Химическая свадьба Христиана Розенкрейца в году 1459
жүктеу/скачать 183.5 Kb.
|
| Иоганн Валентин Андреэ
Автор данного Манифеста, Иоганн Валентин Андреэ (1586-1654), был отпрыском известного семейства богословов. Его дед, Якоб Андреэ, был одним из составителей "Формулы Согласия" - выдающегося памятника в истории протестантизма. Признавая его заслуги, наместник Отто Хайнрих даровал ему право иметь собственный герб. В рисунке герба Якоб соединил крест Св.Андрея, ассоциируемый с его собственной фамилией, и четыре розы, символ его преклонения перед Лютером, в гербе которого имелась роза. Герб Лютера можно описать так: в центре композиции - чёрный крест, символ скорби, напоминающий об искупительности веры в распятого Христа. Крест расположен посреди красного сердца, символизирующего жизнь. В свою очередь сердце покоится на белой розе, олицетворяющей собой радость и мир. Композиция заключена в золотое кольцо - символ вечной жизни. Возможно, на рисунок герба повлияли сочинения Св.Бернара, глубоко почитаемого Лютером. В самом деле, в своих проповедях, посвящённых "Песни Песней", Св.Бернар, говоря о брачном союзе души с Богом, нередко обращался к образу креста в его соединении с цветком. С самого детства Иоганн Валентин Андреэ испытывал влечение к алхимии. Его отец, пастор из Тюбингена, имел алхимическую лабораторию, а двоюродный брат, Кристоф Веллинг, также увлекался этой наукой. Как и отец, Иоганн изучал богословие. Теолог Иоганн Арндт считал его своим духовным сыном и оказал на него большое влияние. И.Арндт принадлежал к тому же течению, что и Валентин Вайгель, и пытавшемуся осуществить синтез рено-фламандской мистики, алхимического учения эпохи Ренессанса и алхимии Парацельса. Иоганн Валентин был также другом Тобиаса Хесса - богослова, посвятившего себя медицине по Парацельсу и наометрии. Сам он также отдал должное этой науке "измерения храма" когда в Тюбингене помогал своему наставнику и покровителю Маттиасу Хафенрефферу рисовать иллюстрации к трактату о Храме Иезекииля. Особенный интерес Иоганна Валентина Андреэ вызвала посредническая роль символов в духовном опыте. Автор "Химической свадьбы" считал театр особым средством, побуждающим его современников к размышлению, и некоторые из его сочинений находились под заметным влиянием комедиа дель арте. Это относилось, в частности, к "Турбо" - пьесе, где впервые на немецкой сцене появился такой персонаж, как Арлекин. В этой пьесе, вышедшей из печати в тот же год, что и "Химическая свадьба", речь идёт об алхимии. Это выдающееся сочинение послужило образцом для Гёте при написании им "Фауста". Однако, несмотря на обширные познания автора в области герметической науки, об алхимиках в пьесе говорится в достаточно ироническом тоне. По сути дела, и в богословии, и в науке автора интересовали полезные знания, а не бесплодные домыслы. Вместе со своим другом Яном Коменским он также стал одним из реформаторов педагогики XVII в. В 1614 г. он был назначен викарным епископом Вайхингена. Позднее он стал суперинтендантом в Кальве, затем проповедником и советником Консистории Штутгарта. Сменив несколько должностей, он завершил свой жизненный путь в качестве аббата Адельберга, где и умер в 1654 г (4). Иоганн Валентин Андреэ оставил после себя богатое творческое наследие (5). Впервые он взял в руки перо ещё в семнадцатилетнем возрасте, в 1602-1603 гг. Именно тогда появились на свет две комедии об Эсфири и Гиацинте, а также первая версия "Химической свадьбы". Носил ли уже тогда главный герой этого романа имя Кристиана Розенкрейца или же это имя возникло при его публикации 1616 года? На этот вопрос трудно ответить, ибо рукопись первоначальной версии романа утрачена. Можно констатировать, однако, что в тексте нет и следа символов розы и креста. Известно также, что Иоганн Валентин Андреэ переработал своё сочинение для издания 1616 г. Примечательно, что в тот самый год, когда была издана "Химическая свадьба", он опубликовал у того же издателя сочинение под названием "Theca gladii spiritus" ( "Ножны славы Духа"). В этой книге воспроизведены двадцать восемь отрывков из "Confessio Fraternitatis". Однако вместо Кристиана Розенкрейца там фигурирует некий