Глава II Заветы Чингиз-хана

За Великой Китайской стеной простиралась Великая Татария или по-современному Великая степь. На этой территории с 209 г. до н.э. по 155 г. н. эры располагалась Хуннская империя. После распада Хуннской империи образовалась империя жужаней. Род Ашина, объединив вокруг себя кочевые племена обиженные жужанеми, смогла сокрушить империю жужаней, и создать Тюркский каганат. В 742 году власть в Тюркском каганате перехватили уйгуры. Во главе каганата стала уйгурская династия, а каганат стал называться Уйгурским каганатом. В 842 году южносибирские племена кыргызы захватили столицу Уйгурского каганата Каракорум, но у власти не удержались. После междоусобной войны за власть Уйгурский каганат распался. Со второго века до нашей эры по пятый век нашей эры всех кочевников Великой степи называли хуннами (гуннами). В VI–VIII веках общий этноним кочевников Великой степи был «тюрк». После распада Уйгурского каганата на территории современной Монголии, Забайкалья, Хакасии, Алтая в течение последующих 300 лет не было централизованного государства. На этой территории жили разные племена – тюрки, монголы, финно-угры, а на востоке тунгусы.

Кочевой образ жизни у кочевников Великой Татарии был схожий. К XII веку языки народов Великой степи (Татарии) так называемой алтайской языковой семьи еще не слишком отличались друг от друга. Сегодня лингвисты четко делят алтайскую семью на три группы: тюркскую, монгольскую и тунгусо-маньчжурскую. И действительно, современный монгол не поймет якута. Тогда же тюрки и монголы прекрасно понимали друг друга, что значительно облегчало взаимовлияние, а зачастую и полное смешение. По крайней мере, во всех многочисленных случаях контактов татар и монголов, описанных в источниках, нигде не отмечается наличие какого-либо языкового барьера. И если их языки в чем-то не похожи друг на друга, то у них одинаковая синтаксическая система, которая предполагает одинаковую систему рассуждений. Несмотря на незначительное языковое разделение, в основном кочевники Великой степи вели одинаковый образ жизни, жили в одной климатической зоне и имели этническое родство, которое удивляло всех путешественников. Все племена и роды Великой степи почитали культ Неба Тэнгри и поклонялись духам предкам, по современному это называется тэнгрианство. Большое влияние на общество оказывали камы (шаманы). Религия определяет поведение человека, формирует его мировоззрение, его взгляд на окружающее. Таким образом, у всей этой массы людей было общее мировосприятие, мировоззрение и один менталитет. Все эти племена всегда действовали вместе. Все они себя называли татарами (тадарами). Китайцы знали названия наиболее больших племенных объединений, а в маленьких племенных объединениях или родах, которые переплетены были родственными узами, и трудно было разобраться кто есть кто, и какое чье название, они путались и, чтобы не вдаваться в тонкости родовых названий, всех кочевников называли татарами.

Название «татары», как полагают некоторые исследователи, было названием конкретного племени, одним из этнической группы киданей, которые в совокупности составляли племена шивэй. Тюркская и мусульманская письменные традиции распространили название «татары» на все кочевые племена Великой степи, превратив, таким образом, этот этноним в общий политоним. Термин «татары» через древних уйгуров попал в китайский язык и регулярно фиксируется в китайских текстах с 842 г. В XI–XV веках общим этнонимом кочевников Великой степи был «татар». Этот странный факт, что имя «татары» скоро стало обозначать всех тюрков, всех степняков Восточной Европы, Центральной Азии и Сибири, не случаен, поскольку он, должно быть, свидетельствовал о том, какое важное место занимал этот народ в тюрко-монгольском конгломерате.

Исходя из собирательного значения термина татар, средневековые китайские историки делили восточные кочевые народы на три раздела: белые, черные и дикие татары.  Кочевники, которые жили вдоль Китайской стены, жившие южнее пустыни Гоби, были в союзе с Северным Китаем, китайцы называли их белыми татарами. «Белые татары» «Ак татар» (по-китайски «бай-да-да»). Китайцы также их именовали «шу да-да», т.е. «спелые, созревшие татары», потому что они близко подошли к культурному уровню китайцев. К «белым татарам» относились тюрки онгуты (потомки шато). От своих повелителей, киданей, и от соседей, китайцев, онгуты – кочевники усвоили элементы цивилизации взамен утраченной самостоятельности. Они одевались в шелковые одежды, ели из фарфоровой и серебряной посуды, имели наследственных вождей, обучавшихся китайской грамоте и конфуцианской философии.

Тех, кто жил подальше от Китая и не хотел принимать китайскую культуру и враждебно относился к китайцам, называли черными татарами («кара татар» – «темные», «непросвещенные»). Кара татар (по-китайски «хэй да-да», по-монгольски – «хара-татар»). «Черные» татары занимали открытую степь к северу от пустыни Гоби и подчинялись своим ханам, никому ничего не платили и никому не служили. «Кара татары» («черные татары») искренне жалели «белых татар» и даже их презирали за то, что те продали свою свободу чужеземцам за те шелковые ткани, фарфоровую посуду и покупали плоды цивилизации унизительным, на их взгляд, рабством. Кочевое скотоводство обеспечивало черным татарам достаток, но не роскошь, а подчинение «природным ханам» – независимость, но не безопасность. Война в степи не прекращалась и вынуждала черных татар жить кучно, огораживаясь на ночь кольцом из телег (курень), вокруг которых выставлялась стража. Сами они пасли скот, который кормил их и одевал, так как ходили они в одеждах из шкур, ныне называемых дубленками. В число черных татар входили самые многочисленные и могущественные племена – джуин (жыен), айрибуир, жалаир, унгират (варианты названия: хунгират, онгират, хонкират, кунгират, кунграт), найман, кераит, меркит и т.д. Мужчины племени унгират были высокого роста, с косматыми головами и очень храбрыми. В течение многих столетий девушки – унгиратки славились своей красотой. Еще задолго до рождения Чингиз-хана сложилась традиция, согласно которой род Борджигин-Кыят (род его отца) обменивался невестами и женихами с унгиратами. Так, например, мать Чингисхана Оэлун, его первая жена Борте, вторая жена Есуган, третья жена Есуй были унгиратками. Мать старшего сына Джучи Хорду-Ичана, мать Бату, старшая жена Бату по имени Баракчина были унгиратками.

Найманы считались наиболее культурными из всех татарских племен, т.к. представляли собой ветвь кара-китаев «западных киданей». Найманы заимствовали свои культурные принципы у уйгуров, своих южных соседей. Они пользовались уйгурским письмом. В начале XIII в. найманский хан держал при себе грамотного уйгура в качестве «хранителя печати» и писца, этот тюрк звался (в китайской транскрипции) Та-Та-Тонга. Про найман можно сказать, что они у чжурчжэней пользовались большим почетом, о чем свидетельствовал титул тайанг, который носили их ханы во времена Чингисхана и который происходил от китайского словосочетания тайванг, т. е. «великий царь». Найманы XII–XIII вв. были родственниками онгутов и вместе с последними подходили под понятие «белых татар». Онгутов и найманов связывали, кроме прочего, династические браки и всякие тесные политические связи. 

