Глава XV НЕЗАВЕРШЕННАЯ БУРЖУАЗНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ЯПОНИИ

Глава XV

НЕЗАВЕРШЕННАЯ БУРЖУАЗНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ В ЯПОНИИ

В первой половине XIX в. еще более обострился кризис фео­дально-абсолютистского режима Токугавского сегуната, при­чем в Японии в отличие от других стран Азии в недрах фео­дального общества формировался капиталистический уклад.

К этому времени натуральный оброк уже принял в япон­ской деревне смешанную, денежно-натуральную форму. По­требность в деньгах усиливала зависимость крестьян от рос­товщиков, купцов, кулаков.

Хотя закон запрещал заклад и отчуждение земли, кресть­яне вынуждены были закладывать свои земельные участки, которые переходили в руки новых владельцев — ростовщиков и купцов. В деревне появилась малочисленная, но экономиче­ски сильная прослойка богатых крестьян — гоно, которые также захватывали заложенные земельные участки и эксплу­атировали разорявшуюся крестьянскую бедноту. К гоно при­мыкали госи — землевладельцы из рядовых самураев. К се­редине XIX в. около трети всей обрабатываемой земли уже находилось в руках «новых помещиков» — купцов, гоно и госи. Формально оставаясь держателями земли, крестьяне помимо оброка князю должны были еще вносить высокую арендную плату ее новым фактическим владельцам. Многие крестьяне превращались в пауперов.

В первой половине XIX в. значительно увеличилось число и размеры мануфактур. Если за весь XVIII век было основано УО мануфактур, то за первые две трети XIX в. их возникло 300. Расширялись крупные горные разработки меди, золота, желе-

за. Особенно значительное распространение мануфактурны* предприятия получили в юго-западных районах. В большинст­ве мануфактур применялся труд наемных рабочих. В 1854 г. в Японии насчитывалось свыше 300 промышленных предприятий с числом рабочих более 10. На некоторых мануфактурных предприятиях имелось по нескольку десятков ткацких станков

Появление капиталистических мануфактур означало, что в Японии наряду со сложившейся ранее торговой буржуазией начала формироваться и промышленная буржуазия.

В своеобразных условиях происходил процесс первоначаль­ного накопления капитала. Обнищавшие крестьяне устреми­лись в города. Тяжелый гнет, непосильные налоги, усиливша­яся эксплуатация со стороны торгово-ростовщического капита­ла приводили к массовому разорению ремесленников. Так складывалась категория людей, лишенных собственных средств производства и вынужденных продавать свою рабочую силу. С другой стороны, крупные торгово-ростовщические дома (Ми-цуи и др.), возникшие еще в средние века, сосредоточили в своих руках значительные богатства. Но феодальные порядки мешали тому, чтобы эти богатства превратились в капитал, были вложены в развитие промышленности. Абсолютистский характер и деспотизм сегунской власти, сословный строй, це­ховая регламентация — все это препятствовало развитию ка­питализма в Японии.

Рост товарно-денежных отношений сопррвождался усилением феодальной эксплуатации крестьянства. Ухудшилось положе­ние ремесленников и городской бедноты. Растущее недоволь­ство народных масс все чаще принимало характер открытых восстаний.

Первая половина XIX в. характеризовалась почти непрерыв­ными массовыми восстаниями японского крестьянства. Только в 1833 г. в различных районах Японии произошло 30 крестьян­ских восстаний. Восставшие боролись за ликвидацию феодаль­ного гнета. Во время восстания 1842 г. в провинции Оми пов­станцы уничтожили кадастровые книги. Хотя крестьянские восстания носили неорганизованный и локальный характер, они подрывали японский феодализм.

Все чаще происходили волнения в городах. Нередко пово­дом к ним были недостаток риса или резкое повышение цен на него в результате спекулятивных махинаций оптовых купцов и властей. В 1837 г. в Осака вспыхнуло восстание, возглавленное Хэйхатиро Осио. Выступая против спекуляции, дороговизны, произвола властей, восставшие выдвигали также требования в защиту «низших слоев сельского населения» - «тех, кто не имел земли, а также тех, кто хотя и имел землю, но находился в тяжелом положении, ибо они не имели никакой возможно­сти прокормить родителей, жен и детей». Проявившееся в ходе осакского восстания стремление объединить городские низы и крестьянство показывало, что антифеодальная борьба народ­ных масс поднималась на более высокую ступень. Восстание в Осака не было единичным. Волнения охватили многие города. Обострялись также противоречия между буржуазными и феодальными кругами. Но формировавшаяся буржуазия, свя­занная в той или иной мере с феодальным землевладением и ростовщичеством, как правило, враждебно относилась к вос­станиям крестьянства и городской бедноты.

Глубокий кризис феодальных отношений и обострение классо­вой борьбы сильно поколебали престиж режима Токугава. На­ряду с антифеодальными выступлениями народных масс к концу первой половины XIX столетия активизируется и фео­дальная оппозиция против сегуната, стремившаяся заменить сегунат какой-нибудь другой разновидностью феодальной вла­сти. Ее идеологи выдвинули лозунг восстановления «законной» императорской власти.

Одним из проявлений политического кризиса токугавского режима была ставшая очевидной несостоятельность политики «закрытия» страны.

Князья прибрежных районов начали устанавливать контра­бандные связи с иностранными кораблями, плававшими у бе­регов Японии. Увеличивалось число японцев, знающих голланд­ский язык, интересующихся европейской культурой. В 1843 г. сегун издал новую инструкцию о взаимоотношениях с ино­странцами, подтверждавшую прежние запреты, но разрешав­шую иностранным кораблям запасаться углем и водой в не­которых портах Японии. Одновременно японские власти обра­тились к голландцам с просьбой информировать их о новин­ках европейской культуры, прислать модели машин, экземпля­ры книг и газет.

Капиталистические державы Запада все более настойчиво стремились покончить с самоизоляцией Японии. В связи с уси­лением колониальной агрессии Англии, Франции и США на Дальнем Востоке их взоры обращались и в сторону Японских островов.

Особенно большой интерес к Японии как базе для развер­тывания колониальной агрессии в Китае и других районах Дальнего Востока проявили США. В 1845 г. американский кон­гресс уполномочил президента установить торговые отношения

с Японией. В резолюции конгресса откровенно говорилось, что США нуждаются в базе на морях, омывающих Китай.

