Дмитрий Аркадьевич Митяев впервые прославился в декабре 1997 года, когда опубликовал доклад

Жесткий сценарий: черный ветер рвет паруса

Жесткий сценарий — это развал капитализма, снос всей системы. То, о чем в «Глобальном Смутокризисе» говорит историк-кризисолог Андрей Фурсов.

Рассматривает такой вариант и доклад Митяева. При этом наш эксперт не изучает возможности военно-полити­ческого пути решения финансово-экономических проблем. (Это его право, сделает это в дальнейшем.) Дмитрий Митяев задается вопросом: что будет, если Барак Обама, ФРС, все центральные банкиры и политики не сумеют остановить па­нического бегства инвесторов из остатков системы, включая ее последнюю крепость — долговые обязательства прави­тельств стран Большой семерки?

Пока на Западе об этом запрещено даже думать. Такого не может быть, потому что не может быть никогда! Да и ве­лика степень программируемости публики в странах, где по­требитель сформирован рекламой и кредитованием под су­ществующую модель (США, ЦВЕ, Россия, Латинская Амери­ка, Китай). Смогли же жрецы системы в середине 2009 года убедить всех, что кризис почти кончился!

Судя по приводимой им же статистике (70-триллионной долговой дыре), пробоина в данном случае — именно ниже ватерлинии.

134

* * *

Так что же, по Митяеву, может случиться в варианте «жести»?

Сначала сценарий сжатия системы будет доведен до конца. Цель оного — скупка всех реальных стратегических активов на планете, а также — приведение под контроль не­скольких «загулявших» стран и рынков. В США происходит дефолт: долги выплачиваются за счет печатного станка.

По миру катится «парад девальваций». Поскольку толь­ко в 2009 году США напечатают около 4 трлн долларов (а Китай не желает укреплять свой юань), все страны включа­ются в «гонку девальваций» /^ поддержания своих торго­вых балансов. Скорее всего, договориться о правилах на этот счет не удастся, и хаотичные движения мировых валют дез­организуют мировую торговлю. Огромные потери понесут финансовый и реальный секторы, развалится фьючерсная тор­говля и хеджевые операции.

Дальше последует «фейерверк дефолтов». Самые слабые страны вынужденно объявят дефолты по своим обязательст­вам, введут валютный контроль за капитальными и текущи­ми операциями. Вереница дефолтов прокатится по Цен­тральной и Восточной Европе, Латинской Америке, Азии и Африке. Да и Европе придется туго.

Еще дальше мир ждет развал международных рынков. Например, рынка нефти. Возможно, что на этой стадии мир свалится в общую гиперинфляцию, каковая обесценит весь американский долг и превратит всю планету в аналог РФ 1992 года. Ну, когда была не ясна стоимость ни капиталь­ных, ни потребительских товаров и услуг, когда господствовал бартер-натуральный обмен, а радиус доверия ограничивался семьей или общиной. В 1992 году все друг друга обманывали и «кидали», десяток яиц мог в начале дня стоить 20 рублей, а вечером — уже 25.

Впрочем, Митяев видит и другой вариант: мировую де­фляцию. Она ведь тоже губительна для экономики, постро­енной на ссудном проценте (цены поэтому должны только расти). Этот вариант всеми силами пытаются исключить ФРС и Минфин США. При глобальной дефляции состоится добровольно-принудительная реструктуризация долгов.

135

На место теневой финансовой системы станет глобаль­ная ресурсно-силовая олигархия, и она сможет управлять хаосом не через фьючерсы на нефть, а через поставки (или непоставки) продовольствия и медикаментов, через кон­троль местных «племенных вождей» (президентов «суверен­ных государств»), через доступ оных к элитному потребле­нию в относительно спокойных районах планеты.

Это будет мир грубой силы. Либо...

«Либо капитализм кончится (во что пока большинству верится с трудом) и встанет вопрос: что придет на смену системе, господствовашей на Западе в последние 400 лет?

Возможна ли в принципе «перезагрузка» системы, если, как в случае с отношениями между США и РФ, в качестве символа перемен преподносится «ядерная» (красная на желтом фоне) кнопка с надписью «перегрузка»?

Либо в результате этой перегрузки США и мир сорвут­ся в штопор гиперинфляции веймарского (образца 1920-х) или новорусского (образца 1990-х) типа, в огне которой будут сожжены пирамиды накопленных долгов, и все уча­стники (страны, банки, компании, граждане) должны бу­дут начать жизнь с чистого листа после введения «настоя­щих» (может быть, мировых) денег?

