Е. С. Решетняк Давидович В. Е. Д34 в зеркале философии. Ростов-на-Дону: изд-во "Феникс", 1997. 448 с. Эта книга

Для техницизма характерна редукция любых про­блем (мировоззренческих, нравственных, политических, педагогических и т. п.) к возможности их разре­шения по образцу алгоритмов технического знания. Расхожее выражение “это только дело техники” крас­норечиво об этом свидетельствует.

Технический и технологический фетишизм в наши дни отнюдь не редкость. Им сильно заражена техническая интеллигенция, он проникает в сферу хозяйственной и политической элиты. Техницизм, связанный с абсолютизацией техники, утверждает ее автономность и самодостаточность, полагает, что мож­но решить любые социальные коллизии, минуя чело­века как активного субъекта истории, пренебрегая ха­рактером наличных общественных отношений.

Техника демонична, мир — это “мегамашина? — таковы исходные тезисы техницизма как образа мыс­лей — согласия с самоподчинением технике.

Нам должна быть чужда технологическая мифоло­гия, стремление все и вся “машинизировать”. Чело­век и человечество — это не “тоже машина”, не тех­ническая система. Не человечество “технично”, а техника “человечна”. Она воплощает и выражает в себе то, что извлечено человечеством из мира, то, что воплощает в мире его собственную мощь и разум.

Конечно, утверждение на планете техносферы, воз­никновение “окультуренной” природы, несущей на себе печать ума и воли людей, не может не порождать новых острых проблем. Сейчас уже становится ясным, что приспособление человека к той среде, которую он приспособил к своему образу жизнедеятельности, — это весьма непростой процесс. Стремительное развитие техносферы опережает эволюционно сложившиеся приспособительные, адаптивные возможности человека. За­труднения в состыковывают психофизиологических по­тенций с требованиями современной техники и технологии зафиксированы повсеместно и теоретичес­ки и практически. Забывать этого нельзя.

Развитие техники, как это отмечалось в мировой философии (Ж. Эллюль), подчас порождает ситуацию абсурда. Так, например, стремительное распростране­ние коммуникационных технических сетей (телефон, радио, радиотелефон, компьютерные сети) опережает возможность их значимого и ответственного наполне­ния. Могучие технические средства распространяют банальности, забиваются мелочной, пустой, бессодер­жательной информацией. Многие технические инно­вации (изобретения, конструкторские разработки) под­час опережают свое время, оказываются экономически невыгодны. Массовое количество технических приспо­соблений, их внедрение в производство и быт опере­жают интеллектуальный (и особенно нравственный) уровень массового сознания. Возникает необходимость включения в технические системы ограничителей, обеспечивающих безопасность, того, что англичане называют “фул пруф” (защита от дурака). Забитость техникой всего потока жизни умножает катастрофы, аварии, трагические происшествия.

И все же технический прогресс, при всей его жес­ткости, неостановим. И если где-либо можно говорить о видимом действительном прогрессе (восхождении от простого к сложному, от низшего к высшему), то это в области роста и развития техники.

Может быть, наиболее впечатляющим воздействи­ем технического прогресса на судьбы и самосознание человечества явилось начало космической эры, пере­вод космических мифов и мечтаний на рельсы прак­тического осуществления.

Идея космизации (выхода человечества в Космос) разрабатывалась и лелеялась в течение длительного периода истории. Почему же мы сегодня говорим, что выход в космос — это качественно новый рубеж в развитии человечества? Дело в том, что идеи антро-погеоцентризма, преодоленные уже давно в мировоз­зрении, продолжали господствовать в общественной практике до начала космической эры. Она преобладает в настоящее время в общественном сознании, и, видимо, остается для многих определенных его частей значимой и в будущем. Однако практическое ос­воение космоса сделало идею “космизма” доминиру­ющей по своей весомости в общественном сознании и практике. По мере расширения практического освое­ния космоса она все больше будет вытеснять идею антропогеоцентризма из общественного сознания, а сам термин “антропогеоцентризм” будет менять и уже ме­няет свое содержание.