«Дикие татары» жили в таежных районах Восточных Саян и Южного Алтая и в тех местах, где расположен современный город Датун в провинции Шаньси Китая. К «диким татарам» также относили южносибирские племена охотников и рыболовов (лесные народы). «Дикие татары» на татарском языке «Кыргы татар». Видимо, от слова кыргый (дикий) образовался этноним кыргыз (по-китайски «шэн да-да», дословно означает, «незрелые татары»). Дикие (кыргый) татары Южной Сибири промышляли охотой и рыбной ловлей (лесные народы), они не знали ханской власти и управлялись старейшинами, подчиняясь им добровольно, а если подчинение становилось в тягость, младшие всегда могли отделиться. Больше всего на свете они ценили свою волю. Их постоянно подстерегали голод и нужда, но они соболезновали черным татарам, вынужденным ухаживать за стадами, слушаться ханов и считаться с многочисленными родственниками. Для девушки из числа «диких» татар выйти замуж за «черного» татарина, который будет заставлять ее доить коров или пасти овец, считалось унизительным наказанием. К числу «диких» татар, т.е. охотников и рыболовов, относились древние урянхаи, жившие в Восточной Сибири, и народ уги – на Амуре,  а также многочисленные и разрозненные племена, обитавшие севернее Саянского хребта – лесные народы. Во времена существования империи Ляо в VIII–IX вв. сильные племенные союзы – кераиты, меркиты, тайчиуты, жалаиры, онгуты, найманы были уже перемешаны с племенами, проживавшими в регионах так называемых «лесных народов», в особенности с родами и племенами ойрат.

Еще были приамурские и приморские татары. Они относились к тунгусо-маньчжурским племенам. Одни из них кочевали по правому берегу Аргуни, другие вели оседлый образ жизни и жили в поселениях, расположенных на левом берегу Амура, а третьи обитали на берегу Амурского залива. Здесь на берегу бухты Золотой Рог находился крупный татарский город Алакчин. Вокруг этого города было много больших селений. Приморские татары занимались охотой, рыболовством, домашним животноводством и земледелием. Их стада крупного рогатого скота и табуны лошадей были многочисленными. Окрестности города Алакчина были богаты серебряной рудой. Из серебра древние татары изготовляли украшения, посуду, котлы.

Северный Китай. Территория современного Северного Китая (Внутренняя Монголия КНР) входила в Хуннскую империю. Со времен Хуннской империи эта территория принадлежала татарам (тюркам), монголам, чжурчженам (маньчжурам). После падения Хуннской империи шла постоянная борьба между северными кочевниками за владычество над этой территорией. Северным Китаем китайцы стали править, только начиная с крушения династии Хубулая с эпохи династии Мин в середине XIV века, да и то недолго. Маньчжуры затем Северный Китай вновь вернули, который потеряли в начале XX века.

Шивэй – одна из этнических групп киданей – занимали с юга на север пространство от Великой Китайской стены и находились на различных ступенях культурного развития. Часть племен шивэй жила кочевой жизнью в степных районах к югу от нижнего течения Аргуна и верхнего течения Амура. После падения Уйгурского каганата (середина IX в.) кидани стали переселяться на территорию западной части Северной Маньчжурии. На памятнике в честь Культегина – перечень посольств, прибывших в 732 году в Орхонскую ставку восточно-тюркских каганов для участия в похоронах Культегина, такая надпись: «В качестве плачущих и стонущих (т.е. для выражения соболезнования) пришли кидане и татабыйцы во главе с Удар-сенгуном…». Татабы – это проживающие вдоль Великой Китайской стены, которых впоследствии стали называть онгутами.

В начале X века киданьский предводитель Елюй Абаоцзи смог объединить свое племя и начать завоевательный поход. В 924 году он вошел на территорию современной Монголии, дошел до верхнего Орхона, вступил в Карабалгасун и повел войну с кыргызами, которые жили в этом районе с 840 года. После упорных боев кыргызы отступили назад к Верхнему Енисею и степи запада. В 926 году Елюй Абаоцзи захватил тунгусо-корейское царство Бохай, которое охватывало Северную Корею и часть Маньчжурии. Тунгусы северо-востока в уссурийских лесах стали вассалами киданей.

В Китае в это время шла гражданская война. Одним из предводителей восстания был военный по имени Чжу Вэнь. Он организовал свою армию. После многолетней войны в 907 году Чжу Вэнь смог свергнуть последнего императора династии Тан и установить контроль над значительной частью территории на севере и востоке страны. Чжу Вэнь объявил себя основателем новой династии. Так начался период в истории Китая, получивший название «эпохи пяти династий и десяти царств» – первые существовали в северной части страны, вторые – в южной. Империя распалась в третий раз.

Пять династий быстро сменяли одна другую. Первая из них, Поздняя Лянь, название которой дал ее основатель Чжу Вэнь, уступила место сначала тюркской династии Поздняя Тан, а затем династии Поздняя Цзинь. Новый киданьский хан по имени То-Куан в 936 году взял под свое покровительство императорского генерала Ши Чин-тана, который поднял восстание против династии Поздняя Тан. В 947 году хан То-Куан во главе 50-тысячной армии помог Ши Чин-тану разгромить имперские силы и сесть на трон Китая в качестве основателя династии Поздняя Цзинь. Став с помощью киданей императором Китая, Ши Чин-тан уступил им в знак благодарности часть территории Северного Китая. То-Куан провозгласил себя императором империи Ляо, которая простиралась от берегов Тихого океана до Байкала и Тянь-Шаня. Столица – город Пекин. Династия Сун, владевшая всем южным Китаем, впоследствии несколько раз посылала войска, чтобы победить киданей, но, потерпев поражения, согласилась на мир. Мир с 1004 года соблюдался в течение более ста лет. Династия киданей правила Северным Китаем на протяжении 200 лет. Кидане были родственниками найманов. От названия кидани (хитани, хитаи) и произошло современное название Китая.

А чжурчжени в это время в течение 20 лет завоевали весь Китай. Чжурчжени в XVII веке назывались маньчжурами, а 1644 году вновь установили в Китае свою, но с другим названием, династию Цин, просуществовавшую до 1911 года.

Великая Татария более 400 лет не пыталась строить империи и не угрожала Китаю. Но такая опасность оставалась, и чжурчжени, стоящие у власти Китая, попытались уничтожить эту опасность в корне. Каждые три года стали совершаться походы против черных татар в Забайкалье с целью ослабить про­тивника, уничтожая население под корень. Эта политика неприкрытого геноцида сначала была поддержана онгутами белыми татарами. Но затем уничтожение своих людей в гражданской войне, служа орудием чужих, не нравилось и этим наемникам. Отряд татарских наемников восстало против чжурчженей и двинулся в Забайкалье. Они вошли на территорию, подвластнную Темучину будущему Чингиз-хану. Татары были профессиональными воинами и по многим параметрам превосходили ополченские отряды, которые были под командованием Темучина. Бой с татарами произошел на реке Улзе притоке Онона, южнее современной Читы. Участвовал в сражении и старший союзник Темучина кераитский хан Тогрул. Темучин и Тогрул одержали победу над потрепанным, но регулярным войском татар­ских наемников до прихода чжурчженей, убили предводителей. В победе большую роль сыграла орда Темучина. Малочисленным дружинам племенных вождей во главе ополчения вряд ли удалось бы это сделать. Захваченное в плен татарское население было распределено между Темучином и Тогрулом, а командиру чжурчженьского отряда послали извещение о победе. За оказанную помощь чжурчженьский император Алтын-хан пожаловал Тогрула титулом «Ван-хан» – государь кераитов, а Темучину был пожалован титул «Джаут-хури» –
военный комиссар. На китайском языке слово ван (хан), на русском языке это слово обозначает царь. Это было первым крупным военным предприятием и победой молодого Темучина против татарских наемников. Как считает исследователь из Якутии Андрей Кривошапкин, если бы татарскому отряду онгутов удалось уйти от чжурчженей и разгромить забай­кальских кочевников, кто знает, как бы повернулась история. Объединителем степных племен могли бы стать тогда не монголы, а эти татары. И это имело бы большие последст­вия. В степи были случаи, когда степняки, служившие у китайцев наемным войском, рассорившись с ними, уходили в степь и создавали свои империи. Таким был, например, Второй тюркский каганат, каганат голубых тюрков.