Автор данного доклада считает «чистую гиперинфля­цию» маловероятной, так как размер «дыры» в подводной (деривативной) части тонущего корабля мировой финан­совой системы в разы превосходит возможности ФРС по печатанию денег под любые «мусорные активы». Поэтому, скорее всего, сталкивание в гиперинфляции (вослед за Зим­бабве) будет означать более «твердые деньги» ядра систе­мы, то есть отбирание активов через их обесценивание в местных валютах. И в конечном счете — отказ от долгов

136

Таково заключение Дмитрия Митяева.

Весьма благодарен Дмитрию Аркадьевичу за упомина­ние и «Третьего проекта» (авторы — Максим Калашников и Сергей Кугушев), и «Проекта Россия» (авторы подчеркнуто анонимны). Кстати, война в наших раскладах — только часть возможной схемы сброса лишнего населения. Возможно за­действование и «хитрых» эпидемий, например. Мы уверены, что творящееся нынче есть конец капитализма, ибо финансо­вый капитализм и глобализация были логической вершиной его развития. История пока не знает спасения того или ино­го строя за счет «исправления» или «уменьшения» системы.

Рабовладение не смогло пережить свой Мегакризис — после падения Западного Рима возник феодальный строй. Восточная Римская империя так и не стала уменьшившимся анклавом рабовладения: она тоже перешла в следующий строй — в феодализм. Феодальный строй, тысячу лет спустя войдя в свой Мегакризис, не смог сохраниться — его сменил капитализм. И вот теперь пришел Большой кризис самого

137

капиталистического строя. Можно кричать, визжать, протес­товать, топать ногами или презрительно фыркать — история безжалостна. Что-то идет на смену капитализму. По диалек­тике Гегеля (Маркса), каждый последующий строй, отрицая предыдущий, на новом уровне напоминает «позавчерашний» строй. То есть то, что придет на смену нынешнему капита­лизму, в чем-то напомнит феодальную эпоху. А может, даже рабовладельческую. Кстати, об этом еще в 1980 году не по­боялся сказать Элвин Тоффлер в «Третьей волне». Именно поэтому сегодня говорится о пришествии недемократи­ческого общества: с новыми кастами, орденами, тайными структурами власти, с сильным расслоением рода людского. Технологии, рождающиеся здесь, обладают интересной осо­бенностью: с их помощью можно построить хоть мрачный, неорабовладельческий Хоумленд (см. «Глобальный Смуто-кризис»), хоть светлый мир счастья, рай на Земле — мечту лучших коммунистических умов.

Что ожидает Российскую Федерацию в жестком сцена­рии?

Попадание в режим хозяйственной катастрофы если не 1917—1918 годов, то уж в новый 1992 год — точно.

Д. Митяев говорит о параличе финансовой системы, которая не только кредиты перестанет выдавать, но и не сможет обслуживать элементарные платежи. Деньги сно­ва «застрянут» — это мы хорошо помним по реалиям пер­вой половины 90-х. Начнутся неплатежи в расчетах между предприятиями и неплатежи в бюджет. Вкладчики мас­сой побегут из банков. Рухнут градообразующие предпри­ятия, рост безработицы — свыше трети трудоспособного населения. Начнутся проблемы энергетические и особен­но — продовольственною снабжения крупных городов. Ведь доля импорта в питании мегаполисов РФ сейчас доходит до 70-80%.

РФ, как убежден Д. Митяев, в таких условиях потеряет международный рейтинг инвестиционного уровня. Рубль по бивалютной корзине провалился до 60—75 — произойдет

138

Население ринется на садово-огородные участки, попробу­ет заняться самозанятостью (смотри реалии 1992—1993 годов). Взметнутся вверх преступность и смертность от всех при­чин. Молодежь резко политизируется, причем радикально — и в мыслях, и в действиях. Власть полностью потеряет дове­рие (крах легитимности), пойдет ее хаотизация.

Крупные компании перейдут в режим натурального хо­зяйства, создавая, как и в начале 90-х, свои внутренние хва-зиденьги, свою продовольственную базу и даже частное «правосудие». Экономика распадется на анклавы (точки до­бычи сырья, трубопроводы) — несвязанные «островки» эко­номической активности, почти не контролируемые государ­ством. Образуется, по сочному выражению Дмитрия Митяе­ва, «полузатопленный Архипелаг Нефтегазметалл». Это все, что останется от экономики РФ, слишком зависящей от им­порта.