Кристиан Космоксен, и автор, по-видимому, разделяет не все те идеи, что содержатся в наиболее ранних розенкрейцерских текстах. Уместно напомнить, что в год публикации "Fama Fraternitatis" Иоганн Валентин Андреэ предлагал создать некое "Христианское общество", обнаруживающее ряд черт сходства с проектом, сформулированным в Манифестах. На протяжении всей своей жизни он неустанно создавал научные общества - такие, как "Тюбингенский кружок (или Сообщество)"- либо же общественные организации - например, "Фонд красильщиков", существующий и поныне. История Третий розенкрейцерский Манифест значительно отличается от двух первых. Вот вкратце его содержание. Кристиан Розенкрейц, старик 81 года, рассказывает в нём свою историю. Это рассказ о семи днях, проведённых им на королевском бракосочетании. В 1459 г., по зову крылатой вестницы, он покидает свою уединённую обитель на склоне горы, чтобы присутствовать на свадьбе. Дорога приводит его на вершину некой высокой горы, затем герой проходит несколько поясов укреплений. Там его, наряду с прочими приглашёнными, подвергают испытанию взвешиванием и признают достаточно добродетельным для того, чтобы быть допущенным на свадьбу. Избранные гости получают Золотое Руно (6) и их представляют королевской семье. Предполагавший присутствовать на свадьбе Кристиан Розенкрейц описывает в итоге обезглавливание королевской семьи. Затем гробы грузят на корабли, уплывающие к далёкому острову. Доставленные к цели гробы помещают в непонятную семиэтажную постройку - Башню Олимпа. Далее рассказывается о странном восхождении гостей по семи этажам башни. На каждом его этапе под руководством женщины и старика они участвуют в неких алхимических манипуляциях. Осуществляется своеобразная перегонка королевских останков, в результате чего образуется жидкость, из которой вскоре рождается белое яйцо. Из яйца вылупляется птица, которую откармливают, чтобы впоследствии обезглавить и обратить в пепел. Из него гости вылепляют две крохотные фигурки. Этих гомункулов откармливают до тех пор, пока они не дорастают до размеров взрослого человека. В ходе последней манипуляции им сообщается пламя жизни. Оба гомункула есть не кто иные, как король и королева, вновь пробудившиеся к жизни. Немного спустя они принимают гостей в члены Ордена Золотого Камня, и все возвращаются во дворец. Однако, в первый день своего пребывания во дворце Кристиан Розенкрейц совершает бестактный поступок. Он проникает в мавзолей, где покоится спящая Венера. За этот проступок его приговаривают стать сторожем замка. По-видимому, приговор не был приведён в исполнение, ибо рассказ внезапно завершается возвращением Кристиана Розенкрейца в его обитель. Автор даёт понять, что отшельнику восьмидесяти одного года от роду остаётся прожить на свете всего несколько лет. Последнее утверждение вступает в противоречие с "Fama Fraternitatis", где указано, что Кристиан Розенкрейц дожил до почтенного возраста в сто шесть лет. Впрочем, другие элементы рассказа свидетельствуют, что Кристиан Розенкрейц "Химической свадьбы" заметно отличается от того, что описан в первых Манифестах. Опера в силе барокко Как отметил Бернар Горсикс, сочинение Иоганна Валентина Андреэ несёт на себе отпечаток культуры XVII века, культуры барокко, где центральное место занимали аллегория, выдумка и символ. По его мнению, роман Иоганна Валентина Андреэ - выдающееся явление в истории литературы. В самом деле, это сочинение - наиболее яркое свидетельство возникновения стиля барокко в XVII в. Роскошен замок, где разворачиваются события, а его сады выдают присущее этой эпохе пристрастие к паркам, оборудованным фонтанами и всяческими механизмами (7). В сюжете они служат декорацией для многих сцен - в особенности, для одной из наиболее волнующих - сцены суда, когда гости поочередно восходят на весы, измеряющие их добродетель (8). Автор делает нас свидетелями странного шествия девственниц под покрывалами, и того, как шаловливый Купидон со своими стрелами пытается нарушить его порядок. В повествовании мы встречаемся в мифическими животными: единорогами, львами, фениксами: Костюмы персонажей роскошны, и по ходу сюжета некоторые из них меняют свой цвет с