Ii культура древней месопотамии
РАЗДЕЛ II РИТУАЛЬНЫЕ И МАГИЧЕСКИЕ ТЕКСТЫ
жүктеу/скачать 0.89 Mb.
|
РАЗДЕЛ II РИТУАЛЬНЫЕ И МАГИЧЕСКИЕ ТЕКСТЫЦИКЛ СКАЗАНИЙ О ДУМУЗИ И ИНАННЕЦикл сказаний о Думузи и Инанне представляет из себя собрание весьма разнородных по жанрам произведений (любовные песни-диалоги, плачи, литературно обработанные мифы и др.), объединееные вокруг одной из ключевых для традициональной культуры и культур первой древности тем: культа плодородия. Самые ранние из этих сказаний восходят, по крайней мере, к III династии Ура (конец III тысячелетия до н.э) и связаны с обрядом священного брака, в котором роль бога или богини, покровительствующей городу, исполняли царь или царица, а их партнерами были, соответственно, верховная жрица или верховный жрец. Другие сказания воспроизводят традиционный для древних культур миф о умирающем и воскресающем боге, также связанный с культом плодородия. Отобранные для данной хрестоматии переводы, вступительные замечания и примечания принадлежат В.К.Афанасьевой и приводятся по изданию: Поэзия и проза Древнего Востока. М., 1973, с.143-164. “КОГДА Я, ГОСПОЖА, В НЕБЕСАХ СИЯЛА...” Любовная песня-диалог “Когда я, госпожа...” называется “тиги-песня”, то есть пеcня, исполняемая под какой-то ударный инструмент (“тиги”, по-видимому, род литавров). Значения “сагидда” и “сагарра” как каких-то жанровых подразделений непонятно. Вся песня исполняется от лица Инанны (за исключением, может быть, последних четырех строк, которые могли подхватываться и хором), и диалоги с Думузи в ее рассказ вставлены. “Когда я, госпожа, в небесах сияла, Когда я, госпожа, небесах сияла, Когда я сияла, когда я плясала, От рассвета до заката песни распевала, Напротив меня, напротив меня, Господин Кулианна1 встал напротив меня! Господин мою руку сжал, Ушумгальанна обнял меня! “Оставь меня, Дикий бык! Я должна идти домой! Оставь меня, Кули-Энлиль! Я должна идти домой! Что я матушке [моей] скажу-солгу, Нингаль, матушке моей, скажу-солгу?” “Дозволь научить тебя, дозволь научить тебя! О Инанна, хитрейшая! Дозволь научить тебя! “Подруга моя завлекла меня гулять, [Попеть-погулять], под бубен поплясать! Ах, как песни ее хороши, - она распевала для меня! Ах, веселилась я от души, - до рассвета веселилась я!” Родимой матушке своей ты так скажи, ты так солги! А мы с тобою в лунном сиянье будем ласкать-обнимать друг друга! Я [приготовлю] светлое ложе, роскошное ложе, царское ложе!
Ах, настанет сладкое время, ах, придет веселье-радость!” “Сагидда” - песня эта! - Я, дева, [хожу] по улице, [Хожу по улице] в сиянии дня, [Я, Инанна, хожу по улице] [Хожу по улице в сиянии дня!] К воротам матушки пришла, И вот я в радости хожу. К воротам Нингаль2 подошла, И вот я в радости хожу. Матушке он скажет слово, Кипарисовое масло изольет на землю, Матушке Нингаль он скажет слово, Кипарисовое масло изольет на землю! Ароматов полно жилище его! Ласки полно слово его! Мой господин достоин светлого лона! О, Амаушумгальанна, зять Суэна! Владыка Думузи достоин светлого лона! О, Амаушумгальанна, зять Суэна! О, господин, как сладко твое желание для души! В твоей степи твои травы, твои злаки как хороши! Амаушумгальанна, сладко желанье твое для души! В твоей степи твои травы, твои злаки как хороши! “Сагарра” - песня эта, под барабаны песня эта, - Инанне!
Богиня с Великих Небес к Великим Недрам помыслы обратила. Инанна с Великпх Небес к Великим Недрам помыслы [обратила]. Моя госпожа покинула небо, покинула землю, в нутро земное она уходит. Инанна покннула небо, покинула землю, в нутро земное она уходит.
