Георгий Старков тихий холм (роман по мотивам видеоигр Silent Hill и Silent Hill 3)

Воздух стал ещё более спёртым и тяжёлым. Под конец пути у очередной лампы уставшая Хизер присела на корточки, опёршись рукой о дробовик. В груди нарастало сухое першение – наверняка эта смесь из пыли и застоявшегося воздуха влияла на здоровье не лучшим образом. Хизер нарочито закашлялась, чтобы убрать ощущение, будто ей в лёгкие насыпали килограмм песка. Лучше не стало.

Хизер просидела около минуты, опустив голову и уперев взгляд на пол. Постепенно пол начал затуманиваться перед глазами, покачнулся и пошёл волнами. Хизер нехотя протёрла глаза. Что за несправедливость – стоит немного присесть, так накатывает сонливость, которая сейчас равносильна добровольному сложению головы на плаху. Остаётся идти, идти, идти... и так, пока не опухнешь.

Хизер зевнула и встала. Пора. Она как раз брала в руки дробовик, когда далеко позади раздался чёткий звон удара железа о железо.

Хизер нахмурилась и прислушалась. Тишина.

Через минуту звон раздался снова. На этот раз он сместился ближе – чуть-чуть, на самую малость. Но этого хватило, чтобы Хизер почувствовала опутывающую её липкую паутину страха.

Вспомнился Брэдбери, главный писатель её детства, – наравне со светлой тоскливой романтикой он умел писать странные рассказы, полные безумия. Некоторые истории были до того жуткими, что маленькая Хизер после их прочтения забивалась под одеяло.

В рассказе с таким названием описывался громадный зеркальный лабиринт – в нём затерялась старая школьная учительница, не понимающая даже, как она там очутилась. Но она чувствовала, что не одна в этом мире отражений, что за ней кто-то охотится... кто-то ищет...

Хизер сжала спасительное оружие в руках и быстро пошла вперёд, вся превратившись в ухо.

Тихо... Тихо...

Звон. Такой же бесстрастный и неопределённый, похожий на скрещивание двух шпаг. Он прозвучал ближе. Гораздо ближе.

Хизер пустилась в бег. Бежать с дробовиком в руках, когда все мышцы тела гудели от усталости, было настоящей пыткой. Буквально через пару шагов её начала одолевать одышка. Хизер согнулась в три погибели и прижала руки к полыхающему горлу, но не остановилась.

Звон раздался в четвёртый раз – ясно и отчётливо, метрах в пятидесяти. Тот, кто гнался за ней, набирал скорость, догонял. Кто-то страшный шёл за ней.

Быстрее же!

Хизер понимала, что её потуги убежать тщетны. Впереди были километры нескончаемого коридора, стремящегося к центру Земли. Негде спрятаться или укрыться. Рано или поздно преследователь настигнёт её. Она это понимала, но не могла не убегать. Оставаться на месте – значит сдаться. Несмотря на всё то, что Хизер пережила этим долгим вечером, она не желала сложить оружие. Ей хотелось жить.

Хизер бежала и бежала, пока у неё не начала кружиться голова. Чтобы не упасть, она оперлась рукой о стену. Звон не повторялся.

Хизер перешла на шаг, а через полминуты остановилась совсем. Сзади было тихо. Оно ушло?

Она обернулась через плечо. Коридор был безмятежен и пуст. Вдали виднелась лампочка, уныло бросающая на пол медный конус света. Никакого движения...

И тут это повторилось. Резкий звук удара железа о железо. Источник звука был шагах в двадцати – тридцати позади неё. Хизер увидела, как на мгновение свет лампочки загородила чья-то широкая фигура.

Теперь уже поворачиваться спиной было опасно. Хизер начала делать шаги спиной вперёд, держа ружьё наготове. Стрелять она уже не боялась, но другой страх, осклизлый и скользкий, как болотная жаба, проник в её душу, заставляя холодеть кончики пальцев. Я не боюсь, уверяла она себя, но это было не так. Она боялась, и ствол дробовика беспрестанно прыгал влево и вправо – туда, где Хизер мерещился враг.