чёрного на белый и красный, в соответствии с текущей стадией алхимической трансмутации. Повествование изобилует сценами праздненств и пиров, где прислуживают невидимые лакеи. Звучит музыкальное сопровождение в исполнении порой невидимых музыкантов. Трубы и литавры аккомпанируют смене декораций и появлению на сцене новых персонажей. Текст уснащён стихами, и общее развитие действия прерывается театральной пьесой. Этот алхимический трактат не лишён юмора, появляющегося порой в самые неожиданные моменты - например, в эпизоде суда (3-й день), послужившем поводом для нескольких крепких шуток. В тот момент, когда трансмутация практически завершена (6-й день), персонаж, руководящий всей процедурой, устраивает маскарад, призванный убедить гостей, что они не будут присутствовать на финальной стадии алхимического делания. По завершении фарса, автор "хохочет до упаду". В повествовании фигурируют также таинственные письмена и зашифрованная загадка, которую попытается разгадать Лейбниц. Как можно убедиться, содержание этого сочинения весьма разнообразно, а стиль его резко отличается от стиля "Fama Fraternitatis" и "Confessio Fraternitatis". Внутренняя алхимия Спустя год после опубликования "Химической свадьбы" (1617) алхимик Ратихиус Бротофферр публикует сочинение "Elucidarius Major:" , где делает попытку установить соответствие между семью днями "Свадьбы" и этапами алхимического делания. Автор признаёт, однако, что текст Иоганна Валентина Андреэ весьма тёмен. Позднее другие авторы - такие, как Рихард Кинаст (1926) или Вилль-Эрих Пёйкерт (1928) - пытались проникнуть в тайный смысл этого текста . В самое недавнее время данное сочинение самым добросовестным образом изучали Бернар Горсикс, Серж Ютен и в особенности Роланд Эдигхоффер (9). "Свадьба" не обнаруживает никакого сходства с обычными алхимическими сочинениями. Это не дидактический трактат, и цель его не сводится к описанию лабораторных манипуляций. Заметим попутно, что речь там идёт не о добывании Философского Камня, но о создании пары гомункулов. Из семи дней, описанных там, лишь начиная с четвёртого на первый план выходит алхимическая символика. Пауль Арнольд попытался показать, что "Химическая Свадьба" - всего лишь переработка песни Х поэмы Эдмунда Спенсера "Королева фей" (1594), где действует рыцарь Ред-Кросс (Красный Крест). Однако, его утверждения малоубедительны. Со своей стороны, Роланд Эдигхоффер показал, что сочинение Иоганна Валентина Андреэ обнаруживает поразительное сходство с книгой Герхарда Дорна "Clavis totius philosophi? chimistic?" (10). Этот ученик Парацельса опубликовал своё сочинение в 1567 г., а затем включил его в состав тома I книги "Theatrum chemicum", изданной Лазарем Цетцнером в 1602 г. Там Герхард Дорн указывает, что процедура очищения, применяемая алхимиком в отношении материи, может быть распространена и на самого человека. В его книге выведены три персонажа, олицетворяющие три различных сущности человека: тело, душу и дух. Оказавшись на перекрёстке, они начинают спорить, какой дорогой можно дойти до трёх замков, расположенных на горе. Первый из них - хрустальный, второй - серебряный, третий - алмазный. После ряда перипетий, очистившись в Фонтане Любви, герои достигают семи этапов, обозначающих процесс внутреннего обновления человека. Примечательно, что в основных своих чертах этот сюжет совпадает с сюжетом "Свадьбы". Духовная свадьба В надписи на своей книге Иоганн Валентин Андреэ указывает, что "арканы обесцениваются, если с них снимается покров тайны; профанация лишает их благодати". В самом деле, таинства посвящения утрачивают своё значение, если не проходят сквозь фильтр интеллекта. Возможно ли в этих условиях пытаться анализировать интересующее нас сочинение без ущерба для его достоинств? Разумеется, мы не утверждаем, что можем раскрыть все арканы этого текста, но, по нашему мнению, стоило бы подчеркнуть три важнейшие темы инициационного романа Иоганна Валентина Андреэ: тему свадьбы, тему горы откровения и, наконец, тему семи стадий алхимического делания. Священный брак - иерогамия - занимает важное место в античных мистериях. В христианстве - например, у св.