Выход в Космос — под этим понятием понимается не только практическая реализация полетов, но весь комплекс причин, вызвавших их, а также совокуп­ность последствий их осуществления и значение для будущего развития человечества. Он вполне правомер­но сравнивается многими учеными по значимости с выходом живого существа из Мирового океана на сушу. Вся история развития человечества — это количес­твенное накопление знаний, умений, совершенствова­ние технических орудий для совершения качествен­ного скачка — выхода в Космос, смены одной среды обитания другой, качественно отличающейся от пер­вой.

Нужно заметить, однако, что термин “смена” не­адекватно отражает происходящий процесс. Скорее всего здесь уместнее сказать о расширении среды оби­тания, не отбрасывающем предыдущее. Следствием этого процесса является новый взгляд на мироздание, на его строение и структуру, на место человечества в нем. Одновременно с этим меняется и расширяется кругозор человечества, а также поле его практичес­кой деятельности. Человечество похоже на ребенка, только начинающего ходить и этим расширяющего створ познания, сферу столкновения с окружающим миром. Чем больше ребенок сталкивается с ним, тем больше он развивает и совершенствует свои органы чувств, овладевает управлением своих рук и ног, а также осознает лучше самого себя в этом взаимодей­ствии с окружающим миром.

Один из наиболее активных и продуктивных современных российских философов, размышляющих о Космосе, Ю. А. Школенко предложил ввести в науч­ный оборот термин “хомо космикус” — человек кос­мический. По его мнению, это отнюдь не заменит по­нятия “хомо сапиенс”, а явится необходимой процедурой для выявления специфических особеннос­тей рода людей, начавших выход в Космос.

Задачи освоения Космоса заставляют человечество осознать себя как единое целое, как единый субъект, противостоящий миру космических просторов. И в от­личие от античных представлений о статичном месте человечества в системе мироздания, заставляет утвер­ждать свою активную позицию. Одновременно с этим углубляются и наши знания о единстве человечества и Вселенной, о развитии социальной формы движе­ния материи.

С выходом в Космос разрешается противоречие меж­ду безграничными возможностями развития и огра­ничивающими его параметрами Земли. Отказ от кос­мической ориентации может привести человечество к тупиковой ситуации, к деградации. В то же время возможности совершенствования человечества как со­циальной формы движения материи с его выходом в космос расширяются, подтверждая антифиналистские идеи, учение о закономерностях практически беспре­дельного развития общества.

Освоение Космоса — это одна из важнейших гло­бальных международных проблем. Космос — действи­тельно общее достояние всего человечества.

Одним из самых мощных эффектов, произведенных выходом человечества в Космос на массовое сознание, явилось широкое осмысление реального факта един­ства рода людского. Впервые в истории тезис, восхо­дящий к древним религиозным книгам — “Мы люди, дети человеческие”, стал не декларацией, а реально зримым фактом. Уже первый облет Ю. Гагариным зем­ного шара выявил диалектику огромности и конеч­ности дома людей — поверхности земного шара. Когда-то русский поэт С. Есенин сказал: “Лицом к лицу, лица не увидать”, и, наверное, нужно было оторвать­ся от земной поверхности, уйти в ближний Космос, чтобы осознать узость, увидеть не разрозненный, а еди­ный человеческий мир.

Участие в космических полетах дает членам кос­мических экипажей поистине вселенское, глобальное видение. И кто хотя бы раз увидел Землю “со сторо­ны”, “всю сразу”, из космического пространства, тот действительно проникается пониманием единства че­ловечества. Хорошо об этом сказал после полета ас­тронавт из Саудовской Аравии Султан Аль-Саду: “Пер­вые один-два дня на орбите каждый показывал на свою страну. Третий и четвертый день мы показывали на континенты. На пятый день мы видели только Зем­лю”. Один из беллетристов, писавший о космонавти­ке, применил образное выражение “серп земли” — именно так увидели в черноте Космоса Землю космо­навты, побывавшие на Луне. Но это поэтические об­разы, а не теоретические констатации. Они помогают увидеть суть проблемы, но для того, чтобы ее понять, нужен теоретический анализ.

