Глава XIV АРАБСКИЕ СТРАНЫ АЗИИ. АФРИКА

Глава XIV

АРАБСКИЕ СТРАНЫ АЗИИ. АФРИКА

Аравийский полуостров был наиболее отсталым регионом араб­ского мира. Феодальные отношения сосуществовали здесь с весьма сильными пережитками первобытнообщинного строя и довольно широко распространенным рабством. Кочевники-бедуины и оседлое население оазисов распадались на множество зачастую враждовавших между собой племен. Хозяйственные потребности населения Аравии, угроза иностранного порабоще­ния (со стороны Османской империи, Ирана, а также европей­ских колонизаторов) порождали тенденцию к объединению мел­ких княжеств, которая реализовалась в весьма сложных и про­тиворечивых условиях крайней экономической и политической отсталости.

В Йемене еще в XVII в. развернулось направленное против турецких захватчиков объединительное движение, которое воз­главили руководители мусульманской секты зейдитов — по­следователей Зейд ибн Али (VIII в.). Зейдиты занимают про­межуточное положение между суннитами и шиитами. Глава секты — имам объединял в своих руках духовную и светскую власть. Изгнав турок, зейдиты образовали независимый имамат Йемен, границы которого не были стабильными.

Расположенный в юго-восточной части Аравийского полу­острова Оман в 40-х годах XVIII в. освободился от иранской оккупации. Восстановив свою независимость, он превратился в сравнительно крупный и сильный имамат, власть которого рас­пространялась также на о-в Занзибар (Восточная Африка) и некоторые районы восточного побережья Персидского залива. Имам Омана был главой мусульманской религиозной секты ибадитов, возникшей в VIII в. и названной по имени ее осно­вателя Абдаллаха ибн Ибада. Большинство населения Омана принадлежит к этой секте.

После изгнания в 1783 г. иранцев с Бахрейнских островов там возникло независимое арабское княжество.

Захваченное в XVI в. турками на северо-востоке Аравийско­го полуострова княжество Кувейт в первой половине XVIII в. также приобрело фактическую независимость от Османской им­перии.

Таким образом, на юге и востоке Аравии тенденция к объ­единению была локализована пределами отдельных княжеств. Она серьезно ослаблялась династическими, племенными и ре­лигиозными интересами и противоречиями.

Более ярко объединительное движение проявилось во вну­тренних районах северо-западной части Аравийского полуост­рова, в княжествах Неджда. Здесь знаменем объединительно­го движения арабских племен стало религиозное учение вах­хабитов.

Основоположником этого учения был недждский богослов Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб (1703—1787). В 40-х годах XVH1 в. он стал призывать мусульман вернуться к традициям раннего ислама, возродить «истинную» веру. Он резко осуж­дал сохранившиеся племенные культы, основанные на до­исламских первобытных верованиях и как бы символизировав­шие сепаратизм отдельных племен. Ваххабиты отстаивали аске­тическую простоту нравов, отвергали праздность и предметы роскоши, пение и музыку, употребление вина, кофе, табака. Западные авторы называют их «пуританами пустыни». Вахха­биты считали турецких пашей отступниками от веры, а сул­тана — лжехалифом. Иначе говоря, ваххабизм в религиозной форме сочетал идеи преодоления племенного сепаратизма и объединения Аравии с призывом к борьбе против турецкого господства. Эта идеология отражала также протест кочевни­ков-бедуинов и крестьянства земледельческих оазисов против усиливавшейся эксплуатации и их идеалы социального равен­ства.

Ваххабитское учение принял эмир небольшого недждского княжества Дарийя — Мухаммед ибн Сауд. Династия Сауди-дов развернула борьбу за подчинение других княжеств, завер­шившуюся в 1786 г. превращением Неджда в единое феодаль­но-теократическое государство. После смерти Абд аль-Ваххаба Саудиды стали также и религиозными руководителями вахха­битов и теперь стремились распространить свою власть за пре­делы Неджда. В конце XV11I — начале XIX в. они подчинили побережья Персидского залива и Красного моря, заняв Хасу, значительную часть Омана, Бахрейн, Кувейт, Хиджаз (вклю­чая Мекку), и объединили, таким образом, под своей властью почти всю Аравию. Затем развернулась борьба за Сирию и Ирак. Ваххабиты громили войска турецких пашей, но в Ираке и Сирии они не встретили такой поддержки населения, как в Аравин.

В соседних с Анатолией арабских странах контроль Османской империи был сильнее, чем в Аравии. Однако и их правители зачастую проявляли самостоятельность и неподчинение Стам­булу.

Отделенный от Малой Азии горами, Ирак фактически был автономной провинцией, лишь номинально подчиненной прави­тельству султана. С начала XVII в. здесь развернулась актив­ная деятельность английской Ост-Индской компании, имевшей в Багдаде и Басре официальных представителей и фактории. Англичане оказывали немалое влияние на багдадских пашей. В 1817—1831 гг. в Ираке правил Дауд-паша, грузин по на­циональности. Он осуществил ряд реформ, целью которых было превратить Ирак в самостоятельное государство, незави­симое от Стамбула и Ост-Индской компании.

Иракский правитель решительно боролся с сепаратизмом местных феодалов. Ему удалось объединить арабские племена, но наступление на курдов Северного Ирака вызвало сильное сопротивление и привело к войне между Османской империей и Ираном, поддержавшим курдских феодалов. Война 1821 — 1823 гг. шла неудачно для турок и Дауд-паши: проявилась слабость его армии. После войны Дауд-паша приступил к со­зданию современных, обученных по европейскому образцу во­инских частей. Но это сопровождалось усилением влияния в Ираке Ост-Индской компании, офицеров которой Дауд пригла­сил в качестве инструкторов. Правитель Ирака установил мо­нополию на закупки и экспорт пшеницы, ячменя, фиников, по­ощрял выращивание хлопка и сахарного тростника.

Укрепив свою власть в Ираке, Дауд-паша прекратил упла­ту дани султану и стал именовать Ирак «Счастливым Вави­лонским царством». Однако попытка Дауда, опиравшегося на арабских феодалов и купцов Ирака, освободиться от турецкого господства кончилась неудачей. Его реформы, носившие по­верхностный характер, не могли существенным образом изме­нить положение. К тому же катастрофические наводнения, не­урожай и, наконец, эпидемия чумы крайне ослабили Ирак. Турецкие армии, почти не встретив сопротивления, вступили в опустошенную страну. В 1831 г. Дауд-паша был низложен и отправлен в Стамбул.

Сирия являлась в XVIII в. частью Османской империи и была разделена на несколько вилайетов. В отдельные периоды власть пашей этих вилайетов распространялась и на некоторые районы сопредельных с Сирией Ливана и Палестины.

Большую часть территории современного Ливана занимал образовавшийся в начале XVII в. Ливанский эмират, находив­шийся в вассальной зависимости от турецкого султана.

Распространение в Сирии и Ливане христианства в доислам­ский период, переселение в Ливан бежавших из Сирии после­дователей христианских сект, существование в X—XIII вв. фео­дальных княжеств, созданных крестоносцами в результате кре­стовых походов, привели к тому, что значительная часть ливанских арабов исповедовала христианство. Большинство си­рийских и ливанских христиан были маронитами, часть при­надлежала к православной церкви. Первые общины маронигов возникли в Сирии в V—VII вв. Их появление связывают с именем монаха Map Марона. Признавая с XVI в. верховенство римско-католической церкви, марониты сохранили некоторые своеобразные ритуалы и обычаи. Маронитскую церковь воз­главляет «патриарх Антиохии и всего Востока».

Мусульманское большинство ливанского населения тоже делилось по религиозному признаку — на суннитов, шиитов и друзов (одна из шиитских сект, составлявшая замкнутую об­щину).

Турецкие правители и европейские колонизаторы разжига­ли религиозную вражду, особенно между друзами и марони­тами.

В конце XVIII — начале XIX в. в сельское хозяйство Лива­на проникают товарно-денежные отношения. Происходила спе­циализация отдельных районов на производстве различных то­варных сельскохозяйственных культур. Росли ремесленное про­изводство и торговля в городах, появились первые мануфакту­ры с применением наемного труда.

Расположенная к югу от Сирии и Ливана Палестина управлялась как провинция Османской империи. В Иеруса­лиме и некоторых других пунктах Палестины находились рели­гиозные святыни христиан, мусульман, иудаистов.

Важное стратегическое положение этой страны давно при­влекало к ней внимание европейских держав, всячески исполь­зовавших сложившуюся там религиозную ситуацию.

Египет в XVIII — начале XIX в.

Ослабление Османской империи привело к восстановлению в Египте политической власти мамлюков. Так назывались в сред­ние века солдаты и командиры гвардии египетских султанов, которая формировалась из захваченных в плен или купленных на невольничьих рынках рабов («мамлюк» — букв. «раб»). Не­смотря на такое происхождение, мамлюки стали привилегиро­ванным сословием феодального Египта. Они длительное вре­мя были основными представителями класса феодалов. На султанском престоле утвердились мамлюкские династии. Тем не менее мамлюки не превратились в наследственную аристо­кратию. Ряды мамлюков по-прежнему пополнялись за счет захваченных, купленных или завербованных выходцев с Кавказа — черкесов, грузин, абхазов. Среди мамлюков встреча­лись и добровольцы — представители различных национально­стей Европы. Но мамлюком никогда не мог стать египетский араб.

Выдвинувшиеся мамлюкские дружинники становились бея­ми. Все дружинники данного бея составляли единый клан. Не­редко владения и титул бея после его смерти переходили к рядовому дружиннику. В XVIII в. было 24 бея. Самый могу­щественный из них находился в Каире.

В 1769 г., после начала русско-турецкой войны, мамлюкский правитель Али-бей объявил Египет независимым от Османской империи и вскоре принял титул «султана Египта и обоих мо­рей». Первоначально операции Али-бея против турок развива­лись успешно, однако вспыхнувшая вскоре вооруженная борь­ба между мамлюкскими беями привела к поражению Али-бея. В результате турецкое господство вновь было номинально вос­становлено.

Междоусобицы мамлюкских феодалов очень тяжело отра­зились на экономическом положении Египта. Произвол мам­люкских беев, жесточайшее угнетение крестьян и ремесленников резко усилили недовольство в стране. Начавшееся народное движение против турецкого господства и мамлюкских феода­лов возглавили шейхи известной каирской мечети аль-Азхар. По их призыву летом 1795 г. ремесленники и купцы Каира за­крыли свои мастерские и лавки. Мамлюкские правители ока­зались вынужденными вступить в переговоры с шейхами и обе­щать пресечь насилия и притеснения, отменить незаконные по­боры и налоги.

Аль-Азхар явилась центром народного восстания и против французских оккупантов. Хотя Наполеон Бонапарт, армии ко­торого летом 1798 г. оккупировали Египет, изображал себя борцом против угнетения страны мамлюками и утверждал, что он «уважает Аллаха, его пророка и Коран» больше, чем мам­люки, французы обложили города и деревни Египта натураль­ной и денежной данью, превышавшей поборы мамлюков. В ок­тябре 1798 г. в Каире произошло антифранцузское восстание, возглавленное шейхами мечети аль-Азхар. Наполеон с трудом его подавил. В марте 1800 г., во время развернувшегося неда­леко от Каира сражения между турецкой и французской ар­миями, жители египетской столицы вновь восстали, перебив сравнительно небольшой французский гарнизон. В течение ме­сяца повстанцы сопротивлялись французским войскам, осаж­давшим Каир. В сельской местности бедуины и феллахи раз­вернули партизанскую борьбу против французских захват­чиков.

Вскоре после капитуляции в 1801 г. французского экспеди­ционного корпуса перед вооруженными силами Англии и Тур­ции развернулась острая борьба между турками и мамлюками,

поддержанными Англией. Но египтяне, освободившиеся от французской оккупации, не желали мириться ни с турецким, ни с мамлюкским господством.

В Каире к этому времени большую роль стал играть корпус албанских стрелков Мухаммеда-Али, направленный в Египет в составе османской армии, воевавшей с Наполеоном. Реаль­но оценив соотношение сил, Мухаммед-Али вступил в контакт с шейхами аль-Азхара, которые, не имея военной организации, в свою очередь, были заинтересованы в поддержке албанского корпуса. Во время начавшегося в марте 1804 г. восстания Мухаммед-Али поддержал восставших и возглавил оборону Каира против мамлюкских войск. Каирские шейхи провозгла­сили пашой Египта правителя Александрии Хуршида, а его заместителем — Мухаммеда-Али.

После безуспешной четырехмесячной осады мамлюки вы­нуждены были отступить в Верхний Египет, преследуемые вой­сками Мухаммеда-Али. Между тем Хуршид возобновил преж­ние поборы. Его солдаты-турки грабили каирцев. В апреле 1805 г. началось восстание горожан против Хуршида, поддер­жанное Мухаммедом-Али. Изгнав Хуршида, каирские шейхи провозгласили Мухаммеда-Али пашой Египта. Султан был вы­нужден санкционировать это назначение.

Новый правитель продолжил борьбу с мамлюками. Во вре­мя англо-турецкой войны 1807 г. англичане высадили в Алек­сандрии десант. Но Мухаммед-Али разбил и вынудил капиту­лировать английские войска. После этого мамлюкские беи со­гласились сложить оружие. Через несколько лет египетский паша истребил всех мамлюков.

Реформы Мухаммеда-Али

Ликвидация господства мамлюкских феодалов, фактическая независимость от Османской империи создали более благопри­ятные условия для экономического развития Египта, который и ранее в этом отношении стоял значительно выше других арабских территорий Османской империи и Анатолии. Даль­нейшему оживлению экономики и развитию производительных сил способствовали реформы, осуществленные Мухаммедом-Али. Хотя непосредственным мотивом, побудившим правителя Египта к реформам, была необходимость располагать доста­точно сильной, вооруженной и обученной по-европейски ар­мией, его реформаторская деятельность охватила различные сферы социальных отношений, экономики, культуры и государ­ственного управления.

Истребив мамлюкских феодалов и ограничив или ликвиди­ровав земельную собственность других феодалов и откупщи­ков, Мухаммед-Али сосредоточил в своих руках большую часть обрабатываемых земель. В деревнях земли были разделены

между феллахами из расчета 3—5 федданов (1 феддан = =0,42 га) на взрослого работника. Формально крестьянин счи­тался владельцем своего участка. Однако он обязан был пла­тить высокую ренту-налог, которая теперь непосредственно поступала в казну, а остальную продукцию сдавать по ценам, устанавливаемым властями. 60 дней в году феллах должен был отрабатывать различные государственные повинности. Такая система непосредственной феодальной эксплуатации фел­лахов государством действовала до конца 20-х годов. В даль­нейшем Мухаммед-Али стал раздавать земли вместе с сидя­щими на них феллахами офицерам и чиновникам.