Однако выживание Архипелага не гарантируется даже в среднесрочной перспективе, ибо спрос на сырье из РФ в же­стком сценарии Глобокризиса упадет в разы: Европа будет выживать. Что там с Китаем? Неясно. «В любом случае его интересует лишь Восточная Сибирь», — замечает Дмитрий Аркадьевич.

Из-за крушения мировой финансовой системы РФ при­дется перейти на внешнюю торговлю по бартеру или по не­которым платежным суррогатам, «вокруг которых будет (как когда-то вокруг магазинов «Березка») кормиться вы­жившая жалкая «финансовая олигархия».

Конечно, такая картина сегодня кажется большинству невероятной. Но, напоминает Д. Митяев, еще в начале 2008 года казалось невероятным исчезновение огромных инвести­ционных банков и национализация целых отраслей.

139

* * *

Что автор доклада предлагает делать властям РФ в случае срыва Глобокризиса в «жесть»?

Прежде всего быть готовыми к шоку от разовой деваль­вации доллара на 20—30% и к одновременному резкому па­дению цен на нефть (до 30 долларов за баррель как мини­мум). Это значит, что и РФ придется сразу же девальвиро­вать рубль на те же 20—30% по отношению к бивалютной корзине. Так Москва хоть как-то сможет защитить отечест­венных производителей и сохранить валютные резервы для финансирования критического импорта.

В то же время РФ должна отказаться от всякого между­народного рейтинга (да, у меня все плохо!) — чтобы вызвать панику инвесторов и быстро скупить обязательства государ­ства, долговые бумаги своих предприятий и банков. Ибо они сильно упадут в цене. Так Д. Митяев предлагает уничтожить риск ввержения РФ и ее крупнейших компаний в дефолт.

Особая опасность здесь — риск сговора США и Китая за счет РФ. Ради спасения доллара они могут включить в «кор­зину МВФ» (пока там еще есть доллар, евро, фунт и иена) еще и юань. Тотчас же они откажутся от привязки мировой валюты к цене на нефть (модель, действующая уже тридцать лет) и перейдут к привязке к «потребительской корзине» (продовольствие, энергия, одежда и проч.). Чтобы Россий­ская Федерация избежала некоей девальвации себя как стра­ны, Д. Митяев советует мгновенную «отвязку» рубля от би­валютной корзины «доллар-евро» и обеспечение своих денег набором собственных стратегических ресурсов.

Ради преодоления шока от развала мировых рынков тру­да, товаров и услуг (а это может случиться не только из-за гиперинфляции, но и из-за глобальной пандемии) РФ при­дется переходить на карточную систему снабжения населе­ния всем необходимым. В условиях развала рынков больше всего выигрывают страны с наиболее сбалансированным на­бором основных отраслей. То есть те, у кого есть сильные аг-ропром, легкая промышленность, машиностроение, энерге­тика и та- То есть это — Евросоюз, Китай, отчасти США (если считать вместе с зоной НАФТА). Еще вчера такой страной был и Советский Союз, но теперь мы живем в РФ, которая

140

зависит от импорта буквально по всему. А особенно — по продовольствию. Вот почему Д. Митяев считает, что придется вводить талоны на товары, разнообразные квоты и ударны­ми темпами создавать импортозамещающие производства.

Возможно, последует еще и глобальный шок от развала информационной системы (Интернета — прежде всего). И здесь Д. Митяев советует РФ сделать ставку на формиро­вание Рунет-кластера, охватывающего все страны СНГ, ЦВЕ и Израиль.

Вообще, перечислить все возможные шоки в варианте «жести» просто невозможно. Поэтому и государству, и ком­паниям придется переходить на режим оперативно-штабно­го управления. В этом положении Дмитрий Митяев советует усиливать позиции РФ как буровой и кладовой мира.

С последним М.Калашников вряд ли согласится. Но об этом — дальше...

Таковы, читатель, три базовых сценария, набросанных в глубоком и смелом докладе Д. Митяева. Он милосердно опус­кает занавес в своем жестком варианте, не рассматривая возможность погружения в самое инферно, в Большую вой­ну. Или в череду региональных войн.

Мы двинемся дальше в размышлениях и логических вы­кладках.

Как вы уже сами понимаете, деление на три возможных траектории достаточно условно и резких границ между раз­ными сценариями нет. Тот же мягкий вариант изобилует опасными «точками перелома», откуда все может свалиться в инерционный сценарий. Но и он крайне неустойчив, и там можно сверзиться в «реальность Жести». Увы, слишком мно­гое сегодня свидетельствует о том, что события могут пойти по наихудшей траектории, причем у Жести нет дна. Над ми­ром открывается глаз беспощадной исторической бури, и надо быть готовыми ко всему.