После неудач дипломатических попыток американское пра­вительство решило применить силу. В июле 1853 г. в бухту Урага, расположенную вблизи сегунской столицы Эдо (ныне Токио), прибыла военная эскадра коммодора Перри. Суда бы­ли приготовлены к бою и стали на якорь так, чтобы иметь воз­можность обстреливать береговые форты. Японские лодки, окружившие американские корабли, были разогнаны. Перри вручил японским властям письмо президента США с требова­нием подписать договор об открытии Японии для американ­ской торговли, заявив, что за ответом он вернется весной буду­щего года.

Эти события вызвали крайнюю растерянность в правящих кругах. В нарушение традиций правительство сегуна запроси­ло мнение князей и императорского двора.

Между тем в феврале 1854 г. прибыл за ответом Перри, сопровождаемый девятью военными кораблями. Во время на­чавшихся переговоров он открыто пригрозил войной, заявив: «Наша страна только что вела войну с соседней страной Мек­сикой, и мы даже атаковали и взяли ее столицу. Обстоятель­ства могут вовлечь и вашу страну в подобное положение. Вам полезно было бы обдумать это».

Правительство сегуна подчинилось силе и приняло амери­канские условия. 31 марта в Канагава (Иокогама) был подпи­сан первый японо-американский договор, по которому для аме­риканской торговли открывались порты Симбда и Хакодате. В Симода учреждалось американское консульство. Вскоре аналогичные договоры Япония заключила с Англией, Франци­ей и Голландией.

В промежуток между первым и вторым появлением Перри в Японии, в августе 1853 г., Нагасаки посетили корабли адми­рала Путятина, предложившего японским властям установить торговые отношения и определить границу между русскими и японскими владениями. В инструкциях Путятину предписыва­лось, чтобы он «воздерживался от всяких неприязненных в от­ношении к японцам действий, стараясь достигнуть желаемого единственно путем переговоров и мирными средствами». Из­вестный японский публицист и историк Иитиро Токутоми пи­сал: «Русский посол, уважая древние законы Японии, пытался словами убедить японцев. Коммодор Перри с самого начала старался угрозами и демонстрациями напугать японцев и был готов прибегнуть... к вооруженной силе».

При обсуждении вопросов пограничного разграничения русская сторона требовала признания своих прав на о-в Саха­лин и Курильские острова, издавна принадлежавшие России, но японское правительство выдвинуло необоснованные претёнзии на южную часть Сахалина. Первый русско-японский договор о границах и о торговых и динломатических отношениях, подписанный в 1855 г., при втором посещении Путятиным Япо­нии, констатировал, что «отныне границы между Россией и Японией будут проходить между островами Итуруп и Урупом», а Сахалин был объявлен «неразделенным». Несостоятельные территориальные притязания Японии осложняли русско-япон­ские отношения. Но в отличие от западных держав Россия проводила в отношении Японии миролюбивую политику.

Первые договоры, подписанные США и другими державами с Японией, не удовлетворили западные державы. В 1858 г. при помощи угроз США добились подписания нового неравно­правного договора, который предусматривал дополнительное открытие нескольких портов, предоставление американцам прав экстерриториальности, установление минимальных пош­лин за ввозимые в Японию американские товары и т. п. Вскоре Япония подписала подобные договоры с Англией, Голландией, Францией, Россией.

Неравноправные договоры 1858 г. означали насильственное «открытие» Японии иностранными колонизаторами.

Так же как это было в Китае и в других странах Востока, на­чавшееся вторжение иностранных капиталистов привело в Японии к дальнейшему ухудшению положения большинства народа и обострению кризиса феодализма.

В связи с появлением иностранных предметов роскоши и других товаров у феодалов увеличилась потребность в день­гах. Они облагали крестьян новыми поборами. Низкие тамо­женные пошлины, установленные неравноправными договора­ми, способствовали ввозу иностранных фабричных товаров, а это подрывало японское ремесло и вызывало разорение многих крестьянских и самурайских семей, в которых женщины зани­мались прядением.

В период самоизоляции Японии за одно и то же количество золота в Европе можно было получить в 3 раза больше сереб­ра, чем в Японии. После «открытия» страны эта разница по­степенно исчезла, и японская серебряная монета, являвшаяся основным средством обращения, соответственно обесценилась. Это вызвало резкое повышение цен, которое сильно ударило по малообеспеченным группам городского населения и части са-мурайства. Один из современников писал: «Цены на товары быстро росли, и наибольший ущерб это наносило тем, кто жил на постоянное жалованье. Вследствие этого они говорили ме­жду собой: „Эти варвары привозят нам ненужные предметы роскоши, лишают нас предметов первой необходимости, разо­ряют народ и стремятся в ближайшем будущем захватить Японию. Это наш сегун посеял семена всех бедствий"».

С начала 60-х годов в Японии наблюдается дальнейшее обо­стрение политического кризиса. В различных районах страны усилились стихийные выступления против иностранцев.

В 1862 г. в княжестве Сацума был убит англичанин. Вос­пользовавшись этим инцидентом, английский представитель предъявил японским властям ультиматум с требованием воз­мещения в размере, превышавшем 100 тыс. ф. ст. Это вызвало новый взрыв народного возмущения. В городах расклеивались листовки, призывавшие бойкотировать иностранцев. Одна из них, обращенная к 25 купцам Иокогамы, гласила: «Вы ведете обширную торговлю с заграницей и забываете об интересах государства.

Вы безжалостны к беднякам. Небесная кара постигнет и вас, как это уже случилось в других местах».

По всей Японии не прекращались крестьянские восстания и волнения городского населения. Активизировалась и саму­райская оппозиция сегунату. В 1862 г. Симадзу, князь Сацума, одного из самых крупных и богатых южных княжеств, вступил со своими войсками в императорскую столицу Киото, заявив, что он желает выразить этим свои верноподданнические чувст­ва к императору. После этого он потребовал у сегуна измене­ния существующей системы взаимоотношений между ним и князьями.

В княжестве Тесю большое влияние приобрели самурайские элементы, открыто выступавшие против сегуната. Там возник­ли отряды добровольцев, состоявшие из самураев и зажиточ­ных крестьян. Отряды из Тесю и других княжеств также ста­ли стягиваться в Киото. Стремясь к примирению с феодальной оппозицией, сегун согласился отменить систему пребывания семей дайме в Эдо в качестве фактических заложников и обе­щал в дальнейшем привлекать князей к обсуждению важных государственных дел.

В 1863 г. сегун прибыл в Киото для встречи с императором. Там он был насильственно задержан, и ему пришлось санкци­онировать указ императора об изгнании иностранцев. Сегун обещал возглавить борьбу за «изгнание варваров». В июне 1863 г. правительство сегуна передало иностранным представи­телям ноту о закрытии японских портов. Выполняя решение об «изгнании варваров», береговые батареи Симоносёки (столицы княжества Тесю) обстреляли подошедшие туда иностранные корабли.

