FZ, Los Angeles, August 7, 1971 Вопросы, вопросы, вопросы наводняют разум думающего молодого человека

++ Каплан, между прочим, подлинная фамилия Ховарда Кейлана.

* Чудесная игра слов, первосортная шутка. Oh Mein Papa – невероятно популярный в начале пятидесятых вальсок Эдди Фишера (Eddie Fisher). Имя Фишер звучит, как "fissure". Fissure, подсказывает Миллер – трещина, расщелина, излом. В общем, в русском варианте получается, что-то вроде

– Билли произвел «В бананово-лиловом Сингапуре» с земной корой.

** Chief Redden – суровый шеф лос-анджелесской полиции, времен усиленного воспитания молодежи и юношества резиновыми палками.

*** Big John Masamanian – набившее от бесконечных радиоповторов оскомину имя автогонщика в любимой калифорнийскими пивохлебами формуле Funny Cars.

**** white albums ... with the pencil on the front – белым альбомом с карандашной обложкой на глумливом групповом жаргоне звался Fillmore East, June 1971.

***** Elliot Robert – менеджер группы Crosby, Nash, Still and Young

15. WAKA/JAWAKA 05/07/72

FZ

Tony Duran – slide guitar, vocal

Don Preston – piano & Mini-Moog

Sal Marquez – many trumpets & chimes, flugel horn, vocal

Mike Altschul – baritone sax, tenor sax, piccolo, bass flute, bass clarinet

Bill Byers, Ken Shroyer – trombone & baritone horn

Joel Peskin – tenor sax

Erroneous (Alex Dumchowski) – electric bass, fuzz bass, vocal

Aynsley Dunbar – drums, washboard, tambourine

Chris Peterson, Janet Ferguson – vocal

Jeff Simmons – Hawaiian guitar & vocal

"Sneaky Pete" Kleinow – pedal steel solo

Big Swifty	[46,47,52]
Your Mouth
It Just Might Be A One-Shot Deal
Waka/Jawaka

Вещь! Две пьесы, две песни. Waka+Jawaka и Jawaka+Waka – образец симметрии с дырочкой для вала посредине.

Весьма любопытна и примечательна история создания первой композиции. В основу Big Swifty, как лично доложил миру ФВЗ в гастрольном буклете The Grand Wazoo (серьезный коллектив с мундштуками и смычками, как же без концерной программки), было положено гитарное соло Фрэнка, вернее, его транскрипция, сделанная трубачом Sal’ом Marquez’ом. Оркестрованная импровизация заняла всю первую сторону оригинального винила.

Кстати, если даже поверить расхожему утверждению, что именно отсутствие систематического музыкального образования сохранило во всей свежести и оригинальности экстравагантный дичок творческого дара Заппы, то бесспорно и другое: как раз пренебрежение уроками элементарного чистописания делало гения порой совершенно беспомощным перед простой ремесленной задачкой. В частности, он не мог, не умел или затруднялся, в чем признавался, между прочим, без стеснения и неоднократно, транскрибировать свои собственные концерные изыски. Написать, аранжировать – пожалуйста, а вот сидеть и тупо разбирать по складам – увольте. Для этих нудных дел в штате композитора почти всегда имелся специальный человек.

И самый знаменитый в ряду таких невидимых стране героев, вне всякого сомненья, Steve Vai, в восьмидесятых из бессловесных переписчиков произведенный сначала в гитаристы группы, а затем еще и чести удостоенный стать персонажем парочки скандальных песен Фрэнка. Свое же первое место – чернорабочего – Стив получил, прислав целый манускрипт транскрибированных им по собственной инициативе гитарных экзерсисов. Потрясенный маэстро немедленно оплатил труды энтузиасту из щедрого расчета – десять долларов за лист, но главное не это, на работу взял, что дорогого стоит, уж конечно. Подарочные листы впоследствии стали основой довольно толстой книги The Frank Zappa Guitar Book, авторами которой по праву могут считаться двое – композитор и его верный оруженосец.

Ну, а первой общедоступной публикацией произведений Фрэнка стала книга, изданная Бог знает на какой неделе, но где-то в промежутке между Waka/Jawaka’ой и Apostrophe’ом. Это The Frank Zappa Songbook Vol. 1 – аранжировки для фортепиано таких стандартов мастера, как Brown Shoes Don’t Make it, Oh No, Let’s Make the Water Turn Black, – всего десятка два, выполненных неутомимым Иэном Андервудом.

FZ

George Duke – keyboards, vocals

Tony Duran – guitar

Erroneous (Alex Dumchowski) – bass

Aynsley Dunbar – drums

Janet Neville-Ferguson, "Chunky" (Ilene Rapaport) – vocals

Mike Altschul, Earl Dumler, Tony "Bat Man" Ortega, Joanne Caldwell McNabb, Johnny Rotella, Fred Jackson, Ernie Watts, Joel Peskin – woodwinds

Sal Marquez – brass, vocals

Malcolm McNabb, Bill Byers, Ken Shroyer, Ernie Tack – brass

Bob Zimmitti, Alan Estes – percussion

Lee Clement – gong

Еще одна порция густого и наваристого Горячего Крысца. Вне всяких сомнений, и титульная The Grand Wazoo (что, кстати, на виниле довольствовалась номером два), и Cletus Порядок-В-Танковых-Войсках, да и Questions с Relief’ом – все, попросту говоря, вещи, кроме, пожалуй, Кальвина, вполне могли присутствовать в оригинальной миске Рагу из Грызунов, гармонировать чудесно и с Peaches, и с Umbrellas. Поскольку замес тот же самый, специфический и неповторимый, называемый, вопреки хмурым рожам ревнителей порядка и закона, джазом Фрэнка Винсента Заппы.

