Часть 1 Судьбы реализма. Поиски обновления

Часть 1

Судьбы реализма. Поиски обновления

1. «ЖИВЫЕ КЛАССИКИ».

ФОРМИРОВАНИЕ НОВЫХ ЧЕРТ РЕАЛИЗМА В ТВОРЧЕСТВЕ Л.Н. ТОЛСТОГО, А.П. ЧЕХОВА, В.Г. КОРОЛЕНКО

Перед фактом бурно развивающихся общественных противоречий, стремительного проникновения капитализма в деревню обнаружилась теоретическая несостоятельность старой народнической идеологии. Полемика о сущности народничества, развернувшаяся в печати в 1880 г , свидетельствовала о том, что само это понятие неясное и размытое. К концу века народничество как идеология крестьянской демократии выродилось настолько, что из теории, обосновывавшей необходимость крестьянской революции в России, превратилось в.теорию, которая оправдывала приспособление к существующему общественному строю.

К середине 80-х годов в новых исторических условиях разночинско-демократическая интеллигенция оказалась на идеологическом рас­путье. Одна ее часть в поисках выхода из идейного кризиса идет к марксизму. По этому пути с 1883 г. пошла группа бывших народников во главе с Г.В. Плехановым. Другая частъ народнической интеллиген­ции, пытаясь приспособить старые народнические идеалы к новым условиям жизни и в то же время понимая иллюзорность народнических общественных концепций, переживает глубочайшую духовную драму «бездорожья», которая станет темой произведений писателей-реали­стов 90-х годов – В. Вересаева, Е. Чирикова, А. Куприна и др.

Значительное влияние на развитие русской реалистической лите­ратуры последней четверти XIX столетия оказали творческие искания Г. Успенского. В произведениях писателя – и суровый анализ русской повседневности, и тревожные лирические раздумья. В них органически соединяются художественное исследование и публицистика, эпос и лирика. Трепет его гнева, писал М. Горький, возбуждал «какое-то особенно тревожное и актуальное чувство»¹⁵, желание активного протеста против всяческого «душегубства». Под влиянием Успенского форми­ровалось творчество А. Серафимовича, С. Гусева-Оренбургского, в известной мере И. Бунина, позже – крестьянских писателей. Выска­зывая народнические или близкие к ним идеи, Г. Успенский уже разрушал народнический догматизм. «...Пытливая мысль этого заме­чательного человека разлагала одно за другим все главные положения, народничества и подготовляла почву для совершенно иных взглядов \ на нашу народную жизнь»,– писал Г.В. Плеханов¹⁶.

1880–1890-е годы –период, ознаменованный стремлением писа- i телей-реалистов показать социальные и духовные движения эпохи, человека нового времени. В русском реализме новые эстетические! качества, «стилевые сдвиги» особенно наглядно проявились в творче­стве Л.Н. Толстого, А.П. Чехова и – во многом под их влиянием –в произведениях реалистов начала XX в.

Основные произведения Л.Н. Толстого были созданы в период между двумя поворотными событиями русской истории–отменой крепостного права в 1861 г. и революцией 1905–1907 гг. Эти истори­ческие условия определили мировоззрение писателя, в них – истоки его патриархальных иллюзий и обличительного социального пафоса его произведений. В середине 80-х годов Толстой находился в расцвете творческих сил. О переломе в его мировоззрении, который произошел под влиянием событий русской жизни, Толстой писал так: «...со мной случился переворот, который давно готовился во мне и задатки кото­рого всегда были во мне. Со мной случилось то, что жизнь нашего круга–богатых, ученых–не только опротивела мне, но потеряла всякий смысл <...> Действия же трудящегося народа, творящего жизнь, представились мне единым настоящим делом»¹⁷. Отныне стремление взглянуть на вещи с позиций «трудящегося народа, творящего жизнь», станет характерной чертой его мировоззрения. Слово его приобретает огромную разрушительную силу. Он обрушивается на всю систему российского самодержавия, разоблачая философию, мораль, образ жизни господствующих классов. Во второй половине 80-х годов он пишет «Смерть Ивана Ильича», обдумывает роман «Воскресение». Свойственная произведениям Толстого «диалектика души» приобре­тает новый характер. Анализируя логику общественного поведения человека, Толстой с небывалой силой вскрывает глубочайшие связи общественной и духовной жизни личности, рисует те кризисные состояния духовной жизни, которые приводят к разрыву человека со средой. В процессе написания романа «Воскресение» все большее значение приобретает социальный план, нравственные проблемы не­разрывно связаны с социальными.

