Выход, который найден народом

Выход, который найден народом

Все сходились на том, что гитлеровская диктатура — это лишь преходящий момент германской истории и что германский народ освободится от коричневого ига. Но что будет дальше? Здесь мнения расходились. Анри де Кериллис, как подобает французскому националисту, не видел разницы между фашистским режимом и немецким народом и выдвигал программу полного военного ослабления Германии и ее «национального унижения». Немецкие социал-демократы вносили другую идею — идею создания в стране «демократически-парламентарных форм», которые будут «представлять одно из самых сильных препятствий для развязывания агрессии».

Немецкие коммунисты подходили к решониго этой проблемы иначе. Они отвергали идеи де Кериллиса, с правом напоминая, что примененные в Версале рецепты «национального унижения» Германии не только не спасли мир, но дали Гитлеру в руки отравленное оружие реваншизма. С еще большим правом разоблачали коммунисты иллюзии социал-демократов: разве «демократически-парламентарные формы» спасли [519] Веймарскую республику и всю Европу? Вопрос ставился следующим образом:

«Какие гарантии необходимы, чтобы в будущем сделать невозможной агрессию со стороны германского империализма? Мы отвечаем на этот вопрос так: единственную гарантию представляет собой создание демократической республики, коюрая с корнями вырве! фашизм, вырвет из рук империалистических, фашистских кругов германского финансового капитала материальные средства власти и аем самым сделает невозможным повторение развития, совершавшегося от 1918 до 1933 юда Решение принесет не уничтожение Германии, как эго предлагают некоторые зарубежные реакционеры, а ликвидация причин империалистической агрессии, ликвидация власти германского монополистического капитала, создание германской демократической республики»{823}.

Эти слова написал летом 1939 г. Вальтер Ульбрихт. Прошло немало лет, пока этот прогноз смог оправдаться, но историческая справедливость требует констатировать, что только одна немецкая партия дала правильную оценку перспектив развития Германии и могла правильно предвидеть, каковыми окажутся действенные средства предотвращения новой агрессии. Уже давно позабыты рецепты Анри де Кериллиса, от них отказались даже на Западе; уже давно «демократически-парламентарные формы», возрожденные в ФРГ, проявили свою беспомощность. Но то, о чем говорили немецкие коммунисты и за что они беззаветно боролись все годы, — оказалось верным. И не следует удивляться, что программа ликвидации материальной мощи германских монополии и искоренения фашизма была в 1945 г. поднята в Потсдаме до уровня международного обязательства великих держав.

Идеи антифашистов 1939 г., идеи Потсдама 1945 г. сейчас стали государственной программой Германской Демократической Республики. Эта программа впитала в себя все лучшее, что дала история германской нации за многие десятилетия. В этом отношении в ГДР пошли путем, прямо противоположным тому пути, который избрали руководители Западной Германии. Не «большой генштаб» и не премудрость рурских дельцов вдохновляли тех, кто создавал демократическую республику и выполнял международную программу преобразования страны.

С того момента, когда начала существовать Германская Демократическая Республика, перед миром впервые на протяжении [520] всей истории предстало немецкое государство нового типа, ведущее европейскую политику нового типа. ГДР — это немецкое государство, ликвидировавшее на своей территории империалистические монополии, являвшиеся основой любой немецкой агрессии; ГДР — это государство, решительно отказавшееся от всех реваншистских требований и устремлений; это государство, сумевшее в кратчайший исторический срок урегулировать свои отношения с соседними странами — отношения, некогда являвшиеся истоком европейских конфликтов; государство, проявившее всемирно-историческую инициативу в деле создания новых, дружественных отношений с Советским Союзом, решительно порвавшее с роковой традицией отчужденности армии от народа, с традицией передачи ее в руки узкой генеральской касты.

На основе этих новых принципов, которые представляли собой логический вывод из суровых уроков второй мировой войны, оказалось возможным создать немецкие вооруженные силы, которые отвечают интересам как самого немецкого народа, так и интересам народов Европы. Национальная народная армия ГДР пошла именно по этому пути.

Существование и успешное развитие Национальной народной армии наносит удар по целому комплексу легенд, сотканных вокруг немецких военных традиций. Например, можно оценить по достоинству хотя бы один такой факт. Среди руководящего состава Национальной народной армии 72% выходцев из рабочих, 5 % — - из крестьян и сельскохозяйственных рабочих, 12% — из средних слоев. Это означает, что в Германии вполне возможно сформировать армию, которая не находилась бы в руках прусского офицерства и бывших генералов вермахта.

