное отношение к деньгам выражается в необходимости их очищения. В качестве обычного патриархального гендерного стереотипа деньги очищаются. Чтобы герой оказался невинен, деньги ему даются в качестве милости божества930. Бог отнимает у безбожного богача его долю и награждает ею Василия Бессчастного931. Как мы видели, деньги являются оплатой за честный труд. Деньги воплощают раскаяние - их дают в возмещение ущерба932. Такое раскаяние профанно, поэтому рассказ о том, как откупаются, призван вызывать смех, а не сочувствие к мнимому убийце933. Деньги, получаемые героем, облагораживаются: ему не платят, его награждают – за мастерство, волшебные деяния, за героизм. Для очищения полученных (имеющихся) денег часть из них (или даже все) жертвуют – в виде прямого жертвоприношения Богу (сжигаемой бочки ладана)934, милостыни935, награды за труд, за службу.
С другой стороны, отношение к деньгам позитивно. Несмотря на то, что деньги – это дьявольское золото, которое может обернуться битыми черепками, несет беду и смерть, заставляет продать и предать самых близких, деньги дают главную власть, которой мужчины не хотят делиться ни друг с другом, ни с женщиной. В системе патриархальных гендерных стереотипов женщина силой отстранена от мира денег: женщине не позволено быть купцом, носителем патриархального гендерного стереотипа власти денег. Женщине может дать денег только мужчина, как награду936 и/или в насмешку937, ибо благодаря власти денег может произойти и происходит локальное нарушение гендерной субординации: мужчина начинает служить женщине-барыне за деньги; в отличие от матриархальной сакральной службы воина царевне (божеству) его служба носит непристойный характер938. Деньги позволяют завоевать женщину, поскольку деньги для нее табуированы939.
В патриархальной системе гендерных стереотипов торговля занимает особое место. Это не высоко профессиональное занятие, как деятельность священника, судьи, врача или офицера. Купцу не подражает некомпетентный персонаж, как он подражает священнику, притворяясь, что умеет читать. Купеческим званием не награждает царь (как генеральским чином). Чтобы торговать, нужно только счастье (удача). В системе эгалитарных гендерных стереотипов своей счастливой долей с героем делится жена. В системе матриархальных гендерных стереотипов женщина более явно является божеством Счастья (удачи), оказывающим милость герою. В системе патриархальных гендерных стереотипов герою покровительствует хтоническое мужское божество плутовства. Торговля – квинтенсенция плутовства.
Деньги-золото носят трансформирующий, преображающий характер Огня. В системе матриархальных гендерных стереотипов героиня съедает волшебную рыбку, отмеченную знаком огня – «ерша – золото перо» и рождает царственного сына940. В системе патриархальных гендерных стереотипов герой съедает золотоносную курицу и перерождается к новой жизни: теперь он отмечен знаком царственности – «харкает золотом». Владеющий неисчерпаемым источником денег будет владеть и силой – сможет содержать войско941. Деньги взламывают и сословные перегородки. Царь любит крестьянского сына Мартышку за неисчерпаемый кошелек, назначает министром, женит на своей дочери942. Отсутствие денег может поставить в положение слуги или даже раба, но их наличие сразу ставит в положение господина943. Деньги служат средством как награды, так и наказания: немилостивый богатый брат разоряется, а бедный, но святой – богатеет944.
Деньги возвышают. Богатство изображается не только как милость Счастья, удача, но и как милость Божья945. Богатство позволяет творить милостыню и богоугодные дела946, повысить свой социальный статус, жениться947, быть достойным отцом семейства948. Свобода и не является главной ценностью иерархических систем: свободу дают деньги. Их рядополагают с волей: «воротился солдат домой и зажил привольно, богато»949.
Таким образом, деньги в системе патриархальных гендерных стереотипов играют роль и живой, и мертвой воды. Амбивалентное отношение к деньгам в системе патриархальных гендерных стереотипов – это аналог амбивалентного отношения к смерти и разрушению в матриархальном мире. Торговле и плутовству покровительствует Велес, он же бог Смерти. «Соотнесенность Волоса со смертью и вместе с тем с золотом», со ссылкой на многочисленные авторитеты, широко осветил Б.А. Успенский950. С упрочением христианства смерть понемногу утратила свой обратимый характер, присущий ей в системе матриархальных гендерных стереотипов. Поэтому в системе патриархальных гендерных стереотипов, находящейся под более сильным воздействием христианства, отношение к смерти гораздо менее амбивалентное: это враг, которого побеждают, а не грозное божество, чью милость можно заслужить.
Конфликт амбивалентности по отношению к дьяволу-деньгам находит свое разрешение: чтобы быть богатым и знатным, надо сперва послужить Богу. Герой отказывается от платы за труд, становится святым, что доказывается нисхождением Божьего огня и победой над чертями, а потом воцаряется951.
