Исследование до времен правления Алек­сандра 1, но в действительности подробное освещение событий заканчивается на первых годах прав­ления Екатерины II

гоустройства совне и внутри. Три или более соляных озер из группы 34 Боро­вых отрезаны в собственность Сибири, сверх того, знатное пространство от Тары до крепостей обезопасено от спо­ров и набегов, засеяно 6 селений вверх Иртыша, а слобода Чернолуцкая, преж­де стоявшая на волосок от беды, при настоящем ряду заселений военных и крестьянских, стала огражденною от внешних нападений. В этой купе ир-тышных защит надобно полагать при­чину постепенного развития линии на востоке до Сабинского хребта и на запа­де — к Яику; ей же надобно приписы­вать новые становья по Барабинской

1. Жаль, что уполномочение капитана гвардии Льва Измайлова как посланника и министра, с честью в 1720 г. въехавшего в Пекин и с отличною благ оеклонностию принимав шег ося у богдохана, н е прин ес-ло выгод ни в пограничном, ни в торго­вом, ни в политическом отношении. Ланг, уроженец шведский, посланный уже из Петербурга в Пекин и после Из­майлова оставленный там консулом, по усильному желанию Петра Великого, держался при новой должности не более 17 месяцев*.

Он не только не умел рассеять мелоч­ные подозрения пекинского министер­ства, но докучливостью мелочною еще раздражил надменность его и охладил в богдохане признательность к верному соседу до того, что в 1722 г. вход русских караванов был воспрещен**.

2. По смерти Кансия надлежало Пет­ру Великому в 1724 г. согласиться на со­ставление в Селенгинске комиссии для развода с Китаем пограничной черты и подкрепить голос комиссии 2-тысяч­ным отрядом, вместо которого преем­ницею престола послан в 1725 г. один пехотный полк с драгунскою ротою и охранной Екатеринбургской командой в 200 чел. под начальством известного Бухгольца. Этот полк, перешедши Бай­кал, им ен овал ся вп ослед ствии Якутс­ким.

в X статьях и послан в Пекин, а между тем процесс разграничения, начиная с караульной избы на речке Кяхте и с ки­тайского кара ула на сопке Орогойту, производился по правилу половинного деления сопок, горных хребтов, рек и долин к востоку до верховья р. Аргуни, а к западу — до Сабинского хребта (Ша-бин-Дабаго), тогда сопредельного с Чжунг арией, с остав ление м между обе­их границ межеумочной, или нейтраль­ной, полосы. Само по себе разумеется, что размежевка границы, к чему были употреблены секретарь посольства Гла­зунов и стольник Колычев, происходи­ла не по глазомеру, а по заготовленной карте и с помощью геодезистов. В вос­точной стороне русские комиссары жертв овали Китаю небольшими уст уп-ками, в том числе и речкою Бурою, а иногда переводили кочевья русские в свою границу, а на западе от Кяхты, по взаимной ли уступчивости или по не-точн ому св едени ю о пределах ханств Саин-Н оанск ог о и Урянхайского, знат­ные пространства земли приурочены к российскому владению. В октябре раз-менена запись пограничного развода, с приложением реестра пограничных ка­раулов и маяков. В мае 1728 г. размене-но утвердительное письмо между рос­сийским и китайским комиссарами об

В это время, еще повторим, по при­казу пр авительства, утвер дившег о мн е-ние графа Владиславича Рагузинского, чтобы иметь за Байкалом некоторую опору, строилась на другом месте Се-ленгинская крепость по инженерному чертежу, каким снабжен ин женер-п ору-чик Петров (Ганнибал). Мы не упоми­наем здесь о крепостях, казачьими рука­ми без фортификационного искусства строенных, по забайкальской границе даже до Сабинского хребта, ни о тех, которые в преддвериях Алтая прежде и после строены для особых намерений, а не для пограничной цепи. Собственно говоря, на всем пространстве от Сабин­ского караула до Убинского форпоста Сибирь тогда не имела ничего положи­тельного насчет границы с Чжунгарией. Оставляя до другого приема протяжение границы от Омска к западу, мы должны прежде ознакомиться с окраиною при­морскою, начиная с ос. Удского как с бесспорной грани.

4. Губернатор кн. Гагарин, с широ­ким взглядом на Северо-Восток, поса­дил в Якутске обер-комендантом свое­го племянника в чине стольника для ближайшего наблюдения за деятельно­стью тамошнего воеводства, а сам в

1710г. предписал якутскому воеводе тщательно разведывать о племенах севе­ро-восточного материка и о прилегаю-щи х ост р ов ах со ст ор оны Ле д овит ог о моря и Камчатки. Обер-комендантеще прежде побуждал воеводу разведать о Шантарских островах, понаслышке ка­закам известных, но на деле ничего не вышло до предписания губернаторско­го. Тогда воевода приказал Удского ос­трога прикащику построить на р. Уде п ри ли чн ые лодки для осм отра ост р овов . В 1712г. казаки доплыли до устья Тугу-ра и, там прожив все лето для рыбных запасов, уже в мае следующего года в несколько часов вышли на первый ост­ров и не приметили никаких обывате­лей, кроме черных медведей. Назавтра приплыли к полдню на другой — и ви­дели таких же арендаторов. На третьем, заметив множество соболей, лисиц, вол­ков и медведей, вознамерились зимо­вать, тем более что не было недостатка для жилья и дров в лиственничнике, ельнике, березнике и осиннике. Нельзя не чувствовать вольности, с какою каза­ки не перестали и в эту пору предпочи­тать свой промысл службе. Они пробы­ли бы там и долее, но за недостатком продовольствия и за невозвратом своих товарищей, посыланных на Тугур за рыбою, в июне 1714г. оставили остров, возвратились в Удской, потом в Якутск, присовокупив к сказанным известиям, что на островах Шантарских гиляки имеют зверины е промыслы . Г уберн а-тор, не довольствуясь подобными изве­стиями, поручил в 1716 г. полковнику Ельчину хорошенько осмотреть тамош­ние воды и острова, в намерении завес­ти торг с Японией, и на сей конец вско­ре прислал матросов. По ссорам с воево­дою и по многим другим поручениям, полковник предоставил выполнить обо-

5. 
   Охотск, ничтожное зимовье, ста­новится точкой заметною. Для сокраще­ния на Камчатку переезда, который чрез Анадырск был и далек и опасен от ко­рякских грабежей, губернатор предпи­сал учредить сообщение морем, и в 1713г. отправлена из Якутска партия казаков с воинскими, судовыми и дру­гими запасами, с пряжею, холстом для парусов, дабою для флага и с 2000 ко­рольков на подарки, потом, с другой партией, присланы и матросы. Они по­строили судно, по обычаю архангельс­кому, длиною 8'/₂, шириною 3'/₂саж., и в 1716г. пустились в нем. Принесло их к устью Тигиля и противным ветром опять отнесло к Охотску, откуда снова направились к Камчатке, пристали к Хариюзовке, и с помощью случивших­ся из Нижнекамчатска казаков вошли в устье Компаковой. Весною 1717г. воз­вращающееся судно по причине льдов пришло к Охотску около половины июля.
   