Легенда о «незаменимости» германских генералов опрокинута навсегда. Простые рабочие, ветераны Интернациональных бригад, командиры подпольных отрядов в концлагерях становятся специалистами военного дела так же быстро, как простые немецкие рабочие стали руководителями мощной промышленности ГДР, в которой нет монополии.

Демократическая немецкая армия не только возможность, но и реальность. Летом 1959 г. о ней рассказал в Женеве генерал Карл-Гейнц Гофман — член делегации ГДР на совещании министров иностранных дел и в то время начальник штаба Национальной народной армии. Выступая на пресс-конференции, он заявил:

— Для неисправимых бывших генералов и милитаристов в Национальной народной армии нет и не будет места! [521]

В этой армии, сообщил он, 80% всех генералов и офицеров вообще не служили в вермахте, 12% служили в качестве солдат, 7 % — унтер-офицеров и лишь 1 % — в качестве офицеров.

Когда автор задавал ряду западногерманских политических деятелей и журналистов вопрос, понимают ли в ФРГ роковой смысл того, что бундесвер черпает свои руководящие силы из мутного источника вермахта, то очень часто слышал такой ответ:

— Конечно, у генералов и полковников вермахта дурные традиции. Но где взять других? Ведь это специалисты своего дела...

Этот ответ был поразительно схож с теми аргументами, которые выдвигались в 1945–1946 гг., когда представители немецких антифашистских партий настойчиво требовали смещения со своих постов нацистских заводских директоров, обер-бургомистров, управляющих крупными поместьями. И тогда раздавались стереотипные ссылки на «незаменимость», на «отсутствие других специалистов». В частности, именно так аргументировал американский генерал Дрейпер освобождение из тюрем Флика, Круппа и иже с ними.

В то время подобные аргументы могли производить впечатление на кое-кого из немцев. Но, как гласит поговорка, узнать вкус пудинга можно, лишь съев его. На востоке Германии не побоялись сместить нацистских директоров, убрать коричневых обер-бургомистров и прогнать юнкеров из деревень. Пометало ли это движению вперед? Наоборот, только эти мероприятия сломали вековые традиции прусской государственной мащины, освободили энергию простых трудовых людей. Опыт ГДР показал, что как промышленность, так и немецкий государственный аппарат могут превосходно обойтись без «незаменимых» нацистов. Эти поистине революционные шаги открывают дорогу в будущее, в котором нет места для закоренелых нацистов и военных преступников; но зато его могут найти себе и те, кто заблуждался в прошлом, если они ставят на этом прошлом крест.

Подобный единственно правильный метод был применен и при формировании Национальной народной армии ГДР. Офицерский и генеральский корпус был фактически создан заново. Так, по состоянию на весну 1962 г. среди генералов и адмиралов национальной армии было:

— 8 человек, которые защищали Испанскую республику в рядах Интернациональных бригад;

— 7 человек, проведших годы фашизма в концлагерях и тюрьмах; [522]

— 14 человек, сражавшихся в годы войны в различных странах в рядах великого фронта Сопротивления гитлеризму.

Конечно, кое-кто из буржуазных историков может всплеснуть руками: как, армией руководят люди, которые получили свой военный опыт не в академии прусского генштаба, а в подпольных комитетах, в партизанских отрядах? Но это будет наигранное удивление. Опыт истории показывает, что новый социальный строй приводит на командные вершины новых людей, — так было в годы Великой французской революции, так случалось в период немецких антинаполеоновских войн. Но с еще большей убедительностью подобное правило подтвердила Великая Октябрьская социалистическая революция, создавшая не только новых генералов, но и новую армию. Разумеется, в 1918 г. генерал Макс Гофман надменно смотрел на прапорщиков Дыбенко и Крыленко, на матроса Раскольникова, которые сменили царских генералов и адмиралов. Но армия во главе с бывшими прапорщиками и солдатами смела всех интервентов в гражданской воине и победила Гитлера и его генералов во второй мировой войне.

Создание нового офицерского и генеральского корпуса в ГДР — это лишь одно из многих проявлений процесса нового национального развития немецкого народа, который стал возможным в условиях социализма. Народ, строящий свою жизнь, руководит и ее защитой. Как говорил генерал Гофман, «офицеры Национальной народной армии связаны с солдатами и унтер-офицерами единой классовой принадлежностью, единой целью — служить отечеству, миру и социализму»{824}. В какой немецкой армии это было возможно? Ни в кайзеровской, ни в «малой армии» Секта. Подобного единства нет и не может быть (мы приводили соответствующие признания) и в бундесвере.