Но правительство сегуна не желало развернуть борьбу про­тив иностранцев, которые настойчиво требовали сохранения и расширения своих привилегий. В августе 1863 г. английская эскадра разрушила артиллерийской бомбардировкой г. Каго­симу — центр княжества Сацума.

США, в которых шла гражданская война, были вынужде­ны на время отказаться от активной политики в Японии. Главную роль стала играть Англия. Франция Наполеона III также стремилась укрепить и расширить свое влияние в Японии. Французское правительство с охотой приняло предло­жение о посредничестве между англичанами и властями Сацу-ма по улаживанию инцидента 1862 г. Оно оказало финансовую помощь сегуну, снабдило его оружием, направило французских офицеров для обучения сегунских войск.

В сентябре 1863 г. находившиеся в Киото самурайские от­ряды Тесю пытались захватить императора, чтобы заставить его официально объявить войну иностранцам и сегунату.

Опираясь на французскую помощь и сговорившись с сацум-ским князем Симадзу, которого тоже тревожило положение в Киото, сегун вытеснил оттуда враждебные ему самурайские формирования Тесю. Княжество Тесю было объявлено мятеж­ным.

Во время наступления сегунских войск на Тесю объединен­ная англо-франко-голландско-американская эскадра подвергла бомбардировке форты Симоносеки. После этого власти Тесю капитулировали, обязавшись не чинить препятствий иностран­цам и не восстанавливать береговых укреплений. На некоторое время в Тесю взяла верх самурайская группировка, стоявшая за соглашение с сегуном. Но вскоре там вновь усилилось вли­яние дворянско-буржуазной оппозиции. Попытка организовать новую карательную экспедицию против Тесю не имела успеха.

Сегуну же пришлось расплачиваться за иностранную по­мощь дополнительными уступками. Он подписал с державами соглашение о дальнейшем снижении таможенных тарифов на ввозимые в Японию товары и разрешил Англии и Франции ввести на территорию Японии военные отряды для охраны своих миссий.

В отличие от Китая, Индии, Ирана, в которых народные высту­пления середины XIX в. происходили при отсутствии более или менее сложившегося капиталистического уклада, в феодальной Японии уже существовал капиталистический уклад и имелись известные объективные предпосылки для буржуазной рево­люции.

Во второй половине. 60-х годов глубочайший кризис япон­ского феодализма и политический кризис режима Токугава переросли в революционную ситуацию.

Определяя главные признаки, характеризующие революци­онную ситуацию, В. И. Ленин указывает на «невозможность для господствующих классов сохранить в неизменном виде свое господство; тот или иной кризис „верхов"...» *. Правитель­ство сегуна было вынуждено отказаться от традиционных ос­нов своей внутренней и внешней политики, маневрировать искать сближения с императором. О кризисе «верхов» свидетель­ствовали глубокий раскол в лагере господствующего класса, дошедший до вооруженной борьбы, усилившаяся антисегун-екая оппозиция в феодальном лагере, превращение император­ского двора во второй политический центр страны.

• В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 26, с. 218.

Другим признаком революционной ситуации В. И. Ленин считает «обострение, выше обычного, нужды и бедствий угне­тенных классов» *. В результате начавшегося вторжения ино­странного капитала бедствия крестьян, ремесленников, город­ской бедноты достигли в Японии в рассматриваемый период крайних пределов.

Наконец, третьим признаком революционной ситуации, как отмечает В. И. Ленин, является «значительное повышение-активности масс, в „мирную" эпоху дающих себя грабить спо­койно, а в бурные времена привлекаемых,, как всей обстановкой кризиса, так и самими „верхами", к самостоятельному истори­ческому выступлению» **. Этот признак революционной ситу­ации также был налицо в Японии.

* В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 26, с. 218.

•• Там же.

Главной революционной силой, потрясавшей основы япон­ского феодализма, было крестьянство. Крестьянские восстания не прекращались и приобретали все больший размах. В 1852— 1859 гг. в Японии произошло 40 крестьянских восстаний, в 1860—1867 гг. — 86. В некоторых из них участвовало по 200— 250 тыс. крестьян. Крестьянские восстания дополнялись город­скими восстаниями.

Формировавшаяся японская буржуазия также стремилась к ликвидации феодальных порядков. Появившаяся в городах разночинная интеллигенция, главным образом самурайского происхождения, в известной мере выступала носительницей буржуазной идеологии. Установление тесных связей с Европой и Америкой способствовало распространению среди интелли­генции европейских буржуазно-освободительных идей.

Но японская буржуазия была тесно связана с сегуном и князьями, во многом зависела от них, в ряде случаев была за­интересована в сохранении феодальной эксплуатации кресть­янства. Буржуазия боялась выступлений крестьян и городской бедноты, которые зачастую были направлены против крупных спекулянтов и ростовщиков. Поэтому, находясь в оппозиции к феодальному строю, японская буржуазия стремилась к компро­миссу с феодалами, была готова признать сохранение фодальной власти при условии проведения феодальным правительст­вом некоторых реформ. Японская буржуазия не только не спо­собна была возглавить антифеодальную борьбу крестьянства, но и была открыто враждебна этой борьбе. В назревшей рево­люции она заняла трусливую соглашательскую позицию.

По мере углубления революционной ситуации усиливалась и феодальная оппозиция режиму Токугава. В ней переплета­лись два потока.

Во-первых, многие дайме тяготились контролем сегунского правительства; выступая против сегуна, они рассчитывали ослабить зависимость своих княжеств от центральной вла­сти. Эти представители феодальной оппозиции хотели заменить скомпрометировавший себя сегунат другой формой феодаль­ной власти.

Во-вторых, в составе феодальной оппозиции сегунату были и довольно многочисленные слои самурайства, связанные с производством сельскохозяйственных продуктов и сырья на рынок, торговой и предпринимательской деятельностью. Они также выступали за замену сегуната другой формой феодаль­ной власти, но при этом были заинтересованы в проведении некоторых преобразований буржуазного характера. Тяжелое материальное положение низших слоев самурайства, размыва­ние и обреченность этого сословия усиливали его недовольство сегунатом.

Слабость японской буржуазии, ее связи с феодальными эле­ментами, враждебность антифеодальной борьбе крестьянства, с одной стороны, готовность части самурайства провести неко­торые преобразования буржуазного характера — с другой, создавали основу для блока буржуазии и феодальной оппо­зиции, враждебного режиму Токугава. Не выступая самосто­ятельно, буржуазия поддержала антисегунскую группировку князей и самураев, которая усилила свою активность после со­бытий первой половины 60-х годов.