Много внимания уделялось восстановлению старых и строи­тельству новых оросительных каналов. При Мухаммеде-Али пло­щадь орошаемых земель увеличилась на 100 тыс. федданов. Посевная площадь возросла с 2 млн. федданов в 1821 г. до 3,1 млн. в 1833 г. Расширилось производство сельскохозяйст­венных культур, особенно экспортных — хлопка, индиго, риса. В стране поощрялось строительство фабрик и мануфактур. Для нужд армии были созданы пороховой, литейный, несколь­ко оружейных заводов. На верфях Александрии строились военные корабли. Появились текстильные фабрики, сахарные и маслобойные заводы. Почти все промышленные предприятия принадлежали казне, но небольшая часть являлась собственно­стью отдельных лиц или сдавалась им в аренду. К 1840 г. на предприятиях промышленного типа работало 35 тыс. рабочих. Рабочие прикреплялись к фабрикам в порядке принудитель­ного набора.

Были проведены некоторые реформы в области культуры и просвещения. В Египте появились светские начальные и сред­ние школы, а также четырехлетние специальные учебные заведения, в которые принимались выпускники средних школ: медицинское, ветеринарное, административное, механическое, сельскохозяйственное, лингвистическое, музыкальное. Сущест­вовали военные училища. На арабский язык переводились ев­ропейские учебники и научная литература. Десятки молодых египтян посылались для получения образования в Европу. Му­хаммед-Али приглашал к себе на службу французских инжене­ров, врачей, учителей, юристов. В 1828 г. была основана первая арабская газета. Любопытно, что сам Мухаммед-Али научился читать лишь в сорокапятилетнем возрасте.

Реформы, осуществленные Мухаммедом-Али, позволили ему создать многочисленную и боеспособную армию и военно-мор­ской флот, преобразовать систему государственного управле­ния. Формально Египет оставался одним из пашалыков (боль­шая область, управляемая пашой) Османской империи. Фак­тически он стал независимым государством с самостоятельной армией и правительством. Мухаммед-Али ввел в Египте систе­му министерств по европейскому образцу, провел новое районирование, разделив страну на семь провинций, губернаторы которых подчинялись Каиру.

Сравнение реформ Мухаммеда-Али с попытками преобра­зований, предпринимавшимися в то же самое время в Турции (реформы Селима III и Махмуда II, первый период танзимата), показывает, что реформы египетского паши были несравненно более результативными. К. Маркс считал Египет времен Му­хаммеда-Али «единственной тогда жизнеспособной частьк» Османской империи, а самого пашу — «единственным челове­ком», который мог бы «добиться того, чтобы „парадный тюр­бан" заменила настоящая голова» *. Успех реформ Мухамме­да-Али объяснялся в значительной степени тем, что их целью было не укрепление Османской империи и, следовательно, со­хранение турецкого гнета над другими народами, а создание египетского государства. Хотя сам Мухаммед-Али и его бли­жайшее окружение этнически были чужды египетским арабам (новые помещики по происхождению были турки, албанцы, черкесы, курды и т. п.), его политика объективно была направ­лена на создание сильного и независимого Египта и распрост­ранение влияния египетских помещиков и купцов на другие арабские страны.

* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 9, с. 210, 202.

Правящий феодальный класс Египта укреплял свое госу­дарство за счет усиления эксплуатации народных масс — кре­стьян, ремесленников, рабочих казенных предприятий. Аграр­ные преобразования Мухаммеда-Али в конечном счете были направлены на сохранение и укрепление феодальной эксплуа­тации крестьянства. Классовая природа режима Мухаммеда-Али определила и другие реакционные моменты в его полити­ке. Египетское правительство не поддерживало национальных устремлений других народов Османской империи и, осуществ­ляя экспансионистскую политику подчинения новых территорий, активно участвовало в подавлении национальных движений.

Мухаммед-Али с готовностью принял предложение Махмуда II совершить карательный поход против ваххабитов. Он рассчи­тывал укрепиться на Аравийском полуострове. В войне против ваххабитов было заинтересовано и египетское купечество, ко­торое несло значительные убытки из-за прекращения торговли, связанной с паломничеством в Мекку, после ее захвата вахха­битами. Поход в Аравию (1811—1818) оказался трудным и за­тяжным. Понадобилось семь лет для того, чтобы сломить вахха­битские войска. Аравия вернулась в состав Османской импе­рии, но фактически была оккупирована Египтом. Египетские наместники стали управлять Недждом и Хиджазом. Мухаммед-Али назначал и смещал шерифов — правителей Мекки. Йемен сохранил свою самостоятельность, но его имам обязался вы­плачивать Египту ежегодную дань. Ваххабиты Неджда не раз поднимали крупные восстания против египетских оккупантов.

В начале 20-х годов в результате трехлетней войны Мухам­мед-Али завоевал Судан, формально включенный в состав Османской империи, а в действительности ставший египетским владением. Египетские войска потопили в крови греческое вос­стание. В результате этой экспедиции султан признал о-в Крит владением египетского паши.

В ходе первой войны с султаном (1831—1833) Мухаммед-Али подчинил себе Сирию, Ливан и Палестину. Теперь внутри номинально единой Османской империи сложилась своеобраз­ная империя Мухаммеда-Али. Это, однако, не укрепило, а осла­било Египет. Арабы Сирии, Ливана и Палестины вскоре восста­ли против Мухаммеда-Али. Египетская армия жестоко расправ­лялась с повстанцами, но не могла их окончательно сломить и подчинить. В ходе второй войны (1839—1840) восстания арабов. Сирии и Ливана способствовали поражению Египта.

После длительных переговоров между европейскими держа­вами санкционированный ими статус Египта был узаконен султанским указом от 1 июня 1841 г. Мухаммед-Али сохранил наследственное владение Египтом и Суданом, но потерял ос­тальные территории. Захваченный Мухаммедом-Али в ходе войны турецкий флот возвращался султану. Египетская армия сокращалась с 200 тыс. до 18 тыс. человек, судостроительные верфи уничтожались. Египетский паша признавал себя вассалом султана и обязывался платить соответствующую дань.

Таким образом, попытка египетских помещиков и купцов создать независимое от Османской империи государство закон­чилась неудачей. Главной причиной капитуляции Египта была открытое вмешательство Англии и других европейских держав. Поражению Египта способствовали также реакционные тенден­ции в политике Мухаммеда-Али. Расправа с греческими патри­отами, завоевательные походы в Аравию, Судан, Сирию, Ливан и Палестину, попытки подчинить народы других арабских, стран, а также стремление Мухаммеда-Али и его ближайшего-окружения занять господствующее положение в Османской им­перии мешали успешному осуществлению исторически прогрес­сивной задачи — созданию независимого египетского государ­ства. Мухаммед-Али и имущие классы Египта не хотели и не могли поднять народ против европейских колонизаторов.

Поражение в борьбе с султаном создало благоприятную обста­новку для проникновения иностранного капитала в Египет. Ha его территорию было распространено действие англо-турецкой конвенции 1838 г. В страну хлынули английские товары. По­строенные ранее фабрики закрывались. Государственные моно­полии (в том числе и на торговлю хлопком) были отменены. Агенты английских фирм по дешевке скупали хлопок непосред­ственно у феллахов. В 1851 г. англичане получили выгодную концессию на строительство железной дороги от Александрии к Каиру и Суэцу.

Английское проникновение встречало сильнейшую конкурен­цию со стороны французского капитала. В 1854 г. французский дипломат и делец Лессепс добился концессии на сооружение и эксплуатацию канала, соединяющего Средиземное и Красное моря. Его строительство велось с 1859 по 1869 г. Рабочие наби­рались по принудительному набору из египетских феллахов — ежемесячно по 60 тыс. От непосильного труда и эпидемий по­гибло, по данным египетских историков, 120 тыс. человек. Не считая даровой рабочей силы, Суэцкий канал обошелся Египту более чем в 450 млн. фр. Это привело к финансовому закабале­нию страны.