6. 
   Мы воротимся к Охотску, когда расскажем происшествия Камчатки, Анадырска, Нижнеколымска и Усть-Янска, потому что во всех этих местах возбудилась живая заботливость чрез предписания губернатора. Теперь кста-
   

К прежним известиям о низверже­нии Атласова казаками надобно приба­вить, что он и следовавшие за ним два прикащика, Миронов и Чириков, лише­ны жизни от сослуживцев за обдел в не­законной наживе; что начинщиками убийств были казаки Анцыферов и Ко-зыревский, что камчадалы и коряки, ув-ле каясь каз ачьи м самоволь ств ом и соб -ственным мщением, так же поступали со сборщиками и грабили ясачную каз­ну; что сбираемый ясак с 1707 г. в пер­вый раз дошел до Якутска в 1714г.; что в проезды с ясачною казною погибло на дороге до 200 человек, начиная с 1703 до 1715 года, т.е. до открытия водяного со­общения по Охотскому морю; что при отдаленной бессудности и безнаказан­ности вспыхивала среди казаков необуз­данность и после упомянутых зло­действ. В продолжение сумятицы близ Авачин ск ой г убы в 1710г. разбилось японское судно, и один из японцев, года через три, препровожден в Петербург. Между тем заводчики кровавых дел, Анцыферов и Козыревский, для заглаж-дения преступлений, с помощью това­рищей, усмирили большерецких камча­далов, потом отправились на байдарах в поход на 1 -и Курильский остров и всту­пили в удачный бой, после которого Курилы и склонились к подданству. Оттуда казаки поплыли на 3 карбасах (в добычу полученных) на 2-й остров, где, увидев многолюдную толпу, собрав­шуюся для отпора, начали, за недостат­ком пороха, убеждать словами к плате­жу ясака, но без успеха в сентябре воз­вратились в ос. Большерецкий. В 1713г. от имени якутского обер-коменданта приказано Козыревскому плыть для

плыли в Большерецк и Охотск. Краше­нинников ближе мог знать это секрет­ное дело, нежели Миллер понаслышке от шкипера, которому, быть может, и з ап реще но разг лаш ать правду. Был о т-голосок, что государь в Казани изъявил геодезистам удовольствие за исполне­ние поручения, но далее не видно ника­ких попыток на осмотренный остров. Перейдем в Анадырск.

7. Когда вследствие известного гу­бернаторского предписания отбирались якутскою канцелярией показания от ка­заков, в Анадырске служивших, на­шлись некоторые сведения, относящи­еся до сопредельного края, именно, что примеченные на Карагинском острове еловые и сосновые бревна в землянках островитян приносятся к ним морским восточным ветром, как и на восточном берегу Камчатки; что число чукотского племени, по разным сказкам, от 3500 до 4500, что они делятся на оленных и осед­лых*, из коих первые живут будто бы в камнях, последние — в землянках при берегах морских или речных, а те и дру­гие питаются оленями, китами, моржа­ми, рыбами и растениями; что в Чуко-тии, по безлесью, нет соболей, только одни волки и красные лисицы; что про-

октябре 1726 г. в Охотск, из 11 жилых дворов тогда состоявший*.

В разных партиях приехали туда с за­пасами сотрудники экспедиции, лейте­нанты: Чириков и Шпанберг, мичман-журналист Чаплин, двое геодезистов, дв ое штурма н ов , иер омон ах Ил ар и он **, лекарь, матросы, солдаты, мастера и господские люди. Не в одно также вре­мя 1727 года экспедиция отправилась морем из Охотска в Камчатку. Они, усевшись на боте Св. Гавриил, 9 июня 1728 г. на воду спущенном в Нижнекам-чатске, и предавшись покровительству Божию, 13 июля вышли в море в числе 44 чел., начиная с капитана до корякс­кого т олмач а. Счислени е судов ое вел е-но от Нижнекамчатского меридиана, которого широта отмечена в 56° 03', жур­нал начался с 14 июля и продолжался в направлении к северу до 16 августа, в которое бот находился в ш. 67° 18', а в долготе к востоку от принятого мериди­ана 30° 17', или, что то же, в д. 210° 46' 17" от ос. Ферро. В сей точке, признав аст-рономо-географическую задачу решен­ною, Беринг приказал в 3 часа 16 авгус­та объявить, что указ исполнен, и пово­ротить бот назад. Экспедиция 2 сентяб­ря явилась в Камчатскую губу. В следу­ющем, 1729-м, году Беринг, руковод­ствуясь местною наслышкою о близос­ти Америки и не менее собственным за­мечанием, что на море не было огром­ных валов, толкнулся было к востоку с

6 до 9 июня, но по благоразумной недо­верчивости к своему судну и такелажу поворотил на запад и, обогнув извест­ную Лопатку, 24-го вошел в р. Охоту и грянул из 51 пушки. История, именем России и Сибири, откликается на толь торжественный залп восклицанием хва­лы благодарной. Экспедиция подарила наукам невиданную карту берегов Охот­ского и Камчатского, с прилежащими островами, и игру магнитной стрелки.

На пути к Якутску Беринг встретил­ся с казачьи м головою Аф . Шест ако-вым, который по указу 1727 г. (26 марта) ехал покорить непокорных коряков и чукчей и открыть на Ледовитом море большую землю, 77 лет видимую неви­димку. Встреча Беринга с безграмотным казаком не большая редкость; но, когда вспомнишь, что этому казаку подчиня­ются в се команды северо-восточн ого края для исполнения обещаний неудо­боисполнимых, недоумеваешь, что ска­жет о том история.