Военно-политическими центрами антисегунской оппозиции стали южные княжества Сацума, Тесю, Тбса и Хидзэн. Благо­даря своему географическому положению они всегда пользо­вались относительной независимостью от сегуна. Это были районы с довольно развитыми капиталистическими отношени­ями. Самурайство южных княжеств, особенно Сацума и Тесю. было сравнительно тесно связано с буржуазными элементами. В 1863—1864 гг. эти княжества подверглись нападению ино­странцев.

Объединившись, четыре южных княжества возглавили силь­ную коалицию, требовавшую ликвидации сегуната и восстано­вления императорской власти. Их военные отряды вновь овла­дели Киото.

События в Японии происходили в условиях продолжавшей нарастать активности английских и французских колонизато­ров. Франция по-прежнему энергично поддерживала сегуна. Англичане же надеялись, что победа антисегунской коалиции князей приведет к раздроблению и ослаблению Японии, и установили поэтому контакт с Сацума и другими южными кня­жествами.

Свержение сегуната

После событий 1862—-1864 гг. значительно усилились антифео­дальные выступления народных масс. В 1865 г. особенно силь­ное крестьянское восстание охватило район Осака. В городах все чаще происходили «рисовые бунты» и другие народные волнения. Восстание вспыхнуло даже в сегунской столице Эло. В этих условиях руководители южных княжеств оконча­тельно склонились к тому, чтобы предотвратить взрыв народ­ной революции путем ликвидации сегуната и осуществления некоторых реформ.

В 1867 г. на императорский престол вступил пятнадцатилет­ний Муцухито, от имени которого фактически действовали ру­ководители южных княжеств. В конце 1867 г. представители антисегунской оппозиции составили от имени нового императо­ра и вручили сегуну меморандум с требованием, чтобы сегун «вернул» императору власть, незаконно захваченную Токугава. Учитывая силы своих противников, сегун был вынужден при­нять это требование. Но он стал стягивать верные ему войска, готовясь к вооруженной борьбе. Сегунат поддерживали пред­ставители той части феодальной аристократии и самурайства, которая стремилась сохранить нетронутыми феодальные по­рядки. Вскоре начались военные действия. Но уже в январе 1868 г. войска сегуна были разбиты близ Киото. В феврале капитулировала сегунская столица Эдо. После этого борьбу против императорских войск продолжали войска северо-вос­точных княжеств, но в ноябре и они были разгромлены. Сегун-ский флот пытался закрепиться на о-ве Хоккайдо. Там была провозглашена феодально-самурайская «республика», но она была ликвидирована вооруженными силами императора летом 1869 г. Сегунат окончательно прекратил свое существование. Антисегунская коалиция победила благодаря тому, что мно­гочисленные крестьянские восстания, выступления ремеслен­ников и городской бедноты ослабили сегунат и феодальные порядки.

«Преобразования Мэйдзи»

Период царствования императора Муцухито был назван Мэй­дзи — «Просвещенное правление». Первое императорское пра­вительство, созданное еще 3 января 1868 г., возглавил принц Арисугава, но руководящую роль в нем играли представители самурайства южных княжеств, выступавшие за проведение не­которых преобразований буржуазного характера. 6 апреля 1868 г. император сделал торжественное заявление, в котором выдвинул следующую программу:

«1. Будет создано широкое собрание, и все государствен­ные дела будут решаться в соответствии с общественным мне­нием.

2. Все люди, как правители, так и управляемые, должны единодушно посвятить себя преуспеянию нации.

3. Всем военным и гражданским чинам и всему простому народу будет позволено осуществлять свои собственные стрем­ления и развивать свою деятельность.

4. Все плохие обычаи прошлого будут упразднены; будут соблюдаться правосудие и беспристрастие, как они понимают­ся всеми.

5. Знания будут заимствоваться во всем мире, и таким пу­тем основы империи будут упрочены».

Расплывчатость и неопределенность «императорской клят­вы» отражала крайне ограниченный характер уступок, которые получила буржуазия в результате компромисса с феодальными элементами. Но и эти обещания не были полностью реализо­ваны. Они были даны императором во время гражданской войны, когда он стремился обеспечить себе общественную под­держку .в борьбе с сегуном. Одержав победу, императорское правительство не пошло на создание обещанного «широкого собрания». Буржуазные реформы («преобразования Мэйдзи»), осуществленные в конце 60-х — начале 70-х годов, носили уме­ренный характер.

Прежде всего была ликвидирована раздробленность стра­ны, разделение ее на отдельные княжества. В 1869 г. князья Сацума, Тесю, Тоса и Хидзэн заявили, что в связи с восстано­влением императорской власти они передают императору свои феодальные права в княжествах. Соответствующие заявления вынуждены были сделать и другие князья. Вначале князья бы­ли оставлены в качестве наследственных губернаторов кня­жеств и за ними была сохранена десятая часть местных дохо­дов. В 1871 г. был издан указ о полном уничтожении княжеств, и разделении Японии на префектуры. Бывшие князья получил» от правительства высокие пожизненные пенсии.

Самурайское ополчение было преобразовано в регулярную-армию. В 1871 г. был издан указ об организации император­ской гвардии, непосредственно подчиненной правительству, а: в 1872 г. — декрет о создании вооруженных сил на основе все­общей воинской повинности. Однако руководящую роль в но­вой японской армии продолжали играть самурайские элемен­ты. Реакционный самурайский кастовый дух стал одной из основных традиций, на которых воспитывалась японская армия.

Одновременно были осуществлены и другие буржуазные реформы. Императорское правительство издало декреты об от­мене сословных привилегий и формальном уравнении в правах всех граждан. Были изданы законы, отменявшие цеховой строй и цеховые регламентации, ликвидировались внутренние пошли­ны, объявлялась свобода торговли и свобода передвижения людей и перевозки товаров. Старые законы были пересмотрены, вводились единообразные законы для всей страны и всех групп населения. Учреждались общие суды буржуазного типа.

С целью создания более благоприятных условий для раз­вития торговли и промышленности была проведена валютная реформа, введена единая валютная единица — иена.

Поскольку длительное время политическим центром Японии являлся Эдо, туда была переведена из Киото императорская столица, а Эдо переименовали в Токио («Восточная столица»).

Была осуществлена реформа образования, созданы новые средние школы, открыт Токийский университет. Поощрялась посылка японцев за границу для получения образования.

