Европа Америка Австралия Литературно-библиографический справочник

ПРОПУСК СТРАНИЦ В КНИГЕ […………]

человеческие», они — презренные слабости, которые следует искоренять при каждом удобном случае. Карлик ценит, почти боготворит только силу и действие, власть, богатство и могущество. Он неприятно удивлен тем, что герцог — олицетворение обожаемых им силы и коварства — проводит долгие вечера с маэстро Бернардо (его прототипом в повести служит Леонардо да Винчи) в беседах о таких никчемных и пустых, по мнению Карлика, вещах, как любовь, строение мира, законы жизни и искусства. Карлик в буквальном и переносном смысле «заземлен» писателем:

помимо малого роста, он наделен еще одним физическим недостатком — он не различает на ночном небе звезд. Создавая этот образ, Лагерквист пользуется приемом саморазоблачения героя. Двор герцога, любовная интрига герцогини, война с соседним княжеством Монтанца, вероломное убийство послов во время переговоров о заключении «вечного мира» — все это передается в книге через восприятие Карлика в форме его дневника-хроники. Однако Карлик — не только регистратор событий, он также их участник. Его собственные потуги на «воинственные действия» и возникающая из пустоты души страсть к насилию вызывают у окружающих презрительную и брезгливую насмешку. Но чаще всего и в главном Карлик — орудие невысказанной открыто воли герцога: тот порой не желает пачкать руки преступлением, предпочитая передоверить грязную работу другим. В конце повести по приказу герцога Карлика бросают в тюрьму, но и здесь он не теряет бодрости духа: «Насколько я знаю своего господина, он не сможет долго обходиться без своего карлика».

Произведения

В мире гость: Повести; Рассказы / Предисл. С. Белокриницкой. — М.: Мол. гвардия, 1972. — 300 с.;

Карлик: Роман; Повести; Рассказы / Вступ. ст. В. П. Неустроева. — М.: Прогресс, 1981.— 445 с.;

Смерть Агасфера: Повесть / Пер. Н.Беляковой.— Нева, 1991, № 2, с. 97—118; Улыбка вечности:

Повесть / Пер. В.Мамоновой.— В кн.: Скандинавия: Лит. панорама, М., 1989, вып. 1, с. 265—323. Bodeln.— Stockholm: Bonnier, 1943.— 155 s.; Dvargen.— Stockholm: Bonnier, 1944.— 280 s.; Gast hos verkligheten. — Stockholm: Aldus-Bonnier, [I960]. — 116 s.; Mariamne. — Stockholm: Bonnier, 1967. — 118 s.

Литература

Henmark К. «Framlingen» Lagerkvist.— Stockholm: Raben och Sjogren, 1966.— 169 s.; Malmstrom G. Menneskehjertets verden: Hovedmotiv i Par Lagerkvists diktning. — Oslo: Gyldendal norsk forl., 1970.— 277 s.; Schoier I. Par Lagerkvist: En biografie. — Stockholm: Bonnier, 1987.— 544 s.

— родился в состоятельной крестьянской семье в Смоланде — лесистой и гористой местности на юге Швеции. Увлекался идеями народничества и социализма, долгое время занимался журналис­тикой (был провинциальным газетчиком — репортером, редактором и издателем). Его первый удачный психологический роман «Раскены» (1927) посвящен семейным преданиям и воспомина­ниям, далее последовала дилогия о столкновении деревенской культуры с индустриализацией и урбанизацией 1920-х гг.— романы «Далеко от шоссе» (1929) и «Сжатые кулаки» (1930). Ту же проблему, хотя и более углубленно, писатель разрабатывает в полуавтобиографической трилогии о Кнуте Торинге — редакторе популярного еженедельника, отвергающем городской стиль жизни и возвращающемся к «корням», с которыми рвал в юности. Жизненный идеал герой находит теперь в деревенском сообществе тружеников и патриархальной идиллии на собственном участке земли — романы «Плохо по поведению» (1935), «Бессонница» (1937), «Дай нам землю!» (1939). Мотивы почвенничества и идеализации природного начала в человеке свойственны и стоящей особо повести «Мужняя жена» (1933), написанной, по-видимому, под влиянием Д.Г.Лоуренса. Отчасти они присущи и историческому роману из эпохи XVII в. «Скачи нынче же ночью!» (1941) — энергичному отклику писателя на политику нейтралитета и пособничества нацизму, которая проводилась правительством Швеции в начале 1940-х гг. В эти же годы военной поры Муберг пишет тоже отчасти автобиографический роман «Солдат со сломанным ружьем» (1944), в котором рисует детство, юность и возмужание человека, становящегося убежденным и идеалистически настроенным социалистом, а также дает панорамное видение развития шведского общества в период его демократизации от начала XX в. до конца 1920-х гг. Но все же высшим своим человеческим и литературным достижением Муберг считал прославивший его имя «переселенчес­кий» цикл романов: «Эмигранты» (1951), «Иммигранты» (1952), «Поселенцы» (1956) и «Последнее письмо в Швецию» (1959). Написав тетралогию, Муберг, по его собственным словам, восполнил пропущенную официальной наукой главу истории Швеции — о продолжавшемся большую часть XIX в. многомиллионном исходе из страны наиболее энергичной и в то же время обездоленной