10. Шестакову как начальнику экспе­диции, которую можно назвать Чукотс­кою, даны от адмиралтейской коллегии штурман Гене, подштурман Федоров, геодезист Гвоздев, рудознатец Гердебол и 10 матросов. В Екатеринбурге получил он несколько небольших пушек и мор­тир с принадлежностями. В Тобольске присоединен к нему драгунского полка капитан Дмитрий Павлуцкий и 400 ка­заков даны им в команду с повелением,

* Не повторяя инструкции, напечатанной во многих книгах и в Первом морском путешествии россиян Верха, я выписываю из последнего населенность восточных мест в тогдашнее время:

300 домов
11 «
17 «	и часовня
17 «	и часовня
40 «	и церковь

в Якутске в Охотске в Большерецке в Верхнекамчатске в Нижнекамчатске ** Берг в числе чинов экспедиции поместил и монаха Козыревского, Ручаюсь, что это имя написано так, а не исторически. Правда, что Беринг говорил с Козыревским об островах Курильских, но для чего 1 ему брать с собой человека, не имевшего географических сведений о крае?

221

чтобы все команды якутских острогов и зимовьев были им послушны. В Якутс­ке расстались Павлуцкий и Шестаков, первый отправился к Нижнеколымску, последний — в Охотск. Здесь он взял суда, на которых Камчатская экспеди­ция прибыла; бот Гавриил под управле­нием Генса Шестаков отдал племянни­ку с тем, чтобы он осмотрел и описал все острова от р. Уды, а сам поплыл к ос. Тауйскому на другом судне, к несчастию разбившемся, и едва спасся с несколь­кими людьми из команды. Отсюда с сборною командою русских и инопле­менников, состоявшею из 150 чел., сле­дуя на р. Пенжинудля убеждения коря­ков к подданству, встретился Шестаков с большою толпою чукчей, шедших на оленных коряков; вступил с ними в бой и в горло стрелою поражен смертельно. Сражение происходило 14 марта 1730 г. между pp. Паренем и Пенжиною.

За три дня до своей беды Шестаков дал приказ в Тауйский острог, чтобы послать казака Крупышева на мореход­ном судне нар. Анадырь для приведения жителей, против той реки кочующих на острове Столб-Корга*, в ясачный пла­теж, и взял бы он на свое судно геодези­ста Гвоздева. Что ж касается до племян­ника Шестакова, он разъезжал по Охот­скому морю, был в 1730г. в Удском, дважды — в Большерецком и в сентяб­ре возвратился в Охотск. Тем и кончи­лись заполошные предприятия Шеста-к ов а, п осл е к от ор ог о Пав л уцки й ст ан о-вится доведью экспедиции.

11. В междудействиях экспедиции в 1729 г. прибило к Камчатской лопатке японскую бусу, полгода носившуюся по морю. На ней были товары и 17 япон­цев. Они выгрузили с помощью лодки товары и вещи на берег, чтобы успоко-* Полно, был ли обитаем этот островок?

иться на земле. Случайно наехал на них с команд ою камчадал ов пятидесятник Штинников, которого плавател и-горе-мыки в радости одарили товарами и ве­щами, но к новому горю мнимый покро­витель чрез двое суток скрылся, чтобы воспользоваться железом с бусы, кото­рую отнесло бурею далее по берегу. В то время, как Штинников предавал огню бусу, японцы на лодке плыли мимо го­ревшего судна, вскоре увидели за собою погоню знакомых камчадалов, которым приказано перестрелять и переколоть их. Двое остались в живых и взяты Штинни-ковым в холопство, по казачьему обычаю того края и времени. К счастью, узнал о приключении приехавший из Якутска прикащик, бросил злодея в тюрьму до решения, а японцы, по приказу Павлуц-кого, командовавшего тогда в Анадыр-ске и Камчатке, отправлены в Петер­бург, где они успокоены, окрещены под именами Косьмы и Дамьяна (Шульца и Поморцева, по Миллеру) и имели счас­тие рассказать о своих приключениях самой императрице. Правительство старалось сдружиться с соседями, а не­вежи-служители его свирепствовали из низкого корыстолюбия. Таков был стиль сибирской службы!

12. Павлуцкий, приказав штурману Генсу плыть на рейд Анадырский для содействи я экспедиции, сам в марте 1731 г. выступил в поход из Анадырска с 215 русских, к которым присоединились сотни две коряков и юкагир, и шел че­рез pp. Белую и Черную на север, к Ле­довитому морю. По прошествии двух с лишком месяцев, делая в день верст по 10, он дошел до устья немалой реки, в море вливающейся, и оттуда через две недели прибережного хода сошелся с кучею чукчей вооруженных. Сделаны

222

ИСТОРИЯ СИБИРИ

им внушения к подданству, но предло­жения не приняты. Завязалось 7 июня сражение, и неприятель сбит с поля. Наши шли вперед, и 30 июня случилась другая сшибка, кончившаяся также в нашу пользу. Победители шли к Чукот­скому Носу и хотели поворотить к зали­ву Анадырскому, как чукчи, в нарочи­том количестве собравшиеся, дали 14 июля третью битву и, сколь много ни потерпели, никак не склонялись к под­данству. В числе добычи нашлись вещи убитого Шестакова. Через 29 дней ходу осторожного отряд Павлуцкого прошел гористый нос, в море высовывающийся, у анадырцев называющийся Сердце-Камень, и наконец 21 октября возвра­тился в Анадырск. Говорят, что много пленных обоего пола выведено на Ко­лыму и, посланные оттуда к Якутску и Ирк утск у, вс е и зг и бл и дор ог ою . Из Ч у-котского похода, к сожалению, наукам не досталось никакой добычи: ни указа­ний рудных, ни замечаний географичес­ких или физических*. Только и извест­ного, что Гвоздев на судне Крупышева в 1732 г. был вш. меж 65 и 66°, на берегу острова близ американского берега, где видел островитян, но не мог разгово­риться, за неимением толмача.

Нетрудно заметить, что экспедиция, обещавшая примирение чукотского племени, не только не отодвинула гра­ницы нашей к морскому берегу, но и прежнюю беззащитную, живыми уро­чищами обозначенную, подвергла неиз­вестности опасений, посеяв надолго оз­лобление и мщение. Нетрудно заметить, что экспедиция с самого начала до кон­ца есть отвага необдуманная; трудные

цели, средства неприготовленные, нет суммы для путевых расходов, ни спосо­бов для удовлетворения нуждам, коман­ды Шестакова и Павлуцкого жили отъе­м ом ме ст н ог о пр одов ольс твия . Мы ск а-зали, что экспедиция надолго посеяла озлобление и мщение, а эти семена на­чали всходить около 1738 года. Двухты­сячная толпа чукчей, лучным боем воо­руженных, врасплох нахлынула на олю-торских коряков, ограбила их и многих увлекла в полон. Чтобы послать отряд из Якутска на Анадырь, требовалось 34 неде­ли на поход и сколько времени на пере­писку с правительством? При суждении о трудностях похода несвоевременного, в кабинете министров решено в 1741 г. (14 января) умножить в Анадырске ко­манду строевую и казачью, которой дос­тавало только на оборону своего поста**.

Если бы Сибирская история могла знаменовать свои эпохи медалями, мы не решаем, достаточно ли одной медали, чтобы изобразить на ней Хабарова и Степанова, а на обороте Шестакова и Павлуцкого. Шестаков, похожий на Ха­барова, мог быть Степановым, но Пав-луцкий, как знакомый с военною служ­бою, им не чета.

13. Камчадалы, в ыпров одив н азад команду Берингову, вскоре наслыша­лись о рассеянии ополчения Шестако-ва и, не опасаясь пушек, лежавших по острогам без канониров, выжидали т ол ь к о от х о да б от а Гавриила, на котором большой части Нижнекамчатского гар­низона надлежало отплыть в Анадырск, выжидали, чтобы целым племенем на всех местах открыть против Русской Державы бунт, предумышленный и со-

* В Путеш. капитана Сарычева сказано, что есть неизданные журналы Павлуцкого.

** Война с чукчами с 1747 г. возобновилась и продолжалась 8 лет (из бум. сибирского генерал-губер­натора 1816 года). В 1752 г. послана из Тобольска в Анадырск сотня солдат под начальством майора Шмалева (из Тоб. Сборника).

223

вешанный в течение прошлой зимы. Бот 20 июля 1731 г. снялся из-под крепости, но за противным ветром остановился в устье Камчатки. Нетерпеливые камча­далы, и в том числе крещеные тойоны с соумышленниками, в тот же день нача­ли убивать казаков и русских жителей, не щадя ни пола, ни возраста, и грабить имущество; они завладели крепостью и все в ней выжгли, кроме церкви, в кото­рую снесено имуществ о обывательское. Несколько спасшихся известили коман­дира бота. Гене на другой день прислал партию из 60 казаков для увещания; 26-го подвезены с бота пушки, сделаны проломы в стенах крепостных, порохо­вая казна вспыхнула, церковь сгорела, и изменники бежали для продолжения бун та. Огорченные каз аки рубили кам­чадалов без разбора. С вестью о разоре­нии Нижнего острога дальние соумыш­ленники устремились на разорение двух прочих и врасплох умерщвляли казаков, пока отряд из Нижнего не подошел и не испроверг возмущений разноместных. Вспоследствии для исследования при­чин бунта и убийства японцев приехали штаб-офицеры Мерлин и Павлуцкий во исполнение громкого указа 1733г. (21 мая), провозглашенного насчет при­теснений, деланных ясачным в Камчатке и вообще в Якутском краю. Трудно было следователям обнять всю совокупность неправд; довольно было показать бли­жайшие причины бунта, долговременно таившегося в сердцах камчадалов, и наи-

меновать главнейших из них изменников и убийц, не закрывая двух предпоследних прикащиков в излишнем сборе ясака и не оправдывая изверга Штинникова. Следо­ватели в продолжение следствия, и по окончании его, занимались отстройкою Нижнекамчатского острога и оставались в Камчатке по август 1739 года. Прави­тельство в мудрости своей сократило чис­ло приговоренных к смертной казни*.

14. Еще не дошли до правительства вести о двух происшествиях: походе Анадырском и бунте Камчатском, как оно уже приступило к важной мере на­счет северо-восточного края, чувствуя впредь сомнительную судьбу его. Уве-рясь, что якутскому начальству не вме-стно заведывать дальним краем, оно не признавало приличной точки ни в Ана-дырске, ни в Большерецке, дабы с при­своением власти сократить самую пере­возку тяжестей. По сим уважениям 30 июля 1731 г. Охотск избран средото­чием северо-восточного правления.

Начальнику охотскому дана тогда инструкция в 33 статьях следующего со­держания**.

С назначением Охотска в началь­ственное место Камчатки, Северо-Вос­тока и всех предприятий на тамошних водах устроить его портом; для водяных сообщений завести судна 4, на которых и отправлять все тяжести в Камчатку.

Из 1500 служивых людей, указом 23 марта 1727 г. назначенных в распоря­жение Якутского воеводства, отделить

* По конфирмации повешены: двое прикащиков и Штинников да в страх и обуздание в каждом ост­роге по два камчадала, которые были главными производителями бунта.

** К удивлению, инструкция, по докладу Сибирского Приказа, дана на имя Григория Скорнякова-Писарева, который по телесном наказании и лишении всех прав состояния сослан был в Жиганск при Петре Втором за то, что при Екатерине первый вошел с Толстым, Девиером и прочими в преступный за­мысел располагать наследием престола. Оттуда переводится начальником Охотска с жалованьем в 300 р., хлеба — 100 четвертей, вина —100 ведр. и обещана императорская милость; но 17 апреля 1732 г. опять Писарев отсылается в Жиганск. Сенат признал за лучшее определить приличных командиров в Охотск и Камчатку. В Словаре достопам. людей Писарев начальствует в Охотске до 1740 года. Не знаю, когда отме­нен о нем указ 1732 г. В П. С. Законов этого не видно.

224

ИСТОРИЯ СИБИРИ

300 казаков в команду Охотскую; пере­весть из Илимска до 50 семей крестьянс­ких для пашни и дать им семена; размес­тить до 30 кибиток тунгусов-скотоводцев в Охотске, по дороге Охотской, в Удском, в Камчатке, дать им льготы, чтобы племя лошадей и коров у них разводилось.

Нельзя ли отЯкутска сделать водяное сообщение до Охотска?

Смолу начать высиживать и завесть ручные доменные печки для плавки же­лезной руды, для снабжения тем и дру­гим новой морской экспедиции.

На Шантарские острова посылать за ясаком.

Смотреть за камчатскими прикащи-ками, определя туда комиссаров, заво­дить в Камчатске церкви, купечеству та­мошнему дать льготы на Шлет, перево­зить купцов на судах с платою, завести там кабаки, вино брать из Якутска, пока не разведется свой хлеб, и за нехождени­ем денег продавать вино на мягкую рух­лядь.

Капитана Павлуцкого* взять в ко­манду; не лучше ли возобновить ос.

Олюторский; японцев, заносимых бу­рею, отвозить в знак дружества для заве­дения торга и осматривать острова Японские.

Вот сокращение видов, какие по ука­заниям бывшего губернатора кн. Гага­рина правительство распространяло в своих распоряжениях, для лучшего об­ладания северо-восточным краем. Вы­ражения, особым почерком написан­ные, помещены в инструкции со слов Беринга, по возвращении представляв­шего некоторые усмотрения. Повеление определить комиссаров в Камчатку про­исходило также из представления Бе­ринга, доведш его до сведения, что в Камчатке при сборе ясака третья часть и более дается в подарки сборщикам. Прибавить надобно и то, что с сих пор Охотск сделался местом поселения лю­дей, осуждаемых или за долги, или по сомнениям, и также на каторгу с тем, чтобы там распределять их в прежние состояния, записывая бывших куп­цов — в купцы, мастеровых — в масте­ровые, крестьян — в хлебопашцы. Граф

* Дмитрий Иванович Павлуцкий, о котором несколько раз упоминалось в этом периоде, был тоболь­ский уроженец из рода Павлуцких, которых предок шляхтич Ян, из Польши вышедший, послан с про­чими с 1622 г. на службу в Сибирь. Потомки его служили в детях боярских и не всегда были свободны от подушного оклада, как видно из фамильных бумаг дома Павлуцких, уже погасшего в мужеском поле. Дмитрий, в чине капитана Тобольского драгунского полка,отправясь с Шестаковым для усмирения чук­чей, дослужился там до майора, был командиром Камчатки, следователем известных злоупотреблений на полуострове и по Якутскому ведомству. В 1747 г. возобновились набеги чукчей на коряков, подведо-мых Анадырску, где тогда находился Павлуцкий. При первом известии о чукотском разорении ближних к оря к ов (п о сл овам Тобольског о Сборника ) Павлуцкий 21 марта ночью пошел на нартах и лыжах догонять неприятеля с 80 человеками казаков и коряков при двух сотниках, остальной же команде, сколько мож­но собрать, приказал следовать за собою. Скоро догнал и увидел их на высокой сопке, в превосходном множестве. Сделал совет, нападать ли на неприятеля или сождать остальную команду. Один сотник го­ворил, что лучше отабориться нартами и оленями и сождать команду; но другой, Горницын, удалый (за-боячливый, по Сборнику), сказал с досадою: наши казаки воисты дома, а в виду неприятеля трусливы; теперь-то и бить злодеев, пока они в куче, а где их сыщем, когда разбредутся по загорьям? Павлуцкий, по свойству своего духа, принял последнее мнение и приказал ударить на чукчей. Кинулись на сопку, а чукчи стремительно бросились на наших, так что надлежало уступить первому натиску, но наши, увидев, что часть чукчей, обойдя сопку, явилась с тыла, сробели, и многие пали на оленей и бежали. Павлуикий с оставшимися казаками храбро защищался и отступил верст на пять, но наконец со всею дружиною убит. Это известие согласуется и с словом Крашенинникова, который в своей Камчатке назвал Павлуцког о покойным. В Поколенной росписи Павлуцких Дмитрий отмечен в кружке: умре бездетен, да и только.

!-2599Словцов

225

Миних, сомневаясь в ожидаемых пользах от Охотска, куда в 1731 г. сослано 153 чел. (уж ли все военных?), полагал лучше ссы­лать виноватых на сибирские железные заводы.

Изложив распоряжения, как истори­ческие, не излишним считаем примол­вить: а) что Амгинская крестьянская слобода есть колония Илимская, вслед­ствие инструкции 1731 г. на Амгу пере­селенная для хлебопашества, года через три удающегося в произрастании ячме­ня*; б) что заведение Ямского острога в заливе Пенжинской губы, устроенного в 1739г. для обуздания прилегающих коряков, принадлежит начальству Охот-скогд порта; в) к его же распоряжениям относится и Гижигинское укрепление, около 1765 г. начавшееся.

После сего надлежало бы нам перей­ти на сухую сибирскую границу, какая пролегала от Иртыша к Уральскому хребт у, н о Вт орая К амчатск ая экспеди -ция, хотя она касается нашего плана в одн ом обз оре берег ов Ледовитого мор я , задерживает на распутьях Северо-Вос­тока и Северо-Запада. Да и как не дать места этой экспедиции в составе Исто­рического обозрения ?

15. Намерение Второй Камчатской экспедиции, вызванной самим неуто­мимым Берингом, в гадательном зак­лючении о расстоянии Америки от Камчатки на 600 миль**, состояло: а) в подтверждении, точно ли та и другая за Чукотским Носом стоят отдельно; б) в обязанности объехать Чукотский угол с юго-востока на северо-запад или обрат­но; в) в осмотре устья Амура, Шантарс-ких и Курильских островов и прикосно-* При настоящем распространении земледельческ имени, уповательно, испытают на Амге посев вазо ** От Авачи до мыса Св. Ильи, в 68 градусах долго

венных берегов Японии; г) в открытии берегов Америки; д) в обозрении и оп­ределении окраин Ледовитого моря, от Печ оры до Ч укотского Носа, р аз делен -ными судами. В подвигах экспедиции участвовали с Берингом капитаны Чи­риков, Шпанберг с другими морскими чинами; по ученой части академик Де-лиль де ла Кройер, частью профессора истории естественной и общежитель­ной Гмелин и Миллер, адъюнкт Штел-лер, студент академии Крашенинников, геодезисты, Делилем любимые, Кра-сильников и Попов, горные практи­канты, пробирный мастер, механик, молодые люди, в Московской духовной академии учившиеся. Всех людей, ис­ключая Гмелина и Миллера, съехалось в Охотск до 200. Дело откроет и имена флотских офицеров, по берегам север­ного моря странствовавших, в пользу которых заготовлены магазины продо­вольствия при устьях больших рек и чрез сибирского губернатора обвещены при­брежные ясачные, чтобы были готовы подавать морским судам возможные пособия и во свое время зажигали бы маяки по ночам.

Другой экспедиции толь огромной, толь торжественной доныне не бывало чрез всю Сибирь, и дай Бог, чтоб, из со­страдания к краю бедному, впредь ни­когда не слыхать знаменитости толь ра­зорительной. Четыре раза надлежало эк­спедиции садиться на воды, четыре раза выходить со всеми грузами на сушу, с угнетением жителей при каждой пере­мене. Сколько артиллерийских орудий и снарядов, сколько корабельных тяже­стей, сколько тысяч пудов провианта

сведений, благодаря преполезной газете сего ких и гималайских хлебных зерен. , выходит 4065 верст.

226

ИСТОРИЯ СИБИРИ

надлежало якутам перевезть из Юдомс-кого Креста до Охотека*.

Если прибрежные путешествия по морям, Ледовитому и Охотскому, могли совершиться независимо от непосред­ственного влияния Беринга, под глав­ным наблюдением Сената и коллегии, чему ничто не мешало; то не ближе ли, при известном устройстве Балтийского флота, толще экспедиции сесть в Крон­штадте на шлюпы, и плыть к делу? Бу­дучи, однако ж, далеки от минувшего, чтобы мнение свое причитать кому-либо в укоризну, мы не можем похва­лить Беринга как мужа ученого и само­видца природы охотской, за ту скром­ность, что он не остерег правительства от ложных мер разведения хлебопаше­ства в Охотске и Удском. Посмотрим на исполнение.

Одно из главных требований, чтобы коснуться берегов Японии и обозреть Курильскую гряду, кое-как было испол­нено капитаном Шпанбергом и лейте­нантом Вальтоном. Первый видел Япо­нию в ш. 38° 41' и на обратном пути — бородатых айнов будто бы в ш. 43° 50', конечно, на Матсмае, которого он кос­нулся и в ш. 41° 22'. Последний, по сво­ему счислению находясь западнее 11 ° 45' проти в п ерв ог о К ур ильс к ог о ост р ов а , был в ш. 38° 17', потом будто бы спускал­ся до 33° 43' и имел сообщение с япон­цами, по-видимому, южнее столицы Эддо, высылал людей на берег, друже­любно угощенных в разных домах, и сам с таким же дружелюбием угощал посе­щавших его яхту. Сенат с коллегиею, не

уважив вестей обоих офицеров, как они гостили в Японии, ни их счислений, ве­лел повторить плавание, неудачнее пре­жнего конченное.

К исполнению другого главнейшего требования, чтобы открыть берег Аме­рики, в держанном совете морских офи­церов изъявлены два мнения: одно, что­бы держаться карты, от Сената данной и составленной братом Делиля де ла Крой-ера, на которой показаны в ш. 45° земли, виденные мор ех одцем Гамом, другое, основанное на добром смысле флотских офицеров, чтобы пуститься к северо-во­стоку. Если бы экспедиция решилась на последнее, она наткнулась бы на гряду Ал е ут ск ую , подл е к отор ой , как п о ст ол-бов ой д орог е, д ост и г ла бы иск омого бе -рега Америки. Но Беринг и Чириков предпочли следовать данной от прави­тельства карте, и, не совершенн о убеж­денные в ея верности, они юго-восточ­ным обыском хотели очистить только указ и стремились по своим мыслям к Америке. Чириков, во время тумана раз­лучившийся с командором в ш. 41°, кос­нулся в 1741 г. американского берега в ш. 55°, а командор через три дня в ш. 58° 28'. Оба старались разведать о состоянии открытой матерой земли, но разв едыва-ния были маловажны и счетисты по ут­рате посыланных людей. На обратном пути застигли обоих мореплавателей ветры, бури, дожди, цинготная болезнь, изнурение, смертность и неразлучные с тем бедствия. Чириков больной, лишась 2 лейтенантов и 21 из 70-ти матросов, 9 октября вошел в Авачинскую губу, не

* Какие изнурения, какие уроны в лошадях терпели якуты от перевозки тяжестей, начиная с откры­тия Камчатки, можно читать записку якутского племени головы Аржакова. Этому так и быть; но береж­ливее ли поступали с жителями Сибири профессора-немцы? В марте 1735 г. Гмелинс Миллером, отправ­ляясь из Иркутска за Байкал налегке, как сам пишет, не довольствовался 37-ю лошадями, провинциаль­ною канцелярию) назначенными, ни прибавленным числом, но велел насильно на базаре отнять, сколько хотел, а с Голоусной станции поехал на 150 лошадях. Что ж подумать о поезде морских чинов?

227

без горести, потому что Делишь, силясь сойти на берег, испустил дух на деке. Командор , наи мен овав оди н мы с остро­ва Кадьяка, пройдя в августе Шумагин-ские острова, так названные по имени матроса, тут погребенного с его пакет­бота, и вскоре сдав команду Вакселю, с самоотвержением слышал об изнемо­жении команды, об усиливающейся смертности, равно и о том, что давно не знают широты плавания. Наконец при­двинуло пакетбот к незнаемому берегу и бурею перебросило его через камень. Ваксель и Штеллер съехали на берег, чтоб осмотреть покрытое снегом при­станище. Нашлась речка, еще не замер­зшая, но лесу не было. В песчаных буг­рах начали рыть ямы для казарм, и в од­ной из таких ям 8 декабря кончил дея­тельную жизнь бессмертный Беринг. Кладбище его и частью команды слывет о. Беринговым*.

Перейдем от похорон человека, кото­рого слава осталась в живых, на помор­скую окраину Ледовитого моря, как на границу, естественно, крепкую.

16. Точно около того времени, когда правительство снаряжало морские суда от Архангельска на Обь, сибиряки обо­его пола в числе 70 чел., вышедшие из Оби на своей коче, обогнули мыс Ямал и, не боясь ни Карского моря, ни Югор­ского Шара, приплыли в Соловецкий монастырь на богомолье; на обратном же пути не могли за льдами пройти Югорским Шаром и принуждены были зимовать на о. Долгом, где от голода и цинги все перемерли, основав там изве-

стное доныне кладбище Сибирское. От­сюда, как с урочища родственного, над­лежало бы зачать описание морских пу­тешествий, но за отдаленностию этих островов и вод мы приветствуем лейте­нантов Малыгина и Скуратова с берега р. Кары, из которой в 1737 г. они плывут к Оби, определив устье Кары в ш. 6948', также глубину ея и направление фарва­тера; а между тем геодезистом Селифон-товым описан западный берег Обской губы, и на оленях осмотрен южный бе­рег о. Белого. Скуратов 17 июня опреде­лил Трехозерную речку в ш. 69° 13'. Оба лейтенанта в начале июля стояли на яко­ре против Байдарицкой губы, измерили ширину фарватера и глубину губы; за­метили/что прилив шел к В. только 4 часа, а отлив к 3. — 8 часов, течение первого было сильнее последнего; 18-го миновали р. Эрубей в ш. 69°53', окру­женную с устья мелями; 21-го прошли Мутную в ш. 70°27' и Шараповы Кошки в ш. 7Г12', прошли также р. Медведицу в той же широте 37'. Мыс Ямал, по сло­вам Миллера, определен в ш. 72°30', а остров Белый положен в ш. 73°08'. Здесь прилив шел от 3. 4 часа, отлив от В. — 8 часов, первый был сильнее и с водою соленою, последний — с пресною, воз­вышение воды на 1'/, фута. С 18 августа лейтенанты вошли в Обскую губу.

В 1737 г. удалось лейтенанту Овцыну с штурманом Мининым и флотским ма­стером Кошелевым выйти из Оби наду-бель-шлюпке Тобольск и боте Почталь­он-Обь и 16 августа обойти мыс Матзоль в ш. 73°18'. За мысом к С.-В. вдался

* Остальная команда из 45 служителей, за исключением 30-ти на острове умерших, питавшаяся зиму и весну сперва морскими бобрами, выкинутым китом, потом — морскими котами, далее — тюленями, после — сивучами, под конец — морскими коровами, состроила по указанию красноярского казака Ста­родубцева одномачтовое судно из частей разрушенного пакетбота, 16 августа 1742 г. вы шла в море и 29-го того же месяца достигла под начальством Вакселя Авачинской губы. Штеллер, замешавшийся в какой-то процесс, судился в Иркутске и скончался в Тюмени.

228

ИСТОРИЯ СИБИРИ

большой залив верст на 100. Течение за­мечено к С., склонение компаса восточ­ное, положение берега, называющегося Юранским или Юратским, — низмен­ное.

В 1738 г. штурман Минин отправлен из Ени сея на боте Почтальон-Обь на-встреч у судн у, следовавш ем у с Лены к Енисею, но за льдами воротился из-за каменного берега. В 1740 г. Минин про­шел устье Пясины, обсыпанное остро­вками, и, в ш. 75° 15' встретясь с непро­ходимым льдом, поворотился назад 21 августа. Равную неудачу испытал лейтенант Прончищев, который, в 1735г. отправясь с Лены на дубель-шлюпке Якутск, зимовал в русской де­ревне, недалеко от устья Оленека. Сле­дующим летом он прошел Анабару и Хатангу и поравнялся почти с устьем Таймура; но, остановленный множе­ством островов, к северо-западу насы­панных, где случалось ему видеть дель­финов да рыболовствующих чаек, он не мог ни пройти проливами заледенелы­ми, ни обойти их по затверделости льда, стоявшего в ш. 77°25', и поэтому при­нужден был воротиться. Для приведе­ния в известность пробела, остающего­ся между крайними точками Минина и Прончищева, на расстояние 9-ти почти степеней, послан геодезист Чекин, ко­торый, исполнив, как умел, береговое описание, написал оконечность Тай-мурского мы са в ш . 76 °38'. Если бы и определение и описание Чекина оказа­ли сь осн ов ат ельными , в есь бер ег оста -ется неизвестным в отношении гидро­графическом, на расстоянии 200, а не 400 верст, как написано в Енисейской гу­бернии. Между тем заботливый Прончи-* Близ сего мыса в 1799 г. усмотрен тунгусским известный под именем Адамсова.

щев изнурил свое здоровье трудами, мож н о ск аз ат ь , д о уп ад у, пот ом у что, чрез несколько часов по возврате на Оленек, скончался. Не место бы здесь упоминать о его супруге, если бы она не заслужила быть хвалою своего пола; не­разлучная с ним в морском путеше­ствии, вскоре последовала за ним и в могилу.

На место Прончищева прислан лей­тенант Харитон Лаптев, который, в 1739 г. повторив прежний морской путь, видел те же преграды. Против устья Ха­танги он заметил множество моржей, по льдинам разлегшихся, и потом со штур­маном Челичкиным сухопутно ездил поверять донесение геодезиста Чекина в рассуждении положения мыса Тай-мурского, но поверка его лежит в архи­ве адмиралтейской коллегии.

Для прохода с Лены до Анадырской губы употреблен лейтенант Ласениус. От Быковского мыса* 7 августа 1735 г. он вышел в море на боте Иркутск, но за противным ветром, густым туманом и льдом 19-го вошел в р. Хараулах, пада­ющую между Леною и Яною, для пере­зимовки. Команда подверглась цингот­ной болезни в такой степени, что из 52 осталось живых 13 да подштурман и священник. Сам Ласениус умер прежде прочих, определив наблюдением свою могилу в ш. 7Г1Г. Место его заступил приел энный лейтенант Дмитрий Лаптев с новою командою. Ранее 15-го не мог он выйти в море и, чтобы успеть дойти до Св. Мыса, держал курс на северо-во­сток, но чрез двое суток стоячий лед по­ложил преграду к дальнейшему следова­нию и вогнал судно в Лену. Лаптев с до­несением о невозможности послан

аршиною Шумаховым полный остов слона, после

229

Берингом в Сенат, который, возвращая его к своему месту, приказал приложить все усилия к предположенному проходу, в случае же непреодолимых трудностей сл едовать ем у по берег у с ухоп утно дл я описания и положения его на карту. В 1739 г. на прежнем судне он обошел Св. Нос, по новейшим сведениям воз­вышающий ся над морс кою поверхнос­тью на 200 сажень, и в конце августа прибыл к устью Индигирки. В следую­щем году отправился на другом судне и прибережным плаванием прошел Ко­лыму, у которой берег продолжается ка­менным утесом в вышину до 8 сажень. За Колымою морской берег горист или утесист. От речки в 20 итал. милях за Колымою берег идет к мысу Баранова земляным увалом, выше воды в 4 саже­ни. Далее мыса берег продолжается не так высоким до мыса Песчаного. Тече­ние бывает переменное, то от В. к 3., то от 3. к В. Прибыль воды неправильная и едв а при метн ая . О т П есчан ог о Лапт ев , из справедливой недоверчивости к чук­чам, сухопутно прошел по Анюю и Ана­дырю и описанием обеих рек заключил многотрудн ое обозр ение северной гра­ницы. Кто не почтит ревности, неуто­мимости и примерных усилий северных наших аргонавтов, которые, в области полярной природы, боролись с безжиз­ненным климатом, с ужасною темпера­турою, с болезнями при отсутствии ле­карей и лекарств и нередко с голодом? История, чем живее чувствует цену их подвигов, тем более сетует, что любо­пытные журналы их доныне не изданы в публичное сведение*. Она предчув­ствует, что в них не найдется желаемых

физических замечаний, сколько по тог­дашнему недостатку в инструментах и в знании естественных наук, столько и по изнурению сил телесных и умственных в наблюдателях; но выводы общие упо-вательно были бы полнее.

Теперь выводы из прибрежных путе­шествий представляются следующие: а) географическая кайма берегов, посред­ством снятых очертаний и взятых высот полюса, представляет им оверный, так сказать, купон сибирской карты; б) при­лив и отлив при берегах матерой земли и островов не обмерзлых не везде равно­мерен и к востоку едва заметен; в) тече­ние разностороннее и неравномерное; г) течение в Беринговом море быстрее, нежели в океане, и постоянно идет от северо-востока; д) прилив и отлив Пен-жинского моря, во время сизигий, пока­зывают несколько дней правильность в возвышении и падении вод, большой и малой (манихи); первая возвышается до 8 ф., а последняя — на '/₈; во время же стояния луны в четвертях большая вода переменяется в малую и малая в большую и т.п., что можно читать у Крашенинни­кова. Если подобные дроби морской на­блюдательности приняться сличать с на­блюдениями новейших морских путеше­ствий в Северном океане, без сомнения, ум человеческий выиграет данные для общего круга знаний, не заботясь о мор­ской науке. Что касается до примет, по которым историограф Миллер заключа­ет о постепенном мелении Ледовитого моря, они основаны на возвышении бе­рега морского сверх воды, на возвыше­нии, замеченном и подле Лапландии.

* Извлечение из помянутых журналов было бы для покойного Верха приличнейшим занятием, не­жели выставка трех царствований, требовавших нарочитого труда, порядочного чтения и глубокого раз­мышления о характере важных царствований. Скажут, что журналы штурмана Иванова будут удовлетво­рительнее, это так; но история дорожит первоначальными трудами.

230

ИСТОРИЯ СИБИРИ

Но само е возвышение берега не доказы -вает ли соразмерного угл убления дна морского? Поэтому чего-то недостает, чтобы с достоверностью говорить об обмелении одного или двух морей, в прямом значении слова, особенно без совокупного соо бражения всей системы океанов земного шара. Тут дело шло бы о всеобщем уменьшении количества вод земных. Береговая колонна, измеряю­щая падение морского уровня, неудов­летворительна для вывода, если нет средств в то же время вымеривать глуби­ну вод не только в одном или двух морях, но во всей системе океанов. Лучше оста­вим оцепенелую стран у древнего перево -рота, обитаемую белыми медведями, го­лубыми песцами или коротконогими та-рандами, и перейдем на хлебородную границу от Иртыша к Уралу, уго бженную стадами кочевавших орд.

17. В феврале 1730г. назначено для Тобольской губернии на строение кре­постей с инструментами и окладным жалованьем каждогодно по 3972 р., то есть в сравнении со всеми крепостями в государстве '/₁₆ крепостного капитала. Сия доля относилась только к тем кре­постям, которые вдоль Иртыша выстро­ены по правилам инженерного искусст­ва, включая в то число и Тобольскую крепость, по старшинству. В 1740 г. кре­постной капитал приумножен до 120 000 р., следственно, по аналогично­му содержанию приводилось до 7500 р. на крепости Тобольской губернии.

Где же пограничная черта лежала от Омска к Уралу? Трудно обозначить годы и передвижные точки, когда и где она

* Линия от форпоста Утяцкого до Чернолуцкой рев предположил сократить ее прямыми линиями в 1743 года.

западала, потому что казаки, пользуясь откочевкою кибиток, быстро переноси­лись вперед с форпостами к озерам вы­годным. С достоверностью можно ут­верждать, что здешняя пограничная, так сказать, струя около 1743 года текла вниз по Иртышу к Омску, потом от Чер-нолуцка бежала на Абацкую и Коркину, далее чрез Бердюжью и Лебяжью — к форпосту Утяцкому*. Перелившись чрез Тобол на речке Юрьямыш, она вскоре извивалась чрез форпост Н ижнечернав-ский, поставленный на речушке Чер­ной, и чрез Куртамыш слилась с Миас-сом, на котором в 1736 и 1737 гг., во вре­мя третьего Башкирского бунта, наско­ро окопалась крепостцами: Миасскою, Челябинскою, далее при озерах Иткуль-скою и Чебаркульскою, еще далее, со стороны Оренбургской комиссии, Уйс-кою при вершине Уя и Карагайскою при Ураль ском о тмете ; и в это м устройстве Исетская провинция отходила от То­больского ведомства.

Что ж касается до внешней безопас­ности Урала заводского, он позади озна­ченной черты обвивался своею змеею укреплений, впереди которой Татище­вым еще выстроена была во время бун­та Кизилташская крепость на мысу, об­разуемом речкою Течею, текущею из оз. Иртяша в оз. Клзилташ. Оборонитель­ная заводская цепь, обходя от ос. Катай-ского все приписные по Исети слободы надолбами, рогатками и рвами, состоя­ла на самом Урале из укреплений: Гор­ного Щита при речке Уктусе, Кособрод-ского при Чусовой, Полуденного при вершине той же реки и Ревдинского.

лободы лежала на 985 верстах, но губернатор Суха-426 верст, как видно из сенатского указа 8 августа

231

Распорядительному Татищеву и пол­ковнику Арсеньеву, с драгунским пол­ком из Тобольска командированному на Исеть и Миасс, по справедливости сле­дует приписать то, что не все бедствия пролились на новые орен бургские вод­ворения. Мы не считаем своим долгом здесь упоминать ни об Яицкой линии, которая частью заселена сибирским на­бором с 240 душ по человеку с женами и детьми (7), ни о крепостях Красноуфим-ской и Елдацкой, посреди которых вскоре выстроена Демидовым Сергинс-кая, как замечено в Истории рудного дела; но нельзя пройти в молчании про­екта крепкой линии, по pp. Ую и Тоболу в 1739 г. решенной (8). В этом проекте видно мановение той же оборонитель­ной мышцы, которая тогда зодчествова-ла по военным чертежам на всех грани­цах России. Сия важная линия, в следу­ющем периоде сомкнувшаяся с Омском, вполне прикроет Сибирь от вторжений

орд киргизских, которые на словах с 1734 до 1738г. делались подданными России, н о на деле н е пер естав али жить ворами и разбойниками. Несмотря на легковерие, попустившее усилиться за-ворохе башкирской, отдадим справед­ливость статскому советнику Кирилову! Начертание, какое представил этот вни­мательный слушатель Петрова Сената министерству императрицы Анны, дела­ет память его не чуждою и для Сибири, хотя время показало в лице его, что лег­че начертить важное предприятие, неже­ли привести в исполнение. Не большая, казалось бы, мудрость не считать за одно перо со шпагою или в другое время -шпагу с пером: но, к сожалению, эти про­махи случаются. Несмотря, однако ж, на промахи наши, на множество врагов и прежнюю беззащитность сибирской гра­ницы, Сибирь не видела большой беды, хотя и часто настояли опасности. Бог хранил и хранит Сибирь.

жүктеу/скачать 6.67 Mb.

Достарыңызбен бөлісу: