НЕПРАВИЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ К СМЕРТИ

НЕПРАВИЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ К СМЕРТИ

Человек неправильно относится к процессу умирания и к смер­ти в целом, когда отделяет свой индивидуальный жизненный цикл (абсолютизирует свою карму, ставя ее в центр мироздания, от все­общего жизненного цикла) или не приемлет, отторгает все другие виды жизни, кроме жизни индивидуума.

Кто духовно отделяет себя от целого, тот избирает смерть из­начально, независимо от того, цепляется ли он фанатично за свою собственную жизнь или убивает себя. Там, где нарушено равновесие между отдельной личностью и обществом в целом, у "индивидуальной жизни" нет никаких перспектив. Такие люди делятся на две категории: одни пытаются любыми путями добиться благосостояния, удовлетворить свои желания, не считаясь ни с чем; другую категорию точно охарактеризовал Ницше еще сто лет назад: "у них медленное всеобщее самоубийство называется жизнью".

Естественный страх смерти (страх перед несчастьем, ранением, болезнью и т. д.) является надежным защитным врожденным ре­флексом, который помогает человеку выжить. Благополучное суще­ствование, страховка на все случаи жизни, как правило, притупляют бдительность. Как следствие повышается готовность к риску, ведь человек чувствует себя надежно застрахованным от всех несчастий, и забывается древняя мудрость – "осторожность прежде всего". В итоге при такой надежной, обеспеченной жизни всегда больше больных, травмированных, погибших в различных катастрофах, чем в тех местах, где люди чувствуют себя менее защищенными и больше полагаются на себя. С убеждением, что тебя в любом случае не оставят в беде, легче рисковать жизнью (позиция игрока), а что касается основной массы людей, то они искренне полагают, что из-за причинно-следственной связи в будущее ведет одноколейная до­рога, и поэтому раньше или позже человек все равно "уйдет в небы­тие", как бы он себя ни вел. Таким образом размываются границы между готовностью к риску (проблема мужества) и склонностью к самоубийству (это относится и к получившему широкое распро­странение самоубийству с помощью ножа и вилки).

Кто хочет умереть, тот может утешиться: индивидуальная смерть полностью гарантирована. Но с внутренним спокойствием индивидуум встречает только подобающую ему смерть, которая включается в жизнь в целом. Когда приходит время, человеку нужно настраиваться на неизбежность смерти, и тогда исчезает юношеский страх смерти. Природа зачастую не так жестока, как обычно пред­ставляют, и она часто помогает умереть легкой смертью, когда че­ловек готов правильно завершить свой жизненный путь. Но если человек не испытал все прелести юности и не выполнил свою задачу во взрослой жизни, то он не увидит смысла в "последней болезни". "Жизнь в целом останется "неуязвимой", даже если ты разобьешь ее до основания, все равно ее сущность, побеждая, ускользнет из твоих рук" (Гельдерлин). Общий жизненный цикл уничтожить невозможно – жизнь зачастую переносила и переживала смерть.

Ниже я привожу патогенезы двух лекарств, являющихся одно­временно и картинами болезней, которые особенно часто назначают старым людям.

Женщина 84-х лет, полная, краснолицая, голубоглазая, ведет малоподвижный образ жизни, обычно спокойно и бездеятельно сидит в кресле. По утрам она, как правило, вставала сама, одевалась и завтракала. Пациентка всегда любила хорошо поесть и, как след­ствие, имела излишний вес. Когда у нее было хорошее настроение, она могла позволить уговорить себя заняться какой-нибудь необре­менительной работой, например, повязать. Слабость мозговой дея­тельности прогрессировала – женщина уже была не способна что-нибудь вспомнить или перестроиться. Хотя я на протяжении нескольких лет приходил к ней, чтобы ежемесячно делать необхо­димые уколы (она страдала пернициозной анемией), она меня не узнавала. Из-за обызвествления артерий ей попеременно назнача­лись различные средства от атеросклероза (последним был назначен циннаризин по 75 мг), однако это не смогло предотвратить посто­янное ухудшение психики. До сих пор вполне терпимая женщина до такой степени изменилась к худшему, что в конце концов дочь и зять пришли в отчаяние. При любом поводе и без повода больная бранилась, кричала, что ее обирают, ее мучают, содержат, как в берлоге. По ночам она бродила по дому, разбрасывала всюду вещи и, насколько позволяли ей силы, старалась их разломать.