Рабочий-строитель Вилли Штоф, который с 1956 г. был первым министром национальной обороны ГДР, не кончал кадетского училища в Лихтерфельде. Когда Франц Йозеф Штраус распевал нацистские песни на занятиях национал-социалистского автокорпуса, Штоф отдавал все свое немногое свободное время изучению научного социализма, борьбе за права рабочих. Во второй мировой войне эти люди были, в прямом смысле слова, по разную сторону фронта: Штраус — в рядах вермахта, Штоф — в рядах подпольных организаций Сопротивления, вместе со всеми честными людьми мира. Эти параллели говорят и [523] за себя и за те государства, которые поручили этим людям посты министров.

Генерал армии Гейнц Гофман, сменивший в 1960 г. Вилли Штофа на посту министра национальной обороны, — такой же выходец из рабочего класса Германии. Он начал свой трудовой путь слесарем и с юношеских лет включился в революционное рабочее движение. Подполье, борьба, лишения — вот был его удел в гитлеровской Германии, в той самой гитлеровской Германии, в которой процветали и преуспевали Хойзингер, Штраус, Цербель, Ферч... В 1936 г. Гофман — офицер и политработник Интернациональных бригад в Испании, политический комиссар XI бригады. До конца второй мировой войны Гофман боролся с гитлеризмом, а с 1945 г. стал одним из тех, кто проводил в жизнь программу демократического переустройства Германии.

Конечно, буржуазные историки имеют все основания быть шокированными: военные министры — рабочие, революционеры! Разве это гармонирует со столетней прусской традицией? Тренер, Гесслер, фон Шлейхер, фон Бломберг — и вдруг каменщик Штоф и слесарь Гофман! Но суровые уроки истории учат, что германские вооруженные силы до тех пор остаются реакционной силой, покуда они находятся в руках реакционных классов и их уполномоченных. Разрыв с «традицией» на самом деле является разрывом лишь с реакцией, но не с прогрессивными традициями немецкого народа.

Генеральский состав Национальной народной армии — один из многих, но убедительных примеров поистине революционных преобразований в германской истории, предпринятых ГДР. Заместитель министра национальной обороны адмирал Вальде-мар Фернер — с 1929 г. участник рабочего движения, затем подпольщик. Другой заместитель министра, генерал-майор Курт Вагнер, провел десять лет в застенках гестапо. Пять лет в Бухенвальде страдал нынешний генерал-майор Национальной народной армии Рудольф Менцель; десять лет скитался по тюрьмам нынешний генерал-майор Кен. В рядах словацкого народного восстания в сентябре 1944 г. получил свое боевое крещение полковник Йозеф Шютц.

Противоречия исторических традиций находят свои отражения в судьбах людей. Нынешние адмиралы Бонна Герлах, Ценкер, Рогге носили офицерские эполеты на кораблях императорского флота, когда простой моряк Кен был в рядах восставших кильских матросов в 1918 г. Генералы бундесвера Ферч, Хойзингер, Треттнер и многие другие мирно сотрудничали с чиновниками гестапо, в застенках которого томились Гейнц Гофман, [524] Кен и Менцель. Адольф Хойзингер подписывал приказы о подавлении словацкого восстания, в рядах которого боролся Йозеф Шютц. Эти люди не знали друг друга, но уже тогда они стояли по «разную сторону баррикад». Поэтому, зная биографии генералов Национальной народной армии, мы можем верить этим людям — антифашистам, рабочим, борцам — в том, что они создают немецкую армию нового типа.

Существование немецкой национальной армии, покончившей с традициями реванша и агрессии, наносит сокрушительный удар и другой легенде — легенде о якобы врожденном «милитаризме» немецкого народа, который не поддается ликвидации. Особая историческая несправедливость, которая совершается ныне на западе Германии, состоит в том, что там пытаются «законсервировать» и поддерживать все отрицательные и опасные настроения, которые остались в душе простого немца со времени гитлеровской диктатуры. Этой задаче подчинена вся пропаганда в печати, а также деятельность специальных реваншистских организаций («солдатских союзов», «землячеств» и т. д.). Ведь нельзя сбрасывать со счетов политической жизни обоих германских государств бывших солдат и офицеров вермахта, которых сотни тысяч. В ФРГ их хотят вернуть к прежнему. В ГДР же идет процесс их политического перевоспитания.

Две мировые войны, развязанные германским империализмом, привели к возникновению в ряде западных стран превратного толкования роли Германии и германского народа. Есть социологи, политики и широкая прослойка «средних людей», которые склонны объяснять все беды «врожденными» качествами немцев.