Заметим, что выход в Космос был реально ускорен и детерминирован не только и не столько теоретичес­кими прогрессивными высоко гуманистическим и иде­алами, сколько былой борьбой противоборствующих сил на мировой арене, противостоянием военных бло­ков, наращиванием разрушительных сил. Не надо за­крывать глаза на то обстоятельство, что ракеты, ко­торые вывели в Космос Ю. Гагарина и первых американских астронавтов, создавались прежде всего как носители ядерных боеголовок. В этом сказались трагичность и “хитрость” истории, глубокая противо­речивость технико-технологического и социального процессов. Парадоксальный факт — то, что непосред­ственно создавалось для целей, не способствующих единению человечества, в глубинном своем основании было средством, прокладывающим путь к его единству.

Какие же из последствий в общественном созна­нии, вызванных выходом в Космос, значимы для еди­нения, а не для расчленения человечества? Прежде всего это первое предприятие человечества, которое могло осуществляться национальными или региональ­ными силами лишь в самом начале. Фронтальный вы­ход за рамки ближнего Космоса не под силу ни одной отдельно взятой стране, ни России, ни США. Нелиш­не заметить, что за 36 с лишним лет Космической эры ни одна страна, кроме названных, не смогла са­мостоятельно произвести полет человека в Космос. И поэтому далеко не случайно в первые десятилетия Кос­мической эры возникла практика организации меж­дународных экипажей.

Когда-то, когда человечество только возникало и жило небольшими группами, отдельными друг от дру­га, в общественном сознании этих сообществ возни­кла антитеза “мы — они”. Она лежала в основе этни­ческого самосознания. История языка свидетельствует, что очень часто этноним (самоназвание) какого-либо рода или племени означал одновременно понятие “люди”. Как бы утверждалось, что “мы” — это люди, а “другие” — не совсем люди, или даже совсем не люди. Очень хорошо проанализирована эта проблема в книге Б. Поршнева “Социальная психология и ис­тория”. Такая ситуация в общественном сознании была отражением реальности существования раздельного че­ловечества. Социально-психологический феномен “мы — они” лежал и лежит в основе националисти­ческих, шовинистических идей и теорий. К сожале­нию, он не изжит и до сих пор, и что трагически — гальванизируется.

Слово “земляне” — люди земли — стало широко использоваться после прорыва человека в Космос. В публицистику и художественное сознание оно вошло сразу же после начала космических полетов. И те идеи, которые в прошлом зарождались лишь у отдельных гуманистов (гуманистические идеи раннего христиан­ства, гуманистическое сознание Возрождения), стали проникать в массовое сознание. Они до сих пор не вошли еще в достаточно полной мере в сферу полити­ческого сознания (подробнее об этом мы будем гово­рить в последующем), но они уже обнаруживаются в международно-правовых документах, утверждаются в выводах науки.

Сейчас уже даже в детских энциклопедиях приво­дятся слова Нейла Армстронга, сказанные им 20 июля 1969 года. В этот день Н. Армстронг, американский астронавт, стал первым человеком, чья нога ступила на поверхность Луны. Он сказал: “Это маленький шаг для одного человека, но огромный прыжок для всего человечества”. Крепко и точно было сказано.

Характерно, что на 7-м конгрессе Международной астронавтической федерации директор НАСА — Джон Флетчер заявил, открывая конгресс: “Я хотел бы здесь говорить как сын семьи человеческой...”, во имя про­гресса, счастья и блага всех людей Земли. Понадоби­лось не одно десятилетие для того, чтобы эта мысль стала достоянием не только наших граждан, но и лю­дей других стран. Приведенное выше высказывание Джона Флетчера наглядно свидетельствует об этом. Стоит оговориться, что, к сожалению, тогда это была лишь обнадеживающая декларация. Реальное сотруд­ничество СССР и США, начатое программой “Союз— Апполон”, лишь через 20 лет, в 1995 г., получило развитие.