Однажды я пришел с визитом именно в такой момент, и она сказала, что не пустит в дом никого чужого. Мое напоминание, что я являюсь ее лечащим врачом, ничего не изменило. Когда на сле­дующий день я делал ей укол в присутствии дочери, она сильно со­противлялась и плакала. Тогда, поговорив предварительно с до­черью, я решил назначить своей пациентке Barium carbonicum D12, по одной таблетке один раз в день. Успех был моментальным: по словам дочери, больная уже после первой принятой таблетки стала "как ангел". В дальнейшем утром и вечером приблизительно в тече­ние часа у пациентки все же продолжались периоды несносного поведения – она причитала, утверждая, что всеми покинута. Тогда я посоветовал давать ей по одной таблетке Barium carbonicum D12 утром и вечером.

С тех пор прошло более двух лет, состояние больной остается неизменным. Само собой разумеется, что первоначальное основное состояние не потерпело изменений.

Патогенез Arsenicum album на физическом уровне характеризу­ется пониженным обменом веществ (точнее кислородных оболочек), в более поздних стадиях – прогрессирующей слабостью и похудени­ем (Iodum): сначала небольшое пламя, затем яркая вспышка и уга­сание. На психическом уровне бросается в глаза неприятие любого беспорядка, часто доходящее до педантизма. Симптомы, выражаю­щие это нарушение чувства порядка, можно проследить на всех уровнях организации.

Я считаю, что здесь проявляется нечто большее, чем индивиду­альный страх. Скорее всего, это страх за будущее вообще, который является следствием элементарной тревоги.

Следствием этого возбуждения во всех сферах является беспо­койство, чувство сильной тревоги, побуждающее больного к более или менее бесцельной деятельности. Человек типа Arsenicum album не может спокойно находиться на одном месте; больной непрестан­но вертится в постели, а если не хватает собственных сил, то посто­янно просит, чтобы его поворачивали. Так как, двигаясь и сидя пациент чувствует себя лучше, то он предпочитает лежать в постели с высоким изголовьем. Если больной сидит самостоятельно, то вскоре от изнеможения сползает вниз, но боли (например, головные заставляют его снова сесть и т. д.

Эти попытки найти или восстановить нарушенное равновесие бесконечны, а человеческие силы ограничены, и вскоре все кончается изнеможением. "Добросовестность" не позволяет такому человеку отказаться от борьбы за жизнь досрочно, как бы часто его не посещали мысли о самоубийстве. "До самого конца он пытается педантичной точностью защитить свою жизнь, пока вечно беспокойный в жизни не обретет покой в смерти" (Дорци). Его отчаяние переходит в безразличие, страх – в тупую безнадежность, беспокойство мысли сменяется беспамятством. Измученный усталый человек угасает.

Я хочу напоследок заметить, что понимание человека тип Arsenicum album не должно ограничиваться только частной жизнью и отношением к смерти. Очень часто человек этого типа чувствите­лен также к высшему виду беспорядка, а именно к нарушению рав­новесия в целом в мире. Нарушенное равновесие частного и целого представляет собой величайшую опасность для всего живого; оно является последним вызовом и, тем самым, наивысшей возмож­ностью. Нарушение отношения человека к вечному порядку вещей во Вселенной само собой не исправится – для этого нужно, чтобы каждый следовал ему.

Питание и выздоровление взаимосвязаны. Когда питается го­лодный человек, его организм получает то, чего ему не достает и выздоравливает, т. е. становится целым и невредимым. Питание в широком смысле – это то, в чем человек нуждается, это его жизненно важная потребность. Если человек питается неправильно, организм не получает необходимого, он бедствует и гибнет. Основным значе­нием слов "нуждаться" и "испытывать нужду" является "испытывать нехватку, ощущать отсутствие чего-либо".