Феодальные элементы, преобладавшие в императорском правительстве, неохотно и с оглядкой шли на осуществление даже сравнительно умеренных буржуазных реформ. Однако и после переворота 1868 г. в стране продолжались многочислен­ные крестьянские восстания, страх перед которыми склонял окружение императора к сохранению и расширению компро­мисса с буржуазией. В свою очередь, трусливая и соглаша­тельская японская буржуазия поддерживала императорское правительство.

Нараставшее крестьянское движение заставило правитель­ство осуществить в 1872—1873 гг. аграрную реформу. Была аннулирована феодальная собственность князей и самураев на землю и официально разрешена купля-продажа земли. Собст­венность на землю была признана за теми, кто фактически ею распоряжался. Заложенная крестьянами земля признавалась собственностью тех, кому она была заложена. Это узаконило собственность «новых помещиков» и кулаков. Из крестьян пра­ва собственников получили лишь те наследственные держатели, которые не закладывали свою землю. В результате реформы треть всей пахотной земли Японии была изъята из собственно­сти крестьян. Общинные земли — леса, луга и т. п. — были также отняты у крестьян.

Реформа была выгодна эксплуататорской верхушке япон­ской деревни. Первоначально она посеяла иллюзии и у той части крестьян, за которой были закреплены наследственные владения. Но высокий налог, которым правительство обложило землю, оказался слишком тяжелым для большинства крестьян-собственников. Им приходилось влезать в долги, закладывать землю, а затем и терять ее. Теперь, при системе свободной купли-продажи земли, ускорялся процесс ее концентрации в руках помещиков и кулаков.

Аграрная реформа открыла путь к развитию капиталисти­ческих отношений в японской деревне, но она закрепила пере­житки феодализма, сохранила и закрепила помещичью собст­венность на землю. Помещики и кулаки продолжали эксплу­атировать безземельных крестьян-арендаторов полуфеодаль­ными методами.

Официальная историография императорской Японии, а вслед за ней и буржуазные историки Европы и США называли собы­тия 1868 г. «реставрацией Мэйдзи», вызванной стремлением японского народа восстановить власть «божественного» импе­ратора. В действительности это был революционный переворот.

В составленной В. И. Лениным сводке главных данных все­мирной истории после 1870 г. под рубрикой «Революционные движения (непролетарского характера)» имеется запись: «1868—1871: Япония. (Революция и преобразования.)»*.

* В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 28, с. 671.

Революционная ситуация, сложившаяся в Японии в 60-х годах, привела к гражданской войне, в. результате которой был свергнут сегунат. Но ни один из основных вопросов буржуаз­ной революции не был тогда разрешен.

Коренным вопросом всякой революции является вопрос о власти. События 1868 г. не привели к переходу власти в руки буржуазии. В Японии утвердилась, по сути дела, неограничен­ная императорская власть. Но императорское правительство, состоявшее из самурайских элементов, учитывало в своей по­литике и интересы буржуазии. События 1868 г. создали пред­посылки для постепенного превращения монархии Мэйдзи в буржуазную монархию.

Революционная борьба народных масс заставила пришед­шее к власти императорское правительство осуществить ряд буржуазных реформ, которые открыли дорогу капиталистиче­скому развитию страны. Однако капиталистическое развитие Японии было ограничено сильными феодальными пережитками.

Став капиталистическим государством, Япония оказалась единственной страной Азии, избежавшей превращения в коло­нию или полуколонию капиталистического Запада. Хотя импе­раторское правительство в 1868 г. признало и подтвердило не­равноправные договоры с иностранными державами и они в той или иной мере формально сохраняли свою силу еще не­сколько десятилетий, после 1868 г. Япония полностью восста­новила свою независимость. Это стало возможным благодаря ряду причин.

Капиталистические державы Запада насильственно «откры­ли» Японию и начали осуществлять свою колонизаторскую по­литику в период, когда здесь уже созрели определенные пред­посылки для утверждения капитализма. Буржуазные преобра­зования были осуществлены, когда только начиналось колони­альное проникновение иностранного капитала и колонизаторы не успели еще прочно обосноваться в Японии.

Западные державы сравнительно легко примирились с пре­вращением Японии в независимое государство, ибо тогда не

был еще завершен раздел мира и капиталистические державы развертывали колониальную агрессию в расположенном по­близости громадном Китае и других странах Азии. США, спер­ва игравшие главную роль в колониальной агрессии против Японии, были ослаблены гражданской войной. Внимание Англии и Франции было сосредоточено на событиях в Европе, связанных с воссоединением Германии и воссоединением Ита­лии. Англо-французские и англо-русские противоречия толкали Англию к известной поддержке Японии. В дальнейшем начало сказываться стремление США и Англии использовать Японию как союзника в колониальной агрессии против Кореи и Китая.

Став самостоятельным государством, помещичье-буржуазная Япония очень скоро сама вступила на путь колониальной агрессии.

«...В самой Азии, — указывал В. И. Ленин, — условия наи­более полного развития товарного производства, наиболее сво­бодного, широкого и быстрого роста капитализма создались только в Японии, т. е. только в самостоятельном национальном государстве... Это государство — буржуазное, а потому оно са­мо стало угнетать другие нации и порабощать колонии...» *.

Глава XVI

КОЛОНИАЛЬНАЯ ЭКСПЛУАТАЦИЯ НАРОДОВ АЗИИ И АФРИКИ В ПЕРИОД ДОМОНОПОЛИСТИЧЕСКОГО КАПИТАЛИЗМА

С победой и утверждением промышленного капитализма на Западе экономическая и политическая экспансия капиталисти­ческих держав стала решающим фактором развития остально­го мира. В 1858 г. К. Маркс писал: «Действительная задача буржуазного общества состоит в создании мирового рынка, по крайней мере в его общих чертах, и производства, покоящего­ся на базисе этого рынка. Поскольку земля кругла, то, по-ви­димому, с колонизацией Калифорнии и Австралии и открыти­ем дверей Китая и Японии процесс этот завершен» **.

* В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 25, с. 262. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 29, с. 295.

Образование мирового капиталистического рынка явилось следствием свойственного капитализму стремления к экономи­ческому сближению различных частей земного шара. Как ни­когда раньше, развитие человечества приобретало всемирный характер. Но в силу законов капиталистического способа про­изводства экономическая взаимозависимость между народами и хозяйственное объединение различных территорий устанавли­вались не путем равноправного и взаимовыгодного сотрудни­чества, а на основе подчинения и порабощения народов.

Особенно ярко и обнаженно эта особенность капитализма выявилась во взаимоотношениях капиталистических держав Запада с народами Азии и Африки. Страны Азии и Африки были включены в систему мирового капиталистического рынка в результате кровавой колониальной агрессии. Процесс скла­дывания всемирного капиталистического рынка был неотделим от процесса образования колониальной системы домонополис­тического капитализма.