Далее, до 1197 г. нет сведений, чем занимался в эти годы Темучин. По утверждению некоторых ученых, к примеру, Л.Н. Гумилева, который, ссылаясь на китайского генерала и историка Чжао Хуна, говорит, что Темучин пробыл в чжурчженьском плену 11 лет, пока не убежал. Правда, эти сведения противоречат мнению других ученых, которые не упоминают о его пленении.

Андрей Кривошапкин из Якутии написал книгу «Завещание Чингисхана». В этой книге он считает, что «Темучин служил в чжурчженьских войсках, поэтому эта часть таинственного периода не описана в летописях монгольской и китайской версий». Но за что и зачем было им держать его такое длительное время в плену, считает Кривошапкин. Можно держать человека в плену, если за него могут дать большой выкуп, или он сын какого-то союзного правителя, которого можно держать в узде, пугая смертью заложника. Темучина, за которым не стоял никто, просто убили бы, никому он в Китае не был нужен. Летописцам просто было неудобно писать, что Потрясатель Вселенной вместе со своей ордой служил простым военным комиссаром в пограничных областях, каких там было тысячи.

Белые татары до этого были союзниками чжурчженей, но после разгрома их мятежного отряда этот союз распался. Возможно, на службе у чжурчженей Темучину во многом помогали белые татары онгуты, у которых не было большого повода любить своих вероломных и жестоких соседей. Жители границы в отличие от забайкальцев хорошо знали обычаи и традиции чжурчженей, и без их помощи на первых порах нельзя было обойтись. Темучин эту услугу, оказанную онгутами, не забыл. Косвенным доказательством службы Темучина китайским комиссаром было то, что он уравнял в правах с монголами онгутов – кочевников пограничной с Китаем степи, хотя они и не выбирали его ханом на курултае.

В «Сборнике летописи» известны слова Рашид ад-дина: «Татары в глубокой древности большую часть времени были покровителями и владыками большой части монгольских племен и областей, выдаваясь своим величием, могуществом и полным почетом от других. Из-за их чрезвычайного величия и почетного положения другие тюркские роды, при всем различии и разрядов, и названий стали известны под их именем и назывались татарами.

Еще во времена Тюркского каганата, затем киданской империи Ляо их называли «белые дада» или «белые тата», «белые татары». Они находились под влиянием китайской культуры, а в политическом отношении подчинялись киданям, позднее – чжурчженям. После падения киданской империи они стали служить чжурчженьским (маньчжурским) императорам династии Кин (Цзинь) в качестве пограничной стражи.

По сведениям Рашид-ад-дина, это «был народ особый, несли охрану границ Цзинь, вдоль Великой китайской стены». В киданьской империи Ляо и в период существования династии Цзинь они состояли на службе у цзиньских императоров, охраняя их границы. Они всегда были верны тунгусо-чжурчженьской династии, а точнее чжурчженьским государям. Онгуты охраняли горные проходы на северо-западе провинции Шаньси, соединяющие Северный Китай с Монголией. Татары-онгуты были храбрыми воинами и считались одними из наиболее воинственных среди всех этих народов. Они жили вдоль хребта Цзинь, у излучины р. Хуанхэ. По приказу киданьских императоров Северного Китая, подтвержденному потом и чжурчжэнями, они должны были кочевать строго вдоль Великой Китайской стены с тем, чтобы в случае нападения северных кочевников защищать эту самую стену. Поэтому онгуты проживали на длинной, но очень узкой полосе территории. За свою службу по охране ворот в Китайской стене онгуты получали от китайцев шелковые ткани, фарфоровую посуду, украшения. Подобно многим другим кочевым племенам, онгуты охотно заимствовали материальные блага китайской цивилизации, но категорически не принимали китайскую духовную культуру и идеологию. Они занимались скотоводством и земледелием. Вдоль Китайской стены онгуты вспахали поля и сеяли просо. Из него варили кашу в глиняных котлах с плоским дном.

Кроме того, что онгуты охраняли границы Северного Китая, они разводили татарских коней. Онгуты владели несметными табунами и бескрайними пастбищами на территории Внутренней Монголии современного Северного Китая. Кони паслись стадами десятками тысяч. Кони были полудикими. До трех лет кони паслись привольно. В три года коня из стада ловили арканом и объезжали. Человек должен быть очень ловким и иметь большую смелость, чтобы объезжать коня. Татарских коней принято называть низкорослыми. Татарский конь полностью находился на подножном корму: ему не нужны были ни конюшня, ни торба овса на ночь. Даже из-под снега он мог добывать себе пищу, и татары никогда не знали принципа, которому подчинялись едвали не все армии средневековья: «зимой не воюют». В те далекие времена конница решала исход любой битвы, поэтому для любой армии нужны были подготовленные для войны кони. Татарские кони отличались боевыми качествами, помогая всаднику, кусали и топтали противника.

Важность разведения выносливых коней понимали и китайцы, и представители кочевого мира. Кони были частью военной мощи и тех, и других, и в силу договора о вечной дружбе и родстве ни те, ни другие не посягали на коннозаводческую деятельность татар-онгутов. В источниках имеются сведения о том, что в период династии Юань специально было создано управление коневодства. В средние века ханские табуны, в которых держались татарские кони, назывались «табунами предков».

Онгуты были высокорослыми, хорошо сложенными людьми. Они почитали родителей и старших по возрасту. Когда умирал кто-нибудь из близких родственников, то мужчины делали надрезы на лице и громко рыдали. Они поступали в данном случае подобно своим предкам – хуннам.


2.2. Создание татаро-монгольской империи
«Чжурчженьская служба многое дала Темучину и его соратникам. За эти годы они приобрели громадный военный опыт, увидели жизнь Золотой империи изнутри. Из четырех выдающихся полководцев, которых звали четырьмя псами Чингиз-хана, трое ушли с ним на эту службу. Чжэлмэ, Субэтай и Мухали стали полководцами именно там. Самый молодой из четырех Джебе нойон примкнул к Чингиз-хану позже.

Темучин и его люди за долгие годы службы поняли, что, несмотря на внешнее ве­ликолепие, империя слаба, что внутренние противоречия раздирают его на части, крестьянское население не боеспособно, а государственные чиновники продажны. Что есть си­лы, которые помогут кочевникам разгромить своих южных соседей, – это противостояние киданей и чжурчжэней. Все эти годы Темучин узнавал то, что тщательно скрывалось от кочевников, знако­мился с нужными ему для этого людьми, изучал другие государства и другие народы. И именно эти годы, проведенные на службе империи, позволили Темучину стать затем Чингиз-ханом».¹

После таинственного периода времени, который не описан в монголь­ской и китайской версиях летописей в 1197 году, Темучин со своей ордой внезапно появился в степи. Это был умудренный в военном деле человек, у которого была регулярная военная часть из ветеранов, обладающих громадным опытом боевых действий. Они быстро опрокидывали ополченские отряды местных племенных вождей. С этого периода началось объединение Степи. Но объединение проходило не только с помощью оружия, но и с помощью идеи. Чтобы консолидировать общество перед внутренней и внешней угрозой, Темучин использовал лозунги: мир, справедливость и благополучие. Темучин не мог выдвинуть идею завоевания всего мира. Такая война была бы бесконечной, она противоречила бы его лозунгу о мире и на такую идею не согласились бы ни вожди племен, ни рядовые воины. Кочевники предпочитают мир войне. Для того чтобы кочевники воевали, нужно, чтобы кочевники этого захотели сами. Это прекрасно знал Темучин и поэтому не хотел воевать со всем ми­ром и завоевывать земли, которые его народу не были нужны. У них уже была Родина, менять ее они не собирались.