Жреца власть покинула, жрицы власть покинула, в нутро земное она уходит. В Уруке храм Эану нокинула, в нутро земное она уходит3. В Бадтибире Эмушкаламу покинула, в нутро земное она уходит. В Забаламе Гигуну покинула, в нутро земное она уходит. В Адабе Эшарру покинула, в нутро земное она уходит. В Ниппуре Барадургару покинула, в нутро земное она уходит. В Кише Хурсангкаламу покинула, м нутро земное она уходит. В Аккадэ Эульмат покинула, в нутро земное она уходит. Свои тайные силы - их семь - собрала. Собрала силы, в руке зажала. Свои тайные силы - у ног сложила. На ее голове - венец Эдена, “Шугур”. На ее челе - налобная лента “Прелесть чела”4. В ее руках - знаки владычества и суда. Ожерелье лазурное обнимает шею. Двойная подвеска [укра]шает груди. Золотые запястья обвивают руки. Прикрыты груди сеткой “Ко мне, мужчина, ко мне”. Прикрыты бедра повязкой, одеяньем владычиц. Притираньем “Приди, приди” подведены глаза. Инанна в подземное царство идет. Ее посол Ниншубур5 с нею [рядом] идет. Светлая Инанна говорит Ниншубуру: “Гонец мой, гонец! Глашатай слов милосердных моих! Вестник слов быстрокрылых моих! Когда в подземный мир я сойду, Когда в подземный мир я войду, На холмах погребальных заплачь обо мне, В доме собраний забей в барабан, Храмы богов для меня обойди, Лицо расцарапай, рот раздери, Тело ради меня изрань, Рубище, точно бедняк, надень! В Экур*, храм Энлиля*, одиноко войди. Когда в Экур, храм Энлиля, войдешь, Перед Энлилем зарыдай: “Отец Энлиль, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире!
Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире!
Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире! Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире! Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!” И когда Энлиль на зти слова не отзовется, в Ур* иди! В городе Уре, в Эмудкаламе, В Экишнугаль, к Нанне* войдя, Перед Нанной зарыдай: “Отец Нанна, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире! Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире! Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире! Твой самшит да ве сломает плотник в подземном мире! Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!” И когда Нанна на зти слова не отзовется, в Эреду* иди! Когда в Эреду, в храм Энки* войдешь, Перед Энки зарыдай: “Отец Энки, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире! Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире! Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире! Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире! Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!” Отец Энки мудр и могуч, Травы жизни знает он, воды жизни знает он, Он меня и оживит!” Инанна в подземное царство идет, Ниншубуру, послу своему, говорит: “Ступай, возвращайся, Ниншубур! Моих наказов не забывай!” Инанна ко дворцу, лазурной горе, подходит, К воротам подземного царства6 спешит, полна гнева, У ворот подземного царства кричит гневно: “Открой дворец, привратник, открой! Открой дворец, Нети7, открой, и к единой моей я да войду!” Нети, главный страж царства, Светлой Инанне отвечает: “Кто же ты, кто?” “Я - звезда солнечного восхода!” “Если ты - звезда солнечного восхода, Зачем пришла к “Стране без возврата”? Как твое сердце тебя послало на путь, откуда нет возврата?” Светлая Инанна ему отвечает: “К великой владычице, Эрешкигаль*, Ибо мертв Гугальанна, ее супруг8, - Погребальные травы ему воскурить. Погребальное пиво ему возлить. Воистину так, воистину так!” Нети, главный страж царства, Светлой Инанне отвечает: Постой, о Инанна, моей госпоже о тебе доложу! Моей госпоже Эрешкигаль о тебе скажу, о тебе доложу!” Нети, главный страж царства, К Эрешкигаль, своей госпоже, приходит и так говорит: “О госпожа моя! Там дева! Богам подобна величьем и [статью]. [У] ворот [“Страны без возврата”]. В Эане [оставила свои владенья]. Свои тайные силы - их семь - собрала. Собрала силы, в руке зажала. Свои тайные силы у ног сложила. На ее голове - венец Эдена, “Шугур”. На ее челе - налобная лента “Прелесть чела”. В ее руках - знаки владычества и суда. Ожерелье лазурное обнимает шею. Двойная подвеска украшает груди. Золотые запястья обвивают руки. Прикрыты груди сеткой “Ко мне, мужчина, ко мне”. Прикрыты бедра повязкой, одеяньем владычиц. Притираньем “Приди, приди” подведены глаза”. Эрешкигаль ударила себя по ляжкам, В лице изменилась, за голову схватилась. Нети, главному стражу царства, дает наказы: “О Нети, главный страж царства, То, что скажу я, да не преступишь! Подземного мира семь [отодвинь] засовов, Во дворце Ганзира9, [что пред подземным миром] первый, врата раствори! И