Любопытно, что даже на суровый плац ать-два, тяни-носок, носочек-тяни, три-четыре абсолютного ригоризма Фрэнка ветерок импровизационной музыки приносит дух неотъемлемой от джаза вольности. Да, в студийном, «прописанном от и до» альбоме можно услышать не только царапанье медиатором по грифу самого ФВЗ, но и нечто невиданное – гитарное соло Tony Duran’а в Wazoo, а вслед за ним свободную игру Bill’а Byers’а на тромбоне и живущую саму по себе трубу Sal’а Marquez’а. Еще 25 секунд (уже Cletus’а Все-Ништяк-Чуваки) отдано на откуп саксу Ernie Watts’а.

Очень приятный и чрезвычайно насыщенный альбом. Именно степень плотности материала (по сравнению с не менее милым и крысиным, но чуточку все же более легковесным Waka/Jawaka) и делает его не формальным, а фактическим Hot Rats II.

Ну, а для следопытов, собирателей не только звуков, но и всего прочего художественного помета композитора это еще и кладезь скрытых намеков и тайного подтекста. Этакий ларчик концептуального постоянства, узелок глобальной диалектики Проект/Объект.

Отсылка в старину замшелую (в буквальном и переносном смысле) – это Дядюшка Мясо, являющийся нам в шутейных и типичнейших псевдо-ученых замечаниях к альбому, отстуканных, как водится, одним пальцем на машинке, по утверждению практичного маэстро, дабы не пропадало место на обложке. Впрочем, заглавие – Легенда о Клетусе Тики-Чики-Нормалек и Великом Вазу – нас тут же переносит в будущее, в еще одну, на сей раз не доисторическую, а, у-у-у, внегалактическую фантазию, спроектированную инфантильным воображением нашего гения. Это Hunchentoot, комический мюзикл о внеземных страстях, куски из которого попали в альбом семьдесят девятого Sleep Dirt.

А вот и нет, очередная путаница и наслоение смыслов, поскольку Гранд Вазу, как явствует из уже упомянутого, узором букв бумагу призванного украшать замечания-пояснения, есть исполинского вида каменный мегафон, величьем наполняющий голос Императора Клетуса в минуту торжественного обращенья к подданным:

– Привет, чуваки и чувихи!

Такое вот единство через несопрягающуюся многомерность. Замечательный пример прикладного кубизма.

Занятная игра. Надо? Можно и еще одну грань добавить при желании. Существует, например, довольно остроумное предположение, что само название Grand Wazoo – игра слов, английская транслитерация французкого выражения Grand Oiseau – Большая Птица. Шишка на ровном месте. Вот и рассказ Капитана Говяжье Сердце, из тьмы веков явившийся (см. The Lost Episodes), с предположеньем согласуется. А смысл? Да нет его, скорее всего. И в этом весь принцип, веселый абсурд, эксплуатация склонности человеческого рассудка за непонятным, странным подозревать многозначительность. Фрэнку потеха томленье проницательных умов предчувствовать, и вы, в конце концов, поняв вдруг механизм беззлобного обмана, смехом должны закончить цепочку долгих рассуждений.

Другой характернейший прием художественного надувательства, манипуляции образами и связями демонстрирует единственная песенка альбома For Calvin. На самом деле этот на первый взгляд невнятный поток сознания – не что иное, как бесценные фольклорные заметки в походном дневнике этнографа-дадаиста. Реальность, просеянная через сюрное сито шутника. Действительно, однажды, в период лепки из век отживших рентгеновских снимков обложки альбома Uncle Meat, художник Кальвин Шенкел по дороге в студию, кочумая на белом Mark VIII Jaguar’е пятьдесят девятого года выпуска, что был унаследован Janet Neville-Ferguson, резинкой говорящей блондинкой из 200 Motels, от самого Капитана Говяжье Сердце, тормознул перед светофором на перекрестке Mulholland и бульвара Laurel Canyon. Манипуляции простые, передернуть рычаг, нажать на педаль, секунда, другая, но больше и не требовалось парочке кочующих хиппей, чтобы молча запрыгнуть на заднее сиденье.

– Вам куда? – спросил дружелюбный Кальвин.

МОЛЧАНИЕ.

Поехали. Миновали бульвар, проколесили через Голливуд.

– Тут я сверну направо.

МОЛЧАНИЕ.

Дальше, дальше, прибыли в Мелроуз.

– Ну, я приехал, пока.

МОЛЧАНИЕ.

Малюя-комбинируя, Кальвин время от времени бросал взгляд за окошко, свалили, нет? Куда там, парочка, похоже, прижилась, пристроилась неплохо. Лишь часа через два ацидное наваждение так же внезапно, как явилось, рассеялось. Исчезли! Ха, нет, вернулись через пятнадцать минут с бутербродами, впрочем, лишь для того, чтобы, наевшись, действительно утечь в неведомые дали навсегда.

Такая фотография абсурда на фоне вечного единства и борьбы противоречий системы Проект/Объект. Да-да, опять СС, не пропустите момент возникновенья из беспорядочно резвящихся молекул-звуков For Calvin финальной темы New Brand Clouds из записанного в том же 1972, но попавшего лишь в альбом семьдесят восьмого Studio Tan шедевра из шедевров – The Adventures Of Greggery Peccary.

17. OVER-NITE SENSATION 7/9/73

FZ

Ian Underwood – flute, clarinet, alto & tenor sax

Jean-Luc Ponty – violin & baritone violin

Sal Marquez – trumpet & vocals

Bruce Fowler – trombone

Ricky Lancelotti, Kin Vassy – vocals

Ruth Underwood – marimba, vibes & percussion

Tom Fowler – bass

Ralph Humphrey – drums