Какие бы ни были хорошие идеи или лозунги, если их не проводить в жизнь, то они обесцениваются. Справедливости желают все люди. За нее всегда боролись. К примеру, подросший молодой талантливый воин или будущий вождь из бедной семьи сразу сталкивался с родовыми обычаями, возвышаться он не мог. Все правящие места занимали родственники родового вождя, хотя по своим моральным и профессиональным качествам не всегда соответствовали занимаемой должности. У такого молодого человека не было шансов на дальнейший перспективу роста. Он должен был всю жизнь оставаться табунщиком или простым воином. Родовые традиции не предусматривали социальных лифтов. Молодой человек считал, что социальная система построена несправедливо. Что тогда делали такие люди? Они откочевывали и пытались сами добиться власти, а это значит становиться изгоем в племени. Так появлялись орды, которые воевали друг с другом в межплеменных войнах.

Чингиз-хан с самого начала своей карьеры начал с того, что боролся против тех законов, которые считал несправедливыми. Темучин считал, что Степной закон при отборе правителя был не совершенен. Чтобы исправить такую несправедливость, Темучин при основании государства стал подбирать людей на государственные должности ни по родству и ни по принципу личной преданности, а по их деловым и нравственным качествам. Он опирался на свои основные принципы: деление людей на подлых, эгоистичных, трусливых и наоборот – на честных, справедливых, смелых, которые ставили свою честь и достоинство выше безопасности и материального благополучия. Согласно этим принципам, власть правителя должна опираться не на какое-либо господствующее сословие, а на честных, справедливых, смелых людей. Была элита, погрязшая в междоусобных стычках, не способная управлять жизнью общества. Был народ, которому эта ситуация надоела до чертиков. «Когда явилось счастье Чингиз-хана, они пришли под его начало, и он ими управлял посредством единого для всех непреклонного джасака (закона). Тех, которые были умны и могучи, он сделал беками (беке – начальниками) войска, тех, которые были проворны и ловки, дав на руки их принадлежности, сделал табунщиками; глупых, давши им хворостинку, послал в пастухи. По этой-то причине дело его, словно молодой месяц, возрастает со дня на день; от неба, силою Верхних Творцов, нисходит победоносная по­мощь, а на земле с помощью его явилось благоденствие; летние кочевки его стали местом ликующего праздника, а зимние кочевки получались приятные и удачливые». Конечно, такая справедливость не нравилась родовым вождям, если они были алчными, подлыми, эгоистичными, а также и их прислужникам. Конечно, им было по душе самоуправство, безнаказанные грабежи соседей, угон скота и убийства. Таким вождям были нипочем и Степные законы. Вседозволенность в отношении остального общества, в основе которой лежат завышенные самооценки и скудоумия таких людей.

В 1206 г. Темучин решил осуществить свой план о перенесении своей ставки в древнюю тюркскую столицу Каракорум. В курултае, провозгласившем Темучина Чингиз-ханом, участвовали до девяти кочевых племен. Они представляли уже не федерацию племен, а однородную нацию. Чингиз-хан на холме Дэлюнь-Булдак, окруженный священными знаменами, стоя рядом с главным прорицателем со святым Кукчэ («небесный» по-татарски), поклялся перед курултаем соблюдать национальный договор: «Этот народ..., который, несмотря на мои невзгоды и опасности, неразрывно связал себя со мною против всех, – этот народ, готовый принять и радость, и горе, вооружил мою мощную мысль своей великой силой, – этот народ, чистый, как горный кристалл, который среди всевозможных опасностей до конца сопровождал своей преданностью каждое мое усилие, я хочу, чтобы он назывался Кюк Монгол («небесные монголы») и чтобы он возвысился над всеми». Так завершился процесс образования Монгольского государства. Так продолжалась традиция – империя кюктюрков сменилась империей кюкмонголов, небесные монголы сменили небесных тюрков. Образовалась татаро-монгольская империя. Символом власти Чингиз-хана стала белая кошма и бунчук-шар с девятью конскими хвостами разной масти на длинной пике.

Чингиз-хан, создавая государство, обещал кочевникам создать государство Мэнгу Иль (Эль) – Вечное государство, где будет мир, справедливость и благополучие. Такая идея пришлась по вкусу не только простым воинам, но и племенным вождям кочевых племен. Поэтому название «мэнге» – «мэнэ» – «вечные» приняла элита, кото­рая участвовала в выборе Чингиз-хан каганом и договорилась назвать свое государство Мэнгэ Эль – Вечная Родина. «Менгу Эль – Вечная Родина» – эта популярная в народе цитата из орхонских памятников эпохи Кюктюрков VI–VIII вв. не забыта была еще в XII–XIII вв. Вечная Родина возникает в результате договора между теми, кто согласен жить в мире и согласии. Множествен­ное число от этого слова мэнге будет мэнгелер. Оттуда и появились названия монгалы, мунгалы, монголы у иноязычных исследователей. Такое политическое название мунгалы, монголы не ущемляло достоинство людей ни из слабых, ни из сильных племен. И поэтому вожди племен согласились называть себя мэнгу (монгол), и на курултае подняли Темучина на белой кошме к синему Небу и нарекли новым именем Чингиз-хан. За вновь сформированным народом-войском официально было закреплено единое имя «монгол», поскольку монголами были сторонники и сподвижники Чингиз-хана, составившие военно-политическое ядро молодого государства. Конечно, всякий помнил свою генеалогию, но это было их личное дело. Монгол – это имя, которое сам Чингиз-хан дал объединению племен и народов, составивших новую общность людей. Отдельных племен с именем «монгол» тогда не было. В государстве Чингиз-хана никаких документов, писавшихся на языке, который мы называем ныне «монгольским», не обнаружено. В начале XIII века названия монгол и татар были синонимами, потому что название татар было привычно и общеизвестно, а слово монгол ново. Яса была написана на тюрки уйгурским письмом. А исходный текст «Сокровенного сказания монголов» дошел до наших дней лишь записанный китайскими иероглифами. Неясность этнонима монгол для иностранных ученых послужила основой для создания теории «Монгольского нашествия». Эта ложная теория насаждалась учеными Российской империи и была продолжена в Советском Союзе и продолжается в современной России. Вредность этой теории состоит в том, что она разделила один народ, когда-то называвшийся себя татарами, на два народа – тюрков и монголов.

Чтобы покончить с произволом и придать ему законность, на курултае во время избрания Чингиз-хана каганом были приняты законы Ясы. Законы Ясы были написаны на основании тэнгрианского мировоззрения. Эти законы назывались Яса или Тура – два тюркских слова, из которых первое обозначает «уложение», второе – «обычай», обычное право, устав. Посредством ясака великий хан «сила Неба» вводил строгую дисциплину, предписанную Небом, как на гражданское общество, так и на армию. Яса был весьма суровым: он требовал смертной казни за убийство, крупное воровство, сфабрикованную ложь (интриги), супружескую неверность, мужеложество, злонамеренную черную магию, приобретение украденных товаров и т.д. Непослушание, независимо от того, являлось ли оно гражданским или военным, приравнивалось к преступлениям под общим законом, ясаком, являвшимся одновременно гражданским и административным кодексом. Он был дополнен в сфере юриспруденции «мудростью» или «поговорками» (билик) Чингиз-хана.

«На курултае Чингиз-хан поклялся соблюдать законы и первым подчиняться им. Чингиз-хан всю жизнь оставался точным исполнителем этого справедливого закона, в котором были закодированы древние обычаи тюрков и монголов. Чингиз-хан считал, что неуклонное выполнение закона обязательно для всех, даже для родных ему людей, что предатель должен быть казнен, а его родные наказаны. Недруги не могут сказать, что он сам нарушил какой-то закон. Злейшие враги Чингиз-хана не могли указать в его жестокостях ни следа произвола. Это признают все его современники: Жуанвиль и Марко Поло, обладающие наиболее достоверными сведениями, видят в нем лишь строгого законодателя».² Он был первым ханом, при котором законы Ясы были не только изложены, но и написаны на бумаге.