Сложившаяся в период утверждения в передовых странах Европы и Северной Америки промышленного капитализма ко­лониальная система охватывала уже многие страны мира.

К концу этого периода (1870) Индия, Индонезия, Цейлон, часть Бирмы, некоторые другие страны Азии и ряд районов Африки были уже полностью лишены какой бы то ни было политической самостоятельности и управлялись колониальной администрацией, созданной соответствующими метрополиями. Но кроме этих стран колониальная система домонополистиче­ского капитализма охватывала уже в той или иной степени и ряд стран Востока, еще не полностью утративших независи­мость. Хотя в рассматриваемый период процесс колониального порабощения таких стран, как Китай, Иран, Османская импе­рия, был еще далек от завершения, колонизаторы и здесь при­обрели сильные позиции, позволявшие капиталистам Запада эксплуатировать народы этих стран.

В результате захватнических войн или других методов на­жима колониальные державы располагали важными рычагами воздействия на страны, еще не ставшие колониями. Отношения между сохранившими политическую независимость странами Во­стока и капиталистическими державами Запада постепенно начали приобретать неравноправный характер. Возникший в Османской империи режим капитуляций в той или иной фор­ме был распространен на Иран и некоторые другие страны. Ряд государств Востока был опутан системой неравноправных до­говоров, которые, как правило, содержали пункты, предостав­лявшие колонизаторам право экстерриториальности и консуль­ской юрисдикции, и серьезно ограничивали таможенную неза­висимость соответствующих стран. Содержащиеся в большинстве договоров статьи о принципе наибольшего благоприятст­вования распространяли привилегии, полученные той или иной колониальной державой, на ее партнеров по колониальной агрессии. Таким образом, отличительной чертой неравноправных договоров являлось приобретение более сильными и агрессив­ными державами односторонних привилегий, серьезно огра­ничивавших национальный суверенитет тех стран Востока, ко­торым эти договоры были навязаны силой.

Великие европейские державы использовали как орудие подчинения слабых стран Азии разного рода соглашения о военных союзах, предоставлении своим «союзникам» субси­дий на случаи военных действий и т. п. Примерами таких со­глашений, способствовавших подчинению стран Востока вли­янию западных держав, могут служить англо-иранские и франко-иранские договоры и соглашения начала XIX в., воен­ные союзы Османской империи с европейскими державами. Дипломаты великих держав стали заключать соглашения о совместном вмешательстве в дела восточных государств, по сути дела узаконили коллективную «опеку» держав над Осман­ской империей, превратив «восточный вопрос» в постоянно действующий фактор международной политики.

Все это создавало возможности и предпосылки для колони­альной эксплуатации и тех стран Востока, которые юридиче­ски оставались суверенными государствами.

Страны Востока — рынки сбыта и источники сырья колониальных держав

Характеризуя в политико-экономическом смысле колонии в эпоху домонополистического капитализма, В. И. Ленин, опи­раясь на выводы К. Маркса, указывает следующие основные признаки этого понятия: «1) наличность незанятых, свободных земель, легко доступных переселенцам; 2) наличность сложив­шегося мирового разделения труда, мирового рынка, благода­ря которому колонии могут специализироваться на массовом производстве сельскохозяйственных продуктов, получая в об­мен за них готовые промышленные изделия, „которые, при других обстоятельствах, им пришлось бы изготовлять самим" *.

В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 3, с. 593.

Иными словами, в эпоху домонополистического капитализ­ма колонии — это рынки сбыта и источники сырья капиталис­тических метрополий.

Если на заре капиталистической эры, в период первона­чального накопления капитала, ограбление колоний осущест­влялось главным образом монопольными торговыми компани­ями (Ост-Индские компании Англии, Голландии, Франции и других стран), то с победой промышленного капитализма при­шел конец господству старых торговых монополий. Буржуазия стала эксплуатировать свои колонии под лозунгами свободной торговли. Резко увеличился ввоз европейских и американских промышленных товаров в страны Востока. Одновременно быст­рыми темпами возрастал вывоз сырья и сельскохозяйственных продуктов.

Превращение колоний в аграрно-сырьевые придатки капи­талистических метрополий сопровождалось трагическими изме­нениями в жизни крестьянства. Там, где это представлялось

колонизаторам целесообразным, они силой захватывали земли коренных жителей. В ряде стран это сопровождалось почти поголовным истреблением местного населения. Так, в Австра­лии почти полумиллионное коренное население было загнано колонизаторами в безводные пустыни и обречено на вымира­ние. Коренное население Тасмании было полностью истребле­но. Аналогичные процессы происходили в Новой Зеландии и Южной Африке. В этих странах белые колонисты создавали свое капиталистическое хозяйство на земле, «очищенной» от ее исконных обитателей.

Насильственные захваты лучших земель происходили и в странах, имевших густое население и развитое сельское хозяй­ство. Так, лучшие земли Алжира перешли в собственность французских банкиров, чиновников, спекулянтов.

В Индии и ряде других стран на захваченных колонизато­рами землях создавалось плантационное хозяйство, где рабо­тали законтрактованные рабочие. Для работы на плантациях в разных странах по кабальным контрактам на многие годы вы­возились из Китая обездоленные бедняки-кули. Крестьяне Явы обязаны были в принудительном порядке выращивать сахар­ный тростник, кофе, табак, индиго.

В большинстве стран Азии и Африки различными темпами, в неодинаковом объеме, в различных формах шло приспособ­ление сельскохозяйственного производства к потребностям ино­странного капитала. При этом втягивание сельского хозяйства стран Востока в орбиту мирового капиталистического рынка не вело к замене феодальных производственных отношений капи­талистическими. Как правило, политика колониальной админи­страции приводила лишь к видоизменению некоторых форм старых, феодальных отношений. Например, в Индии она при­вела к уничтожению феодально-государственной собственности на землю и подрыву общины, сопровождавшемуся экспроприа­цией земли у крестьян-общинников. Но частная собственность помещиков, эксплуатировавших крестьян феодальными метода­ми, была упрочена и закреплена.

Превращение стран Востока в рынки сбыта и источники сырья капиталистического Запада сопровождалось многократ­ным усилением эксплуатации их народов.