Другой вариант решения - послужить Лукавому, а потом его перехитрить. Обман черта интерпретируется как победа над ним. Иногда грех обмана перекладывается на женщину: «Всем ведомо, что баба хитрее черта»952. Иногда вместо души солдата, в оплату помощи черта, отдают душу женщины953, или самое женщину954.
Амбивалентное отношение к высокой профессионализации связано с амбивалентным отношением к труду, в силу того, что высокая профессионализация приносит высокий доход, а к деньгам амбивалентное отношение, кажется, что они нажиты нечестно, неправедно. Высокая профессионализация дает власть, а к власти тоже амбивалентное отношение. Недоверие и враждебность к власти в сочетании с завистью к ней, находят амбивалентное же выражение в желании эту власть иметь. В позитивном смысле обладания властью, герои стремятся достигнуть всего того, что дает власть: стремятся быть учеными, богатыми, знатными (иногда путем терпения, иногда путем героизма, иногда в силу милости божеств). В негативном аспекте желание иметь власть следует понимать в деструктивно-обсценном смысле: ниспровергнуть эту власть, унизить ее садистическим образом. Плутовской персонаж Заветных сказок, мужик или солдат, оуие попа, генерала, архиерея. Поскольку в системе патриархальных гендерных стереотипов гендерная иерархия превалирует над сословной, ибо является, по определению, основой системы, то помещение властной фигуры в положение принципиально подвластной женщины знаменует крайнюю степень обесценивания955.
В силу этого профессия врача, судьи или священника – всегда профанная в русских народных сказках, хотя лечить, судить, воевать с чертями – дела достойные мужчины. Врач (лекарь, дохтур, фершал) обычно ничем не помогает, потому что для исцеления надо либо изгонять чертей956, либо добывать целительное средство - живую и мертвую воду, мельничную пыль957, или выполнить тайный ритуал958. Поэтому лечит Герой и/ или Воин, добывающий редкость, сражающийся с нечистыми. В системе патриархальных гендерных стереотипов Герой плутовством изгоняет чертей либо силой отнимает целебное средство у ослабевшего персонажа, принадлежащего системе матриархальных гендерных стереотипов959. Святой сам располагает целебным средством: дает инвалиду ковшик воды, «сидень» трансформируется в богатыря960. Исцеляют правдивый портной961, купец по прозвищу Правда962, или просто сам Правда963, знающие тайные причины несчастий и болезней и ритуалы, позволяющие их устранить: «в троицын день взять бычью кожу, помазать медом да положить под церковный пол, лягушка сейчас всползет на кожу, полижет меду, станет гадовать и выронит просвирную крошку. Тогда только взять эту крошку, обмыть в воде да скормить царевне – царевна и поздоровеет»964. Возвращение здоровья и жизни относится к сакральным деянием, равно как и общение с Богом. Все это не может, не должно ставиться на профессиональную основу.
Справедливо (праведно) судят обычно лишь сакральные фигуры - царь или святой. Царь – имеет царский разум965; через святых (старцев) доносится воля Бога (его суд и приговор). Св.Николай возбраняет просить «Бога и святых его угодников на злые дела, потому что Господь не благословляет злых дел»966. Святой суд включает не только наказание виновных, но и награду несчастным967, приближаясь к системе эгалитарных гендерных стереотипов. Старик с «добрым словом», которое дороже денег, уберегает Ивана от несчастья, гибели жены и детей, помогает преодолеть смертельный страх и вынести справедливое решение, принадлежит системе эгалитарных гендерных стереотипов968. Занимающие формальные должности, земные, профанные судьи распоряжаются законом как своей собственностью: «присуживают» за мзду («именитый дарит судей деньгами, а бедный словами оправдывается»969) или из страха970. Суд в системе патриархальных гендерных стереотипов не предусматривает истинное возвращение ущерба: «зашибленный до смерти мужик» не ставится в вину незадачливому самоубийце, как и оторванный лошадиный хвост. Отметим, что суд святого старца мало чем отличается от суда судьи-мздоимца: «Дальнейшие решения праведного судьи совершенно сходны с текстом предыдущей сказки», - комментирует А.Н. Афанасьев. Это означает, что у богатого отчуждается его жена, «докуда не родит от убогого». Христианское единобрачие не мешает рассматривать жену наравне с прочей скотиной, от которой можно ждать приплода971. Отметим, что суд, принадлежащий системе патриархальных гендерных стереотипов, включает “цивилизованные” ордалии (заключение в тюрьму972, штраф (вымогание взятки, «откупного»)973, наказание розгами «доказчицы»974). В системе матриархальных гендерных стереотипов выяснение правоты/ вины сопровождается только воцарением/ казнью975.
Достарыңызбен бөлісу: |