Рашид ад-дин точно подметил, почему Чингиз-хан, вступив на престол, т.е. победив врагов и будучи поднят ханом на белом войлоке, ввел повсеместно строгий порядок и указал каждому свое место. «До него младшие не слушали старших, подчиненные не уважали начальников, начальники же не исполняли своих обязанностей относительно подчиненных. Злодеяния приняли такой обширный характер, и людям стало невмоготу, что Небеса не стерпели», – утверждается в знаменитой летописи «Алтан Тобчи». Так с помощью законов Ясы утверждалась справедливость. Чингиз-хан завещал своим потомкам придерживаться законов Ясы, основанных на мировоззрении предков (тэнгрианство). Мировоззрение тэнгрианство служило государству потому, что в нем присутствовала для государства идея, которая обязывает человека жить для общества. «Если у детей моих потомков – правителей, которых будет много и будут они править после меня, вельможи, богатыри и беки, подчиняющиеся им, не будут крепко соблюдать законы Ясы, то дело государства потрясется и прервется. Опять захотят найти Чингиз-хана и не найдут». 

О благополучной и безопасной жизни желают все люди. Мирная жизнь кочевника, устойчивый рост его хозяйства повышают уровень жизни и степень уверенности в завтрашнем дне. Безопасность его самого и членов семьи дает ему уверенность в завтрашнем дне. Когда исчезает уверенность в завтрашнем дне, это означает, что по отношению к большинству общества реально властные творят несправедливость. Тогда вера в правительство и в государство быстро теряется. Поэтому Чингиз-хан безопасности и благополучию жизни кочевников уделял особое значение. Все те, кто считал, что их родовые вожди правят несправедливо и не гарантируют безопасность, присоединялись к Чингиз-хану. Переход к справедливому вождю в степи было обычным делом.

После курултая 1206 года степные и лесные племена Забайкалья стали присоединяться к монгольскому союзу добровольно. Чингиз-хан знал, в чем сила кочевых народов. В то время у элиты кочевников не было и мысли, что они могут выступить против импе­рии Цзинь, слишком неравными были силы, многомиллионный Китай и разрозненные ко­чевые племена, которые еще и воевали друг с другом. Возродить столицу тюрков Каракорум, поднять знамя империи кюктюрков, т.е. тюркской державы, значило то же, что объявить войну известному врагу кюктюрков Северному Китаю, импе­рии Цзинь «Золотой ограде», которая припятствовала созданию государства. Идея завоевания Северного Китая, восстановление исторической справедливости, была сверхзадачей, сверхидеалом, она консолидировала общество перед внешним врагом, она объединяла всех кочевников, она была общим делом, которое являлось смыслом существования татар и монголов. Это война предполагалось быть короткой, так как в Китае шла гражданская война, и она облегчила бы завоевательный поход.

Как пишет Абул-Гази, Чингиз-хан созвал собрание монгольских вельмож и сказал: «Императоры Китая (т.е. «Золотой ограды») причинили много зла моим предкам и родственникам. Теперь всевышний Тэнгри обеспечил мне победу. Он дает мне случай и власть потребовать у Китайской империи в лице императора «Золотой ограды» восстановления прав моих предков и родственников (под родственниками он имел в виду тюркскую нацию). И вот все восточные тюрки – кидани, уйгуры, татары, карлуки, кунграды, мангуты, онгуты, кераиты, найманы, ойраты, торгуты и т.д. – все потомки Огуз-кагана, все дети Серого волка, пошли за Чингиз-ханом, чтобы отомстить национальному врагу – чжурчженям и китайцам – за все зло, которое они причинили их предкам, древним кюктюркам». С этого момента история Чингиз-хана обретает новое качество, история вступила в этап образования империи Великой Степи, фактически повторив события 400-летней давности, империю Кюктюрков.

Для приготовления войны с Северным Китаем Чингиз-хан начал создавать административную систему. На вершине социальной структуры была семья Чингиз-хана: золотая семья (Алтын урук), главой которой был великий хан (каган, каан) и его царевичи, которые были сыновьями великого хана. Вожди и одновременно полководцы племен назывались – нойонами, которые командовали и руководили воинами или верными людьми – нукерами. Низшей административной единицей была признана группа аулов, способная выставить десять воинов. Далее шли группа аулов, выставлявшая по 100 воинов, по 1000 воинов и, наконец, по тумену (10 тысяч воинов). Для того чтобы надежней спаять тысячную организацию войска, Чингиз-хан обязал каждого сотника. Тысячника, темника посылать своего сына на службу в личную каганскую гвардию. Гвардия была своего рода высшей военной школой, которая готовила талантливых военачальников. Она называлась по-древнетюркски кешик (кешик-кешиктен) – «колчан» (люди из колчана) и имела сопуствующее значение «смена».

Чингиз-хан не освобождал в порядке исключения от воинских обязанностей родных братьев и сыновей. Мораль Чингиз-хана не позволяла освобождать от воинской службы своих близких, а заставлять воевать только чужих сыновей. Во время создания государства-войска Чингиз-хан отодвинул на второй план родоплеменное деление. Нормой стало составление десятка или сотни из воинов разных родов и племен, а во главе каждого такого подразделения, как правило, стоял проверенный ветеран из числа старых сподвижников Темучина – балджунахцев, выслужившихся кешиктенов или ханских нукеров. И в армии полностью отменялся принцип родового подчинения: указания родовых вождей не имели для воинов никакой силы; приказы военного начальника – десятника, сотника, тысячника – должны были выполняться беспрекословно, под угрозой немедленной казни за невыполнение. И это правило было нерушимо. Если воин пытался перейти из одной десятки в другую к соплеменникам – это каралось смертью. Так достигалось объединение людей. Несмотря на такую жесткость, родоплеменной способ организации войска не был полностью отменен, были и исключения. В некоторых подразделениях – уруты, мангуты, икиресы, онгуты – родоплеменной способ войск еще сохранялся, но в основных боевых частях применялся лишь от случая к случаю.

Чингиз-хан создал дисциплинированную армию с чувством взаимовыручки. «В бою монгол должен был чувствовать локоть своего товарища и знать, что он не предаст ни в коем случае, а для этого и другой товарищ обязан был не предавать его ни под каким предлогом. Чингиз-хан считал, что предатель должен быть казнен, а его родные наказаны. Смертная казнь ждала и каждого, кто оставит в беде на поле боя своего соратника, независимо какого он был рода-племени. Так достигалась взаимовыручка. Так возникла новая общность людей с именем монгол. Не было ни титульных, ни рабских родов, в бою все были равны перед смертью. По тэнгрианским понятиям предательство считалось худшим из грехов и пороков, на войне для победы можешь идти на хитрость, но нельзя обманывать доверившегося. Ложь категорически запрещалась. В Ясе смертная казнь грозила тем, кто будет уличен в сознательном обмане, в предательстве, лжесвидетельстве, а также невозвращении оружия, случайно утерянного владельцем в походе или в бою.

Новый общественный императив монголов – взаимовыручка – включал в себя гарантию, даваемую боевому товарищу, ставшему жертвой предательства. Если его не могли спасти, то за него следовало отомстить нарушителям закона гостеприимства (например, убийство посла). Вот такой этикой обеспечивалось единство Орды. Силу элиты монголы видели в ее способности жить для других людей, для государства.