ее, когда она войдет И, склонясь, приблизится, [сама я встречу].” Нети, главный страж царства, Слова своей госпожи славит. Подземного мира семь отодвинул засовов, Во дворце Ганзира, что пред подземным миром первый, врата растворил. Светлой Инанне молвит так: “Войди же, Инанна!” И у нее, когда она вошла, Венец Эдена, “Шугур”, снял с головы. “Что это, что?” “Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира! Инанна, во время подземных обрядов молчи!” И когда вошла во вторые ворота, Знаки владычества и суда у нее отобрал. “Что это, что?” “Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира! Инанна, во время подземных обрядов молчи!” И когда вошла она в третьи ворота, Ожерелье лазурное с шеи снял. “Что это, что?” “Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира! Инанна, во время подземных обрядов молчи!” И когда вошла в четвертые ворота, Двойную подвеску с груди ее снял. “Что это, что?” “Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира! Инанна, во время подземных обрядов молчи!” И когда в пятые вошла ворота, Золотые запястья с рук ее снял. “Что это, что?” “Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира! Инанна, во время подземных обрядов молчи!” И когда вошла в шестые ворота, Сетку “Ко мне, мужчина, ко мне” с груди ее снял. “Что это, что?” “Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира! Инанна, во время подземных обрядов молчи!” И когда в седьмые вошла ворота, Повязку, одеянье владычиц, с бедер снял. “Что это, что?” “Смирись, Инанна, всесильны законы подземного мира! Инанна, во время подземных обрядов молчи!” И она вошла и, склонясь, приблизилась. Сестра ее вскочила с трона. Затем снова на трон уселась. Семь судей-ануннаков пред нею суд вершат. На Инанну взглянула - взгляд ее смерть! Слова изрекла - в словах ее гнев! Крик издала - проклятья крик! Ту, что вошла, обратила в труп. Труп повесила на крюк. Когда прошло три дня и три ночи, Ниншубур, ее посол, Глашатай слов милосердных ее, Вестник слов быстрокрылых ее, На холмах погребальных заплакал о ней, В доме собраний забил в барабан, Храмы богов для нее обошел, Лицо расцарапал, рот разодрал, Тело изранил ради нее, Рубище, точно бедняк, надел. В Экур, храм Энлиля, одиноко побрел. Когда в Экур, храм Энлиля, вошел, Перед Энлилем зарыдал: “Отец Энлиль! Не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире! Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире! Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильщик в подземном мире! Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире! Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!” Отец Энлиль Ниншубуру отвечает: “Дочь моя Великих Небес возжелала, Великих Недр возжелала, Инанна Великих Небес возжелала, Великих Недр возжелала, Подземного мира всесильны законы, вековечны ему приношенья, Кто же здесь о ней скажет, за нее замолвит слово?” Отец Энлиль на мольбы его не отозвался, и в Ур он пошел, В Уре, в Эмудкаламе, В Экишнугаль к Нанне войдя, Перед Нанной зарыдал: “Отец Нанна, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире! Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире! Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильшик в подземном мире! Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире! Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!” Отец Нанна Ниншубуру отвечает: “Дочь моя Великих Небес возжелала, Великих Недр возжелала, Инанна Великих Небес возжелала, В еликих Недр возжелала! Подземного мира всесильны законы, вековечны ему приношенья, Кто же здесь о ней скажет, за нее замолвит слово?” Отец Нанна на мольбы его не отозвался, и в Эреду он пошел. В Эреду, к богу Энки войдя, Перед Энки зарыдал: “Отец Энки, не дай твоей дочери погибнуть в подземном мире! Светлому твоему серебру не дай покрыться прахом в подземном мире” Прекрасный твой лазурит да не расколет гранильшик в подземном мире! Твой самшит да не сломает плотник в подземном мире! Деве-владычице не дай погибнуть в подземном мире!” Отец Энки Ниншубуру отвечает: “Дочь моя! Что с ней случилось? Я тревожусь! Инанна! Что с ней случилось? Я тревожусь! Владычица стран! Что с ней случилось? Я тревожусь! Жрица небес! Что с ней случилось? Я тревожусь!” Из-под ногтей своих грязи достал, кургара сделал, Из-под ногтей своих, крашенных красным, грязи достал, галатура10 сделал. Кургару травы жизни дал. Галатуру воды жизни [дал]. Отец Энки* молвит кургару и галатуру: “Ступайте, в подземный мир отправьтесь! У врат подземных, как мухи, летайте, У оси дверной, как змеи, вейтесь! Мать-роженица в муках родов, Эрешкигаль лежит и страждет! Ее белые бедра не покрыты одеждой, Ее