Многомиллионному крестьянству Востока это несло даль­нейшее усиление феодального гнета. Рост производства экс­портных культур в условиях колониального режима отнюдь не означал общего подъема сельского хозяйства. Специализация целых районов на производстве одной культуры, необходимой колонизаторам (система монокультур), приводила к истощению почвы, к сокращению посевов продовольственных культур, не­обходимых для пропитания местного населения. Господство феодальных пережитков, хищническая политика колонизаторов, диктовавших низкие цены на сырье, определили деградацию

сельского хозяйства в странах Азии и Африки, разорение десят­ков миллионов крестьян, систематические голодовки.

Быстрый рост ввоза иностранных фабричных товаров при­водил к разорению ремесленников, подрывал ремесленное и мануфактурное производство.

Втягивание Востока в орбиту мирового капиталистического рынка разрушало традиционные устои экономики, основанной на соединении земледелия и ремесла.

Если накануне прихода колонизаторов наиболее развитые государства Востока переживали кризис феодальных отноше­ний, то вторжение иностранных захватчиков и образование капиталистической колониальной системы обострили и углубили этот кризис. При этом установление колониального господства привело к развитию лишь определенных, специфически коло­ниальных форм капиталистических отношений.

Не удивительно, что народы Востока решительно сопротивля­лись установлению колониальных режимов. Это сопротивление, как уже отмечалось, проявлялось еще в ходе первых завоева­тельных войн европейских колонизаторов против народов Во­стока (Индонезия, Индия). Позднее, уже в XIX в., мужественно противостояли наступлению бурских и английских колонизато­ров зулусы во главе с Дингааном и басуто, возглавленные Мошешем. Героически сопротивлялись французским колонизато­рам народы Алжира и Сенегала.

Следующим этапом антиколониальной борьбы были восста­ния народов уже порабощенных колонизаторами стран и обла­стей. Их породили бедствия, которые принесла народам коло­ниальная эксплуатация, свойственная периоду первоначального накопления капитала. В Индии такое восстание вспыхнуло в Бенгалии вскоре после ее захвата англичанами. В начале XIX в. имели место антианглийские выступления сипаев на юге страны, различные районы охватило движение ваххабитов.

Яванское восстание (1825—1830), возглавленное Дипонегоро, хотя и происходило в то время, когда колониальная поли­тика Англии и Франции уже осуществлялась методами, прису­щими периоду промышленного капитализма, относится к вос­станиям эпохи первоначального накопления, так как в колони­альной политике Голландии еще преобладали методы этой эпохи, правда несколько модернизированные.

Антиколониальные восстания XVIII — начала XIX в. несли на себе печать незрелости и слабости тогдашнего этапа борьбы за независимость. Они имели стихийный и локальный характер.

Гораздо больший размах и глубину приобрела антиколони­альная борьба народов Востока в середине XIX в., когда завер­шилось формирование колониальной системы домонополистического капитализма и достаточно отчетливо проявились последствия превращения крупнейших стран Востока в рынки сбыта и источники сырья капиталистического Запада.

В отличие от событий ^начального периода антиколониаль­ной борьбы крестьянская война тайпинов в Китае, восстание 1857—1859 гг. в Индии, бабидские восстания о Иране имели важное значение для судеб каждой из этих стран в целом. Иными словами, они имели соответственно общекитайское, об­щеиндийское, общеиранское значение. В Японии после ее на­сильственного «открытия» развердулись крупные народные дви­жения, ставшие важным элементом сложившейся там револю» ционной ситуации и способствовавшие свержению в конце 60-х годов сегуната.

При исключительно большом своеобразии народных движе­ний в каждой из стран все они были ответом на вторжение и утверждение иностранных колонизаторов. Независимо от субъ­ективных устремлений вождей и участников этих движений все они объективно были направлены против колонизаторов и фео­дальных порядков. Но в зависимости от степени и формы коло­ниального подчинения, уровня экономического развития, соот­ношения классовых сил, а также от других специфических особенностей каждой страны соотношение между антиколони­альным и антифеодальным потоками освободительной борьбы складывалось по-разному.

В Индии, где в условиях колониального режима управления особенно сильно и обнаженно проявлялся гнет чужеземных поработителей, восстание 1857—1859 гг. было прежде всего ан­тиколониальным восстанием, революционной войной за нацио­нальную независимость. Антифеодальная направленность этого восстания была скорее только потенциальной, но она, несомнен­но, была ему присуща. Об этом свидетельствовали, например, выступления крестьянства против феодалов новой формации, получивших земли и привилегии из рук англичан, некоторые моменты внутренней борьбы в повстанческом лагере в Дели и т. п.

В Китае, где навязанные колонизаторами неравноправные договоры и начавшееся в связи с этим проникновение иностран­ного капитала привели в первую очередь к обострению и без того очень глубоких противоречий между крестьянством и фео­далами, народное движение приняло форму революционной антифеодальной крестьянской войны. Объективно присущая ей антиколониальная направленность в начале восстания тайпи­нов не проявилась еще достаточно отчетливо. Но по мере раз­вертывания революционной войны, особенно когда началась открытая интервенция иностранных колонизаторов против тайпинского государства, полностью определилась; неразрывная связь антифеодальной и антиколонизаторской борьбы китай­ского народа.

В Иране размах и глубина народных восстаний были слабее, чем в Китае и Индии. Так как Иран переживал лишь началь­ную стадию проникновения иностранных колонизаторов, анти­колонизаторская направленность народного движения прояви­лась здесь менее отчетливо.

Средневековые формы борьбы. «Феодальный национализм»

Хотя индийское восстание 1857—1859 гг., крестьянская война тайпинов, бабидские восстания происходили в середине XIX в. и являлись ответом народов на колониальную политику капи­талистических государств Европы и США, по своему характеру, методам борьбы и идеологии это были движения средневекового типа, с чертами, присущими феодальной эпохе. Подобного рода народные движения в Китае В. И. Ленин назвал «старыми ки­тайскими бунтами» *. В них проявлялись и классовые противо­речия, свойственные феодальной эпохе. Складывавшийся уже в то время союз между силами внутренней феодальной реакции и иноземными поработителями способствовал тому, что антико­лониальные народные движения зачастую носили отчетливо выраженный антифеодальный характер. Главной движущей силой всех этих движений было крестьянство, в них участво­вали также ремесленники и городская беднота. В то время в Индии, Китае, Иране не было еще сколько-нибудь сложившегося капиталистического уклада, не существовало рабочего класса и буржуазии. Не удивительно, что народным движениям сере­дины XIX в. в этих странах были присущи черты и особенности крестьянских войн средневековья. Все они имели ярко выражен­ную религиозную окраску. Индийское восстание 1857—1859 гг. развертывалось под лозунгами защиты ислама и индуизма от колонизаторов-иноверцев. Религиозное учение бабидов опреде­лило многие черты народных выступлений в Иране. Тайпины обосновывали свою программу своеобразной интерпретацией христианства.

