Е. И. Дмитриева Переписка с М. А. Волошиным 1908-1910 годы 1

3.2. <1>923 г<од>. СПБ.109

Английская наб<ережная>. <д.> 74. кв. 7

Дорогой Макс! Наконец весть о тебе! Спасибо, огромное спасибо за письмо! Всегда, услыша твой голос, хотя бы издали — меня тянет к тебе — быть с тобой.

Но судьба, не внешняя, а внутренняя, не пустит меня к тебе, и вот только так, с самого дна сердца, я могу послать свою любовь и тебе и тому, кто рядом, около тебя, помогает тебе нести твою душу. Передай мой большой привет твоему другу — Марусе¹¹⁰. Макс, милый! Да благословит тебя Господь.

Изменилась ли твоя жизнь со смертью Елены От<тобальдовны> ( — о покое ее молюсь —), не поедешь ли ты заграницу¹¹¹? Ты все больше и тверже вырастаешь в русской литературе, все яснее твое имя. Каждый раз я радуюсь, слыша, как теперь говорят о тебе. О твоих двух стихотворениях я не могу ничего сказать, они — прекрасны, но они — куски целого цикла¹¹², и вне его трудно мне говорить. Только язык твой порой прямо страшен, даже непонятно, что эта «варварская» кисть могла касаться Эредиа и других.

Я хочу знать и о твоей прозе. Все мне хочется знать о твоей жизни, все, что можно. А живопись? Или болезнь руки закрыла ее совсем? Ты пиши мне, Макс, пиши!

Ты, наверное, уже знаешь печальную весть, но, на всякий случай, повторяю: в ночь на 1 янв<аря>, после лекции Доктора дотла сгорел Johannes-Bau¹¹³ (поджог). Центральная группа (Христос, Люц<ифер> и Ар<иман>) уцелела — она была в мастерской. Начали строить новое зданье, меньше, из камня, иного стиля¹¹⁴.

Если ты весной будешь в Москве — приезжай в Петербург, если мы останемся на этой квартире, толстом (т. е. когда тепло) у нас есть свободная комната. Хорошо? И Борис и Вс<еволод> Н<иколаевич> со мной — мы по-прежнему занимаемся антропософией. Все глубже и глубже я ее принимаю, хотя и с горечью: это единственное, что мне доступно, то, что для меня — «первая любовь» — искусство — закрыто для меня. У меня немые слова. Спасибо за отзыв о стихах, только тебе я верю здесь до конца, ты сказал то, что я знаю сама, только говорю себе не так ласково. Я, конечно, не поэт. Стихов своих издавать я не буду, и постараюсь ничего не печатать под именем Черубины, хотя меня очень просят о детских сказках, к<отор>ые я пишу теперь¹¹⁵, не печатать вовсе я не могу, п<отому> ч<то> нужны деньги, но я постараюсь напечатать под моей теперешней фамилией, так, как вышли пьесы для детей, к<отор>ые я писала с С. Я. Маршаком¹¹⁶ (тебе о нем говорила Ек<атерина> Вл<адимировна>¹¹⁷? Мы вместе устроили Театр для Детей)¹¹⁸. Прислать тебе книгу? Если можешь, пришли мне Иверни¹¹⁹ (мои пропали при всяких террорах), а других книг твоих у тебя нет?

Я сейчас очень в сказках — стихов я не пишу, как мне ни больно от этого. Но уже поздно, Макс! Только это очень, очень большая боль! Слепоты и немоты!

Ты прав — в мою жизнь пришла любовь, м<ожет> б<ыть>, здесь я впервые стала уметь давать. Он гораздо моложе меня, и мне хочется сберечь его жизнь. Он и антропософ и китаевед. В его руках и музыка, и стихи, и живопись. У него совсем такие волосы, как у тебя. И лицом он часто похож. Зовут его Юлиан¹²⁰ — тоже близко. Он очень, очень любит твои стихи и (через меня) тебя. Ты и он — первая и последняя точки моего круга.

Целую тебя крепко. Пиши мне.

Лиля.


Комментарии

109. Дмитриева вернулась в Петроград (вместе с мужем и Б. Леманом) в конце мая 1922 года.

110. Заболоцкая Мария Степановиа — вторая жена Волошина

111. Е. О. Кириенко-Волошина умерла 8 января 1923 года. Волошину тогда представилась возможность выехать в Берлин, но он ее отверг.

112. Речь идет о цикле поэм «Путями Каина» (1922— 1929).

113. Иоанново здание или Гетеанум. Здание для представления мистерий, своеобразный антропософский храм в Дорнахе. Строился по проекту Штейнера с 1913 по 1916 гг. В строительстве Гетеанума принимали участие художники, скульпторы, архитекторы из многих стран, в том числе и из России. В 1914 году в Дорнахе находился и Волошин. Он разработал эскиз занавеса для сцены. Здание сгорело под Новый 1923 год. В поджоге подозревали национал-социалистов. Христос, Люцифер и Ариман — скульптурная группа из дерева работы Р. Штейнера.

114. Модель нового Иоганнес-Бау была выполнена Штейнером в 1924 году; строительство здания (из монолитного железобетона) закончилось уже после смерти Доктора в 1928 году.

115. В начале 1920-х годов Дмитриева вместе с Маршаком работала над сказкой «Жар-птица» (сохранилась в его архиве). Какими-либо другими сведениями мы не располагаем.

116. Самуил Яковлевич Маршак находился с семьей в Екатеринодаре одновременно с Дмитриевой, в 1918—1922 годах. Позже он говорил, что именно благодаря Дмитриевой стал писать для детей.

117. Виганд Екатерина Владимировна. Приезжала в Коктебель из Краснодара весной 1921 года.

118. «Театр для детей» был создан по инициативе Маршака и Дмитриевой в конце 1920 года. Сборник пьес «Театр для детей», написанный ими совместно, вышел из печати в 1922 году (еще три издания — в Ленинграде в 1923,1924 и 1927 годах).

119. «Иверни» — сборник стихотворений Волошина (М., 1918).

120. Юлиан Щуцкий. О встрече с Дмитриевой он писал в «Жизнеописании»:«... влияние на развитие моих поэтических вкусов оказала Е.И. Васильева (Черубина де Габриак), которая, более того, собственно сделала меня человеком. Несмотря на то, что прошли уже годы с ее смерти, она продолжает быть центром моего сознания, как морально творческий идеал человека.» (Ю.К. Щуцкий, Китайская классическая «Книга перемен», М., «Восточная литература». 1997)


29

7.1.<1>924

Дорогой Макс!

Спасибо за письмо.

Я очень ждала твоего приезда, очень хотела говорить с тобой. Писать трудно.

У меня есть «Путем Каина» от Смирнова — это прекрасно, но больше всего я хочу иметь «Серафима»¹²¹ —это невозможно?

Так хочу!

Спасибо за приглашенье, если хоть какая-нибудь возможность будет, приеду, но не раньше июля, и привезу Юлиана — можно? Найдется ему комнатка, и будешь ли ты ему рад? Я очень хочу вас познакомить. Ответь.

Теперь к тебе просьба от москвичей и меня: не может ли на апрель и дальше к тебе приехать усталая Клодя¹²² — помнишь ее, жена брата Вс<еволода> Н<иколаеви-ча>. Теперь она одна из главных в Антр<опософии> в Москве, друг (самый близкий) Белого, была полгода в <19>23 г<оду> у Д<окто>ра — расскажет тебе о нем.

Напиши ей сам: Москва. Плющиха. 53. к<вартира> 1. Клавдия Никол<аевна> Васильева, или напиши Ек<атерине> Ал<ексеевне> Бальмонт. Арбат. Б<олыпой> Николопесковский 13. кв<артира> 2 — там же узнаешь и о Маргарите, я знаю, что она у Lory Smitt в Ulm'e¹²³.

Все, что ты пишешь про Ирину¹²⁴, — правда — я ее ведь очень люблю и не отталкиваю, но она сама не приходит ко мне, она уже прошла через меня, и идет дальше, я для нее прошлое. Но ей всегда открыта, Макс!

Макс! Ты знаешь о Мейринке? — Ты мог читать лишь «Голем» — но его другие романы, они совершенно поразительны.

Ты люби меня, Макс! Целую тебя и Марусю.

Лиля.

121. «Святой Серафим»— поэма Волошина (1919).

122. Васильева Клавдия Николаевна.

123. М. В. Сабашникова выехала в Германию в 1922 году и жила у танцовщицы-антропософки Лори Смит в г. Ульм.

124. Карнаухова Ирина Валерьяновна дружила с Дмитриевой в Краснодаре, где входила в кружок молодых поэтов «Птичник».


30

9.VII.[l926?]