груди, как чаши, ничем не прикрыты, Ее голос как звонкая медь звенит, Растрепаны косы, как лук-порей. И когда она скажет: “Увы, утроба моя!” “О ты, [что страждешь,] госпожа наша, увы, утроба твоя!” - [так ей скажите]. И когда она скажет: [“Увы], о лик мой!” [“О ты, что страждешь], госпожа наша, увы, о лик твой!” - так ей скажите! [“Кто вы], откуда?” [“От моей] утробы - к твоей утробе, от моего лика - [к твоему лику!” - так ей скажите!]11 [“Если вы боги] - наделю Словом, [Если вы люди] - награжу [Судьбою!”] [“Душою небес, душою земли] ее закляните, [Душою недр ее] закляните!” Воду речную вам дадут - а вы не берите! Зерно полевое вам дадут - а вы не берите! “Труп с крюка, отдай!” - скажите! И один - травой жизни, и второй - водой жизни тела ее коснитесь - Восстанет Инанна!” Галатур и кургар слова Энки славят. У подземных врат, как мухи, летают, У оси дверной, как змеи, вьются. [Мать-роженица] в муках родов, [Эрешкигаль] лежит и страждет. [Ее белые бедра] не покрыты одеждой, [Ее груди, как] чаши, ничем не прикрыты. И когда застонала: [“Увы], утроба моя!” “О ты, что страждешь, госпожа наша, увы, утроба твоя!” - они сказали. И когда застонала: [“Увы], о лик мой!” “О ты, что страждешь, госпожа наша, увы, о лик твой!” - они сказали. “Кто вы, откуда? Вы сказали: “От моей утробы - к твоей утробе!” Вы сказали: “От моего лика - к твоему лику!” Если вы боги - наделю Словом! Если вы люди - награжу Судьбою!” Душою небес, душою земли ее закляли! [Душою недр ее закляли]. Воду речную им дают - а они не берут! Зерно полевое им дают - а они не берут! “Труп с крюка отдай!” - сказали. Светлая Эрешкигаль кургару и галатуру отвечает: “Тело зто - вашей госпожи!” “Тело это нашей госпожи, воистину, отдай!” - они сказали! Труп с крюка они взяли. И один - травой жизни и второй - водой жизни ее тела коснулись. Инанна встает. Инанна из подземного мира выходит. Ануннаки ее хватают. “Кто из спускавшихся в мир подземный выходил невредимо из мира подземного? Если Инанна покинет “Страну без возврата”, За голову голову пусть оставит!” Инанна из подземного мира выходит. И малые демоны “галла”12, как острые стрелы, И большие демоны “галла”, как лес знаменный, Со всех сторон ее окружили. Тот, кто перед ней, - не гонец, но жезл у него в руке. Тот, кто за ней, - не боец, но оружье у него на боку. Они, что за нею идут, Они, что за Инанной идут, Не ведают голода, не ведают жажды, Муки просеянной не едят, Воды проточной они не пьют, Из объятий человека вырывают жену, От груди кормилицы отрывают дитя. Инанна из подземного мира выходит. Инанна из подземного мира вышла. И посол Ниншубур к ногам ее пал. В пыль повалился, рубищем рваным одет. Демоны светлой Инанне молвят: “Что ж, Инанна, вернись в свой город, а его мы схватим!” Светлая Инанна демонам отвечает: “Глашатай слов милосердных моих, Вестник слов бысигрокрылых моих, Мои наказы не преступал, Мои приказы не забывал. На холмах погребальных рыдал обо мне, В доме собраний бил в барабан, Храмы богов для меня обошел, Лицо расцарапал, рот разодрал, Тело изранил ради меня, Рубище, точно бедняк, надел, Был в Экуре, доме Энлиля, Был в Уре, доме Нанны, Был в Эреду, доме Энки, Он вернул мне жизнь!” “Что ж, пойдем в Умму, в Зигкуршаггу пойдем!”13 И вот в Умме, в Зигкуршагге, Бог Шара к ногам ее пал. В пыль повалился, рубищем рваным одет. Демоны светлой Инанне молвят: “Что ж, Инанна, вернись в свой город, а его мы схватим!” Светлая Инанна демонам отвечает: “Песни [пел] мне мой Шара, Стриг мне ногти, чесал кудри. Оставьте его, не берите его!” “Что ж, пойдем в Бадтибиру, в Эмушкаламу пойдем!”14 В Бадтибире, в Эмушкаламе, Бог Лулаль к ногам ее пал. В пыль повалился, рубищем рваным одет. Демоны светлой Инанне молвят: “Что ж, Инанна, вернись в свой город, а его мы схватим!” Светлая Инанна демонам отвечает: Бог Лулаль, великий князь! Со мною справа, со мною слева! Оставьте его, не берите его!” “Тогда пошли в Хашхургулэдену, в Кулабе!” За нею в Хашхургулздене, в Кулабе идут по пятам. Думузи в одежде власти в царском покое сидит на троне. Демоны-”галла” его схватили. Семеро их - его грудь разодрали, его кровь излили, Семеро их - словно в горячке на него напали, Пастушью флейту, свирель его на глазах его разбили! Она на него взглянула - взгляд ее смерть! Закричала она - в словах ее гнев, Крик издала - проклятья крик: “Его, хватайте его!” Светлая Инанна пастуха Думузи отдала в их руки. А они, те, что за нею шли, Те, что за Думузи шли, “Не ведают голода, не ведают жажды, Муки просеянной не едят, Воды проточной они не пьют, Радости лону жены не дают, Милых детей не целуют они, Себе сыновей не рожают они, Невесток