Бернара (1090-1153) - эта тема развивается на основе комментариев к "Песни песней". В своём "Трактате о любви к Богу" автор описывает странствие души к высшим сферам, конечным этапом которого является духовная свадьба. Значительное развитие эта символика получила у рено-фламандских мистиков, в частности, у бегинок и у Яна ван Рюисбрука, автора сочинения "Украшение духовной свадьбы" (1335). У многих авторов, в том числе у Валентина Вайгеля, тема духовной свадьбы связана с темой обновления и рождения заново. В последнем случае алхимическая символика сливается у автором с символикой христианской. В целом королевская свадьба занимает важное место в алхимии и К.Г.Юнг показал, что подобный сюжет - весьма удобное средство описания различных фаз процесса индивидуации. Брак короля и королевы есть аллегория союза двух полярностей человеческого бытия - animus и anima - ведущего к раскрытию своего Я. О своих изысканиях К.Г.Юнг рассказал во многих книгах, наиболее показательной из которых является "Психология и алхимия" (1944). Однако, по его собственному мнению, наиболее глубоко этот вопрос был им изучен в сочинении "Mysterium conjonctionis, или Исследования о разделении и воссоединении психических противоположностей в алхимии"(1954). В нём основополагающим элементом рассуждений для Юнга стала "Химическая свадьба Кристиана Розенкрейца". Вопреки заголовку, книга Иоганна Валентина Андреэ повествует не о бракосочетании. По меньшей мере, сама брачная церемония не описывается в романе, действие которого сосредоточено вокруг воскрешения короля и королевы. Подобно св.Бернару и другиме мистикам прошлого, Иоганн Валентин Андреэ в своей книге понимает под бракосочетанием возрождение человека заново. Зaмок души Местом бракосочетания является гора. Согласно традиционной символике, там, где земля встречается с небом, обитают боги, и именно там человеку даётся откровение. Как это удачно показала Мари-Мадлен Дави в книге "Гора и её символика" (11), взбираться на гору означает отправиться на поиски самого себя и предпринять восхождение к абсолюту. В приглашении, посланном Кристиану Розенкрейцу, значится, что он должен достичь вершины горы, увенчанной тремя храмами. Однако далее в романе указывается, что речь идёт о замках. Кристиан Розенкрейц минует два портала и прибывает в замок, где идут приготовления к великой трансмутации. Но Великое Делание совершается в третьем месте - в башне, расположенной на острове. Здесь вновь возникает тема замка души, о котором говорили ещё Майстер Экхардт (1260-1328) и св. Тереза Авильская (1515-1582). Последние нередко представляли себе искания души как завоевание замка. В алхимических сочинениях оба этих мотива совмещены, и в них описывается замок на горе. Ранее мы видели, что Герхард Дорн говорил о трёх замках на высокой горе. Гора, замок, храм или башня - все эти элементы в нашей истории символизируют идею странствия и восхождения. Однако, храм или замок, расположенный на высокой горе, может также иметь эсхатологическое значение, служа прообразом грядущего Храма, о котором идёт речь в видении Иезекииля. После разрушения Храма и всего Иерусалима, евреи оказались в вавилонском плену. Именно тогда пророка и посетило видение грядущего Храма. Он выстраивает параллель между изгнанием евреев и изгнанием человека из Рая. Разрушение Храма вызвало отдаление Бога от его Творения, когда Бог стал единственным "местом", где человек мог отправлять культ. Тем не менее, Иезекииль заявил об основании нового - третьего - Храма, которое совпадёт по времени с восстановлением Творения. Пророк описывает храм расположенным на "высокой горе". Он заявляет, что прообраз этого Храма существует в надземном мире. Видение Иезекииля оказало большое влияние на ессеев и легло в основу всей апокалиптической литературы (12). Вспомним о значении видения Храма Иезекииля в "Наометрии" Симеона Студита, и известно, что и у Иоганна Валентина Андреэ также была возможность поработать над этим вопросом вместе с Маттиасом Хафенреффером (см.