Какие же факторы, характеризующие космотехническую деятельность человека, делают общечеловечес­кое сотрудничество безусловной необходимостью? Наи­более полно их характеристика дана академиком А. Д. Урсулом в ряде его работ. Первое, на что следу­ет указать, это характеристика космической деятель­ности как одной из наиболее интегральных форм от­ношений человека и природы. Всякая деятельность предполагает взаимодействие объекта и субъекта. Космос, представленный как сфера деятельности, не по­хож на какой-либо другой объект, с которым сталки­вается человек на земной поверхности. Он безграни­чен и неисчерпаем. Если неисчерпаем “электрон”, то тем более характеристика неисчерпаемости присуща космическому бескрайнему простору, таящему в себе множество неизведанного.

Стоит поставить вопрос — а зачем люди осваивают Космос? Разве мало дел на Земле? Что двигает людь­ми — научно-познавательное любопытство или насущ­ные нужды рода человеческого? Отвечая на этот во­прос, следует сказать, что, конечно, на начальных этапах освоения Космоса приоритет остается за дея­тельностью, которую можно назвать геокосмической. Уже сегодня развитие ряда отраслей производства на Земле нельзя решить без созданных людьми инже­нерно-космических объектов — изучение геологичес­кого, метеорологического и других состояний разных регионов земного шара, спутниковая связь и телеви­дение, зарождающиеся возможности создания в кос­мосе новых материалов и сплавов и многое другое. Все это показывает, что освоение космического про­странства дает возможность лучшего взаимодействия с самой Землей и ее природой. Глобальная служба погоды, возможность выноса в будущем вредных про­изводств за пределы Земли, использование невозмож­ных в условиях земного тяготения технологий, энер­гетические задачи — все это направлено на Землю. Вероятно, не нужны специальные доказательства того, что названные виды деятельности далеко выходят за пределы национальных границ. Именно поэтому еще в 1967 году ООН принял документ о принципах деятель­ности государств при исследовании и использовании кос­мического пространства, включая Луну и другие небес­ные тела. Этот документ запретил “национальное присвоение” какой-либо части космического простран­ства.

Вместе с тем следует сказать, что выход в Космос не может ограничиваться лишь вопросами геокосми­ческими. Еще К. Циолковский говорил, что его рабо­та над ракетой не имела самодовлеющего характера. Это была не цель как таковая, а средство, средство для того, чтобы осуществить возникший еще в антич­ности девиз “пер аспера ад астра” (через тернии к звездам).

Очень ярко сказал о воздействии выхода в Космос на проблему единства человечества известный русский писатель Леонид Леонов. В канун 1987 года он гово­рил: “Древние не зря называли тернистый путь чело­веческого развития дорогой к звездам. Если оглянуться с достигнутой вершины на историю человеческого воз­вышения от колыбели в перегретой архейской лагуне до нашего безоговорочного нынешнего гегемонства, лег­ко просматривается, на мой взгляд, сквозная идея этого движения, — и пускай сведущие мудрецы подскажут мне какую-то иную, более достойную человеческого зна­ния цель! Разведка неба — вот содержание человечес­кого прогресса. Стихийное вначале стремление, оно с течением времени становилось все сознательней: заос­трить взор, протянуть руку в глубь Метагалактики, — настолько утончить пальцы и осязание, чтобы по сво­ему усмотрению перемешать мельчайшие .кирпичи микрокосмоса. И таким образом, с одной стороны, уве­личить прочность вещества, чтобы не плавилось на космических скоростях, когда испаряются и метео­ры, а с другой — создать предельной емкости горю­чее, — гореть на всю трассу до Полярной звезды! — чтобы род людской смог преодолеть земную тягу и умным посевом разбрызгнуться по Большой Вселен­ной...!”

Конечно, это слова не ученого, а писателя, однако в них содержится глубокая идея, мимо которой не может пройти философ. Эта идея касается места и значения реального бытия человечества во Вселенной. Эта идея придает смысл роду людей, который уже трудно замкнуть в рамки прошлой истории человечества. Она устремлена к будущим поколениям, рас­смотрению человека как универсальной силы приро­ды.

В самом деле, бытие человека тем и характерно, что никогда не замыкается в рамках наличной ситуа­ции. Оно не может не выходить за эти рамки. Важ­нейшая особенность человеческой культуры состоит в постоянном перешагивании через достигнутое, непре­кращающемся качественном обновлении. И, решая се­годняшние задачи, какие бы они ни были важные, мы не можем остаться “приземленными” лишь на их уровне.

Практический выход в Космос требует пересмотра былых представлений, в том числе и представления о родовом бытии человека. Да, человечество было разъ­единено на государства, этносы, поколения и так да­лее, и это разобщение нынешним человечеством еще не преодолено. Однако не будет ошибкой утвержде­ние, что общей тенденцией всемирного развития явля­лась и является тенденция к единению. К единению, не исключающему разнообразия, а предполагающему его, но все-таки к единению. Эту тенденцию понимали и старые философы. Стоит напомнить, что еще Фейер­бах отмечал, что “отдельный человек” как нечто обо­собленное не заключает человеческой сущности в себе ни как в существе моральном, ни как в мыслящем. Человеческая сущность налицо только в общении, в единстве человека с человеком. Конечно, Фейербах понимал это единство человека с человеком в рамках локальных сообществ. Но общая идея ясна. Подлин­ное развитие всех и каждого возможно лишь тогда, когда будет обеспечено единение всех и каждого на всех уровнях человеческого бытия — от малой груп­пы до человечества.

Конечно, человек, каждый из нас для полноценного развития, подлинной самореализации нуждается в достижении определенного обособления в обществе, во внутренней духовной жизни, в разговоре с трансцендентным и с самим собой. Рефлексивность человечес­кого сознания, его самообращенность не исключает даже уединения, более того, обособление и уединение в наши дни оказываются тем, чего не хватает многим для противостояния нивелирующему конформизму. Однако рефлексия, направленная на обособление, уеди­нение, не должна вести к одиночеству, индивидуалис­тической замкнутости. Эгоистическое и эгоцентристское противопоставление обществу, социальной группе, окружению губит человека. Другой стороной обособ­ления выступает идентификация, отождествление себя с группой, сообществом, с социумом. Солидарность с общностью семейной или этнической, профессиональ­ной или социально-структурной выявляет действитель­ную сущность человека. Она поднимает его над узки­ми рамками собственного индивидуального бытия.

Прав был А. С. Макаренко, утверждая, что масш­таб человека во многом определяется тем, с какой об­щностью он себя идентифицирует. В прошлом отдель­ному человеку трудно было отождествлять себя со всем родом людским. Выход в Космос создает предпосыл­ки для той умонастроенности, когда каждый начина­ет ощущать себя сыном Земли.

Вернемся к вопросу о тех технико-технологичес­ких предпосылках, которые выявили целостность рода людей. Пожалуй, первое, на что нужно обратить вни­мание — это формирование на базе достижений прак­тической космонавтики нового научного направления — космического природоведения. Сеть искусственных спутников Земли на разных орбитах, работающих в различных режимах, позволила выявить возможнос­ти общепланетарных и крупнорегиональных процес­сов. В огромной мере расширились возможности для получения информации для физико-географических и социально-географических представлений. Дистанци­онное зондирование Земли из космоса, космические фотографии земной поверхности, создание постоянных орбитальных станций, все это позволяет во внеземном масштабе изучать природные ресурсы. Особенно остро значимость освоения космоса для утверждения единства людей, единства Земли обнаруживалась в свя­зи с перспективой развития космической индустрии.