части ее населения, эмигрировавшей в США. На основе изучения многочисленных документов и воспоминаний писатель представил в своих книгах судьбу шестнадцати снявшихся с родных мест крестьянских семейств, отправившихся в штат Миннесота. Он анализирует причины их отъезда (недостаток жизненного пространства на родной, но бедной земле Смоланда, сословное неравен­ство, религиозные и судебные гонения) и по-библейски размашисто и энергично живописует нелегкий процесс врастания чужаков в новый порядок жизни и одновременно его обновления (действие романа отнесено к 1840—1860-м гг.). По существу переселенцам приходится переучиваться жить — людям, воспитанным в жестких рамках сословно-иерархического общества, свобода дается нелегко. Историческая тетралогия Муберга имела у читателя большой успех: сразу же после выхода за ней закрепилась слава классического произведения шведской литературы XX в., чему немало способствовал и успех созданных Я.Труэллем кинофильмов по ее мотивам. В последующем творчестве Муберг еще не раз обращался к историческим темам, примером чему могут служить роман «Страна предателей» (1967), описывающий сопротивление крестьянского населения южной Швеции участию в братоубийственной войне с датчанами в XV) в., и двухтомная «Моя шведская история» (1971—1972), в которой отслеживается жизнь народа, а не тонкой его прослойки из вельмож и монархов, — попытка, с точки зрения историографии, небесспорная, но интересная, и к тому же уже имевшая прецедент: начиная ее, Муберг шел за Стриндбергом, создавшим в свое время крупное сочинение в том же роде. Аналогию между этими двумя писателями можно было бы продолжить и далее: как и у Стриндберга, все произведения Муберга несут на себе отпечаток очень яркой и самобытной индивидуальности их создателя. Всю свою жизнь, оставаясь в том, что касалось отношений в литературной среде, одиночкой, Муберг сохранял редкую независимость суждений и неприятие литературной моды. Несмотря на демократичность и народность, он не был «человеком толпы», хотя превыше всего ценил часто прилагаемое к нему клише «народного писателя», которым он в сущности был и останется в шведской литературе.

Избранное / Предисл. и примеч. Н.Беляковой и Ф. Золотаревской. — Л.: Худож. лит., 1978.— 632 с.; Твой срок на земле: Роман / Пер. Ю.Яхниной; Предисл. Ф. Золотаревской. — М.: Прогресс, 1981.- 256 с. [Utvandramas tetralogi]: Utvandrama; Invandrama; Nybyggama; Sista brevet till Sverige.— Stockholm:

Bonnier, 1959-1960.- 508 s.; 539 s.; 589 s.; 366 s.

Литература

Борген Ю. Предатель — кто это такой? / Пер. Е. Серебро.— В кн.: Борген Ю. Слова, живущие во времени, М., 1988, с. 288-292.

Eidevall G. Vilhelm Mobergs emigrantepos. — Stockholm: Norstedt, 1974. — 358 s.; MSrtensson S. Vilhelm Moberg.— Stockholm: Bonnier, 1956.— 232 s.; Platen M. v. Den unge Vilhelm Moberg.— Stockholm:

Bonnier, 1978.- 342 s.

— писатель, член Шведской академии, лауреат Нобелевской премии по литературе за 1974 г. (совместно с Харри Мартинсоном). Родился на крайнем севере Швеции в семье каменщика. Из-за нужды был отдан на воспитание близким родственникам, но уже в 13 лет уходит от них и начинает самостоятельную жизнь. К 19 годам Юнсон успел поработать землекопом, батраком, электро­монтером, штукатуром, сплавщиком леса, продавцом и киномехаником. В автобиографическом образе, созданном им позднее в четырех повестях, получивших общее название «Роман об Улофе» (1934—1937), Юнсон, может сам того не желая, вывел типичного героя эпохи — представителя именно того поколения, трудами которого Швеция превратилась в страну социального согласия и достатка. Одновременно тетралогия может восприниматься как история разрыва героя со своей первоначальной средой: ощущая полную солидарность с простыми рабочими людьми (и отнюдь их не идеализируя), он сознает: его место не среди них, а в волшебном мире литературы — античной и классической, захватившей его еще в детстве. В конце «Романа об Улофе» герой становится убежденным социалистом и организатором забастовки — таким был и Юнсон, но между молодым радикалом, сотрудником крайне левого журнала «Бранд», и профессиональным писателем, автором романа о своей юности, пролегло десятилетие исканий и работы (не только литературной, но иногда и мойщика посуды в .ресторане) в Берлине и в Париже, где Юнсон знакомится с творчеством М. Пруста и А. Жида, Т. Манна и Дж. Джойса, с теориями 3. Фрейда и А. Бретона. Влияние европейского модернизма сказалось примерно на десятке написанных в это время книг очень разного стиля и достоинства: самые примечательные из них — романы «Комментарий