выше). Впрочем, как показал Роланд Эдигхоффер, "Свадьба" изобилует эсхатологическими мотивами. Любопытно, что в скором времени та же идея эсхатологического Храма обнаруживается и у Роберта Флудда. Для этого последнего гора, на которой воздвигнут Храм - не что иное, как гора посвящения. Семь этапов В "Химической свадьбе" число семь играет основополагающую роль. Действие разворачивается на протяжении семи дней, там идёт речь о семи девственницах, семи мерах веса, семи кораблях, а конечная трансмутация осуществляется в алхимической печи, воздвигнутой в семиэтажной башне. Нередко - хотя и не обязательно всегда - алхимики делят процесс получения Философского Камня на семь фаз. Герхард Дорн говорит о семи ступенях делания. Это величина отнюдь не только алхимического порядка. Как показал профессор Иоан П.Кулиано, теория, согласно которой процесс возвышения души делится на семь этапов, существует во многих традициях (13). Его изыскания показали, что по греческому преданию, встречающемуся также у Данте, Марсилио Фичино и Пико де ла Мирандола, это восхождение к экстазу проходит сквозь семь планетных сфер. Он обращает внимание также на ещё одну форму восхождения, представленную в традиции, восходящей к Вавилону, и переходящей затем в еврейскую и иудео-христианскую апокалиптическую литературу, а также в ислам. Не упоминая семи планет, эта теория также повествует о семи этапах на пути к духовному экстазу. Указанный элемент наличествует также в герметической традиции. В первом трактате "Corpus Hermeticum" , Поимандрес, подойдя к вопросу о космогонии и Грехопадении человека, говорит о семи этапах восхождения души ввысь, сквозь остовы сфер. Семь дней свадьбы 1-й день, Подготовка к отъезду: Небесное приглашение - Пленники Башни - Отъезд Кристиана Розенкрейца на свадьбу. 2-й день, Путешествие к замку: Перекрёсток четырёх дорог - Приезд в замок и прохождение трёх поясов укреплений - Ужин в замке - Сон. 3-йдень, Суд: Суд над недостойными гостями - Вручение Золотого руна избранным - Исполнение приговора - Посещение замка - Церемония подвешивания гирь. 4-й день, Кровавая свадьба: Фонтан Гермеса - Вручение второго Золотого руна - Представление шести особам королевской крови - Театральное представление - Казнь королевской семьи - Погрузка гробов на семь кораблей. 5-й день, Морское путешествие: Мавзолей Венеры - Лже-погребение особ королевской крови - Морское путешествие - Прибытие на остров - Семиэтажная башня - Лаборатория. 6-й день, Семь фаз воскрешения: Бросание жребия - Церемония вокруг фонтана и котла - Подвешенный глобус - Белое яйцо - Рождение птицы - Обезглавливание и сожжение птицы - Круглая печь - Изготовление двух фигурок из пепла - Пламя жизни - Пробуждение королевской пары. 7-й день, Возвращение Кристиана Розенкрейца: Рыцари Золотого Камня - Возвращение на корабле - Наказание, наложенное на Кристиана Розенкрейца - Его возвращение домой после помилования. Он живописует те семь зон, сквозь которые после распада материального тела должна пройти душа, чтобы очиститься от своих недостатков и заблуждений, прежде чем вознестись к Отцу (14). Примечательно, что трактат Х, где дано обобщённое изложение герметического учения, также обращается к вопросу о восхождении к Богу, называя его "восхождением на Олимп". И разве не удивительно, что башня, где осуществляются семь алхимических фаз, называется как раз "Башней Олимпа"? Принцип семиричности встречается и в христианской традиции - в частности, у св.Бернара, которого Иоганн Валентин Андреэ весьма ценил. Сон, увиденный им в течение первого дня "Свадьбы", заимствует тематику из проповеди св.Бернара в пятое воскресенье по Пятидесятнице. В этом сне Кристиан Розенкрейц вместе ещё с несколькими людьми заперт в башне. Равным же образом, орудия, вручённые гостям на свадьбе и с помощью которых последние могут перебираться с одного этажа Башни Олимпа на другой (6-й день) - верёвка, лестница и крылья - позаимствованы из символики св.