В момент высшего напряжения, когда Хизер меньше всего этого ожидала, левая стена коридора вдруг повернула под прямым углом, открыв узкий боковой проход. Она без колебаний свернула туда, прибавив шагу. Это был маленький, но шанс. Она почему-то была уверена, что в открытом противостоянии ей не выстоять против противника, который прятался в темноте – даже с учётом дробовика. Хизер чувствовала, как холодеет кожа от адского мороза, что источал тот, кто скрывался во тьме. Холод леденил сердце и одновременно горячил кровь, заставляя вены сужаться в тонкие макаронины. Кто бы там ни был, он был не от мира сего – в нём не было ничего, что связывало его с солнечным светом и голубым небом.

Пройдя несколько шагов в прежней манере, Хизер не выдержала: побежала вперёд, оглядываясь через плечо. Каждую секунду холодная лапа могла опуститься ей на плечо и неумолимо развернуть лицом к себе, вдохнуть в неё этот холод, вытесняя жизнь из тела. Она просила, молила, требовала у Бога, чтобы проход оказался коротким и привёл её к двери... к открытой двери. Боже, ведь это такой пустяк – сделай так, чтобы там была дверь, за которой я буду в безопасности.

В кои-то веки её молитвы были услышаны. За секунду перед тем, как звон раздался в очередной раз, Хизер наткнулась на преграду. Звон прозвучал оглушительно, заставив болезненно дрогнуть барабанные перепонки. Даже после того, как он стих, отзвуки долго носились по тёмному коридору, отражаясь от стен. Хизер лихорадочно ощупывала преграду свободной рукой, отказываясь верить, что это всего лишь стена. Это не могла быть стена. Просто не могла быть...

Ручку двери она нашла ровно в тот момент, когда почувствовала чьё-то присутствие за собой. Закрыв глаза, она нажала на ручку,

(открывайся, открывайся же)

и ручка с готовностью щелкнула, отворяя дверь и пропуская яркий сноп света в коридор. Хизер так и тянуло развернуться и взглянуть на своего преследователя, но она понимала, что это скорее всего будет последним, что она увидит в своей жизни. Кажется, свет не очень понравился тому, кто стоял за спиной – холод, от которого жилетка на спине покрылась льдинкой, подвинулся немного дальше. Хизер воспользовалась замешательством и проскользнула внутрь, в царство благословенного света. Всё произошло совершенно бесшумно, но захлопывая дверь, она услышала тяжёлый тающий вздох.

В первую очередь Хизер позаботилась о том, чтобы запереть дверь (благо она выглядела довольно крепкой и имела внутренний замок) и стремглав бросилась к противоположной стене. Она не могла позволить себе роскошь полагать, что находится в безопасности. Даже под защитой света и толстой железной двери.

Дверь молчала. Никто не пытался выбить её или повернуть ручку, сквозь замочную скважину не пробивался холодный пар. Хизер не сводила глаз с ручки двери, но постепенно возбуждение начало проходить, и, сама не замечая, она присела – на этот раз не на корточки, а прямо на грязный пол. Мысли о том, что от этого может испортиться юбка, казались совершенно детскими.

Что ж, похоже, с одной проблемой покончено. Тварь, гнавшаяся за ней, не смогла проникнуть сюда и ушла.

Но тогда вставал другой вопрос: а что делать теперь?

Хизер оглядела каморку. Большую часть помещения занимали какие-то странные механизмы, которые она даже не заметила, когда вбежала. Громоздкие аппараты с рычагами и истёршимися шестерёнками, как ни странно, продолжали работать, издавая электрическое гудение. В углу Хизер увидела нечто, похожее на пульт управления – панель с множеством кнопок, циферблатов и разноцветных лампочек. Кажется, она попала в какой-то машинный отдел.

Второй двери в комнате не было. Хизер содрогнулась, поняв, что ей придётся снова брести по тёмному подземному коридору и на этот раз почти наверняка столкнуться нос в нос с тварью, которая только что едва не убила её.

Хизер испустила радостный возглас, когда заметила крышку люка, прячущуюся в углу. Вот оно, её спасение!

Она быстро поднялась, подошла к люку и начала сдвигать тяжёлый диск в сторону, открывая чёрную дыру провала. Когда диск наполовину был сдвинут, Хизер вдруг отпустила её, зажала нос и отскочила в сторону. От ужасного запаха, вырвавшегося снизу, к горлу подступила тошнота. Вонь быстро наполнила помещение, делая воздух почти непригодным для дыхания. Когда три года назад Хизер вернулась домой с отцом из Бостона, ей довелось узнать, как пахнут протухшие яйца. Она не забыла жуткий срам, исходивший из недр холодильника, и вид почерневшего белка, выглядывающего из-под разбитой скорлупы. Отец немедленно выкинул «виновницу торжества» в мусор, и остаток дня Хизер мыла холодильник, уничтожая следы страшной вони. К вечеру ей всё на свете казалось пропитанным запахом тухлых яиц. Но этот запах, который шёл снизу, был на порядок отвратительнее. Хизер сомневалась, что на свете вообще есть вонь хуже. Радость оттого, что она нашла выход из каморки, почти испарилась.