* В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 17, с. 179.

Таким образом, в целом это были народные движения, типич­ные для эпохи феодализма, и притом движения народных масс, заинтересованных в ликвидации феодальной эксплуатации.

Но наряду с антифеодальной направленностью в движениях против иностранных колонизаторов немалую роль играли идео­логия и лозунги «феодального национализма». Хотя повсемест­но по мере развертывания колониальной агрессии укреплялся союз колонизаторов с феодальными элементами, колониализм посягал на власть и некоторые привилегии местной феодальной знати. Султаны, махараджи, феодалы различных рангов не хо­тели терять былое могущество, уступать главную роль в эксплуатации своего народа чужеземным пришельцам. Не удиви­тельно, что определенные группы феодальных элементов, осо­бенно те, которые были сильно ущемлены колонизаторами, готовы были участвовать в антиколониальной борьбе. Они вы­ступали за изгнание колонизаторов и восстановление независи­мых феодальных государств и княжеств.

Выступления против колонизаторов под знаменем «феодаль­ного национализма» имели место почти во всех странах Восто­ка. Под этим знаменем развертывалось яванское восстание 1825—1830 гг. Феодальные элементы возглавили восстание 1857—1859 гг. в Индии. Антиколониальные движения, проходив­шие под лозунгами «феодального национализма», выдвинули немало выдающихся вождей и национальных героев, таких, как Дипонегоро, Нана Сахиб, Лакшми Бай и др. Вместе с тем опыт антиколониальной борьбы народов Востока показал несостоя­тельность «феодального национализма». Ставя превыше всего свои классовые и династические интересы, феодальные элемен­ты боялись антифеодальных выступлений крестьян и ремеслен­ников больше, чем иностранных поработителей. Опасаясь роста активности народных масс, они, как травило, шли на сговор с колонизаторами.

Средневековый характер всех народных движений на Востоке в середине XIX в. определил главные причины их пораже­ния.

Поражение этих движений свидетельствовало о том, что тог­да, в период домонополистического капитализма, на Востоке еще не сложились достаточно могучие общественные силы, кото­рые смогли бы сбросить господство иноземных колонизаторов и феодальный гнет.

Вместе с тем народные движения середины XIX в. на Во­стоке имели огромное прогрессивное значение. Их объективной целью было уничтожение феодальных порядков и колони­ального гнета. Эти движения расшатали феодальные устои. Они явились одним из важных факторов развития национального самосознания народов Востока.

В несколько иных условиях, чем в остальных странах Во­стока, развертывались народные движения в Японии. Насиль­ственное «открытие» страны имело здесь последствия, аналогич­ные тем, которые наблюдались в других странах Востока, но вторжение колонизаторов в Японию произошло позднее, чем в большинство других стран Азии. Антифеодальные выступления крестьянства и антиколониальная борьба развертывались там уже в условиях существования капиталистического уклада. Это сделало возможным свержение сегуната и осуществление неко­торых буржуазных реформ, благодаря чему Япония смогла сравнительно быстро выбиться на путь независимого капитали­стического развития.

С идеологией «феодального национализма» были связаны и предпринимавшиеся некоторыми представителями господствую­щего феодального класса стран, попадавших в полуколониаль­ную зависимость, попытки воспрепятствовать этому путем про­ведения верхушечных реформ, не затрагивающих основ фео­дальных порядков. Такой характер носили реформаторские попытки Селима III и Мустафы Байрактара (Османская импе­рия), Амир Низама (Иран), целью которых было усилить власть турецкого султана и иранского шаха. Не удивительно, что они окончились неудачей.

Предпринятая в Турции несколько позднее новая, более серь­езная попытка реформ (танзимат) наряду со стремлением укре­пить феодальное османское государство отражала уже и стрем­ление формировавшейся торговой буржуазии к созданию более благоприятных условий для своей деятельности. Но и эта по­пытка не могла увенчаться успехом. Политика танзимата в ко­нечном счете привела лишь к тому, что феодальные порядки Османской империи были в известной мере приспособлены к потребностям мирового рынка, а это облегчило проникновение иностранных колонизаторов.

Историческая роль народов Востока в период домонополистического капитализма

Известно, что народы Востока внесли большой вклад в разви­тие материальной и духовной культуры человечества. При этом в период домонополистического капитализма их роль в мировой истории стала во многом определяться тем местом в мировом капиталистическом хозяйстве и всемирном рынке, которое было за ними закреплено в результате колониальной агрессии дер­жав Запада. В создании в передовых странах Запада фабричной промышленности, в техническом прогрессе немалую роль играл труд сотен миллионов угнетенных тружеников Востока. Но ан­тигуманистическая сущность капитализма обрекла народы Во­стока на колониальное рабство. Колониальный Восток стал важ­нейшим резервом мирового капитализма.

В период, когда капитализм развивался по восходящей ли­нии, мировой революционный процесс ограничивался главным образом революционными событиями в Европе и США. Азия и Африка находились тогда в стороне от главных, магистраль­ных направлений мирового революционного процесса. В. И. Ле­нин отмечал, что народы Востока составляли большинство населения земли, которое «стояло совершенно вне историческо­го прогресса, потому что самостоятельной революционной силы представлять не могло...» *.

* В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 39, с. 328.

Однако в странах Востока уже тогда формировались могу­чие революционные силы, которым принадлежало будущее. О больших революционных возможностях народов Востока свиде­тельствовали народные движения середины XIX в.

Основоположники научного коммунизма К. Маркс и Ф. Эн­гельс внимательно следили за событиями, происходившими на Востоке. Они приветствовали первые революционные выступле­ния народов Азии. Одной из особенностей народного восстания а Индии К. Маркс считал то, что оно «совпало с проявлением всеобщего недовольства великих азиатских народов английским владычеством...» *.

* К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 12, с. 241.

Поражение народных движений середины XIX в. облегчило колонизаторам дальнейшее закабаление стран Востока. Пода­вив восстание 1857—1859 гг., английская буржуазия закрепила колониальный режим в Индии. Поражение крестьянской войны тайпинов в Китае и бабидских восстаний в Иране облегчило внедрение капиталистических держав в экономику и политиче­скую жизнь этих стран. Но колониальная система капитализма таила в себе глубочайшие противоречия, которые резко обостри­лись с переходом капитализма в монополистическую стадию и в начале XX в. привели к революционному пробуждению наро­дов Востока.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

СТРАНЫ

АЗИИ И АФРИКИ в 1870-1918 гг.

жүктеу/скачать 2.78 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: