Искусство и миф. Сборник
жүктеу/скачать 1.41 Mb. Pdf көрінісі
|
Глава 7. Выражение свидетельство художника: Сезанн говорил, что мягкость, твердость, податливость, даже запах предметов можно видеть (SNS, p. 28). Именно эта взаимосвязь обеспечивает незыблемость опыта реаль ности: «Если какоето явление — будь то, например, блик или легкое дунове ние ветра — предоставляет себя какомунибудь одному из моих чувств, значит, это фантом, а к подлинному существованию он приблизится лишь в том случае, если ему повезет и он сможет заговорить с другими моими чувствами, как, к примеру, порывистый ветер, когда он неистовст вует, делается видимым через беспорядок, который производит во всем пейзаже» (PP, p. 368) 251 . Поразительно, как переиначивается смысл давнишнего плато новского приговора: именно зрительная искушенность художника позволяет нам понять разницу между отражением и настоящей вещью. Единство вещи, открывающей себя нескольким чувствам, это вовсе не какаято умопостигаемая основа, это одна и та же интонация, встречающаяся в каждом ее [вещи] свойстве. Напри мер, хрупкость, твердость, прозрачность и хрустальный звон ста кана выражают одну общую манеру существования (PP, p. 368) 252 . Ощущение вещи возникает из ее чувственных свойств так же, как ощущение человека может возникнуть из его жестов. Здесь нет тайны, но есть «чудо», присущее и человеку, и вещам: выражение. Вот как описывает Сезанн это внезапное появление: «Рисунок и цвет более неразличимы; по мере продвижения письма движется и рисунок; чем явственней становится гармония цвета, тем точнее делается рису нок… Когда цвет представлен во всем своем богатстве, форма представ лена во всей своей полноте» (Гаске, Сезанн — Gasquet, Ce´zanne, p. 123). Любое цветовое пятно должно «содержать в себе воздух, освещение, предмет, план, характер, рисунок, стиль» (Бернар Э. Метод Сезанна — Bernard E. La Me´thode de Ce´zanne, p. 298). Анализ феномена постоянства, а значит и реальности в воспри ятии, выявляет двойственность и парадоксальность вещи. С од ной стороны, вещь действительно обращена к моему телу. Она предлагает себя не только взгляду — ее осматривает все мое тело Жан Лакост. Философия искусства 304 (а вовсе не мой дух, как того хотел Декарт). В этом смысле ни одна вещь не может быть отделена от того, кто ее воспринимает. Вещи всегда бывают человеческими по той причине, что всегда находят ся в сфере, которую открывает тело и предпринятое им исследова ние. Но эта непосредственная доверчивость, исходная вера (Urdoxa, Гуссерль), связывающая нас с миром, будто с нашей от чизной, и делающая восприятие не знанием в начальной стадии, как это полагает интеллектуализм, а общением с вещами, не обхо дится без изнанки бесчеловечности. Ибо, с другой стороны, перед воспринимающим стоит реальная вещь, вещь в себе, враждебная и чуждая. И только «метафизическое и незаинтересованное вни мание» (кантовский термин!), которое оказывается вниманием художника (в частности, художника натюрмортов), позволяет нам снова увидеть чуждость вещей, которую пытаются скрыть от нас повседневные «изделия», артефакты, подчиненные челове ческой деятельности. Идея эта, уже присутствовавшая в той самой «целесообразности без цели», что, согласно Канту, отличает пре красные вещи от орудий, и принявшая у Хайдеггера форму кон фликта между просто вещью, изделием и художественным творе нием, получает подтверждение и в живописи Сезанна, который, «отрешившись от всех привычек, являет нам основу бесчеловеч ной природы, в которой обосновался человек» (SNS, p. 30). жүктеу/скачать 1.41 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|