Превозмогая себя, Хизер задержала дыхание и склонилась над полуоткрытым люком. Двумя метрами ниже плескалась зелёная вода, в которой плавали какие-то чёрные ниточки. Если она спустится вниз по этой лестнице, то будет стоять по щиколотки в воде. Нет уж, увольте. Она выпрямилась, отошла в дальний угол и позволила себе вдохнуть.

В голову не приходили никакие мысли. Кажется, верный помощник оставил её, и приходилось отдуваться самому. Хизер ещё раз посмотрела на люк. Конечно, вонь – это не смертельно. При желании она вполне может спуститься в канализацию и пробираться через мили отравленного воздуха. Это укоротит её жизнь на несколько месяцев, зато позволит сохранить её сейчас... Но, Господи, как это противно.

Хизер задержала взгляд на зелёной лампочке, мигающей на пульте управления. Вот если бы пульт мог сделать так, чтобы вся вода исчезла из этой дыры... Кстати, а интересная мысль.

Хизер подошла к пульту поближе и критически оглядела. Тот, кто конструировал устройство, видимо, полагал, что всё тут и так ясно – никаких надписей под кнопками, рычагами и индикаторами. Впрочем, под некоторыми рычажками на левой панели были приклеены выцветшие стикеры с лаконичными надписями чёрным маркером: «УРОВНИ», «ТРУБЫ», «ШЛЮЗЫ», «РЕШЁТКИ».

Так, попробуем рассуждать логически. Хизер последовательно рассмотрела армию кнопок на панели. Допустим, красные кнопки трогать не стоит. Красные кнопки – это святая святых, и всяким прохожим девушкам баловаться ими не положено. И эти большие рычаги тоже. Взгляд Хизер упал на стикеры. Кто-то не поленился наклеить их, чтобы избежать путаницы. Означало ли это, что этими рычагами пользовались чаще всего? Скорее всего. Иначе зачем помечать именно их?.. А какими рычагами ремонтники могли пользоваться чаще?

Люк на полу. Вряд ли даже самые преданные своему делу сантехники лезли в канализацию, наполненную вонючей водой. Воду наверняка как-то предварительно выкачивали.

Хизер ещё раз прочитала надписи, на этот раз останавливая взгляд на каждом. «УРОВНИ», «ТРУБЫ», «ШЛЮЗЫ», «РЕШЁТКИ». Уровни... Что за это могут быть уровни? Хизер не сильно разбиралась в премудростях канализационной терминологии, поэтому решила на время оставить этот вопрос. Следующее – трубы. Оно, конечно, по ним течёт вода, но вряд ли трубы имеют отношение к выкачиванию воды. Шлюзы. Решётки... С первого взгляда ничего дельного.

Шлюзы... Трубы...

А что такое шлюзы? Камеры, которые наполняются водой в зависимости от того, открыты или закрыты клапаны. Хизер предположила, что рычаги со стикером «ШЛЮЗЫ» предназначены для управления клапаны – просто в шлюзах, которых она знала, больше нечем было управлять.

Поражённая догадкой, Хизер подбежала к люку, на время даже забыв о дурном запахе. Наклонившись над дырой, она снова увидела внизу воду мутно-зелёного цвета. Вот оно! Хватило одного взгляда, чтобы догадка подтвердилась. Вода внизу не текла, она была стоячей. Значит, под ней находилось шлюзовое помещение.

– Ну-ка, проделаем опыт...

Хизер вернулась к пульту. Над наклейкой с надписью «ШЛЮЗЫ» разместились три рычага, опущенные вниз. На рычагах не было меток, но колебаться Хизер не стала – просто двинула вверх все рычажки один за другим. Когда она дошла до третьего, в канализации загудела лебёдка, начавшая раскрывать закупоренные шторы. На несколько секунд кабину управления заполнил скрежет, раздирающий уши; послышался шум падающей воды. Хизер заткнула уши мизинцами и стала ждать, пока шум утихнет. Вскоре лебёдка остановилась, и настала тишина.