от свекров уводят они! Думузи рыдает, позеленел! “Я к Уту на небеса в мольбе взываю! О Уту, шурин ты мой, а я твой зять! “В храм твоей матери я масло носил, В храм Нингаль молоко я носил! В лапы ящерицы руки мои преврати, В лапы ящерицы ноги мои преврати! От демонов моих ускользну я, не утащат они меня!” [И Уту внял его мольбам, Как благодетель, оказал милость, В лапы ящерицы руки его превратил, В лапы ящерицы ноги его превратил, Он от демонов ускользнул, не утащили они его.] [В погоне за ним обходят] страны, Место его укрытия [ищут], [Демоны руками] размахивают, [Раверстые пасти] исходят [криком]. ........................................................... МАЛЫЕ ДЕМОНЫ ОТКРЫВАЮТ ПАСТИ, БОЛЬШИМ ДЕМОНАМ МОЛВЯТ СЛОВО: “А ну, пойдем-ка к светлой Инанне!”15 Демоны в Урук ворвались, светлую Инанну они хватают. “Ну-ка, Инанна, вернись на путь, что сама избрала,- в подземное царство отправляйся! Куда сердце тебя посылало, вернись - в подземное царство отправляйся! В жилище Эрешкигаль вернись - в подземное царство отправляйся! Повязку светлую, одеянье владычиц, не надевай, - в подземное царство отправляйся! Тиару светлую, корону приветную, сними с головы в подземное царство отправляйся! Краску на глаза не накладывай - в подземное царство отправляйся! Сандалии на ноги не [надевай] - в подземное царство отправляйся! Когда из подземного мира ушла, [себе замены ты не нашла!”] [С такими словами! к светлой Инанне они ворвались! Инанна в страхе в руку Думузи вцепилась16. “О юноша! Ноги свои в кандалы продень! О юноша! В ловушку бросься! Шею в ярмо продень!” И они крючья, шилья и копья подняли на него! Медный огромный топор подняли на него! О, юноша! Схватили его, повалили его, Одежду его сорвали с него! О, юноша! Руки скрутили ему, веревкою злой обмотали его! Тканью страха закрыли лицо! И юноша к Уту на небеса руки воздел: “Уту, я же друг тебе! Меня, героя, знаешь ты! Твою сестру я в жены брал, А она в подземный мир ушла, Она в подземный мир ушла, Меня заменою отдала! Уту, ты справедливый судья, да не схватят меня! Руки мои измени, облик мой измени! Из рук моих демонов ускользну я, не утащат они меня! Горной змеею средь гор скользну, К Гештинанне, сестре моей, душу мою принесу!” Уту внял его мольбам, Изменил его руки, изменил его лик. Горной змеей он средь гор заскользил. Думузи! Он соколом-птицею, быстрою птицей понес свою душу, И к Гештинанне принес свою душу. Гештинанна взглянула на брата - Расцарапала щеки, рот разодрала, Оглядела - порвала на себе одежды, Над стонущим юношей заголосила: “О брат мой, о брат мой! О юноша! Пусть бы те дни не [вернулись!] О брат! О пастух! Амаушумгальанна! [Пусть бы те] дни не вернулись! О брат мой! Юноша! Без жены, без сына! О брат мой! Юноша! Без друга-товарища! О брат мой, юноша! Мать печалящий!” А демоны-“галла” ищут Думузи, окружают его. Малые демоны большим демонам молвят слово: “Демоны без-роду-без-племени, без отца-матери, без сестры-брата, без жены-сына! Великое воинство, в часы заката ужас сеющее в мире! Вы, демоны, человека [хватающие!] Доброты-милосердия вы не знаете, радости сердца вы не ведаете! А ну, пойдем-ка! На его страхи, на его душу, на его здравие кто хочет глянуть? К другу его мы не пойдем, к его шурину мы не пойдем, К Гештинанне за пастухом пойдем!” Демоны размахивают руками, ищут Думузи. Разверстые пасти исходят криком. Демоны к Гештинанне явились. “Где брат твой, скажи?” - спрашивают, а она молчит. Близится небо, уплывает земля, а она молчит. Земля приближается, небо ломается, а она молчит! [Земля] приблизилась. Сорвали одежду, а она молчит! Смолу на лоно ее излили, а она молчит! Думузи в доме Гештинанны демоны не нашли. [Малые] демоны [большим демонам] так молвят: “А ну, пойдем-ка в священный загон!” Нашли Думузи в [священном] загоне. Окружили его, [схватили] его! Разыскали его, увидали его! На юношу с криками накинулись, топором огромным на землю повергли! Чрево ножами вспороли ему, со всех сторон окружили его! Сестра за брата [к жертве готова], [птицею вокруг брата] кружится. “О брат мой! На великие муки за тебя пойду! Мошкой слечу!” ......................................................................................... Дева Инанна [так решила]......... По приговору Инанны свершилось. [Дева Инанна] горько рыдает. “Герой мой ушел, [погублен!] Как теперь [решать судьбу?] Твой срок - половина года, твоей сестры - половина года! [День твой] да придет, и в день тот [вернешься!] День твоей сестры придет, и в день тот она [вернется!] Светлая Инанна за свою голову отдала голову Думузи! Светлая Эрешкигаль! Хороша хвалебная песнь тебе! “В ЖАЛОБАХ СЕРДЦА...”