Развитие капиталистических отношений происходило теперь в условиях активного внедрения иностранного капитала в египетскую экономику. Рост спроса на египетский хлопок при­вел к значительному расширению посевных площадей. В 50-х и 60-х годах увеличилось число хлопкоочистительных и сахарных заводов. Развитию товарно-денежных отношений способствова­ли и изменения аграрного законодательства. Были разрешены передача земли по наследству, ее продажа и сдача в аренду. Отменялась круговая порука при сборе налогов. Натуральные налоги были заменены денежными. Частная собственность на землю теперь формировалась как помещичья и мелкокрестьян­ская. Среди помещиков стали преобладать богатеи из египет­ских арабов, скупавшие землю.

Социально-экономические сдвиги в известной степени отрази­лись на политическом положении и культурной жизни Египта. Внук Мухаммеда-Али — Исмаил, правивший в 1863—1879 гг., получил от султана в 1867 г. титул хедива (по-персидски «пове­литель»). Этим актом египетский правитель был поставлен выше всех других пашей Османской империи. В 1866 г. Исмаил учредил представительную палату (в европейской литерату­ре — палата нотаблей), имевшую совещательные функции. Она была послушным орудием в руках хедива. По словам А. И. Гер­цена, «Египет въехал на верблюде в эру парламентаризма».

После непродолжительной паузы, вызванной поражением Мухаммеда-Али, были продолжены реформы в области культу­ры, восстановлены старые школы, открыто много новых. Число школ увеличилось со 185 в 1863 г. до 4685 в 1875 г. Число учащихся начальных и средних школ достигло 100 тыс. Открылись музеи египетских древностей и арабского искусства, Националь­ная библиотека, оперный театр, появились научные общества. Единственным официальным языком в Египте стал арабский. Возрос интерес к арабской истории и литературе. Начали вы­ходить газеты и журналы. Все это дало толчок формированию буржуазно-национальной идеологии.

Сирия, Ливан и Палестина в 50—60-х годах

После поражения Египта Сирия, Палестина и Ливан вернулись под власть турок. Ливанский эмират был ликвидирован, Па­лестина выделена в особый, Иерусалимский, санджак. На эти территории распространилось кабальное англо-турецкое торго­вое соглашение 1838 г.

Восстановление султанской власти очень скоро вызвало но­вый подъем освободительной борьбы арабов против турецкого господства. Она развертывалась в условиях усилившегося про­никновения английского и французского капитала, активного вмешательства колонизаторов во внутренние дела арабских стран, разжигания религиозной розни. При этом Англия пыта­лась использовать в своих интересах друзских, а Франция — маронитских феодалов.

В 1859 г. в Кесруане вспыхнуло крупное крестьянское вос­стание, возглавленное деревенским кузнецом Шахином. Кресть-яне-марониты изгнали своих, маронитских феодалов, захватили их земли. Турецкое правительство вынуждено было признать администрацию Шахина.

Успех восстания оказал революционизирующее влияние на другие районы. Он встревожил феодалов и западных колониза­торов, решивших загубить народное движение в огне религиоз­ной розни. В известной степени острой вспышке религиозной вражды способствовало распространение крестьянского анти­феодального движения на районы, где крестьяне-марониты угне­тались друзскими феодалами.

Перестрелка между маронитами и друзами у городских во­рот Бейрута весной 1860 г. послужила сигналом к погромам и резне. В накаленной до предела обстановке фанатики-мусуль­мане устроили христианский погром в центре Сирии — Дамас­ке. Эти события дали Наполеону III повод для вмешательства.

Известие о предстоящей высадке французских войск вызва­ло опасения других европейских держав. Они настояли на со­зыве международной конференции с участием Англии, России, Франции, Австрии, Пруссии и Турции, которая в сентябре 1860 г. постановила ограничить численность французского экспе­диционного корпуса 12 тыс. солдат и срок его -пребывания в Сирии и Ливане шестью месяцами. Наполеон III пытался нару-

шить этот срок, однако летом 1861 г. под давлением других держав французские войска покинули Сирию и Ливан. До этого они усмирили повстанцев-маронитов в районе Кесруана.

Вскоре между державами и Турцией была подписана кон­венция о введении «органического статута Ливана». Горный Ливан становился автономной областью, управляемой губерна­тором-христианином, подчиненным непосредственно Стамбулу.

Хотя французский план захвата Сирии и Ливана провалил­ся, эти страны превратились в сферу влияния французского капитала.

В 60-х годах в Сирии и Ливане развертывается арабское просветительское движение, выдвинувшее крупного писателя и публициста Бутруса аль-Бустани (1819—1883). Он основал в Бейруте первую национальную арабскую школу, начал изда­вать журналы на арабском языке. Бутрус аль-Бустани реши­тельно осуждал фанатизм и религиозную рознь, призывал к единению арабов Сирии и Ливана независимо от их веры (сам он был христианином). Просветительское движение способство­вало формированию национальной интеллигенции, выражав­шей интересы нарождавшейся буржуазии.

Экспансия английских колонизаторов в Аравии. Попытка восстановить турецкий контроль

В дела Аравийского полуострова все более активно вмешива­лись английские колонизаторы. Побережья Персидского залива и Аравийского моря давно привлекали внимание английской Ост-Индской компании. В конце XVIII в. при участии эмисса­ров компании из единого до того государственного образования Оман выделился султанат Маскат, правитель которого стал со­юзником англичан. В 1820 г. в результате неоднократных напа­дений британского флота был подписан «Генеральный договор о мире» между Ост-Индской компанией и шейхами прибрежной полосы Северного Омана (англичане назвали этот район Пи­ратским берегом), который положил начало британскому про­текторату. Страна стала именоваться Договорный Оман. В этом же году Ост-Индская компания установила протекторат над Бахрейном, вновь подтвержденный в 1861 г. В 1839 г. англичане захватили Аден.

После ухода в 1840 г. египетских войск ваххабитский эми­рат Саудидов включал в себя территории Неджда и Хасы. Но в области Джебель Шаммар, на севере Неджда, возвысился род Рашидидов, которые постепенно стали фактически незави­симыми от эмира. Между Саудидами и Рашидидами вспыхнула война, сильно ослабившая ваххабитский эмират. В этих усло­виях турецкому правительству частично удалось восстановить утраченный контроль над Аравией. Правители эмиратов и кня­жеств признали свои владения частью Османской империи. В ряде пунктов Аравийского полуострова появились турецкие

гарнизоны. В Йемене турецкая администрация лишила имамов светской власти. Имам оставался лишь религиозным главой зейдитов.

В XVIII в. Алжир лишь номинально входил в состав Османской империи. Государственную власть возглавлял дей, пожизненно избираемый янычарскими командирами. Алжирцы не прекра­щали борьбы против турецкой феодально-янычарской вер­хушки.

Во время наполеоновских войн Франция получала от алжир­ского дея продовольствие и кожи. Наполеон рассматривал эту африканскую страну как сферу французской экспансии. Окон­чательно французские планы захвата Алжира созрели в конце 20-х годов XIX в. К этому времени возникли острые разногла­сия между деем и французским консулом в Алжире по вопросу об оплате Францией алжирских товаров, полученных в кредит. Однажды в ответ на оскорбление дей ударил французского консула своим опахалом. «Удар опахалом» стал поводом для нападения колонизаторов.

Высадившаяся в июне 1830 г. французская армия разбила янычарские формирования дея, принудив его подписать акт о капитуляции и покинуть страну. После этого французские вой­ска вступили в столицу. Командовавший французской армией генерал Бурмон хвастливо заявил: «Все королевство подчинит­ся нам без единого выстрела». Однако изгнание янычарских войск отнюдь не означало покорения алжирского народа.