Проигнорировав восторженный возглас мистера Здравый Смысл, Хизер подошла к люку. Вода исчезла, теперь она видела внизу только влажный пол, покрытый тонким слоем отложений. Запах не исчез окончательно, он всё ещё парил в воздухе грязной шалью, но стал гораздо слабее – жить можно. К тому же Хизер чувствовала, что начинает привыкать к вони – теперь её по крайней мере не подташнивало от этого аромата.

Довольная собственной сообразительностью, Хизер начала споро опускаться вниз по лестнице. И не заметила, что дробовик остался рядом с пультом управления, прислонённый к стене.

Хизер встала на мокрый пол, чавкающий на каждом шагу. Поднятая дверца шлюза висела перед ней, и последние остатки воды утекали в щель. Шлюзовое помещение имело форму куба. Все стены были измазаны какой-то серой гадостью, так что Хизер предпочла остаться в середине. Чем-то шлюзовая камера походила на тюремную одиночку. Похоже, это был сток для использованной воды – Великий и Ужасный Отстойник. Неудивительно, что вода здесь пахла так, что волосы дыбом стояли.

В камере было темно, но Хизер это особо не обеспокоило. Что было довольно странно, ведь ещё вчера она панически боялась темноты – ей казалось, что стоит солнцу опуститься ниже горизонта, город становится Тёмным Местом, по улицам которого бродят толпы злобных призраков. Сейчас она могла сказать, что её опасения были не беспочвенны, но темнота уже не казалась такой страшной, как раньше. Хизер впервые это заприметила, когда бродила по трущобам торгового центра. Ну да, тогда её на минутку испугала мысль: почему меня больше не пугает темнота? Мысль была болезненной, как внезапный взмах лезвием ножа. Сейчас, стоя в шлюзовой камере, Хизер снова вспомнила об этом, но прежних ярких чувств не испытала.

Когда глаза привыкли к темноте, Хизер увидела лестницу, ведущую наверх. Уже хорошо. Наверх – значит чуть ближе к поверхности. Сейчас Хизер мечтала об одном – побыстрее увидеть открытое небо и вдохнуть свежего воздуха. Неважно, где это будет. Глупо она поступила, сунувшись в метро. Хизер дала себе слово больше никогда не ездить в электричках без крайней необходимости. Навидалась она за эту ночь подземелья.

Лестница упёрлась в ржавую дверь, которую не открывали сто лет. А за дверью начиналось царство настоящей канализации, каким её всегда представляла себе Хизер. По широкому каналу невыносимо медленно текла вода оттенка застоявшегося кофе. Тут и там из жижи торчали чёрные обломки, но сколько Хизер ни пыталась различить, что это такое, попытки не увенчались успехом. Запах, слава Богу, был не такой противный, как в шлюзовой камере, но тоже давал о себе знать. По обе стороны канала тянулась пара узких проходов, огороженных проволочной сеткой.

Глядя на этот пейзаж, Хизер живо представила себе паутину, оплетавшую подземелье Эшфилда. В центре города хитросплетения каналов были более густыми и мелкими, а ближе к пригороду выпрямлялись подобно громадным щупальцам, держащим под контролем всё, что происходило. Этакий гигантский осьминог. Отдельный мир, тайный пласт города, о котором мало кто знал. Вовсе не обязательно отправляться в далёкие джунгли или пустыню, чтобы испытать себя на прочность. Просторы канализации прятали в себе такие приключения, что колумбийское сафари показалось бы банальной лесной прогулкой.

И вот ей выпала честь совершить ночной круиз по этим бесконечным лабиринтам. Одна, совсем одна, и даже без оруж...

– Чёрт! – закричала Хизер, хлопнув себя ладонью по лбу. – Ах ЧЁРТ!

Досада была настолько велика, что она несколько раз топнула ногами о решетчатый пол. Как она только умудрилась забыть дробовик? Вот ведь раззява! Она бы ещё голову свою забыла!..

Не переставая проклинать себя последними словами, Хизер развернулась и побежала вниз, перепрыгивая через ступеньки. Хорошо ещё, что вспомнила, пока не ушла далеко. Попробуй тут спохватиться через три мили и проделать дорогу обратно. А здесь хоть неприятно, но...

Хизер взялась руками за лестницу и собралась оттолкнуться вверх, но вдруг замерла, вскинув голову.

Круг света, падающий на влажный пол, исчез. Крышка люка была кем-то задвинута.

Предчувствуя недоброе, Хизер быстро пролезла наверх и попробовала отодвинуть металлический диск в сторону. Так и есть – люк не шелохнулся. Прикручен? Придавлен? Сварен?..

– Что здесь происходит? – прошептала Хизер, чувствуя, как её начинает трясти. – Что – здесь – происходит?..

Записка лежала в уголке стола. Похоже, она была написана давно – чернила успели почернеть и выцвести, но слова были хорошо различимы в свете небольшой абажурной лампы. Хизер стала читать последний листок:

Забота о жизни других – вещь, конечно, хорошая, но Хизер сейчас следовало в который раз подумать о своей собственной жизни. Справа от неё была дверь с кровавой запиской, слева висела стрелка, приказывающая уйти. Уйти и вернуться, признав своё поражение. Ваш выбор, мисс. Смотрите не ошибитесь.

Не успела мысль перетечь в действие, как её место заняла другая: Это последняя ошибка многих смельчаков.

Хизер сорвала табличку и швырнула её на пол. Всё, хватит с неё указаний. Нужно действовать по собственной воле.

Лампа в помещении, которая находилась за дверью, была разбита. Хизер могла видеть только тёмную водную гладь, переполняющую канал, и узкую полоску мостика, перекинутую с берега на берег. Если бы не записка, она легко и непринуждённо пробежала бы на ту сторону, но сейчас...

Хизер нагнулась, чтобы увидеть, далеко ли до дна. Подойти близко к краю она не решилась, поэтому видно было очень плохо. Вода явно была не мелкой. Хизер огляделась по сторонам в поисках какой-нибудь трубы, чтобы опустить в канал. Конечно, ничего поблизости, когда надобно, не было. Единственное, что она заметила – круглый пятачок розетки рядом с дверью.

Поверхность воды не шевелилась. Никаких кругов, расходящихся волнами, или воздушных пузырьков, вырывающихся вверх. Полная безмятежность. Пойти, что ли?.. Хизер начала колебаться. В конце концов, она сама видела – записка считай что доисторическая. Мир меняется... а с тех пор много воды утекло.

Теперь я знаю, что это не выдумка.

Чёртова записка! Как часто нам сообщают сведения, без которых мы бы прекрасно обошлись.

Как можно заставить выдать себя чудовище, которое затаилось на дне? При условии, что оно там есть, конечно.

Вообще-то, есть способы. Можно, например, кусок мяса в воду кинуть, чтобы монстр отреагировал. Мясо – это безотказно. Хищник вряд ли удержится при виде розового кусочка плоти. Беда в том, что кроме окаменевшего ржаного хлеба, ничего съестного тут нет и в помине. А хлебом чудовище приманивать – только воду мутить. Предпочитаем свежатинку...

Но почему именно еду? Она что, кормить, что ли, его пришла? Почему не что-либо другое? Ну скажем...

Хизер нехорошо улыбнулась. Оборачиваясь назад, она бросила последний взгляд на тёмную воду, скрывающую под собой неизвестного врага. Похоже, есть-таки способ выкурить его оттуда.

Вернувшись в комнату с запиской, она бесцеремонно выдернула шнур настольной лампы из розетки. Стол, доска, записка – всё тут же скрылось во мгле, но Хизер не обратила на это внимания. Сорвать абажур было легко, но вот при выкручивании лампы из патрона возникли проблемы. Лампа не хотела поворачиваться. Хизер изо всех сил крутила лампу то в одну, то в другую сторону, но та сиднём сидела в заржавевшем патроне, не желая покинуть своё пристанище. Наверное, три-четыре минуты напряжённого пыхтения дали бы результат, но Хизер утруждать себя не стала. Размахнувшись, она просто ударила лампой о ближайшую стену. Стекло лопнуло с негромким возмущённым хлопком. На пол посыпались острые крупицы.

Хизер снова подошла к каналу. Вода была абсолютно неподвижной – казалось, что по этой тёмной глади при желании можно прогуляться пешком, не боясь провалиться. Хизер присела у края и начала опускать лампу в воду, придерживая за шнурок. Лампа ударялась о стенку канала с тихим хрустальным звоном. Когда провод опустился на три фута, Хизер посчитала, что этого должно хватить. Она недавно читала в газете статью о том, как человека убило электробритвой. Несчастный имел обыкновение бриться, сидя в ванной. В последний день своей жизни он после обычной процедуры поставил электробритву на поддон ванны. Бритва не удержалась на намыленной поверхности и скользнула вниз, в воду. А ведь напряжение было совершенно пустяковое по сравнению с лампой...

Хизер на ощупь нашла круглый корпус розетки. Когда она подвела вилку к розетке, провод натянулся, чуть приподняв лампу. В воде по-прежнему не было никаких признаков жизни.

– Начинаем концерт, – объявила Хизер и воткнула штырь.

Последовала ослепительная голубая вспышка. Хизер зажмурилась и прикрыла руками глаза, боясь, что может ослепнуть. Но вспышка быстро угасла – его сменило сухое потрескивание электричества. Тёмная вода, которая только что казалась вечно неподвижной, пошла волнами, и в глубине заиграли белые искорки, вспыхивающие и растворяющиеся в чёрной бездне. Хизер показалось, что она услышала низкий рёв где-то внизу, но не была уверена, что это и в самом деле так. Но внизу что-то было – она увидела огромные воздушные пузырьки, устремившиеся вверх на поверхность. Под мостом билось в судорогах нечто огромное, спавшее, может быть, целые столетия. По мере того, как из лампы исторгалась всё большая и большая доза смертоносного электричества, волны начали спадать. Наверное, монстр уже был мёртв, но Хизер для верности подождала, пока поверхность воды не выровняется окончательно. И когда мир и покой в канале стало нарушать лишь мерное гудение, она выдернула провод из розетки, увидела расплавленную, пахнущую гарью изоляцию и с отвращением бросила прочь. Провод змеёй прополз за лампой и плюхнулся в воду.

Потом, когда Хизер проходила по мосту на желанную другую сторону канала, она увидела колыхающееся под водой белое щупальце. Щупальце безвольно обвисло, протянутое в последнем рывке вверх. Оно чем-то напоминало щупальце осьминога, но на кончике вместо присосок были видны какие-то чёрные волоски. Хизер могла хорошо себе представить, как щупальце высовывается из-под воды, раскидывая вокруг блестящие брызги, и молниеносно обвивает несчастного, чтобы утащить в канал – утащить и сожрать. Даже сейчас казалось, что оно вот-вот оживёт, распрямится и в мгновенном толчке полетит к ней... Хизер заставила себя оторвать взгляд от противных чёрных отростков и быстро зашагала по мосту.

Месть свершилась. Она безнадёжно опоздала, но свершилась. Джо и Джейм могли спать спокойно. Но Хизер не испытала никакого удовольствия оттого, что ей выпала честь выступить в роли руки Фемиды. Скорее наоборот – каждый раз после умерщвления очередной твари, насколько бы она отвратительной ни была, в её сердце вкрадывалась необъяснимая тревога, осознание, что она что-то сделала не так. Мысль сидела занозой в голове. Сколько Хизер ни уверяла себя, мол, другого выхода не было, легче не становилось. Наоборот... уверенность, что каждая убитая тварь – будь то червяк в торговом центре или монстр в сточной канаве – служит очередной ступенькой в уготованный для неё ад, становилась отчётливее.

За дверью обнаружился новый подземный коридор. Хизер сначала показалось, что попала в тот же самый, что раньше – до того он был похож на прежнего босса, – но этот коридор шёл не вниз, а вверх. Почувствовав, что прогулка близка к завершению, Хизер бодро зашагала вперёд. Первые минуты она вздрагивала от звука собственных шагов – чудилось, что где-то далеко снова раздаётся ужасный звук удара железа о железо. Но на самом деле ничего не было. Коридор был пуст.

Чем больше Хизер поднималась наверх, тем чаще встречались лампы, висящие под потолками. Скоро темнота начала тесниться под натиском грязно-жёлтых лучей, и в какой-то момент Хизер увидела на стене ещё одно боковое ответвление. Было достаточно светло, чтобы она различила лестницу, упирающуюся в канализационный люк. Люк был сдвинут, открывая поистине феерическое зрелище – россыпь звёзд на чёрном бархате неба. Сверху проникал чистый воздух, принося с собой чудесный запах свежести. Это был выход.

Хизер зацепилась дрожащими от волнения пальцами за холодные перила лестницы и оттолкнулась наверх. Всё, прощайте, затхлые катакомбы, чтоб вам лопнуть. Она выиграла бой с их безмолвной властью.