Велико было значение личности гениального писателя. В статье «Рабство нашего времени» Толстой пишет об опасности разрушитель­ных войн, об угрозе наступающего капитализма; в статье «Не могу молчать» выступает против казней революционеров. Не разделяя ре­волюционных взглядов, отрицая насильственное революционное дей­ствие, писатель не мог не восхищаться красотой нравственных качеств борцов за народное дело. Симптоматичным было создание образов революционеров в романе «Воскресение». В этом романе – впервые в творчестве Толстого – появляется и образ протестующей крестьян­ской массы.

Характерные сдвиги обозначаются в 80-е годы и в творчестве В.Г. Короленко. Писатель выражает недовольство старым реализмом, который представляется ему недостаточно действенным. Задачу лите­ратуры он видит в том, чтобы противостоять пассивности, будить в людях веру в будущее¹⁸. Опираясь на традиции демократов 60-х годов, Короленко решительно выступает против этических и эстетических теорий, обосновывавших общественную пассивность искусства. С этим связана критика им толстовского учения о непротивлении злу насилием («Море», «Сказание о Флоре»). Но его мировоззрение было ограничено абстрактно-философской идеей о законе развития жизни как процессе, определяемом велением человеческой совести и общественной гуман­ности.

Короленко отказывался признать принцип беспощадной правды основным принципом современного искусства и вводил в теорию реализма понятие возможной реальности, показа жизни в свете воз­вышенно-героических идеалов. Так возникла у писателя мысль о необходимости синтеза реализма и романтизма, о закономерности романтического начала в реалистическом произведении. Характерен и принцип отбора жизненных явлений в этот период в творчестве Короленко. Его произведениям свойственна необычность ситуаций, характеров, поэтизация духовных качеств человека, ищущего новые этические и социальные идеалы (рассказы «сибирского» цикла). Ут­верждая героическое начало в искусстве, Короленко вводил в литера­туру образ человека яркого, незаурядного, хотел не только показать массу и человека из нее, но и «открыть значение личности на почве значения массы». Он мечтал о таком типе художественного отображе­ния действительности, в основу которого легла бы мечта о будущем, опирающаяся на «возможную реальность», на «огоньки» будущего в современности. Однако истоки будущего синтеза реализма и роман­тизма Короленко искал не в объективных связях с жизнью, развиваю­щейся к революции, а во внутреннем развитии человеческого сознания, нравственного чувства.

В творчестве Короленко отчетливо выразилась общая тенденция русского реализма «переходного времени» к усилению эмоциональной выразительности, авторской оценки изображаемой действительности (вторжение в реалистическую литературу романтизированных героев, использование исключительных ситуаций, романтически истолкован­ных легенд, аллегорий, сказок).

Процессы, которые происходили в системе реализма рубежа веков, нашли яркое и своеобразное выражение в творчестве А.П. Чехова. Новаторская природа чеховского реализма осознавалась уже его совре­менниками. Л.Н. Толстой подчеркивал, что Чехов «создал новые, совершенно новые» формы письма, и прямо указывал, что Чехова как художника нельзя сравнивать ни с Тургеневым, ни с Достоевским, ни с ним самим, Толстым¹⁹. О новаторском характере чеховского реализма не раз говорил Горький. По поводу «Дамы с собачкой» он писал Чехову в 1900 г.: «Знаете, что вы делаете? Убиваете реализм <...> Дальше Вас – никто не может идти по сей стезе, никто не может писать так просто о таких простых вещах, как Вы это умеете...»²⁰.

Чехов обогатил литературу новыми художественными открытиями. Предметом изображения становятся внешне незаметные внутренние изменения в мыслях, настроениях человека, в оценках им окружающего и самого себя. По словам В.В. Виноградова, чеховская особенность изображения характера и внутреннего мира личности, через которые раскрывается объективный смысл социальных явлений и процессов жизни, состоит в новых формах «сплетения, слияния, противопостав­ления и взаимодействия элементов, авторского и субъективно-экспрес­сивного, идущего от персонажа...»²¹ .

Новаторство Чехова обнаруживается также в своеобразном синтезе стилевых традиций разночинно-демократической литературы и рус­ского психологического реализма. Чехов как бы подвел итог реализму XIX в. и открыл новый этап его развития в русской литературе.

Чеховские образы, сохраняя конкретно-бытовую достоверность, наполнялись глубочайшим социально-философским содержанием. Ху­дожник поставил под сомнение уклад жизни во всех ее проявлениях – общественных, нравственных, бытовых. Горький говорил о чеховских образах как о глубоко продуманных символах.