— роман-парафраза гомеровской «Одиссеи». Герой его отнюдь не спешит на родину: Одиссей счастлив с Калипсо на ее острове и отправляется на Итаку лишь под сильным нажимом богов, против своей воли. Он предвидит последствия, которые может вызвать избиение женихов: оно неизбежно поднимет новую волну мести и насилия, которая распространится далее, поднимая другие волны, — и так через века! Боги устанавливают законы поведения людей, но равнодуш­ны к их судьбам и переживаниям. Но кто же тогда сами боги? Быть может, они — порожде­ния бессознательных порывов со стороны людей, живших в незапамятном прошлом? (Так рас­суждает встречающий Одиссея на Итаке пастух Эвмей.) Но тогда они тоже смертны и могут когда-нибудь умереть? Нужно подчиняться воле богов (иной модели поведения не существует), но оспаривать их решения и сомневаться в их справедливости — прямой долг человека и его надежда: ведь если боги когда-нибудь все же умрут, человек станет свободным, он сможет установить на земле свой человеческий порядок — по собственному разумению и согласно другим порывам. Одиссей согласен с Эвмеем, он следует его совету и безжалостно уничтожает женихов, поступая так, как велят ему боги (и сюжет поэмы). Однако он понимает человеческую неспра­ведливость совершенного им убийства. Отныне он будет жить с чувством вины, но тем самым обретет свободу.

Зимняя игра: Рассказы / Сост. С. Белокриницкая; Предисл. К.Мурадян.— М.: Известия, 1986.— 160 с.; Прибой и берега: Роман; Рассказы / Сост. и предисл. А.Мацевича.— М.: Радуга, 1988.— 656 с.

Grupp Krilon; Krilon sjalv; Krilons resa: In 3 bd.— Stockholm: Aldus-Bonnier, 1966; Romanen om Olof. — Stockholm: Bonnier, 1986. — 651 s.; Strandemas svall: En roman om det narvarande. — Stockholm: Bonnier, 1946.- 598 s.

Литература

Йонсон, Эйвинд. — В кн.: Лауреаты Нобелевской премии: Энциклопедия, М., 1992, т. 1, с. 485—489. Lindberger Ц. Norobottningen som blev europe. — Stockholm: Bonnier, 1986. — 383 s.; Orton G. Eyvind Johnson.— New York: Twayne, 1972.— 160 p.

— поэт, член Шведской академии языка и литературы, лауреат Нобелевской премии за 1974 г. (разделил ее с Эйвиндом Юнсоном). В 6 лет потерял отца, капитана дальнего плавания. Вскоре после этого мать Харри с одной из его семи сестер, надеясь устроить будущее семьи, уехала в Америку, откуда не вернулась. Оставшиеся одни, дети были розданы по крестьянским домам деревни, где жили Мартинсоны. Впоследствии Харри переменил немало воспитательных учрежде­ний, пока в 1917 г. не нанялся юнгой на корабль. В 1920—1927 гг. он плавал матросом и кочегаром на судах, заходивших в крупнейшие порты Африки, Азии и Америки, не раз сходил на берег и не возвращался на борт обратно, сменив за свою морскую жизнь около 14 кораблей. Начавшийся туберкулез навсегда списал Мартинсона на берег: распрощавшись с морем, он начинает писать стихи и ведет вольный, беспорядочный образ жизни, пока опеку над ним не берет на себя шведская писательница Муа Шварц, ставшая вскоре его женой. Годы странствий, экзотика дальних стран и жизнерадостный характер поэта вполне отразились на его красочных и пластичных стихотворе­ниях, создаваемых в 30—50-е гг. (лучшим среди его сборников, хотя и не свободным от влияния Р.Киплинга, У.Уитмена, К.Сэндберга и Э. Ли Мастерса, считается «Кочевник», 1931), путевых очерках — книги «Путешествия без цели» (1932) и «Прощай, мыс!» (1933) и автобиографических романах «Крапива цветет» (1935) и «Путь в жизнь» (1936). Наиболее оригинальным из его прозаических произведений считается все же роман «Путешествие в страну звона» (1948), описы­вающий в романтических тонах скитания бродяг-философов по дорогам Швеции, а лучшей частью творческого наследия в целом — стихи, которые он писал всю жизнь, публикуя лишь незначи­тельную их часть. Главной темой поэзии Мартинсона всегда оставалась взаимосвязь микрокосма, человеческого мира и макрокосма, а также отношения природы с человеком и современной цивилизацией. Наиболее полно излюбленная мысль поэта о необходимости поддержания равновесия между природным началом и творческой мыслью человека (одновременно созидательной и разру­шительной) была воплощена им в самом значительном его поэтическом произведении — анти­утопии «Аниара».