В жалобах сердца он бежит по равнине. Юноша в жалобах сердца бежит по равнине. Думузи в жалобах сердца бежит по равнине. Посох за плечи закинул, начинает плач: “Плачь, о, плачь, о, плачь, равнина! Плачь, равнина, рыдай, болото! Раки в реке, плачьте - рыдайте! Лягушки в реке, громко вопите! Матушке моей - голосить по мне! Матушке Туртур - голосить по мне! Матушке,- где ее пять хлебов? - голосить по мне! Матушке,- где ее десять хлебов? - голосить по мне! Если о смерти моей не узнают, Скажи, равнина, родимой матушке! С меньшою сестрою меня да оплачет!” Как в забытьи, как в забытьи, Пастух лежал, как в забытьи, Пастух лежал, как в забытьи,- он видел сны. Встает ото сна,- сновиденье тревожно, Трет глаза - кругом тишина. “Приведите ее, приведите ее, сестру мою, приведите ее! Гештинанну мою, приведите ее, сестру мою, приведите ее! Грамотейку мою, приведите ее, сестру мою, приведите ее! Певунью мою, приведите ее, сестру мою, приведите ее! Чародейку мою, меньшую мою, сестру мою, приведито ее! Ведунью мою, вещунью мою, сестру мою, приведите ее! Мой сон! Я расскажу мой сон! Во сне, сестра моя, во сне, мне во сне - виденье! Тростники вокруг меня взошли, тростники вокруг меня взросли! Одинокий тростник надо мною верхушкой склонился! Из четы тростников, что растут вдвоем, один [удалился!] Деревья толпой [обступили] меня! На очаг мой священный льется вода! Маслобойку священную рубит топор! Мой кубок священный [свалился] с гвоздя! Мой посох пастуший бежит от меня! “Орел схватил ягненка в загоне! Ястреб схватил воробья на плетне! В пыли влачат мои козлята бородки синие! Бьют в овчарне мои овцы кривым копытом! Маслобойка цела, но молоко не льется, Кубок цел, но не живет Думузи! Тростниковый загон развеян ветром!” Гештинанна Думузи отвечает: “Брат! Твой сон нехорош! Вот мое толкованье! Думузи! Твой сон нехорош! Вот мое толкованье: Тростники вокруг тебя взошли, тростники вокруг тебя взросли - То убийцы тебя подстерегли! Одинокий тростник над тобою верхушкой склонился - То родимая матушка над тобою склонится! Из четы тростников, что растут вдвоем, один удалился - Это ты и я, и один из нас удалится! Деревья толпой обступили тебя - То злодеи в укрытии схватят тебя! На очаг твой священный льется вода - Домом молчания станет загон! Маслобойку священную рубит топор - То злодеи руки тянут к ней! Твой кубок священный свалился с гвоздя - С колен матушки родимой падешь! Твой посох пастуший бежит от тебя - [Малые] “галла” его разломают! Орел схватил ягненка в загоне - Злодеи [тебя] по щеке ударят! Ястреб схватил воробья на плетне - Большие “галла” из хлева тебя утащат! Маслобойка [цела], но [молоко] не льется, Кубок цел, но не живет Думузи! Загон тростниковый развеян ветром! Кисти твои [охватят] оковы! Руки твои опутают путы! В пыли влачат твои козлята бородки синие - В вихре до небес разметаю косы! Бьют в овчарне твои овцы кривым копытом - Ногтями, словно острым гребнем, из-за тебя расцарапаю щеки!” Как только так она сказала: “Сестра моя, взойди на холм! Сестра моя, взойди на холм! Сестра, когда взойдешь на холм, Подобно тем, что взошли на холм, Сердце свое, свой лик [успокой!], Одежду на бедрах своих [оправь!] Сестра моя, взойди на холм! Сестра, когда взойдешь на холм, Глянь с холма, [кругом оглянись!] Ненавистных людям злодеев моих, Плывущих рекою, не видно ль вдали?! Колодки для рук [они несут!] Колодки на шею [у них с собой!] Снять-развязать их никто не может!” Амагештинанна17 на холм поднялась, Гештинанна [вытянула] шею. Гештиндудуа18, ее подруга, [с нею рядом, дает ей] советы. “Те, что хватают за горло, они [толпою] несутся!” “Подруга моя, советчица, они [несутся?]” “Тех, что хватают за горло, я их вижу!” “Брат! Твои демоны пришли за тобой, [скройся в зарослях!] Думузи! Твои демоны пришли за тобой, [скройся] в зарослях!” “Сестра! Я скроюсь в зарослях, не выдавай меня! Я скроюсь в частом кустарнике, не выдавай меня! Я скроюсь в густой листве, не выдавай меня! Я скроюсь в каналах Арали19, не выдавай меня!” “Если я скажу, где ты, пусть псы твои меня пожрут! Твои черные псы, пастушьи псы, Твои злобные псы, хозяйские псы, Пусть псы твои меня пожрут! Другу своему [о том скажи], Пусть друг твой [даст тебе] совет!” [“Брат мой], друг, товарищ мой! [Мои демоны] пришли за мной! Слово [хочу] тебе сказать! Друг мой! Я скроюсь в зарослях, не выдавай меня! Я скроюсь в частом кустарнике, не выдавай меня! Я скроюсь в густой листве, не выдавай меня! Я скроюсь в каналах Арали, не выдавай меня!” “Если я скажу, где ты, пусть псы твои меня пожрут! Твои черные псы, пастушьи псы, Твои злобные псы, хозяйские псы, Пусть псы твои меня пожрут!” А они, те, что за царем20 шли, великим множеством за ним шли, Не ведают голода, не ведают жажды, Муки просеянной не едят, Воды проточной они не пьют, Даров смягчающих не берут. Радости лону жены не дают. Милых детей не целуют они, Горький чеснок не жуют они, Рыбу и лук не едят они. К жителям Адаба за царем их двое пришло. Шипы в обмелевших водах они, колючки в вонючих водах они. Руки - столы, язык - дом большой. К жителям Акшака за царем их двое пришло. Каменный идол у них на шее висит. К жителям Урука за царем их двое пришло. “Меч - голова с плеч - на бедрах висит. К жителям Ура за царем их двое пришло. Одежды битвы быстрой на них. К жителям Ниппура за царем их двое пришло. Друг другу говорят: “Пошли-ка в загон и хлев!” Схватили Гештинанну у загона и хлева. Воду речную ей дают, [а она] не берет. Зерно полевое ей дают, а она [не берет]. Малые демоны большим демонам [молвят]. “Мудрые демоны, живые демоны! Великие демоны в расцвете жизни! Сестра, открывшая убежище брата! - Кто и когда видел такое?! А ну, пойдемте к его другу!” И вот они его другу Воду речную дают, и он берет. Зерно полевое дают, и он берет. “Друг мой скрылся в зарослях, но я не знаю, где он!” В зарослях искали они Думузи, они не нашли его. “Он скрылся в частом кустарнике, но я не знаю, где он!” В частом кустарнике искали они Думузи, они не нашли его. “Он скрылся в густой листве, но я не знаю, где он!” В густой листве искали они Думузи, они не нашли его. “Он скрылся в каналах Арали, но я не знаю, где он!” В каналах Арали отыскали они Думузи. Думузи рыдает, позеленел. “Моя сестра спасла мне жизнь, мой друг взял мою жизнь! Сестра пошлет сына на улицу, каждый встретит его приветом! Друг пошлет сына на улицу, никто не встретит его приветом!” Окружили его, в лужу швырнули. Аркан набросили, сеть накинули, Крепкой веревкою обвязали, Пастуший жезл его сломали. Идущий первым его колотит, Последний - под локти схватил и волочит. Кисти его охватили оковы. Руки его опутали путы. Юноша к Уту на небеса взмолился: “Уту, ты мой шурин, а я твой зять! В храм Эану я травы носил, Свадебный дар в Урук [приносил!] Светлые губы я целовал! Светлое лоно Инанны [ласкал!] Преврати мои руки в ноги газели, Преврати мои ноги в ноги газели! Я от демонов убегу! В Кубиреш-Дильдареш душу мою принесу!” Уту мольбам его внял благосклонно. Как благодетель, оказал ему милость. Превратил его руки в ноги газели. Превратил его ноги в ноги газели. И он от демонов убежал, В Кубиреш-Дильдареш принес свою душу. Демоны [ищут его, демоны] не [находят его!] “А ну, пошли в Кубиреш!” В Кубиреше схватили они Думузи. Окружили его, в лужу швырнули, Аркан набросили, сеть накинули, Крепкой веревкою обвязали, Пастуший жезл его сломали. Идущий первым его колотит, Последний - под локти схватил и волочит. Кисти его охватили оковы. Руки его опутали путы. Юноша к Уту на небеса взмолился. “Уту! Ты мой шурин, я - твой зять! В храм Эану я травы носил, Свадебный дар в Урук приносил. Светлые губы я целовал, Светлое лоно Инанны ласкал. Преврати мои руки в ноги газели, Преврати мои ноги в ноги газели, К Белили-матушке душу мою принесу!” Уту мольбам его внял благосклонно. Превратил его руки в ноги газели, Превратил его ноги в ноги газели. И он от [демонов убежал], К Белили-матушке душу свою принес. К храму Белили подошел. “Матушка, я не простой смертный, я супруг богини! Воды проточной кабы я выпил! Муки просеянной кабы я съел!” Налила воды, просеяла муки, и он внутри храма сел. Белили-матушка из храма вышла. Когда матушка из храма вышла, Демоны-“галла” ее увидели. Если бы матушка убежища Думузи не знала, Она так бы не взглянула, Она так бы не закричала. “А ну, пошли в храм Белили-матушки!” В храме Белили-матушки схватили они Думузи. Окружили его, в лужу швырнули. Аркан [набросили, сеть] накинули, [Крепкой веревкою] обвязали, [Пастуший жезл] его сломали. [Идущий первым] его [колотит], [Последний - под локти схватил и волочит.] Кисти [его] охватили [оковы,] Руки [его опутали путы,] [Юноша] к Уту на небеса взмолился: “Уту! Ты мой [шурин], я - твой зять! В храм Эану я травы [носил], [Свадебный дар] в Урук приносил. Светлые губы я [целовал], Светлое лоно Инанны ласкал. Преврати мои руки в ноги газели, Преврати мои ноги в ноги газели, В [священный] загон, в загон к сестре моей душу свою принесу!” Уту мольбам его внял благосклонно, Превратил его руки в ноги газели, Превратил его ноги в ноги газели. В священный загон, в загон к сестре душу свою он принес. К священному загону, к загону сестры подошел. Гештинанна подняла взор к небесам. Гештинанна склонилась к земле. Громким воплем небо и землю Как плащом покрыла, обвила покрывалом. Лицо расцарапала, рот разодрала, Уши, щеки - взорам открытые - истерзала, Лоно, чрево - взорам сокрытые - повредила. “Брат! В переулок беги, сокройся!” Если бы Гештинанна убежища брата не знала, Она так бы не взглянула, Она так бы не закричала. “А ну, пошли! в загон и хлев!” Первый демон вошел в загон и хлев, Засовы хлева преподал огню. Второй демов вошел в загон и хлев, Посох пастуший предал огню. Третий демон вошел в загон и хлев, Маслобойку священную бьет топором. Четвертый демон вошел в загон и хлев, Кубок священный сбросил с гвоздя. Пятый демон вошел в загон и хлев. Маслобойка цела, но молоко не льется. Кубок цел, но не живет Думузи. Тростниковый загон развеян ветром. _________ Песнь “каль-каль” - о смерти Думузи. “ВЛАДЫКЕ ЗАКАТА - ГОРЕ!..”