2.3. Завоевания (объединения) Чингиз-хана
После возвращения на родину в 1197 году Темучин (Чингиз-хан), видимо, продолжал поддерживать дружбу с вождем онгутов Ала-хушем (Ала-кушем). В 1204 г., когда над найманами и их ханством нависла угроза от Чингиз-хана, они первым делом отправили послов к онгутам. Как сообщает «Тайная история», правитель онгутов Ала-хуш не поддержал найманов. Однако Ала-хуш сообщил об этом Чингиз-хану. К сообщению о намерениях правителя найманов Чингиз-хан отнесся внимательно. Онгуты оказались на стороне Темучина, они знали, что кровь, которую они проливают сегодня, в будущем окупится, когда он станет повелителем всех племен. Чингиз-хан эту услугу, оказанную онгутами, не забыл. В благодарность за услугу Чингиз-хан велел отдать за Ала-хушу свою дочь Алагай-беги, но тот отказался от этой чести в пользу своего старшего сына Шенгуя. Их сын Ангудай, в свою очередь, был женат на дочери Тулуй-хана, а мать Аргун-хана, Каймыш-хатун, была из рода онгут. Рашид ад-дин заключает: «Из этой истории видно, что из рода Чингиз-хана дают девушек племени онгут и берут от них». Ала-хуш стал гурганом (зятем) Чингиз-хана и носил почетный титул гурген, то есть «зять» рода Чингиз-хана. В списках, вошедших в ближайшее окружение, он значился как Ала-хуш-джигитхури гурган. Так военно-политический союз между Чингиз-ханом и онгутами был скреплен брачными узами. Ала-Куш, став зятем, подарил Чингиз-хану десятки тысяч татарских коней. Этот подарок дорого обошолся чжурчженям, их конная армия лишилась пополнения конями.

Перед выступлением в поход на Северный Китай Чингиз-хан поднялся на священную гору Бурхан-халдун, развязал пояс и повесил его на шею. Стал возносить молитвы о даровании победы. Окружавшие у подножия горы народ и войско все это время взывали: «Тэнгри! Тэнгри!» На четвертый день Чингиз-хан спустился и объявил, что Небо дарует ему победу. Началась война с Северным Китаем, которая впоследствии перекинулась и на Среднюю Азию. Это была не просто война за пространство, за пастбища, за религию. Это была глубинно-космическая война. И Небо даровало в этой войне победу Чингиз-хану. Правление Чингиз-хана можно считать именно как потрясающую мистическую духовность во время образования татаро-монгольской империи.

Когда Чингиз-хан выступил в поход на Северный Китай, по китайским источникам «Шэн-у цзинь-чжэн лу» сообщается, что онгуты выставили 10 тысяч всадников для участия в походах в Китай под командованием полководца Чингиз-хана Мухали. Онгуты открыли войскам ворота в Китайской стене, отдали пограничную полосу, которую они охраняли, и выделили проводников. Благодаря этому монгольские войска беспрепятственно вторглись на территорию Китая и хорошо ориентировались за Китайской стеной. Как показывает просмотр списка «тысяч», содержащегося у Рашид ад-дина, онгуты не были включены в состав монгольских войск, распределенных между родственниками Чингиз-хана. В 1219 году Чингиз-хан, отправляясь в поход в Среднюю Азию, взял с собой воинов-онгутов, а управлять оставшимися онгутами в Северном Китае оставил свою дочь Алагай-беги. После смерти Шенгуя, в 1225 году, Чингиз-хан выдал ее замуж за племянника Ала-хуша по имени Боех.

За территорию Северного Китая велась тысячелетняя война между кочевниками и китайцами. Территория Северного Китая исконно принадлежала северным кочевникам. Китайцы, селившиеся на этой территории, из-за боязни, что их могли изгнать, а такое было не раз, в основном не вмешивались в эти разборки. Для них было привычным, что одни кочевые правители сменялись другими. Чингиз-хан также считал эту территорию своей собственностью и решил отобрать ее у чжурчженей. Война между татаро-монголами и чжурчженями в тот период была обычной, родственники делили территорию и каждая из сторон его считала своей. Такие войны сопутствовали кочевникам в борьбе за пастбища, водопои и т.д. Противостояние царских династий киданей и чжурчженей, которые были на самом деле не китайцами, а племенной кочевой знатью, завоевавших Северный Китай, позволило в последующем опираться на выходцев из потерпевшей поражение киданьской царской династии Елюев, которые ненавидели своих противников чжурчженей. Монголы объявили себя освободительной армией, целью которой было восстановление владычества старого киданьского царского рода, отстраненного от власти столетия назад. Прежде чем начались сражения, многие кидани бежали и присоединялись к татаро-монголам, которых воспринимали как родственников, которые говорили на одном с ними языке. Татаро-монголы опирались не только на киданей, но и на восставших китайских крестьян. То есть в зависимости от сложившейся ситуации монголы на свою сторону привлекали то киданей, то китайцев. Таким образом, у татаро-монголов в Северном Китае были не только враги, но и союзники. Кидани и другие тюркские племена восстали и захватили Ляодун и перешли на сторону Чингиз-хана. В 1215 г. после длительных боев татаро-монгольские войска заняли Северный Китай со столицей Кайфын (Пекин). Чжурчженский император подписал договор, по которому он признавал протекторат татаро-монголов над Северным Китаем. В обеспечение договора он выдал свою дочь за Чингиз-хана и перенес свою столицу в Пиан-Кинг, к северу от Желтой реки. В Северном Китае Чингиз-хан оставил в качестве своего наместника надежного и методичного Мухали с тридцатью тремя тысячами человек, предоставив ему гражданскую и военную власть. Чингиз-хан вернулся в Каракорум. Следуя тюркским традициям, Мухали стал во главе Северного Китая. Он не продолжил завоевание южного Китая, так как дальше была чужая земля. В 1221 году в ставку Мухали (жалаира по происхождению) прибыл посланник южнокитайской империи Сун Чжао Хунь. Во время разговора с посланником Мухали называл себя и свое окружение татарами, а не «монголами». Первые европейские путешественники к Великому хану Плано Карпини, Марко Поло и Рубрук в своих записях писали, что увидели у татар. И это спустя 30 лет после того, как Чингиз-хан назвал всех своих подданных монголами.

На территории Средней Азии находилась мусульманская империя Хорезмшахов. Эта империя простиралась от границ Индии до Кавказа, от Персидского Ирака до территории современного Казахстана. В городах Средней Азии Бухаре, Самарканде, Узгенче и т.д. жили сарты, фарсы и тюрки, исповедовавшие ислам. Кыпчакские воины, находящиеся на службе у хорезмшахов, приняли ислам. На территории современного Казахстана и в степях Средней Азии жили тюркские кочевники, которые исповедовали тэнгрианство. Слухи об идеи Мэнгу Эль – Вечное государство, где будут мир, справедливость и благополучие, дошли и до кочевников, проживающих на территории современного Казахстана. Находясь в Каракоруме, Чингиз-хан послал послов хорезмшаху Мухаммеду на взаимное сотрудничество между двумя империями. Хорезмшах Мухаммед дал согласие. Но прошло немного время, воины хорезмшаха напали на отряд татаро-монголов в Тургайской степи недалеко от реки Иргиз, территории принадлежавшей государству монголов. Чингиз-хан сделал вид, что он не знает о случившемся. Далее, неожиданно люди хорезмшаха Мухаммеда вероломно убили купцов Чингиз-хана, направляющихся торговать в империи хорезмшахов. Караван Чингиз-хана нашел свою погибель в Отраре. Хорезмшах убил и послов, посланых Чингиз-ханом на урегулирования этого события. Хорезмшах заявил:» Мир не может быть между двумя империями». По рассказу Рашид ад-дина, «дерзость» хорезмшаха произвела «такое впечатление на Чингиз-хана, что у него не осталось больше сил для стойкости и спокойствия. В гневе он поднялся в одиночестве на вершину холма, набросил на шею пояс, обнажил голову, приник лицом к земле... Три дня Чингиз-хан обращался к вечному синему Небу, до его синих сводов долетало: « – О, Тенгри, создатель Вселенной! О, творец тазиков и тюрков! Не я был зачинщиком этой смуты! Даруй мне силу для отмщения!» Своими поступками хорезмшах Мухаммед спровоцировал войну с Чингиз-ханом. Идя войной против хорезмшаха Мухаммеда, Чингиз-хан знал, что он вел непрерывные войны, и требовал все время уплаты налогов в больших размерах. Знал, что чиновники погрязли во взяточничестве, в казнокрадстве и в распутстве, которые тяжелым бременем ложились на бедные слои населения. Чингиз-хан знал, что хорезмшах в грозный час войны не найдет поддержки ни у народа, ни у войска. Кроме того, он знал, что в империи хорезмшаха кроме врагов есть много его сторонников и союзников. Многие тюркские племенные вожди, которые исповедовали концепцию духа Неба и поклонялись духам предков, увлекшиеся его идеей, дали согласие присоединиться к своему единоверцу Чингиз-хану. Случаи перехода тюркских войск тэнгрианцев от мусульман к своим единоверцам в степи возникали часто. Нравы кочевников были таковы, если они считали, что с ними поступили несправедливо, они бросали своих хозяев и переходили на сторону его противников. Впоследствии почти все кочевники-тэнгрианцы перешли добровольно на сторону Чингиз-хана. Чингиз-хан был для них родней по вере и идее.