Сопротивление возглавил талантливый полководец, государ­ственный деятель и поэт Абд аль-Кадир, ставший национальным героем Алжира. Ко времени французского вторжения Абд аль-Кадиру было 22 года. Он получил богословское образова­ние, побывал в Мекке, Каире, Багдаде. В 1832 г. племена За­падного и Центрального Алжира, поднявшиеся против францу­зов, избрали Абд аль-Кадира своим вождем. Он сумел объеди­нить их и нанести ряд поражений французам, принудив послед­них заключить в 1834 г. мир на основе признания Западного Алжира суверенным арабским эмиратом.

Став правителем большого государства, Абд аль-Кадир со­хранил верность традициям племенной демократии. Много вни­мания он уделял укреплению армии, строил казармы и крепости, создал литейный и два пороховых завода, ткацкую мануфак­туру.

В 1835 г. французы, вероломно нарушив договор, возобно­вили войну, но потерпели поражение и вынуждецы были подпи­сать в 1837 г. новый мирный договор с государством Абд аль-Кадира. Однако и он оказался недолговечным.

Алжирцы героически сражались с французскими захватчи­ками. Но силы были неравными. В 1847 г. Абд аль-Кадир был взят в плен, а его государство перестало существовать. Помимо огромного военно-технического превосходства французов сказа­лось и недовольство влиятельных феодальных элементов поли­тикой Абд аль-Кадира. Племенные вожди Восточного Алжира не подчинились ему и вели борьбу с французами сепаратно.

Сопротивление захватчикам и народные восстания против колонизаторов продолжались и в дальнейшем. Ф. Энгельс писал в 1857 г.: «Начиная с момента первой оккупации Алжира фран­цузами до настоящего времени несчастная страна является ареной непрерывных кровопролитий, грабежей и насилий. Каждый город, большой и малый, завоевывается пядь за пядыо ценой огромных жертв. Арабские и кабильские племена, ко­торые дорожат независимостью, как сокровищем, а ненависть к иноземному господству ставят выше самой жизни, подавля­ются и усмиряются посредством свирепых набегов, во время которых сжигаются и разрушаются их жилища и имущество, вытаптывается их урожай, а уцелевшие несчастные существа подвергаются либо истреблению, либо всем ужасам разврата и жестокости» *.

* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 14, с. 104.

Одновременно с завоеванием, которое закончилось только в 60-х годах, осуществлялось и колониальное освоение Алжира французскими буржуа и землевладельцами. Были проведены крупные земельные экспроприации, в результате которых в ру­ках французских колониальных властей оказался сконцентри­рован огромный земельный фонд, а коренное алжирское насе­ление было обречено на безземелье. Французские власти всяче­ски поощряли въезд в Алжир не только французов, но и испан­цев, итальянцев, немцев, мальтийцев и т. п. Уже в 1851 г. в Алжире проживало свыше 130 тыс. европейцев. Пока шло заво­евание, они оседали главным образом в городах, но начиналась и колонизация сельских районов. Алжир становился аграрно-сырьевым придатком Франции.

Проникновение европейских держав и США в другие страны Магриба

В то время как Алжир был превращен в колонию Франции, остальные страны Магриба еще сохраняли политическую само­стоятельность. Но все они ощущали сильный нажим колониза­торов. Европейские державы и США уже давно проводили агрессивную политику против стран Магриба под предлогом борьбы с морским пиратством. Корсарством занимались глав­ным образом янычары и принявшие ислам европейские авантю­ристы. Пиратские капитаны играли видную роль в правящей янычарско-феодальной верхушке Алжира, Туниса, Ливии, а

корсарский флот был единственной реальной военно-морской силой, которой могли располагать правители стран Магриба в XVII—XVIII вв. на Средиземном море. Услугами пиратов Се­верной Африки пользовалась и английская буржуазия, нанося их руками удары по своим торговым конкурентам, в числе ко­торых были и США.

В конце XVIII — начале XIX в. военно-морской флот США развернул военные действия против Туниса и Ливии. Тогда же были заключены первые договоры США с Тунисом, Ливией и Алжиром. Во время войны 1812 г. между США и Англией кор­сары возобновили нападения на американские торговые суда. После окончания войны в Средиземное море была послана аме­риканская военная эскадра. Правители Алжира, Туниса и Ли­вии были вынуждены уплатить контрибуцию США. Вскоре военные операции против североафриканских стран развернула и объединенная англо-голландская эскадра. Корсарство было ликвидировано, а страны Магриба лишились своих военных флотов.

После захвата Алжира усилилось французское проникнове­ние в Тунис, однако противодействие Англии заставило Фран­цию в то время отказаться от попытки захватить эту страну. В 1837 г. Франция, Англия, Италия предоставили тунисскому бею займы, а в 1869 г. бей вынужден был согласиться передать государственные финансы под контроль международной комис­сии. Тунис превратился в зависимую страну. Преобладающее влияние здесь имела Франция.

В XVIII и особенно в первой половине XIX в. европейские державы и США навязали марокканским султанам соглашения о введении режима капитуляций. Во время войны с Абд аль-Ка-диром Франция развернула военные действия и против Марок­ко, султан которого помогал алжирцам. При содействии англи­чан, опасавшихся утверждения французских войск в Марокко, французы принудили марокканского султана отказаться от поддержки Абд аль-Кадира. Вскоре между Францией и Марок­ко был подписан договор об алжиро-марокканском разграниче­нии. Граница была обозначена весьма неопределенно, что дава­ло французам возможность в дальнейшем предъявлять терри­ториальные претензии к Марокко.

В 1859 г. при подавлении восстания одного из пограничных племен Алжира французские войска вторглись на мароккан­скую территорию. Одновременно на Марокко напали испанские войска. Султан вынужден был уплатить испанцам большую контрибуцию и предоставить им рыболовную базу в Ифни. Чтобы получить средства для уплаты контрибуции, султану пришлось заключить соглашение с Англией о кабальном займе. Марокко превращалось в полуколонию нескольких держав.

Положение Ливии в первой половине XIX : несколько от­личалось от положения других стран Магриба. В 30-х годах Стамбулу удалось восстановить здесь режим прямого турецкого управления. Династия деев была низложена. Администрацию возглавил турецкий губернатор. Но племена внутренних рай­онов практически не признавали никакой власти и управлялись своими шейхами.

Борьбу арабов и берберов Ливии против турецких феодалов зачастую возглавляли мусульманские религиозные братства. Наибольшим влиянием пользовалось братство сенуситов, соз­данное в 40-х годах Мухаммедом ибн Али ас-Сенуси. Его рели­гиозное учение было близко к ваххабизму. Сенуситы отрицали светскую и религиозную власть турецкого султана. Стремясь приостановить проникновение колонизаторов в Северную Афри­ку, они призвали к джихаду — «священной войне» против «не­верных». Братство создало своеобразные военные поселения своих приверженцев. Сенусизм получил довольно значительное распространение также в Судане и Хиджазе. Но его основной базой была Ливия. Во второй половине XIX в. братство сенуси­тов превратилось во влиятельную религиозно-политическую ор­ганизацию, возглавившую национальноосвободительную борьбу берберских и арабских масс Ливии.

К началу нового времени Эфиопия, большую часть населения которой составляли народы амхара и галла, была самым раз­витым и устойчивым государственным образованием Тропиче­ской и Южной Африки. Это было феодальное государство, со­стоявшее из нескольких княжеств, по сути дела независимых от власти нгуса нэгэст (царя царей), или негуса. Считалось, что основоположником императорской династии был Менелик I — сын царя Соломона и царицы Савской. Иногда сравнивают государственный строй Эфиопии второй половины XVIII — первой половины XIX в. с сегунатом в Японии, ибо в Эфиопии реальная власть принадлежала тому феодалу, который в ходе междоусобной борьбы возводил на императорский престол угодного ему представителя «Соломоновой династии», чаще всего несовершеннолетнего юношу или глубокого старика. Но в отличие от Японии здесь власть фактического правителя не пе­редавалась по наследству.