Надо признать, что события, происходящие в ФРГ, часто дают пищу для таких настроений. Тем выше значение политики ГДР, которая раз и навсегда рвет с роковыми традициями прошлого и играет в Европе новую мирную и связывающую народы роль. Вооруженные силы ГДР были созданы и развиваются только для обороны. Ни разу в истории германской государственности не было такого прецедента, какой создало правительство ГДР своими предложениями Федеративной Республике о совместном ограничении численности войск, об отказе от атомного вооружения, о совместном выходе из военных блоков. Только перед лицом прямой угрозы со стороны НАТО ГДР в 1962 г. ввела всеобщую воинскую повинность (в ФРГ введена в 1956 г.).

Наконец, отметим еще одну важную функцию вооруженных сил ГДР. Существование и деятельность Национальной народной [525] армии разрушают тот «высший принцип» немецкого генералитета, согласно которому Германия может вступать в союзные отношения только лишь с целью агрессии Гитлер учил своих генералов, что союзы можно заключать лишь во имя «завоевания»

НАТО преподносит ту же премудрость немецкому народу сейчас, в новой исторической обстановке В противовес этому вооруженные силы ГДР укрепляют подлинно миролюбивый блок стран, которые своим высшим принципом сделали борьбу за мир, против агрессии.

«Национальная народная армия, — говорил в январе 1959 г первый секретарь ЦК СЕПГ Вальтер Ульбрихт, — имеет огромное значение для всего развития в Германии, ибо она служит национальным, антиимпериалистическим интересам немецкого народа, ибо она охраняет достижения народа в первом немецком государстве рабочих и крестьян, ибо она служит делу миpa»{825} Этот вывод базируется на глубоком социальном содержа нии тех перемен, которые произошли в Германии и сделали возможным строительство социализма на ее территории В то время как бундесвер не способен служить национальным инте ресам народа, Национальная народная армия располагает для этого всеми возможностями Она стоит на стороне прогресса и мира, будучи частью вооруженных сил социалистического лагеря — лагеря мира.

С каждым годом возрастают авторитет и внутренние силы Германской Демократической Республики Сейчас уже нет ни какого сомнения в том, что создание единого демократического германского государства немыслимо без учета и сохранения ве-тшких социальных завоеваний немецкого народа, достигнутых в ГДР. Поэтому и облик национальных вооруженных сил будущей единой Германии должен базироваться не только на уроках прошлого, но также и на конкретном опыте той немецкой армии, которая в краткий исторический промежуток времени уже сумела извлечь эти уроки и создать новый тип немецких вооруженных сил, преодолевших роковые пороки военной организации капиталистической Германии

Когда Советский Союз в январе 1959 г предложил новый проект Мирного Договора с Германией, в него были включены статьи, определяющие общий военный статус будущего единого германского государства Статьи 26-30 проекта предусматривали, что Германия будет иметь свои национальные вооруженные силы, в них не будет разрешено служить бывшим [526] военным преступникам; Германия не должна будет производить или приобретать оружие массового уничтожения, все иностранные войска должны быть выведены с немецкой территории.

Статья 5 проекта Мирного Договора определяла, что Германия не должна будет участвовать в военных блоках и что в связи с этим ФРГ и ГДР должны быть освобождены от своих военных обязательств.

В проблеме заключения германского мирного договора как в капле воды отразилось то острое столкновение сил мира и сил воины, которое разыгрывается на немецкой земле в послевоенный период Это не частная и меньше всего юридическая проблема, хотя юристы смогут с полным правом считать герман ский мирный договор важнейшим документом международно-юридического характера. Глубочайший смысл германского мирного договора и его в шяпие на международную ситуацию [527] заключается в том, что его задачей является ликвидация остатков второй мировой войны.

12 июня 1964 г. в Москве был подписан Договор о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве между Советским Союзом и Германской Демократической Республикой. Договор торжественно провозглашает, что одним из основных факторов европейской безопасности является неприкосновенность границ ГДР. В случае если одна из сторон подвергнется вооруженному нападению в Европе со стороны какого-либо государства или группы государств, другая сторона окажет ей немедленную помощь в соответствии с положениями Варшавского договора. Тем самым Договор является и предупреждением и ударом по расчетам западногерманских реваншистов расправиться с ГДР. Вместе с Варшавским договором и договором между Польской Народной Республикой и ГДР о границе по Одеру — Нейсе он создает неодолимую преграду действиям агрессивных реваншистских сил.

В дни празднования 15-летия Германской Демократической Республики в октябре 1964 г. председатель Совета министров ГДР Вилли Штоф в беседе с автором книги заявил:

Договор о дружбе и взаимной помощи между ГДР и СССР упрочил международные позиции нашей страны.

Этот Договор служит укреплению братских взаимоотношений, которые навсегда объединили наши народы и государства, обеспечивая вместе с тем нашей стране широкую перспективу социалистического развития. В этом историческом Договоре еще раз с предельной ясностью указано, что германский вопрос может быть решен лишь путем переговоров между обоими германскими государствами.

Подписывая Договор о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве, Советский Союз и ГДР еще и еще раз напомнили миру, что до сих пор не заключен германский мирный договор. Эта задача остается на повестке дня. СССР и ГДР призывают все заинтересованные страны приложить для этого новые усилия.

Германский мирный договор не призван ничего менять в факте существования обоих государств, зато он разрядит напряженную обстановку, в которой искра НАТО может привести немецкий народ к новой катастрофе. Создание вольного города Западного Берлина послужит этой высокой цели и единственно может спасти западную часть города от бесславной роли нового Сараева, на этот раз Сараева ядерной войны. [528]

Население ФРГ — за мирный договор

Но есть политические и военные силы, которые не заинтересованы в мирном договоре. Не надо быть ясновидцем, чтобы их определить:

— германский мирный договор не нужен НАТО;

— германский мирный договор не нужен той западногерманской военной корпорации, которая поставила своей целью ревизию результатов второй мировой войны;

— германский мирный договор не нужен тем немецким политикам, которые делают ставку на напряженность, на ее поддержание в течение длительного периода.

Да, эти люди довольны отсутствием договора; они хвалят всех, кому удается затягивать подписание этого документа. Но, перефразируя слова Августа Бебеля, такие похвалы могут заставить каждого честного человека сказать самому себе и всему миру: враги мира хвалят такое положение? Его следует изменить. Ибо кому выгодно, чтобы в течение столь долгого времени не был заключен мирный договор с Германией, не были ликвидированы последствия второй мировой войны? Разве это выгодно немецкому народу? Нет, это выгодно только милитаристским силам. [529]

К середине 60-х годов Западная Германия оказалась на перепутье. Все более неотвратимо перед самыми широкими массами населения ФРГ встает вопрос: как будет развиваться Федеративная Республика, куда ее ведут? Год 1964 — год 50-летия первой и 25-летия второй мировой войны — напомнил с особой силой о необходимости раз и навсегда подвести черту под второй мировой войной. До поры до времени боннским политикам удавалось уходить от ответа на многие вопросы, — но они от этого не переставали существовать. Как говорил великий немецкий поэт: «Гони природу в дверь, она войдет в окно...»

В этой сложной и ответственной ситуации интересы мира требуют, чтобы судьбы ФРГ не решались снова приверженцами тех военно-политических концепций, которые привели Германию к краху в двух мировых войнах. Против этого решительно выступает Германская Демократическая Республика, все передовые силы германского народа.

Миролюбивые силы противопоставляют свою справедливую политику планам западногерманского и американского генералитета. Нет ничего опаснее, чем поддаться гипнозу легенды о «непобедимости» сил германского милитаризма. Эту легенду, опрокинутую в ходе второй мировой войны усилиями великой антигитлеровской коалиции, сейчас пытаются снова преподнести немецкому народу, чтобы навязать населению ФРГ господство военно-монополистической клики. Но этим попыткам сейчас противопоставлена моральная и материальная мощь народов, выступающих единым фронтом за мир.

Гитлер с его генералами потерпели сокрушительное поражение во второй мировой войне.

Генералы без Гитлера могут и должны потерпеть поражение еще до того, как им удастся развязать третью мировую войну.
Примечания

{1} «Der Nationalsozialismus 1933-1945 in Dokumenten», Herausgegeben von W. Hofer, Frankfurt am Main, 1957, S. 10.

{2} Цит. по: 3. Hellwig, W. Weiss, So macht man Kanzler, Berlin, 1962, S. 13.

{3} Это обстоятельство было случайно установлено в 1932 г. австрийскими журналистами. Впоследствии международная пресса не раз иронизировала, что, если бы не случай, нацисты были бы вынуждены вопить на своих сходках «Хайль Шикльгрубер!» (H. Habe, Ich stelle mich, Wien, 1954, S. 218-222).

{4} Первое упоминание о Гитлере р. политических архивах рейхсвера относится к маю 1919 г., когда он был назван в числе «негласных осведомителей» мюнхенского штаба (Е. Deurlein, Hitlers Eintritt in die Politik und die Reichswehr. «Das Parlament», 8. VII. 1959. Beilage).