Истинные патриоты Туркестана, Средней Азии тюркские на­ционалисты знали, что столица Великой тюркской империи – Каракорум восстановлена Чингиз-ханом и что он ведет не религиозную войну, а за возрождение тюркской империи, многие из них ждали случая, чтобы открыто встать на сторону великого заступника, объединителя всех тюрков и монгол, Чингиз-хана. И это время настало, и они массово переходили на сторону Чингиз-хана. Хорезмшах не дал генерального сражения, а разделил свое войско и распределил их по городам. Именно ненадежность войск была причиной разделения Мухамме­дом войск на части. В надежде, что они будут до конца защищать свою родину.

Только воины мусульмане защищали Бухару, Самарканд, Ургенч, и были уничтожены. Поэтому Чингиз-хан почти бес кровно завоевал Восточный Туркестан, территорию современного Казахстана и Среднюю Азию, хотя войско хорезмшаха Мухаммеда имело численное превосходство в десять раз и, несмотря на это, потерпело поражение. В 1221 году на территории Средней Азии уже не было другой власти, кроме татаро-монгольской.

Сын хорезмшаха Джелал ад-дин, потерпев поражение в Средней Азии, затем в обороне Газны ушел с остатками войска в Индию. Чингиз-хан не стал преследовать Джелал ад-дина в Индии. Он не стал завоевывать Индию, которая была у его ног. Он дал приказ армии на отход в Среднюю Азию и сам возвратился под Самарканд в свою резиденцию. Территория Восточного Туркестана, территория современного Казахстана, Средняя Азия входили в состав Хуннской империи, затем в состав Тюркского каганата и Чингиз-хан продолжатель идеи кюктюрков присоединил их к своей империи.

Территория, которую занимала в XIII веке кыпчакская федерация, входила в VI–VIII вв. в состав Тюркского каганата. Эти земли были заселены множеством разных тюркских родов и племен. После распада Тюркского каганата многие племена объединились в федерацию. Во главе этой федерации стояли кыпчакские вожди. По имени этой федерации земли стали называться кыпчакскими. Кыпчакские вожди не смогли в X-XIII веках объединиться и создать своего государства. Они занимались грабежами, погрязли в междоусобных войнах. И создали такие позорные условия, что своих же соплеменников продавали в рабство, заполнив рынки Ближнего Востока и Европы рабами-кыпчаками. Так были проданы, к примеру, будущие султаны Египта – Бейбарс, Калаун и правитель Азербайджана и Ирана Ильхан Ильгизид.

Отряду во главе полководцев Джебе и Субэтея уполномочивалось идти разведкой в кыпчакские земли, с целью узнать, желают ли кыпчакские храбрецы добровольно войти в империю Чингиз-хана, если они окажут непонимание и будут сопротивляться, тогда включить их силой. С берегов Хазарского (Каспийского) моря, Терека и Черного моря кыпчаки были готовы встретить нашествие. Они знали, что в святом городе Каракоруме сидит повелитель всех тюрков и монголов. Всем им издавна была знакома обычная дорога тюркских походов – по ней шли их собственные предки. Они знали, что татаро-монголы придут. И вот собрались военные отряды кыпчаков, осетин, черкесов, лезгин. Они отправились поджидать татаро-монголов на равнине Терека, на обычной степной дороге, рассчитывая, что они придут с севера. С изумлением они узнали, что татаро-монголы перешли через неприступный Кавказ и наступают с юга. Впереди войска скакали агенты Джебе, проникая всюду, разбрасывая золото полными пригоршнями, превознося славу тюркской нации. Они говорили кыпчакам: «Мы татары, как и вы, кыпчаки, – одна кровь одного рода. А вы соединяетесь с иноплеменниками против своих братьев. Осетины и нам, и вам чужие, не следует помогать им. Вы должны действовать заодно с нами». Они щедро раздавали подарки. Кыпчаки колебались, они были чувствительны к родству, но уровень кругозора был у них мал, ограничен, поэтому они не могли сразу воспринять Великую тюркскую идею и воспылать страстью к созданию новой империи, наследницы империи кюктюрков.

Кыпчаки отошли в сторону от места боя. Джебе воспользовался их нерешительностью и двинул Субэтея против соединенной армии осетин и лезгин. Опытные татаро-монгольские эскадроны опрокинули и разбили это нестройное войско и затем двинулись дальше.

После победы Джебе потребовал, в соответствии с обычаями и законами Ясы, у кыпчаков помощи людьми, лошадьми и фуражом. Кыпчакские беи сначала согласились, но они никогда не имели системы государственных налогов, никогда не подвергались поборам в пользу хана, поэтому возник конфликт. Видя, что монголы забирают лошадей и мулов, конфискуют их фураж, уводят их молодежь в свое войско, пополняя ряды убитых, кыпчаки взбунтовались. Они собрали все, что можно прихватить, и массами бежали из татаро-монгольского войска к своим родичам, кыпчакам, обитавшим на обширной равнине р. Тан (Дон). Это было дезертирство – проступок, непростительный в глазах монголов. Необходимо было вернуть их, казнить вожаков и наказать непонятливых. В это время пришло известие, что некий народ, по имени русы, взял кыпчаков под свое покровительство и поспешно вооружается. В то время многие кыпчакские ханы породнились с русскими князьями, естественно, те выступили на защиту своих родственников. Тогда татаро-монголы решили: этим русским надо дать хороший урок, чтобы они потеряли охоту защищать предателей и научились уважать законы Ясы.

Призванные на помощь устрашенными кыпчаками (половцами) объединенные русские князья и кыпчаки выступили в поход против татаро-монголов. На берегу реки Калки 25-тысячный татаро-монгольский отряд встретил 100-тысячное русское и кыпчакское войско. Битва произошла в апреле 1223 г. и закончилась полным поражением русских. Потери в битве на Калке были для Руси очень тяжелы. Было убито шесть князей из десяти. По летописным данным, из простых воинов вернулся лишь каждый десятый. По­сле битвы в 1223 г. на Калке русские княжества могли быть присоединены к империи Чингиз-хана. Но он отозвал своих полководцев Джебе и Субэтея обратно, так как территория русских княжеств не входила в кюктюркский каганат. По возвращении из похода Джебе в Средней Азии заболел и умер. В 1225 г. Чингиз-хан ушел из Средней Азии в Монголию.