Госпожа восхода - по супругу, Госпожа Эаны* - по супругу, Госпожа Урука - по супругу, Госпожа Забалама21 - по супругу - О, горе супругу, о, горе другу! О горе Эане, о, горе Уруку! По супругу взятому, другу взятому! По супругу убитому, другу убитому! По супругу, в Уруке убитому, павшему, В Кулабе, в Уруке убитому, павшему! Кто в водах священных Эреду омывался недолго, Кто мыльным корнем в Энуне натирался недолго22, Кто матерь богов, как мать, почитал недолго, Кто радостный долг неред девами города выполнял недолго, Кто с могучими города состязался недолго, Кто кургаров города оскоплял недолго23, Кто, благородный, был могучим недолго - Инанна по юному избраннику рыдает! “Мой сладкий супруг, мой брат-супруг ушел! Мой сладкий друг, мой брат и друг ушел! Супруг мой с первыми травами ушел! Друг мой с последними травами ушел! Супруг мой, в поисках трав ходивший, травами взят! Друг мой, в поисках вод ходивший, водами взят! Мой юный избранник, как тростник, жестокой рукой из города вырван! Мой светлый, как соцветье травы, жестокой рукой из города вырван! В те дни, когда [в Уруке светлом], В загоне священном [скрылся Думузи], Козленка светлого [в жертву принес], Хлеба светлые [в жертву принес], [Большие] и малые демоны [собрались], Семеро демонов могучих [собралось], Семеро демонов на Думузи [напало]. Первый демон вошел в загон, [осмотрел загон, загон расшатал], Второй демон вошел в загон, молоко свежее [землей закидал], Третий демон вошел в загон, воду свежую землей [закидал], Четвертый демон вошел в загон, кувшины [разбил, загон повалил]! Пятый демон вошел в загон, пыль взметнул, вихрем прошел, Шестой демон вошел в загон, загон тростниковый разметал. Седьмой демон вошел в загон, а он, благородный, лежал, стонал. Думузи в углу лежал и стонал. Светлый супруг Инанны лежал и стонал. “Господин! Мы за тобой! Подымайся, [иди за мной]! Думузи-супруг! Мы за тобой, подымайся, иди [за мной]! Друг Инанны, чадо Туртур, [подымайся], иди за мной! Ты, чей ложен сон, брат Гештинанны, подымайся, иди [за мной]! Твои овцы схвачены, ягнята похищены, подымайся, иди [за мной]! Твои козы схвачены, козлята похищены, подымайся, иди [за мной]! Тиару светлую на голову не [надевай, подымайся, иди за мной], Повязку светлую на бедра [не надевай, подымайся, иди за мной]! Посох пастуший священный не хватай, [подымайся, иди за мной!] Сандалии на ноги не [надевай, подымайся, иди за мной!”] Пастух [в мольбе руки простер:] [“Я к Уту на небеса взываю! О Уту, ты брат моей жены, я супруг твоей сестры, В дом твоей матери я сливки носил, В храм Нингаль молоко носил, Свадебный дар в храм приносил,] [Светлые губы я целовал,] [Светлое лоно Инанны ласкал.] [Преврати мои руки в ноги газели,] [Преврати мои ноги в ноги газели,] [От демонов моих ускользну я, не утащат они меня.] [У плотин в степи спрячусь я, не утащат они меня,] [У каналов в степи спрячусь я, не утащат они меня”.] [Уту мольбам его внял благосклонно.] [Как благодетель оказал милость.] Превратил его руки в ноги газели, Превратил его ноги в ноги газели. Демоны на демонов [взглянули]. Малые демоны большим [молвят], Демоны своим сотоварищам [молвят] “Юноша! Он убежал [от нас], Думузи! Он убежал [от нас!] У плотин в степи [схватим его!] Сторож плотин [поможет нам!] У каналов в степи [схватим его], Сторож каналов [поможет нам]. Перед стадом овечьим [схватим его], Перед стадом газельим [схватим его], Меж овец на привале [схватим его]. Меж овец его друга [схватим его], За стадом овечьим [схватим его], У друга его [схватим его!] [Схватим его, свяжем его!] ........................................................... У колен его матери [схватим его!] Мать его [Туртур поможет ему!] У доброй сестры его [схватим его!] Сестра его [поможет ему!] В доме светлой Инанны [схватим его!] Инанна в ярости [выдаст его!”] .................................................................. Светлый супруг Инанны так сказал: “Нет травы - пожрали траву! Нет воды - выпили воду! Нет загона - развеян загон! Нет овец - отвязаны овцы!” Его, у которого не было крова, схватил, его демоны-“галла”. 108 строк плача о Думузи и Инанне на свирели “шем”. жүктеу/скачать 0.89 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|