Ii истоки и составляющие советской педагогики 1920-х годов в трактовках советологических

ВЫВОДЫ

Несмотря на декларируемый разрыв с прошлым в советской педагогике, многие советологи доказывали обратное – ее связь с русским дореволюционным образовательно-педагогическим наследием. Для революций вообще характерно стремление кардинального разрыва с прошлым и Россия в этом отношении не является исключением. Кроме того, сами большевики подчеркивали свое позитивное отношение к "прогрессивному" русскому педагогическому наследию – революционно-демократическому и отчасти либерально-демократическому. В этих течениях находили положения, близкие по духу марксизму, а главное, ориентированные на модернизацию, "европеизацию" России и отказ, а то и радикальный разрыв с "реакционными" традициями.

Русские образовательно-педагогические традиции проявлялись в раннесоветской педагогике латентно, как "идеальная сила", которая была направлена на изменения, на поиск и воплощение новых подходов к школьному образованию. Именно это способствовало восприятию марксизма и обращению к реформаторской педагогике. Более того, русское образовательно-педагогическое развитие, по крайней мере, начиная с Петра I, при всей своей специфичности, вполне вписывалось в мировой педагогический процесс и шло в общем направлении с развитием образования и педагогики западных стран. С другой стороны, особенности педагогической русской культуры и ментальности выступали своего рода ограничителем раннесоветских реформ, точнее их анархо-радикалистского духа и крайностей их проведения. Консервативно-охранительная составляющая русских педагогических традиций, с одной стороны, воспрепятствовала развалу и полной дестабилизации школы в ходе массовых экспериментов и нововведений, а, с другой, сыграла консолидирующую роль для создания социальной базы сталинской "стабилизации" школы и жесткой привязки советской педагогической науки к партийной политике и идеологии.

Реформаторская педагогика определила характер раннесоветской педагогики – с ориентиром на слом старого и устремленность в будущее через "новую" школу. В советологических исследованиях отмечалось, что реформаторская педагогика прочно входит в русские образовательно-педагогические традиции со второй половины XIX века, что и она была органически связана с западной реформаторской педагогикой. Отсюда и отношение советских педагогов к реформаторской педагогике после революции как близкой в ряде отношений к марксизму и кроме того ее методы обучения и воспитания казались наиболее оптимальными для "проникновения марксизма в педагогику и школьное образование". Ведущие советские педагоги, руководители образования не раз говорили о "генетической связи" советской педагогики с западной реформаторской педагогикой и рассматривали многих зарубежных педагогов-реформаторов как своих единомышленников. Позже стали подчеркиваться идеологические различия с "буржуазными" педагогами. После качественного самоопределения советской педагогики, в ходе сталинской "стабилизации" школы наступает полный разрыв с западной педагогикой, которая отныне однозначно квалифицируется как буржуазная, включая и реформаторскую педагогику.

Марксизм, безусловно, был заимствованной с Запада философской системой, которая, однако, нашла в России, как и в Европе, почву, которая складывалась под влиянием идей Просвещения. В образовании это выражалось, в частности, в его секуляризации и научно-утилитарной направленности. В общественно-политической и педагогической мысли это выражалось в разгромной критике капиталистического строя и всех пережитков прошлого, препятствующего развитию человека и человечества на принципиально новых основаниях. Ориентиры на бесклассовое общество и воспитание всесторонней и гармонически развитой личности явились мощным стимулом развития раннесоветской педагогики и проведения радикальных школьных реформ. Инновационный потенциал марксистских представлений о воспитании и образовании был "сплавлен" с реформаторской педагогикой, что определило содержание и характер советской педагогики 1920-х годов.

Постепенная догматизация марксизма, когда его положения трактовались как абсолютная истина и соответственно воплощались, стала основой трансформации советской педагогики в сторону "подлинно" марксистской. И если после революции марксизм обусловил реформаторский характер советской педагогики и ее связь с реформаторской педагогикой, то уже в начале 1930-х марксизм, точнее теперь уже марксизм-ленинизм, становится барьером для восприятия западной педагогической мысли и приводит к постепенному разрушению инновационного потенциала советской педагогики. Главное теперь – стабилизация развития общества и, соответственно, школы как важнейшего инструмента модернизации страны по планам правящей коммунистической партии.