■ Интермеццо

Флаги над полем битвы

«Постиндустриальная катастрофа, вероятность которой доста­точно велика, может произойти в форме эскалации локаль­ной войны в систему войн с применением оружия массово­го поражения, в форме нарастающего валютно-финансового кризиса, в форме глобального кризиса управления террито­риями...»

«Такая (инновационная. — М. К.) экономика с необходи­мостью будет носить государственный характер, функцио­нировать над рынком (хотя некоторая часть инноваций и-инновационных технологий будет обращаться на рынке), потреблять часть совокупного общественного ресурса и спо­собствовать дестабилизации общества.

Есть все основания полагать, что такая дестабилизация уже происходит в наиболее быстро развивающихся «проект­ных» странах — США, Германии, Японии, России, Китае, Южной Корее, Иране, Малайзии, — что вызовет во втором десятилетии XXI века цепь локальных войн, интегрирующих­ся в мировой конфликт...»

Это из «Новых карт будущего» Переслегина. Что называ­ется, без комментариев...

Когда мы писали эту главу в августе 2009 года, между Китаем и Индией вспыхнул скандал. На одном из сайтов, связанных с китайской военной разведкой, рьяный автор заявил, что КНР, поднажав, может развалить Индию на 20— 30 государств. Скандал бушует на фоне явного обострения индийско-китайского военного соревнования. Здесь уже за­вязывается узел возможной войны — рядом с пылающим Афпаком и тлеющим индо-пакистанским конфликтом..

142

...Америка сейчас пребывает во власти одновременно и запуганности, и вдохновения (intimidation and inspiration). Но ясно, что вооруженные силы страны продолжат играть ведущую роль в защите национальных интересов и безопас­ности страны. На четверть века вперед — угрозы войн с ре­гулярными и иррегулярными (партизанскими) противниками, причем в отдаленных землях. Здесь же — помощь кризис­ным регионам и их восстановление (видимо, по иракскому образцу). Характер конфликтов будет самым разнообразным: от вполне расчетливых действий противников до вспышек слепых страстей. Да и боевые возможности американских противников будут разниться: от «поясов смертников» и «живых бомб» — до дальнобойного высокоточного оружия, до баллистических ракет и противоспутниковых систем. Об­ладателей оружия массового поражения в мире (ядерного, химического и биологического) будет все больше. Причем не только среди стабильных национальных государств, но и в разряде несостоятельных стран, и в среде негосударственных сетевых организаций. Точнее сказать,нельзя. Более или ме­нее можно обрисовать только среду, в каковой развернутся будущие драмы. Очевидно, что придется иметь дело с агрес­сивными исламскими боевиками, с их террористическими атаками на западное «открытое» общество»

Войны имманентны человеческой цивилизации. Соеди­ненным Штатам поэтому придется не раз браться за ору­жие. При этом нужно учитывать, что во многих частях мира нет рациональных политических игроков. Огромную роль там играют религиозные или идеологические убеждения, под знаменем которых на смертельную борьбу можно моби­лизовать многие миллионы людей.

Мир вступил в полосу шоковых, непредсказуемых пере­мен. Такими же непредсказуемыми будут и войны грядуще­го, где, как всегда, станут сходиться силы, способные учиться и приспосабливаться, но теперь — вооруженные стреми­тельно прогрессирующими технологиями. К сожалению, по­литические лидеры зачастую слишком поздно осознают про­исходящие перемены. Такова уж природа человека: он все­гда желает привнести порядок в беспорядочную, хаотичную

143

вселенную, а свои представления о будущем — чаще всего втискивает в рамки преемственности с настоящим. Начина­ет экстраполировать текущие реалии в день завтрашний.

Непредсказуемость грядущего можно показать на при­мере из совсем недавней истории. Четверть века назад аме­риканская военная мысль готовилась к конфликту с СССР, продумывая все — от стратегического до тактического уров­ней возможного столкновения. Советский Союз представ­лялся грубым и тяжелым противником, возглавляемым лиде­рами, приверженными делу распространения марксистско-ленинской идеологии и распространению советского влия­ния. И мало кто в разведсообществе США и даже в среде советологов мог разглядеть углубляющийся внутренний кри­зис, который затем приведет к взрыву СССР изнутри.

Четверть века назад противостоящие стороны размеща­ли на своих базах тысячи ядерных боезарядов, развертывали большие сухопутные, военно-воздушные и военно-морские силы. Русские войска оккупировали Афганистан и оказались на грани победы над плохо оснащенными и скверно обучен­ными афганскими душманами. В Сальвадоре почти победи­ли просоветские повстанцы.

Да и остальной мир четверть века назад разительно от­личался от сегодняшнего. Китай только-только оправлялся от последствий долгого правления Мао. Индия все же пре­бывала почти в средневековой нищете. И хотя Средний Восток и тогда пылал политическими и религиозными стра­стями, еще никто и представить себе не мог того, что США проведут две больших войны против Ирака, а затем задей­ствуют большинство своих наземных сил для подавления повстанческих движений в Ираке и Афганистане одновре­менно.

Четверть века назад американских военных ругали за слабую координацию действий между разнородными сила­ми, ярко проявившуюся во время вторжения войск США на Гренаду в октябре 1983 года. Нынешняя объединенность во­енных сил США тогда оставалась еще теорией. Еще не было танка М-1 и боевой машины пехоты «Брэдли», самолет-не­видимка» только проходил испытания, не существовало гло-

144

1900 год. Ведущая сила мира — Британская империя. Ее аналитики с подозрением посматривают на извечного вра­га — Францию.

1910 год. Англичане блокируются с Францией против Германии. (Про Российскую империю опять забыли.)

1920 год. Британия и ее союзники выиграли Первую ми­ровую, однако оказались перед лицом гонки морских воору­жений со своими формальными союзниками — Японией и США.

1930 год. Уже подписаны и действуют международные договоры об ограничении морских вооружений. Началась Великая депрессия. Британцы не ожидают войны в ближай­шие десять лет, а главными противниками считают Совет­ский Союз и Японию. Германия и Италия рассматриваются то ли как дружественные, то ли как не представляющие уг­розы страны.

1936 год. Британский военный планировщик видит три главные угрозы: Италию, Японию и Германию. При этом в случае войны англичане почти не рассчитывают на помощь Соединенных Штатов.

1940 год. Поражение Франции в июне оставило Брита­нию одну против Германии и Италии. На Дальнем Восто­ке британским владениям угрожают японцы. Америка толь­ко-только начинает медленно перевооружать свои боевые силы.

1950 год. Ведущая мировая сила теперь — Америка. Встает солнце ядерной эры. В июне начинается «полицей­ская акция» в Корее, каковая перерастет в войну, в которой погибнут 36 500 американцев, 58 тысяч южных корейцев, 3000 солдат союзных армий, 215 тысяч северокорейских

145

1960 год. Политики в США кричат о ракетном отстава­нии от СССР, которого на самом деле нет. Господствует док­трина массового ядерного возмездия, но она скоро уступит место доктрине гибкого реагирования. Небольшое повстан­ческое движение в Южном Вьетнаме почти не привлекает американского внимания.

1970 год. Американцы, потерпев неудачу во Вьетнамской войне, начинают вывод войск из Индокитая. Вооруженные силы США — в упадке. СССР успел подавить начинающий­ся бунт в Варшавском договоре (1968 года, Чехословакия). Начинается разрядка во взаимоотношениях Вашингтона и Москвы. КНР ждет момента, чтобы составить неформальный альянс с Соединенными Штатами.

1980 год. СССР только что вторгся в Афганистан, а в Иране исламская революция опрокинула шахский режим. Американцы предпринимают попытку освободить заложни­ков — персонал американского посольства в Тегеране. Спец­операция позорно проваливается. Американская армия за­служивает определения «полой» или «дутой» силы. В этот момент США — самый большой кредитор планеты, они да­ют в долг остальным странам.

1990 год (правильнее — 1991 года — Прим. М.К.). Кол­лапс СССР. Вооруженные силы США, которые до сих пор считались «дутой силой», сокрушают армию Ирака за ка­кие-то сто часов. Но еще никто за пределами Пентагона не слышал об Интернете. Соединенные Штаты становятся круп­нейшим должником Земли.

2000 год. Варшава — почти столица НАТО. Терроризм набирает силу, становясь главной угрозой для США. Биотех, роботехника, нанотехнологии и водородная энергетика раз­виваются гораздо быстрее, чем сулили старые прогнозы.

Таким образом, раз в десять лет мир меняется до неуз­наваемости. Что уж там говорить о 25-летнем периоде! Если взять тот же 1983-й, экономический и технологический «ландшафт» поменялся разительно.

146