В творчестве Чехова определились два основных типа художествен­ных обобщений. В ранних водевилях, драматических сценах, новеллах обнаруживаются связи писателя с традициями М.Е. Салтыкова-Щед­рина, Г. Успенского, А.Н. Островского. Эти связи ощутимы и в произведениях более позднего периода, в которых художник изображает бытовые и психологические следствия социальной реакции («Че­ловек в футляре»). Другой тип обобщений связан с традициями рус­ского психологического реализма. Он свойствен тем произведениям писателя, в которых духовные поиски героев, процесс осознания ими иллюзорности старых идеалов и обретения новых кладутся в основу всего сюжетного движения («Скучная история», «Дуэль», «Дама с собачкой», «Невеста» и др.). Чехов проникает в глубины внутреннего мира человека, раскрывает его душевные состояния, смену настроений, чувств. Этому заданию подчиняется вся структура произведения. По-новому строится композиция повествования. Она, как показывает В.В. Виноградов, анализируя рассказ «В родном углу», представляет собой чередование, взаимодействие трех стилей: программно-объек­тивного авторского стиля, глубоко личных, субъективных, экспрессив­но-смысловых форм речи героя, выражающих развитие его настроений, душевных поворотов; драматических сцен, иногда просто коротких реплик и высказываний действующих лиц. «Субъективность» стиля Чехова (или, как говорит В.В. Виноградов, «образ автора») «открыва­ется во внутренней связи всех элементов повествования, в его смыс­ловой направленности, в драматической силе образных обобщений, в своеобразном реалистическом символизме художественного изображе­ния жизни»²².

Новаторство чеховского творческого метода особенно ярко прояв­ляется в его драматургии. Чехов стал создателем новой формы реали­стической драмы –драмы, предельно приближенной к жизни. Ее развитие определяют не исключительные события или обнаженные столкновения антагонистических сил. Драматизм жизни раскрывается в повседневности ее течения, в котором складываются сложные отно­шения человека с обществом. Происходит как бы «перенесение дра­матического центра тяжести с поступка, события на внесобытийное отношение героя к действительности, реакцию его на мир»²³.

В драме Чехова частные конфликты, которые складываются между персонажами, не имеют для судеб героев решающего значения. Поэ­тому так характерны для писателя незавершенные конфликты. Но эти фабульно разветвленные и неразрешенные столкновения стягиваются в единый идейно-тематический узел, раскрывая в переплетениях ос­новную чеховскую мысль о неправомерности существующего социаль­ного и нравственного порядка вещей. Однако норма прекрасных, подлинно человеческих отношений видится героям Чехова лишь в будущем. Они чувствуют его близость, убеждены, что в мире есть правда («В овраге»), но реальные пути движения к этому будущему остаются для них закрытыми. Герои Чехова всегда лишь на грани решения. В этом отличие их от героев Горького 1900-х годов – носителей ярко выраженного конкретно-исторического идеала.

В стремлении Чехова найти в обыденных картинах жизни прояв­ление большого социального содержания отражалось то новое откры­тие мира, которое совершалось в сознании широких демократических масс в эпоху их общественного пробуждения. Именно поэтому чеховское творчество было так близко демократическим кругам русского общества и оказало такое большое влияние на всю демократическую литературу эпохи.

В 1890-е годы меняются «темы», «типы», «настроения», как писала
тогдашняя критика, не только в литературе, но и во всех областях
русского искусства.

Новое в «настроении» русского реалистического изобразительного искусства в середине 90-х годов чутко подметил известный художест­венный критик В.В. Стасов. В заметках о состоявшейся в 1896 г. выставке «передвижников» он писал, что «новое настроение» прояви­лось в картинах не только на современные, но и на исторические темы. Демократическая публика горячо приняла впервые выставленную кар­тину А. Васнецова «Богатыри», усмотрела в ней самый современный смысл. В статье «Мой адрес публике» Стасов писал: «Богатыри» для них выходит словно pandant, дружка, к «Бурлакам» Репина. Только эта сила там – угнетенная и еще затоптанная, обращенная на службу скотинную или машинную, а здесь – сила торжествующая, спокойная и важная, никого не боящаяся и выполняющая сама, по собственной воле то, что ей нравится, что ей представляется потребным для всех, для народа»²⁴.

Эти «настроения» выразились и в русской музыке 90–900-х годов, в частности в творчестве Римского-Корсакова, опера которого «Кощей Бессмертный» была воспринята демократическим зрителем как призыв к протесту против существующего правопорядка, а представление ее в 1905 г. приобрело характер революционной демонстрации.