Бернара. Аналогия с семью этапами внутренней жизни встречается также у двоих авторов, восхваляемых Иоганном Валентином Андреэ. Первый из них, Стефан Преториус, пастор из Зальцведеля, говорит о "justificatio, santificatio, contemplatio, applicatio, devotio, continentia, beneficienta" ("оправдании, освящении, созерцании, прилежании, благочестии, целомудрии, благодетельности"). Второй - Филипп Николаи (1556-1608), проповедник "нового благочестия", который, говоря о мистической свадьбе, описывает семь этапов возрождения души ("Зерцало радостей вечнойжизни", 1599). Рыцарь Золотого Камня По завершении седьмого дня "Свадьбы" Кристиана Розенкрейца посвящают в "Рыцари Золотого Камня". Этот титул дарует ему власть над невежеством, нищетой и болезнью. Каждый рыцарь принимает присягу, обещая посвятить Орден Богу и его служанке - Природе. В самом деле, как указывает Иоганн Валентин Андреэ, "Искусство служит Природе", и алхимик равным образом участвует и в восстановлении самого себя, и в восстановлении Природы. В своей книге записей он начертал следующее: "Высшее знание в том, чтобы ничего не знать". Эта фраза отсылает нас к концепции "Учёного незнания", которую проповедовал Николай Кузанский (1401-1464). Последний, следом за Проклом, Дионисием Ареопагитом и Экхартом, восстаёт против рационалистической логики. Вопреки распространённому мнению, "учёное незнание" состоит не в отказе от познания, но в признании того факта, что мир в своей бесконечности не может быть всесторонне познан. Николай Кузанский превозносит гнозис, познание-озарение, которое одно способно подняться над миром видимостей, чтобы понять совпадение противоположностей. /Пламя жизни, вырывающееся из черепа. Титульная страница немецкого издания "Свадьбы" 1781 года/ Резюмируя сказанное, отметим, что "Химическая свадьба Кристиана Розенкрейца" - это инициационное повествование, рассказ об исканиях человека на пути к свадьбе его души. Это восхождение души вписывается в процесс, соединяющий воедино и человека, и Природу. Читая эту книгу, поражаешься смысловой насыщенности текста, свидетельствующей об эрудиции автора. В самом деле, комментарий во всем реалиям из области мифологии, литературы, богословия, и эзотерики, встречающихся там, мог бы стать предметом специального издания. В данной ж естатье мы лишь в общих чертах представили вам это удивительное сочинение. Нашей целью было не давать истолкование его многочисленных смыслов, но пробудить в каждом из вас желание прочесть или перечитать этот основополагающий памятник розенкрейцерской традиции, принадлежащий и истории европейской литературы в целом. Примечания: 1. Preface de "Aspects de la tradition alchimique au XVIIe siecle", Actes du colloque international de l'Universite de Reims-Champagne-Ardennes des 28-29 novembre 1996, sous la direction de F. Greiner, "Chrysopoeia", Paris, 1998, ed. Arche, p. 11. 2. Epitre aux Romains VIII, 19-22. 3. Voir B. Gorceix, "Alchimie", Paris, 1980, Fayard. 4. Voir Roland Edighoffer, "Rose-Croix et societe ideale selon Johann Valentin Andre?", vol. 1 et 2, Paris, 1982 et 1987, Arma Artis. 5. Roland Edighoffer, dans "Rose-Croix et societe ideale:", vol. II, op. cit., a dresse l'ensemble de sa bibliographie : livres, traductions, editions, correspondance et manuscrits (pp. 761-781). 6. La Toison d'or est un symbole qui designe le Grand ?uvre. Antoine Faivre a consacre un livre passionnant autour de ce theme, "Toison et Alchimie", Paris, 1990, Arche. 7. Voir Bernard Gorceix, "La Bible des Rose-Croix", introduction, Paris, 1970, PUF, pp. XXXVIII. 8. Voir sur ce point l'ouvrage de Salomon de Caus "Hortus Palatinus", (1620), et en particulier sa reedition "Le Jardin Palatin", Paris, 1990, ed. du Moniteur, avec une postface de Michel Conan qui situe S. de Caus dans la mouvance rosicrucienne d'Heidelberg. 9. Nous ne citerons pas ici les commentaires plus ou moins fantaisistes des nombreux autres auteurs. 10. Voir Roland Edighoffer, "Les Rose-Croix et la crise de conscience:", Paris, 1999, Dervy, pp. 282-302. 11. 1996, Ed. Albin Michel. 12. Cette idee a ete developpee par Shozo Fujita dans une these, helas non publiee, "The Temple Theology of Qumran Sect and the Book of Ezekiel:", Princeton, 1970. Henry Corbin l'a resumee dans un chapitre de son livre "Temple et Contemplation", Paris, 1980, Flammarion, pp. 307-422. 13. Voir son livre "Experience de l'extase", Paris, 1984, Payot, avec une preface de Mircea Eliade. 14. Voir "Hermes Trismegiste, I, Poimandres", Paris, 1991, Belles Lettres, pp. 15-16. bdn-steiner.ru жүктеу/скачать 183.5 Kb. Достарыңызбен бөлісу:
|