Милый, милый Макс!

Знаешь — никуда я так не хочу, как в Коктебель, даже во сне его вижу и слышу соленый запах ветра.

Но я не приеду, нет у меня денег совсем и не будет.— Скучно об этом писать.

Но в сердце все зреет и зреет желанье «вернуться» в Коктебель. Самое главное в нем для меня — ты,

После этой мимолетной встречи ты стал для меня еще ближе и дороже.

И в тебе я знаю — много есть разгадок для меня.

И тебе надо побыть со мной.

Но, вероятно, и это желанье надо выстрадать, и я буду ждать часа, который меня пустит к тебе надолго.

Ты только верь и жди меня, родной мой!

Тебя целует Воля и Борис¹. Воля очень тебя любит.

Привет от Юлиана и Лиды². Лида тоже нищая.

Целую тебя крепко, крепко.

Поцелуй Марусю³.


Комментарии

¹ Всеволод Николаевич Васильев, муж Е. Васильевой, и Борис Алексеевич Ленин, их друг.

² Юлиан Константинович Щуцкий (1897—1946) — известный китаист и переводчик китайских поэтов («Антология китайской лирики VII—IX ев. по Р. Хр.», Пг„ «Всемирная литература», 1923), друг и адресат многих стихотворений Е. Васильевой в 20-е годы, репрессирован в 1937 году, погиб в лагере, и Л. П. Брюллова.

³ Мария Степановна Волошина, урожденная Заболоцкая (1887—1976), жена М. А. Волошина.


31

Наб<ережная> Кр<асного> Флота 74. кв. 7 

12.ХП.1926. СПб.

Милый Макс! Спасибо за карточку, она была мне нужна для меня самой¹²⁵, просто было скучно без тебя.

Я все не теряю надежды попасть хоть ненадолго в Коктебель.

Я теперь стала служить — в б<иблиоте>ке Академии наук¹²⁶.

Мне очень чужда «Москва»¹²⁷, но почему ты говоришь, что ты оправдываешь (не только понимаешь) первоначальный план Д<окто>ра Доннера? Думаешь ли ты, что надо было написать такой роман?

Я думала, что, не принимая окружения Доктора, — его самого ты все же принимаешь¹²⁸. Или это не так?

Мне это интересно для того, чтобы понять тебя.

Я бы очень хотела увидать тебя и поговорить с тобою долго. Я ушла теперь в ХП в<ек>, в историю Шартрского собора и школы св<ятого> Fulbert'a¹²⁹. Ты мне здесь ничего не посоветуешь? У тебя нет снимков?

Целую тебя крепко. И Марусю. Тебе все шлют привет. С Борисом¹³⁰ я разошлась совсем. Это большой перелом в моей жизни и большое освобождение. - Ведь когда мы с тобой расставались в 1910 г<оду> - ты, в сущности, оставил меня Борису и его влиянию; — оно было очень несвойственно мне. Но это влияние продолжалось целых 15 лет.

Еще раз целую и всегда жду встречи.

Лиля.


Комментарии

125. Фотопортрет Волошина Дмитриева просила в письме от 21 ноября 1923 года — «как можно скорее!!!».

126. Осенью 1926 года Дмитриева окончила двухгодичные Высшие курсы библиотековедения и поступила на службу в БАН.

127. «Москва» — историческая эпопея Андрея Белого: две первые части — «Московский чудак» и «Москва под ударом» вышли в 1926 году; третья — «Маски» — в 1932 году. Доктор Доннер — персонаж, в основном, последней части. Дмитриева справедливо оценила его, как пасквиль на Доктора Штейнера. Не принятый в Дорнахе в последний приезд, Андрей Белый сводил счеты. Но позже он изменил свое отношение.

128. Речь идет о Р. Штейнере. Волошин, действительно, критически относился к его окружению (и отчасти к антропософии), но его самого принимал безусловно.

129. Готический собор Нотр-Дам в г. Шартр на севере Франции был построен в XIII веке на месте сгоревшего в 1194 году романского собора. Фульберт из Шартра — французский монах и арифметик, живший в XI веке. Автор стихотворения о двенадцатиричных дробях.

130. Имеется в виду Б. А. Леман. В начале 1926 года он женился на петербургской немке Марии Федоровне Газе.


32

Суббота <9 апреля 1927>¹³¹

Милый Макс! Как здоровье?

Ив<ан> М<ихайлович> Гревс просит тебе передать, что ты «его любимый современный поэт», и он очень ждет тебя к себе вечерком на днях. Напиши ему, когда ты можешь, или откажись, если не можешь.

14.IV Гревс не сможет быть. Если ты пойдешь туда во вторник 12.IV, то я тоже приду.

Платонов¹³² тебя ждет!

А я целую крепко.

Лиля.

131. Волошин (с женой) находился в Ленинграде с 31 марта по 18 апреля 1927 года, но простудился и почти не выходил.

132. Платонов Сергей Федорович. (Пять писем Волошина к Платонову опубликованы В. А. Колобковым (см.: Волошин МА. Письма С. Ф. Платонову // De visu. 1993. № 5. С. 52-61).


33

4.VI.<19>27

Дорогой Макс! 1-го июня я вернулась¹³³. Последнюю неделю вместе со мной была и Лида¹³⁴. Теперь мы вернулись обе, — но Борис остался.

Я очень боюсь за него, — здоровие его плохо.

Милый Макс, поблагодари Софию Александровну¹³⁵ за письмо, я была ему очень рада. Пришли мне с ней какую-нибудь акварель, чтобы утешить меня в потере всех моих книг и карточек.

Я не успела послать тебе китайские краски от Юлиана, пошлю при случае. Сюда приезжал Воля, — он тебе очень кланяется. Лида тебя тоже целует. А я целую крепко тебя, Марусю и С<офию> А<лександровну> — я очень устала за эти 6 недель.

Твоя Лиля.

Открытка в Коктебель с оплаченным ответом. На штемпелях: Ленинград 4.6.27; Феодосия 7.6.27.

133. Речь идет об аресте Дмитриевой. В 1926 году в Петрограде было две больших антропософских группы. Елизавета Ивановна возглавляла группу Ильи Пророка. Вторую группу, группу Бенедиктуса, возглавлял Леман. Репрессии начались в начале 1927 года, причем антропософы рассматривались, как часть теософского движения, и высланы были заодно с ними.

134. Брюллова Лидия Павловна.

135. Рышкова Софья Александровна. По рекомендации Дмитриевой отдыхала летом 1927 года в Коктебеле у Волошина.

16.VIII. <1927> Ташкент. Крючковский пер. 9,

д. Власовой

Дорогой Макс! Волей судьбы я попала на три года в Ташкент¹³⁶. Ты знаешь уже всю эпопею. Здесь хорошо, я давно люблю Туркестан, но скучно без дома. — Ко мне в гости приехал на месяц Юлиан, он просит тебе передать, что он очень тебя любит. Спасибо за несколько слов, к<отор>ые я еще успела получить. Как всё у вас? Целую Марусю и тебя со всей нежностью. Напиши мне. От Воли привет. Всегда твоя.

Лиля. 

Открытка. На штемпеле: Тк. 16.8.27.

136. 1 июля 1927 года Дмитриева вновь была арестована, выслана на Урал и, получив приговор к высылке «минус 6 городов» на 3 года, выехала 1 августа из Свердловска в Ташкент, к мужу. Находились там под надзором НКВД. Тамара Дм. вспоминала: «Здесь ей довольно часто приходилось разговаривать со следователем Сташевским, который часто вызывал ее. Говорила: «Мучительно идти. Ничего не знает, ничего не понимает. Не то, что наши ленинградцы. С теми хоть поговорить можно. На всякий случай помните. Отвечать надо только на вопросы. Распространяться ни о чем не надо.» В Ташкенте Дмитриева продолжала вести антропософскую работу, вела кружок.

30.Х.[19]27.

Дорогой мой Макс! Я так рада, что Вы оба с Марусей живы. Телеграмм во время землетрясения отсюда в Крым не принимали. Я стороной узнала о вас. Молюсь за вас, к<а>к могу. Ты ведь знаешь, Макс, как ты дорог мне. Твою старушку навещу через недельку — пока был припадок печени и я—желта и невыходима. Увидав ее, напишу тебе. Я перевожу Д. Кихота (Саша Смирнов¹ позвал) и немного пишу стихи. Воля здесь—но часто уезжает—скоро уедет в Фергану. Я очень люблю Туркестан, но я очень до боли тоскую и хочу домой. Я никого не вижу здесь, всего ведь не напишешь, но так я нахожу нужным, п<отому> ч<то> так лучше для других, к<а>к ты понимаешь? У меня — запрет 6 городов, в остальные места я могу свободно ехать с разрешения местных властей. Но это уже результат хлопот, п<отому> ч<то> на Урале я попала сначала этапом и в ссылку. В Екат<еринбур>ге было очень трудно. Теперь же я так хочу домой. Иногда пиши мне. Я тебя очень люблю, родной Макс. Целую М<арусю> и тебя.


Комментарии

¹ Александр Александрович Смирнов (1883—1962) — литературовед-медиевист и переводчик. Уже после смерти Е. Васильевой он включал ее поэтические переводы в издания, которые редактировал (Пайен из Мезьера. «Мул без узды», М.—Л., 1934, и другие).


36

3.1.[1928].

С новым годом, милый Макс!

Спасибо за акварель и за стихи. Они лучше многих, даже тех, к<отор>ые тоже очень хороши. Нет в них растянутости, к<отор>ая иногда у тебя бывает, чудесные ритмы и так хорошо про Туркестан. Я их послала Юлиану.

— Вот ты и замкнул свое кольцо — изгнание — революция — землетрясение. Поистине апокалиптическое время!! Я хотела бы, чтобы ты поправился в Кисловодске, и так бы хотела к тебе весной, но это сложно очень; вот я регистрируюсь в ПТУ и вообще на учете. Очень, очень томлюсь. Рада за Бориса, ему будет там лучше, пустому > ч<то> жена его туда поедет. След<ующий> раз пошлю стихи. Целую Марусю. Тебя всегда ношу в сердце и так бы хотела увидеть еще раз в этой жизни. Целую нежно.

Лиля.


37

8.IX. <1928> Ташкент.

Мой дорогой Макс!

Вчера была Гуна¹³⁷ от тебя с подарками. Так хорошо, когда что-нибудь приходит из Коктебеля. Спасибо Марусе за чудесную коробочку с камешками, похожими на звезды. Я их все время перебираю. На моих белых стенах уже много твоих акварелей: они очень созвучны Туркестану.

Для меня мир кажется сейчас новым, п<отому> ч<то> я целый месяц была сильно больна и еще сейчас без посторонней помощи не могу сойти с веранды.

У меня были всякие неприятности, те немногие книги, к<отор>ые еще у меня были, опять отняты. Я была совсем одна, это было перед приездом Лиды¹³⁸, я когда она приехала, я заболела острым воспалением желчного пузыря; — это не опасно, но только очень больно. Весь месяц прошел в жару, морфии и боли, и вот я сейчас, как тень с берегов Стикса, впиваю солнце и зеленые листья. Это лето было не жарким, все время были дожци.

Теперь я жду к себе Юлиана, к<отор>ый в конце месяца приедет сюда прямо из Японии¹³⁹.

Я бы очень хотела повидаться и с тобой, и с Марусей. Может быть, это еще и будет. Рада, что, по словам Гуны, ты лучше себя чувствуешь. Это письмо придет, пожалуй, к именинам С<офьи> Алекс<андровны>. — Очень поздравляю, но мне еще очень трудно водить пером, оттого не пишу отдельно.

Ты всегда помни, Макс, что я тебя люблю. Мне сейчас тихо и радостно внутри. Болезнь многое изменила.

Воля шлет свою любовь.

Крепко целую Марусю; —

И тебя, дорогой Макс!

Твоя Лиля¹⁴⁰.


Комментарии

137. Гуна — прозвище Ксении Павловны Девлет-Матвеевой. Жила у Волошина в 1925,1926 и 1928 годах.

138. Л. П. Брюллова также, видимо, была выслана.

139. Ю. К. Щуцкий находился в Японии в научной командировке от Азиатского музея с 19 апреля по 7 сентября 1928 года. Позднее это послужило поводом к обвинению его в шпионаже.

140. Елизавета Ивановна Дмитриева умерла 5 декабря 1928 года. Перед смертью долго и тяжело болела. Тамара Дм. писала: «Со слов ее мужа я узнала, что когда ей стало особенно плохо, она спросила: «Волюшка, это - конец?» У них было договорено раньше, что при приближении смерти они обманывать друг друга не будут. Он ответил «Да». После этого она три дня молчала и была углублена в себя. Затем она сказала: «Если бы я осталась жить, я бы жила совсем по другому.»

 

Источник — Черубина де Габриак «Исповедь».—  М.: Аграф, 1999. — 384 с. —  стр.308-317