Процесс создания космического производства в свое время дальновидно предвидел К. Э. Циолковский. В своей классической книге “Исследование мирового про­странства реактивными приборами” (вариант 1911— 1926 гг.) он говорил о будущем включении планет солнечной системы в сферу добывающей промышлен­ности Земли, о создании в космосе индустрии как та­ковой и пр. Сегодня это становится явью. Характери­зуя космические способности человечества, можно выделить в общих чертах такие направления: косми­ческая энергетика, космическая добывающая промыш­ленность, космическая перерабатывающая промышлен­ность, космическое строительство, экологическая индустрия. Можно сказать, что сегодня эти возмож­ности реализуются.

Человечество как целое стоит перед фронтальным выходом производства в космос. Особенно разительны успехи в области технологических процессов (сварка в условиях отсутствия тяготения, получение сверхчис­тых материалов и т. д.). Конечно, сегодня производ­ственные возможности космоса используются лишь на поисковом уровне. Процесс космизации охватывает все ступени научного поиска, начиная с его первого шага, с научного эксперимента.

Идущее сейчас в национальных рамках экспери­ментирование не может замкнуться лишь в государ­ственных границах. Космическая индустрия в перспек­тиве станет делом общечеловеческим. К этому ведет и мировая тенденция интенсификации производства, а также ограниченность земных ресурсов, которая фак­тически ставит предел экономическому развитию. Кос­мос же в силу своей абсолютной неисчерпаемости создает предпосылки для интенсивного развития производительной деятельности. Его освоение настолько тесно связано с развитием современной научно-тех­нической революции, что в литературе (Е. Фадеев) даже высказывалась идея, что создание космизированного и космического производства можно будет рас­сматривать как ее венец и завершение. Такой вывод, конечно, спорен, однако несомненно, что космичес­кая индустрия окажет существенное воздействие не только на технику и технологию, но и на междуна­родные производственные отношения, а в итоге на все мировое хозяйство.

Речь идет не о мировом рынке, который возник задолго до космической эры, а именно о формирова­нии планетарного хозяйства. Экономисты мира в пос­ледние годы активно обсуждали эту проблему. Не включаясь собственно в экономические споры, хочет­ся подчеркнуть, что всемирное хозяйство в наши дни не сводится лишь к сумме национальных хозяйств, связанных системой разделения труда. Становление мирового хозяйства, как объективная реальность, это уже несомненный факт.

Все изменения производственных экономических от­ношений работают на укрепление идеи целостности человечества. Надо сказать, что к проблеме единства человечества в связи с космизацией деятельности воз­можны различные подходы. Ряд авторов полагают, что роль космоса в единении человечества связана с неразрешимостью земных проблем непосредственно на планете. Американец Ф. Дайсон утверждал, что три великие силы: вооружение, нерегулируемый рост на­родонаселения и загрязнение отходами требуют объ­единения человечества. Иначе говоря, объединяются люди лишь для того, чтобы малыми группами бежать с Земли, расселяться на космических островах, рассе­ляться во Вселенной.

Вряд ли можно согласиться с такой пессимисти­ческой позицией. Видимо, правильнее будет сказать, что объединение человечества — это показатель его силы, а не слабости. Космическая устремленность объединенного человечества отнюдь не означает призна­ния бессилия в решении чисто земных проблем. На­против, выход в космос — это не дезертирство с Зем­ли, а освоение тех сфер мира, которые повлекут за собой создание условий для решения земных проблем. Сейчас космические экспедиции — вещь весьма доро­гая. Программа “Апполон” с ее 12 пилотируемыми полетами на Луну обошлась США в сумму более 23 миллиардов долларов. Понятно, что экономического эффекта она не дала, тем не менее не будем умалять собственно научной, инженерно-технической и миро­воззренческой значимости этой программы. Вероят­но, будущие проекты (полеты на Марс) могут быть более экономичными, и все-таки они посильны лишь при условии объединения сил разных государств, в перспективе — общечеловеческих сил. Так обстоит дело с космической техникой.

Техническое знание находится на грани естествен­но-научного и социально-гуманитарного. Но для того, чтобы выявить характерные черты человечества, не­льзя ограничиться его естественнонаучным определе­нием. Необходим выход к социально-гуманитарным аспектам. К чему мы и переходим в следующем раз­деле.