По пути Хизер успела поразмышлять на весьма многообещающую тему – что подумают запоздалые прохожие, увидев, как из водостока вылезает девушка. Посредине улицы. В три часа ночи. Хорошо.

Но когда Хизер высунула голову из отверстия, она увидела, что люк расположен не на улице, а в каком-то дворике. Дворик показался ей отдалённо знакомым, но ночью, как известно, местность видится совершенно другой, так что наверняка она ничего сказать не могла. Не помогала даже полная луна, висящая высоко над горизонтом и заливающая двор неверным голубоватым светом.

Хизер вылезла из люка и отряхнулась. Помогло не сильно: жилетка всё равно осталась кандидатом на выброс в помойку. Если уж на то пошло, от юбки с блузкой тоже осталось всего ничего. Всё испачкано, перепачкано и разодрано.

Понадобится новый комплект, с грустью подумала Хизер, оглядывая одежду. Не то чтобы это был её единственный наряд... но жилетка и блузка были любимыми. Знала бы, что её ждёт – ни за что не стала бы сегодня так наряжаться. С другой стороны, если бы она хоть что-либо знала заранее, то вообще не высунула бы сегодня носу из дома. Знать бы, где упасть...

Хизер огляделась в поисках выхода из двора. Первое, что она заметила – громаду недостроенного здания рядом с собой. Первые четыре этажа были готовы, а вот верхний пятый пока только щерился голым скелетом. Дом показался Хизер знакомым, как и двор. Очень знакомым...

– Ага! – воскликнула она, сообразив, где находится. – Это же стройка!

Разве не этот дом видела она каждый вечер, задёргивая занавеску на окне своей спальни? Дом строили ещё с прошлой зимы под грохот высотных кранов и бетономешалок. Он рос на глазах, набирая высоту, и казалось, близок час, когда муниципалитет Эшфилда может поставить себе галочку за успешное выполнение работ. Но в последнее время строительство что-то застопорилось. Краны и машины ушли вместе с рабочими в синих комбинезонах, и осиротевший дом, мокнущий под дождями, вселял в Хизер тоску. Она не знала, почему дом перестали возводить. Вроде отец говорил, что работы возобновятся следующей весной...

Сердце радостно забилось. Значит, она в двух шагах от дома?..

Выходит, что так. Подземный проход от станции Берген-стрит привёл её прямиком к цели. Редкое совпадение. И очень удачное, что тут скажешь.

Но радость Хизер угасала по мере того, как она обходила двор в поисках выхода. Везде проход загораживала какая-то странная ограда – то ли забор, то ли стена, – накинутая толстым белым брезентом. Хизер обошла периметр не менее трёх раз, пока ей не открылась страшная истина: выхода из зоны новостройки не было.

Хизер остановилась у ограды и провела рукой по шершавому брезенту. Откинуть или раздвинуть тяжёлый материал не было никакой возможности. Что за чертовщина?..

Вскинув голову, она недоумённо взглянула на луну. Светлый лик месяца был повреждён – на неё набежала полоса тучи, отрезавшая приличный кусок. Ограда поднималась вверх без малого на сорок футов, растворяясь в голубом мерцании.

– Вы это что, шутите? – спросила она, нахмурив брови.

Настороженный голос мистера Здравый Смысл. Хизер не ответила ему. Вместо неё голос подал всезнающий мистер Насмешник:

– Заткнитесь, – отрывисто приказала Хизер. – Оба.

И огляделась. Вот вход в здание, вот брезент, оцепивший двор. И больше ничего. Хизер почувствовала странную пустоту в груди, словно у неё незаметно вынули сердце и заменили его грелкой с сухим льдом. Наверное, сейчас следовало прийти в ужас, негодовать, кричать... плакать, в конце концов. Но она не могла сделать ни то, ни другое, ни третье. В душе маячило только безмерное удивление и банальное ощущение обманутости.

В одном из окон четвёртого этажа вспыхнул свет.

Хизер запросто могла не заметить этой вспышки, но свет зажёгся как раз в тот миг, когда она в очередной раз возносила глаза к небу. Она не успела различить, электрический это свет либо отблеск от свечи – вспышка быстро погасла, и окно снова окрасилось в цвет дёгтя, оставив за собой сотни вопросов без ответа. Хизер долго стояла под лунным светом, не отрывая взгляд от мёртвого окна; губы беззвучно шевелились, выговаривая слова, которые не понимала даже она сама.