Большинство земель принадлежало императорской фамилии, феодалам и церкви. Крестьяне должны были отбывать барщи­ну и отдавать значительную часть урожая или поголовья скота. При этом крестьянское землепользование носило общинный ха­рактер. В Эфиопии сохранялось и рабство. Основная масса населения исповедовала христианство близкого к православию толка.

В первой половине XIX в. усиливалось недовольство кресть­янства и части феодалов непрекращавшимися междоусобицами.

Известную тревогу у наиболее дальновидных феодалов вызы­вало начавшееся проникновение европейцев.

В этой обстановке в середине XIX в. развернулась борьба за объединение, которую возглавил Касса — потерявший свои владения феодал средней руки из Западной Эфиопии. В горах он сформировал из бежавших от господ крестьян и мелких фе­одалов вооруженный отряд. Борьба Кассы с крупными феода­лами нашла отклик у крестьян, нарождавшегося купечества, мелких и средних феодалов. Вскоре он объединил под своей⁵ властью всю страну и был провозглашен императором под име­нем Федора II (1855—1868). Этим была нарушена традиция назначать номинальных императоров из «Соломоновой динас­тии».

Федор II начал осуществлять серию реформ, которые долж­ны были превратить Эфиопию в централизованное государство. Ему удалось на некоторое время обуздать феодальную анархию и сепаратизм. Он пытался несколько ограничить привилегии князей церкви. Солдаты стали получать жалованье, а не нахо­диться на содержании у населения, как это было раньше. Был централизован сбор налогов. Прокладывались новые дороги и восстанавливались заброшенные караванные пути. Император предполагал открыть механические мастерские, надеясь выпи­сать квалифицированных мастеров из Европы. Была запрещена работорговля.

Но в полном объеме программа Федора II не была реализо­вана. Она встретила сильное сопротивление со стороны феода­лов и церкви. Недовольны были и крестьяне, так как меропри­ятия Федора II привели к росту налогов. Враждебно отнеслись к политике негуса европейские державы, особенно Англия, ко­торая в тот период активно готовила военный поход против Эфиопии.

Однажды Федор II сказал французскому консулу: «Я знаю тактику европейских правительств. Когда они хотят захватить государство Востока, они посылают сначала миссионеров, затем консулов, чтобы поддержать миссионеров, затем батальоны, чтобы поддержать консулов. Я не какой-нибудь индийский рад­жа, чтобы быть осмеянным таким образом. Мне больше нравит­ся иметь дело сразу же с батальонами». Вскоре в Эфиопии появились британские батальоны. Начавшаяся в 1867 г. англо­эфиопская война сорвала наметившееся объединение страны. Эфиопская армия была разбита английскими войсками, Фе­дор II застрелился.

Английским колонизаторам, однако, не удалось закрепиться в Эфиопии. Враждебное отношение населения, связанные с этим трудности в снабжении продовольствием и питьевой водой за­ставили английские войска покинуть страну. Но тенденция к централизации была временно ослаблена. В Эфиопии вновь воцарилась феодальная анархия.

Хотя до 70-х годов XIX в. колонизаторы захватили только не­значительную часть африканской территории, они к этому вре­мени уже оказали губительное влияние на развитие народов Тропической и Южной Африки. Первые захваты португальцев нарушили давние и довольно интенсивные торговые связи меж­ду Африкой и Азией. Захват Португалией, а затем и другими европейскими державами наиболее удобных гаваней и создание на побережье опорных пунктов колонизаторов практически лишили многие африканские народы выхода к морю. Исключи­тельно тяжелые последствия для народов Тропической и Южной Африки имела работорговля.

Рабство существовало в Африке задолго до появления евро­пейцев, но носило тогда патриархальный, домашний характер. С появлением европейцев торговля людьми приобрела невидан­ный размах. Во время ее наивысшего расцвета, в XVII— XVIII вв., почти все страны Западной Европы явно или тайно участвовали в этом доходном промысле. Потеря африканскими народами десятков миллионов людей не могла не сказаться резко негативно на развитии производительных сил. Работор­говля крайне отрицательно повлияла и на политическое разви­тие африканских народов. В доколониальный период рабы по­полнялись главным образом за счет военнопленных. Массовая работорговля привела к резкому увеличению междоусобных войн. Колонизаторы натравливали одни племена и народы на другие, чтобы увеличить количество рабов. Дружины вождей начали совершать внезапные набеги на соседей специально для охоты за людьми. Зачастую вожди стали продавать в рабство своих подданных.

В начале XIX в. ослабла заинтересованность развитых ка­питалистических стран в работорговле. В 1807 г. британский парламент издал закон, запрещавший британским подданным заниматься ею. Но это не привело к прекращению охоты за людьми. Легальная торговля рабами превратилась в контра­бандную. Когда невольничий корабль обнаруживали патруль­ные суда британского военного флота, владельцы корабля, стре­мясь уничтожить улики преступления, безжалостно сбрасывали закованных в кандалы африканцев в океан.

В пучине глубокого моря,

Схоронены в зыбких песках,

Лежат позабытые всеми Людские скелеты в цепях,—

писал поэт Лонгфелло.

Губительные последствия работорговли продолжали сказы­ваться и в середине XIX в. К тому же английское правительство

использовало «борьбу с рабством» для прикрытия колониальной агрессии. Часто результатом «экспедиций для искоренения ра­боторговли» были новые колониальные захваты.

Государственные образования и общественный строй народов Тропической и Южной Африки в XVIII—XIX вв.

Колониальные захваты и работорговля закрепили известную застойность в развитии народов Тропической и Южной Африки. Сохранилась и сложившаяся в предшествующие эпохи большая неравномерность в развитии разных народов и регионов.

Древние и средневековые государства и государственные образования охватывали отнюдь не всю территорию Тропиче­ской и Южной Африки. Племена и народы обширных, главным образом лесных, районов «срединного пояса», современных Ни­герии и Камеруна, бассейнов р. Убанги и среднего течения р. Конго, ряда областей Восточной Экваториальной Африки, всего юга континента продолжали жить в условиях первобыт­нообщинного строя. Некоторые племена бушменов, обитавшие в пустыне Калахари, находились на стадии развития, соответ­ствующей верхнему палеолиту. Территории, вхрдившие в не­когда сильные и сравнительно высокоразвитые государства (главным образом в Западном Судане), вернулись в состояние-политической раздробленности.

Создание новых государственно-политических объединений в XVIII—XIX вв. происходило в трудных и сложных условиях. Тем не менее и в этот период в Тропической и отчасти в Юж­ной Африке имелся ряд государств и государственных образо­ваний.

В начале XIX в. между р. Сенегал и нижним течением Ни­гера появилось сравнительно крупное государство со столицей в г. Сегу. В середине XIX в. его правителем был Аль-Хадж Омар. Тогда же в результате завоеваний мелких государств на­рода хауса предводителем небольшого племени народа фульбе Османом дан Фодио возникло другое крупное государство За­падного Судана, которое по названию своей столицы именова­лось Сокото. Завоеватели довольно быстро слились с хауса, переняв их язык и культуру. К югу от устья Сенегала сложилось государство Кайор, созданное народом волоф.

Во внутренних районах бассейна Конго, которые позднее и в несколько меньшей степени подверглись разрушительному воз­действию работорговли, в XVII—XVIII вв. переживали период непродолжительного расцвета государства Луба, Лунда и Ку­ба (иногда по имени соответствующих народов их называют Балуба, Балунда и Бакуба). В то время через Лубу и Лунду проходил торговый путь, соединяющий западное и восточное побережья Тропической Африки. Здесь находилась и наиболее

развитая в экономическом отношении область бассейна Кон­го — Катанга (Шаба), издавна славившаяся своими соляными: и медными месторождениями.

Усилилось в XVIII в. государство Вадаи, возникшее в рай­оне оз. Чад в XIV в.

Политическим центром федерации государств йоруба, распо­ложенной на побережье Гвинейского залива (прибрежные рай­оны современной Нигерии), в XVIII в. оставался Ойо. В нем находилась резиденция алафина — главы йоруба. Алафина избирал из членов рода царствующей династии совет из семи представителей высшей знати. Обращение в рабство свободно­го населения, постоянные войны с соседями, вторжения фульбе с севера способствовали упадку Ойо. В первой половине XIX в. уже далеко зашел процесс распада государственного объедине­ния йоруба. Слабо связанные между собой государства лишь формально признавали верховенство алафина Ойо.

Постоянные войны с Ойо вела, в частности, соседняя Даго­мея. Она располагала боеспособной армией, ядро которой со­ставляло регулярное войско, включавшее и отряды женщин-воинов.

В конце XVII — начале XVIII в. к северу от Золотого Бе­рега усилилось государство Ашанти. Это была федерация кня­жеств, группировавшихся вокруг наиболее сильного из них — Кумаси. В первой половине XIX в. Ашанти пыталось объеди­нить под своей гегемонией народы центральной и западной частей побережья Гвинейского залива.

Наиболее значительным государством Восточной Африки (исключая Эфиопию) в конце XVIII — первой половине XIX в. была Буганда, этническую основу которой составлял народ баганда. Во главе государства стоял наследственный монарх с титулом «кабака».

Кроме названных выше в Тропической Африке существовал ряд других государств и государственных образований.

Общественный и политический строй государственных обра­зований Тропической Африки еще недостаточно исследован. Их социально-экономическая структура была различной, но при большом многообразии конкретных форм все они переживали становление или развитие феодальных отношений, которые вы­растали непосредственно из родо-племенного строя. При этом феодальные отношения, как правило, сосуществовали с отно­сительно сильным и устойчивым рабовладельческим укладом, сохранению которого способствовала колонизаторская рабо­торговля. Надо полагать, что быстрое возвышение государств Гвинейского побережья (Ойо, Дагомея, Ашанти), обогащение их правящей верхушки также были связаны с европейской ра­боторговлей.

Важнейшей отличительной чертой всех государственных образований Тропической Африки, на какой бы ступени феодализации они ни находились, было сохранение многих институ­тов родо-племенного строя. Повсеместно взимание феодальной ренты сочеталось с общинными формами землевладения и зем­лепользования. Родовые пережитки оказывали сильное влияние на организацию общественной жизни. Функции государственно­го аппарата нередко выполняли органы родового самоуправ­ления.

Советские африканисты определяют классовые общества африканских государств как феодально-патриархальные. При этом необходимо учитывать, что по соседству с этими общест­вами, а иногда и на территории их государственных образова­ний жили народы, находившиеся на различных стадиях разло­жения родо-племенного строя. Иной раз имела место и своеоб­разная «реставрация» родо-племенных отношений при распаде или ослаблении государственных образований. С другой сторо­ны, у некоторых народностей, находившихся на родо-племенной стадии развития, в первой половине XIX в. происходил доволь­но интенсивный процесс объединения племен и становления государства (например, у зулусов Южной Африки). Необходи­мость отпора колониальной агрессии ускоряла этот процесс.

В рассматриваемый период главными базами колониализма в Тропической и Южной Африке являлись колонии, возникшие на рубеже нового времени.

Португальские владения в Анголе включали прибрежные области от устья Конго до мыса Капо-Негро. В первой полови­не XIX в. эти районы оставались местом ссылки преступников. В руках португальских чиновников, безжалостно обиравших местное население, находилась вся полнота власти. Вожди пле­мен постепенно превращались в агентуру колонизаторов. Очень большую роль играли рабство и работорговля.

В Мозамбике вплоть до середины XIX в. контроль колони­заторов также ограничивался прибрежной полосой. В XVII, XVIII и даже в первой половине XIX в. Мозамбик был ареной охоты за людьми и главной базой работорговли в Юго-Восточ­ной Африке. Отсюда рабы вывозились в Бразилию для работы на сахарных плантациях. Проникновение португальских коло­низаторов в XIX в. во внутренние районы Мозамбика привело к длительной войне с местным населением.

Усилилась эксплуатация населения Гвинеи (Бисау). Была введена система принудительного выращивания экспортных культур — арахиса и др.

В Южной Африке оплотом колониализма была Капская ко­лония, созданная голландцами во второй половине XVII в. Сю­да переселялись также бежавшие из Франции гугеноты, выход-

цы из Германии и другие эмигранты. Потомки голландских, а также французских и немецких колонистов стали называть себя бурами. Захватывая земли готтентотов, буры создавали в рай­оне мыса Доброй Надежды свои фермы, на которых широко применялся рабский труд. В дальнейшем буры перешли к за­хватам земель коса — племен, принадлежащих к группе на­родов банту.

В ходе наполеоновских войн Капская колония перешла к англичанам. Первое время британские власти сохраняли старые порядки, установленные голландской Ост-Индской компанией. Жители колонии официально делились на «европейцев» и «ра­бов», последних насчитывалось 30 тыс. Однако в дальнейшем отношения между бурами и англичанами стали напряженными. Начался приток колонистов из Англии. Повсюду вводился английский язык. Англичане ликвидировали местное самоуправ­ление буров. Но особенно сильное недовольство колонизаторов-буров вызвал закон 1833 г. об освобождении рабов в британ­ских колониях. После этого начался массовый уход буров из Капской колонии.

К тому времени у племен банту, территория которых была ареной бурской и английской колониальной агрессии, происхо­дили объединительные процессы, формирование народностей. Особенно интенсивными они были на территории современного Наталя. Уже в самом начале XIX в. здесь довольно далеко за­шло объединение многочисленных зулусских племен и стано­вление государства зулусов. Его последовательно возглавляли выдающиеся вожди Дингисвайо, Чака и Дингаан. При Чаке (1818—1828) государственное объединение зулусов охватывало около ста племен. Зулусская армия включала всех здоровых мужчин в возрасте от 20 до 40 лет. Они составляли отряды с постоянным командиром — индуной. В мирное время только небольшая часть воинов находилась как бы на казарменном положении, располагалась в пограничных районах и следила за действиями вражеских племен. Большинство же жило в своих деревнях, занимаясь сельским хозяйством. Зулусский воин был вооружен коротким крепким ударным копьем — ассегаем, которым он действовал как штыком. Зулусы сража­лись сомкнутым строем, выделяя отряды для обхода противни­ка с флангов и с тыла. Единая армия была одной из основ фор­мировавшегося в то время государственного объединения зулу­сов. На обширной территории власть местных племенных вождей была подорвана. При Чаке каждая из подвластных ему территорий управлялась индуной размещенного на ней отряда.

Караваны буров, двинувшихся из Капской колонии на север и северо-восток, начали захватывать земли зулусов. 16 декабря 1838 г. в решающем сражении зулусы потерпели поражение. Этот день, названный «Днем Дингаана» (по имени тогдашнего правителя зулусов), с тех пор ежегодно отмечается в Южной-Африке. Для расистов это государственный праздник, день тор­жества белых над африканцами. Прогрессивные силы считают «День Дингаана» своим праздником — символом героического сопротивления африканцев колонизаторам

В 1840 г. буры, используя сепаратизм и предательство части зулусских вождей, окончательно разгромили армии Дингаана. Зулусам оставили лишь полосу земель на севере Наталя, объ­явленных независимым государством Зулуленд. Но бурам не удалось создать в Натале свою республику, он был включен англичанами в состав Капской колонии, а позднее выделен в самостоятельную британскую колонию Наталь.