Как видим, Чингиз-хан завоевывал (объединял) только те земли, которые принадлежали Тюркскому каганату. Нигде и никому Чингиз-хан не говорил о завоевании всего мира. Этот миф распространили после его смерти. «Все войны, которые вел Чингиз-хан, а их было четыре, были спровоцированы его противниками, а его территориальные приобретения лежали в ореоле окраин Великой Татарии (Великой Степи).

Война с найманами началась в 1204 г. по инициативе найманского царевича Кучлука и закончилась его гибелью в 1218 г., когда он был покинут своими подданными, перешедшими к Чингиз-хану.

Война с чжурчженями, начавшаяся в 1130 г., прервалась после взятия монголами Кайфына в 1215 г. перемирием, по условиям которого монголам был уступлен Северный Китай, фактически ими уже занятый и считавшийся землей не чжурчженьской, а татаро-монгольской. Чжурчжени нарушили этот мир, и возобновленная война закончилась в 1235 г. истреблением чжурчженьских войск. Население же Маньчжурии, не принявшее участие в авантюре полководцев, было принято в состав монгольского войска.

Войну с Хорезмом развязал султан Мухаммед, напавший на монгольский отряд у реки Иргиз в 1216 г. и затем казнивший монгольских послов в 1219 г. Чингиз-хан, разгромив войска Мухаммеда и его сына Джелал ад-дина, оттянул свои силы за Амударью и оставил за собой только те земли, которые принадлежали кара-киданям (найманам), подчинившимся ему добровольно. Ведь Самарканд и Бухара были незадолго перед этим захвачены султаном Мухаммедом (1210 г.), и там вспыхивали частые восстания против жестокого гнета султанского режима, которые силой усмирялись.

Четвертая война – покорение Тангута в 1227 г. – была ответом на невыполнение союзного договора, что Чингиз-хан расценивал как предательство. А поскольку земли Тангутского государства лежали в пределах Великой Степи, то присоединение их к Монгольскому улусу нельзя считать внешним завоеванием».³

Чингиз-хан практически вы­полнил программу, записанную небесными тюрками на орхонских памятниках. Где четко указано, в каком месте может быть создано государство. То, что он знал это, показывает и выбор места столицы Каракорум. На этом месте располагалась столица Хуннской империи, Империи Жужани (Авары), Кюктюркского каганата, Уйгурского каганата. Их желание – создать государство, где будут царить мир, справедливость и благополучие Мэнге Эль (Вечное государство). Его он сумел создать, но сохранить его он смог только во время своей жизни. Его наказ по­томство проигнорировало и не выполнило. Его потомство стало выполнять другую задачу, завоевать весь мир. Причина последующих поражений заключалась в истоках побед. Так, после смерти вождя и уже при внуках Чингиз-хана начался распад его Великой им­перии.

Начиная с Петра I ученые-историки, а в основном были это немцы, предпочли выставить Россию «жертвой нашествия орд Чингиз-хана и щитом закрывшем западную Европу от полчищ татаро-монгол». Такая политика имперских кругов России на протяжении веков по сегодняшний день обеспечивала России права называть себя европейской нацией, присовокупить себя к Европе и в конечном итоге отмежеваться от «дикой Азии».

Татары несколько веков находились под жестким прессом российской власти. Кроме того, мусульманское духовенство поддерживало русскую официальную пропаганду о зле Чингиз-хана для татарского народа. Все это вместе сделало свое дело, и татары отвернулись от имени Чингиз-хана и всего его наследия, несмотря на то, что веками не отказывались от своего имени – татар, несмотря на сильное давление. Так идеологически покорили татар и приручили.

Монголы безо всякого сомнения считали Чингиз-хана своим великим героем и не отказались от имени монгол. Российские власти считали, что монголы далеко, малочислены и уже не воинственны. Значить они не страшны и не опасны. Поэтому на этот народ можно возложить всю ответственность за все злые дела Чингиз-хана и его наследников.

Остальные бывшие кочевые народы: казахи, алтайцы, хакасы, тувинцы, буряты, калмыки и т.д. отказались от имени татаро-монгол, отмежевались от Чингиз-хана и всего его наследия, и добровольно лишились истории своих предков средних веков. Российское правительство и историки, дали всем им разные имена и приписали к малочисленной тюркской народности.

После распада коммунистической Советской империи монгольский народ и правительство единодушно отвергли столетиями проводившуюся Российской и ее наследницей Советской империями пропаганду о пагубности возвеличивания личности Чингиз-хана. В 2006 году монголы, считающие, что Чингиз-хан принадлежит им, в торжественной обстановке отпраздновали 800-летие своей государственности и юбилейную дату со дня рождения Чингиз-хана. В Улан-Баторе был воздвигнут величайший памятник Чингиз-хану. Так монголы продемонстрировали, что каждый народ должен гордиться своими историческими личностями, не смотря на то, нравится это или нет соседним государствам или кому-то лично.

События, связанные с Чингиз-ханом и его преемниками, уже давно привлекают к себе внимание историков Китая. Они утверждают, будто халка-монголы состоят в родстве с китайцами, и называют их веточкой великого китайского (ханьцами) народа. Они утверждают, что такая одна-единственная нация, ядром и собирателем которой были ханьцы, существует в Китае уже несколько тысячелетий, а все другие народности страны являются лишь ее ветвями. Имея такую концепцию на вооружении, китайские историки и идеологи сразу после смерти Чингиз-хана начали искать «родство» с Чингиз-ханом и его преемниками. Поэтому китайские современники пишут, что наш Чингиз-хан покорил Европу, то был наш золотой век. Они заявляют, что Чингиз-хан является выдающимся политическим и военным деятелем Китая, так как он и его преемники завершили объединение Китая, заложили баланс стабильности китайских границ на 600 с лишним лет для последующих династий – Юань, Мин и Цин. Некоторые китайские историки рассматривают историю Монголии, Тувы, Алтая, Казахстана, Киргизии и т.д. как одну из составных частей истории Китая наряду с другими землями, присоединенными в свое время Чингиз-ханом и его преемниками к своей державе. В Китае в городе Хоххот – столице автономном районе Внутренней Монголии – появилась новая площадь Чингиз-хана, в центре которой расположена массивная конная статуя завоевателя. Рядом с площадью шумит бульвар Чингиз-хана, выдержанный в монгольском стиле с его куполообразными крышами и элементами в бело-синих тонах. В степях Внутренней Монголии в Ордосской степи, граничащей с самой Монголией, расположен мавзолей Чингиз-хана. Автономный район Внутренней Монголии основали 1 мая 1947 года. Внутренняя Монголия стала самым первым автономным районом КНР. Автономный район имеет население 23,84 млн человек (занимает 23-е место среди всех провинций). Автономный район состовляет 12% территории Китая и по площади превосходит Францию и Германию вместе взятые.

Идейное обоснование борьбы за жизненное пространство всегда готовится заранее. Этой планомерной подготовке помогают недальновидные тюркские и монгольские политики и историки.

В Татарстане в 45 км от г. Казани есть с. Камаево (в народе его называют Иске Казан – Старая Казань). Рядом с Камаевом есть священная гора. С 2006 года на этой горе стоит 5-метровая стела, высеченная из желтого камня, на которой высечена надпись сверху на татарском (руни) алфавите, ниже – на татарской кириллице, и еще ниже переведенная на русский язык. Она гласит: «В память Великим предкам, в честь 800-летия провозглашения Чингиза ханом, начала строительства Великой империи Татарии посвящен вечный памятник 2006 год».

Так кем же был потрясатель вселенной Чингиз-хан? Что за наследство оставлено им своим потомкам, и как это использовать в современном мире? Эти вопросы продолжают волновать умы людей, потому что события, изменившие мир, в это время ста­ли основой для возникновения современной цивилизации человечества. Не зря западное общество признало Чингиз-хана человеком тысячелетия.