— поэма, имеющая иронический подзаголовок: «Эстрадное ревю о человеке, времени и простран­стве». Совершающий рейсовый полет с Дорис на Планету Тундр (так называются в 43-м веке Земля и Марс) голдондер «Аниара», едва избежав столкновения с крупным астероидом, терпит аварию и теряет управление. К счастью для его восьми тысяч пассажиров и экипажа, жизнеобес-печивающие системы корабля продолжают работать, что, однако, не делает участь людей много лучше: ни вернуться назад, ни связаться с Дорис голдондер не может, он обречен лететь по инерции в космической пустоте к недостижимому созвездию Лиры. Тем самым люди на борту «Аниары» предоставлены только самим себе. Очень скоро среди них расцветает культ чувственных удовольствий и возникают разного рода экзотические религиозные секты. Хотя более всего пас­сажиров «Аниары» занимает Мима — одушевленная машина, по своей воле улавливающая визу­альные и звуковые картинки происходящего во всех уголках Вселенной, где существует жизнь. Через шесть лет пути Мима передает на корабль страшное видение с родины пассажиров — из Дорисбурга: под огнем «фотонотурба» он превращается в пар. Не в силах выдержать зрелища человеческих страданий Мима отказывается работать и саморазрушается. С ее утратой люди теряют последнюю ниточку, связывавшую их с человечеством. Из их внутренних монологов, которые записывает лирическое «я» поэмы — инженер, обслуживающий Миму, складывается довольно мрачная картина состояния человечества в 43-м веке. Природные ресурсы Земли и Марса истощены,

а Земля заражена радиоактивностью — следствие ведущихся почти непрерывно атомных войн между странами и планетами. Рейс «Аниары» с Дорис на Планету Тундр — один из тысяч: ими перевозят переселенцев с Земли на обитаемые и пока еще чистые регионы Марса — его Тундры 1, 2, 3 и т. д. Условия существования диктуют господствующую тоталитарную систему власти, которая автоматически переносится на корабельные порядки. Голдондером «Аниара» командует Шефорк, бывший начальник лагерей смерти на Венере. Правда, после аварии властные амбиции Шефорка обессмысливаются — люди, приговоренные к пожизненному заключению в космосе, не имеют иллюзий и никого не боятся. На 24-м году полета энергетические ресурсы «Аниары» подходят к концу, а большая часть ее жителей уже или ушла из жизни добровольно, или умерла естественной смертью. Оставшиеся в живых собираются у подножия немой Мимы, их бывшей утешительницы, и, не дожидаясь катастрофы, добровольно «разрывают связь между временем и пространством». Трагедия их полета закончена. Но Вселенная за бортом «Аниары» жива. Последняя строка поэмы: «Сквозь мир Нирвана движется волной». Природа и Вселенная прекрасны сами по себе — независимо от человека.

Избранное: Поэзия, драматургия, проза / Сост. А. Парин; Предисл. А. Мацевича.— М.: Радуга, 1984.— 592 с.; Крапива цветет / Пер. под ред. А.В.Ганзен.— Л.: Худож. лит., 1939.— 343 с.;

[Стихотворения].— В кн.: Современная шведская поэзия, М., 1979, с. 80—102.

Aniara: En revy om Manniskan i tid och mm.— Stockholm: Bonnier, 1956.— 217 s.; Dikter: In 2 Bd. —

Stockholm: Bonnier, 1974; Vagen till Klockricke.- Stockholm: Bonnier, 1955.- 279 s.

Литература

Мартинсон, Харри.— В кн.: Лауреаты Нобелевской премии: Энциклопедия, М 1992 т 2 с

Erfurth S. Harry Martinson och Moa.— Stockholm: Bonnier, 1987.— 242 s.; Tidestrom G. Ombord pa