После этого большинство буров покинули Наталь и напра­вились в бассейны рек Оранжевая и Вааль, в районы, населен­ные бечуана и басуто. Если бечуана действовали разрозненно, то у басуто вторжение колонизаторов породило сильную тягу к объединению. Французский миссионер, живший среди басуто, писал: «В последние годы непрерывный натиск белых, кажется, открыл туземцам глаза... Идея объединения племен для отпора чужеземцам с каждым днем все больше внедряется в их созна­ние». Борьбу за объединение басуто и защиту их независимо­сти возглавил Мошеш, который был признан верховным прави­телем всех басуто. Оплотом независимости басуто стал горис­тый, труднодоступный район, где ныне находится государство Лесото. Мошеш обращался к вождям зулусов и коса с призы­вом объединиться для борьбы с колонизаторами. Под его руко­водством басуто длительное время успешно сопротивлялись колониальной агрессии. Однако силы были неравными. В 1868 г. страна басуто стала британским протекторатом (Басутоленд).

Что касается буров, то они создали в середине XIX в. два государственных образования колонизаторов — Южно-Афри­канскую республику (англичане обычно называли ее Трансва­аль) и Оранжевое Свободное государство (Оранжевая респуб­лика), — независимость которых была признана Англией. Эти события способствовали усилению бурского национализма. Бу­ры утратили прежнюю связь с Голландией. Постепенно они стали называть себя африканерами. Отличался от голландского и их язык, который впоследствии получил название «афри­каанс».

В то время как бурские колонизаторы вели наступление на зулусов, бечуана и басуто, англичане двигались на восток, захватывая земли коса. В результате целой серии «кафрских войн» племена коса были порабощены англичанами.

Таким образом, к 70-м годам XIX в. значительная часть Южной Африки перешла в руки колонизаторов. На ее терри­тории были созданы две британские колонии и две бурские республики. Зулусы, басуто, коса мужественно сопротивлялись колониальной агрессии, но английские и бурские захватчики оказались сильнее. К этому времени независимость сумели со-

хранить только зулусы Зулуленда и родственный им народ свази (на территории современного Свазиленда).

Если Южная Африка к 70-м годам XIX в. в основном уже была захвачена европейцами, то в Тропической Африке Англия и Франция к этому времени лишь несколько расширили терри­тории своих баз. Опираясь на захваченные ранее пункты на Золотом Берегу, Англия начала наступление на Ашанти. Одна­ко стойкое сопротивление народа ашанти задержало продвиже­ние колонизаторов. Англичанам пришлось заключить с ашанти договоры, признавшие независимость их государства и его су веренитет над прибрежными районами. В 1831 г., после очеред­ной кровопролитной войны, государство Ашанти отказалось от контроля над побережьем, а Англия подтвердила его независи­мость. Англичане значительно расширили свои колониальные владения на Золотом Берегу. Новая война с Ашанти в 1863 г. не принесла им успеха. Правитель Ашанти Квеку Дуа сказал тогда: «Белый человек может привезти в джунгли пушки, одна­ко джунгли сильнее пушек».

На западном побережье англичане захватили Сьерра-Леоне и расширили свои владения в Гамбии. С середины XIX в. одним из основных объектов агрессии британских колонизаторов ста­ла дельта Нигера. К о-ву Лагос, занимавшему там ключевое положение, несколько раз посылались английские военные ко­рабли. Население храбро обороняло свой остров. Все же в 1852 г. англичанам удалось навязать Лагосу протекторат, од­нако йоруба не раз поднимали восстания. Только в 1861 г., после очередной операции военного флота, Лагос стал британ­ской колонией.

Соответствующий договор может служить образчиком лице­мерия колонизаторов. Он был оформлен в виде заявления пра­вителя Лагоса Досемо: «Для того чтобы королева Англии мог­ла лучше помогать народу Лагоса, защищать его и положить конец работорговле в Лагосе и соседних с ним областях, для того чтобы прекратить разрушительные войны, которые ведут Дагомея и другие страны с целью захвата рабов, я, Досемо, этим документом довожу до сведения всех, что с согласия и по рекомендации моего совета навечно передаю королеве Ве­ликобритании и ее наследникам порт и город Лагос...»

Франция расширила свои владения Сенегал и Берег Сло­новой Кости. В Сенегале французские колонизаторы встретили сильное сопротивление народа волоф, возглавленное решитель­ным противником колонизаторов правителем Кайора Лат-Ди-ором. Несколько французских военных экспедиций оказались безрезультатными, и в 1871 г. Франция заключила с Кайором мир, признав его независимость.

В первой половине XIX в. экономическая эксплуатация на­родов Тропической и Южной Африки Англией и другими ка­питалистическими странами Европы начинает приобретать

некоторые новые черты. Усиливается заинтересованность в по­лучении сырья и дешевых продуктов питания. Особенно быст­ро увеличивается вывоз пальмового масла и ценных пород дерева. Французы создают в нижнем течении р. Сенегал план­тации хлопчатника и индиго. Начавшееся превращение Тропи­ческой и Южной Африки в один из источников сырья капи­талистической Европы породило у буржуазии Англии, Фран­ции, других европейских стран тягу к «освоению» внутренних районов Черного континента. Многочисленные исследователи, путешественники, миссионеры, торговцы стремились разгадать его тайны. Среди путешественников и исследователей наряду с явными колонизаторами было немало честных, мужествен­ных людей, самоотверженно служивших науке. Но в условиях капитализма их открытия использовались в интересах колони­ального порабощения народов Африки.

В период домонополистического капитализма европейские державы осуществили ряд колониальных захватов, главным образом в Северной, Западной и Южной Африке. Однако к концу этого периода ими было захвачено не более 10% афри­канской территории. В то время огромный континент был от­крыт для всех колониальных держав. До поры до времени их соперничество не вызывало вооруженных конфликтов.

Образование Республики Либерии

Создание Либерии было связано с некоторыми аспектами борь­бы против рабства в США. Сторонники постепенного освобож­дения рабов и выселения освобожденных негров за пределы США создали Американское колонизационное общество. С 20-х годов XIX в. оно стало основывать к югу от Сьерра-Леоне поселения американских негров, освобожденных, выкупленных у своих владельцев или бежавших от них. С помощью обмана и под угрозой пушек военного корабля американцы навязали вождю местных племен соглашение об уступке более. 13 тыс. кв. км прибрежной территории за шесть ружей, ящик бус, две бочки табаку и другие товары общей стоимостью 50 долл. Здесь были основаны Монровия (названная так в честь президента США Дж. Монро) и другие поселения. К 1847 г. имелось уже 13 поселений бывших рабов. В июле этого года избранный ими Конституционный конвент принял Декла­рацию независимости и конституцию Республики Либерии.

Принятие передовой для своего времени буржуазно-демо­кратической конституции вчерашними рабами американских плантаторов, несомненно, имело прогрессивное значение. Аме­риканский офицер, находившийся в то время в Монровии, пи­сал: «Было крайне необычно наблюдать, как эти освобожден­ные рабы принимали законы, свободно, если не сказать умело, обсуждая проблему о правах человека на том же континенте.

а возможно, и на том же самом месте, где их предки были проданы в рабство». Создание Республики Либерии подчерки­вало несостоятельность утверждений колонизаторов о расовой неполноценности африканцев.

Вместе с тем в создании Либерии проявилось стремление американской буржуазии получить базу для военно-морского флота США и опорный пункт для проникновения американско­го капитала в Африку. Американские негры-переселенцы, заняв на новой родине привилегированное положение, эксплуатиро­вали коренных жителей. Гражданскими правами пользовались только мужчины-переселенцы.