Историография. Истории южных и западных славян
Раздел V. Историческая славистика в дореволюционной России, СССР, ГДР, ФРГ, Франции, Англии и США
жүктеу/скачать 1.67 Mb.
|
- Бұл бет үшін навигация:
- Славянофильское направление
- Народническое направление
- Позитивистское направление
- Изучение древней истории славян
- Изучение полабско-прибалтийских славян
- Изучение истории Великой Моравии
- Изучение истории феодальной Чехии
- Изучение гуситского движения и культуры Чехии XV—XVII вв..
- Изучение чешского и словацкого национального возрождения
- Изучение истории Польши XVIII — начала XX в.
- Изучение средневековой истории Польши
- Изучение истории Сербии, Хорватии и Черногории
- Изучение истории Болгарии
Раздел V. Историческая славистика в дореволюционной России, СССР, ГДР, ФРГ, Франции, Англии и СШАГлава 1. Изучение истории зарубежных славян в России XIX — начала XX в.Лаптева Л.П. Начало научного исследования в России истории зарубежных славян относится ко второй половине XIX в. До этого времени немногочисленные статьи и единичные монографии на эту тему не были основаны на разработке источников, а представляли собой в большей или меньшей мере заимствования из зарубежной литературы. Со второй половины XIX в. исследование славянской истории развивается по восходящей линии в рамках буржуазной исторической науки. Вплоть до начала XX в. включительно в русской исторической славистике существовали три основных направления: славянофильское, Народническое и позитивистское. Каждое из них руководствовалось своей общей идеей славянской истории, своим методом исследования, собственным отношением к источникам. Главными центрами изучения истории зарубежных славян были в России университеты. Славянофильское направлениеПервыми, еще в конце 40-х годов XIX в., концепцию истории славян выдвинули славянофильские историки. Их точка зрения базировалась на философской доктрине московских славянофилов того времени, и прежде всего на идее о православии как «основе» содержания истории славян. Кроме того, славянофилы считали, что славянским народам присущи специфические черты духовной жизни, характера, уклада. Поэтому всю европейскую историю и культуру славянофильские историки делили на два самостоятельных мира: западный (романо-германский, латинский, католический) и восточный (славянский, православный). Между этими мирами, по мнению славянофилов, имелось коренное различие. Положительным моментом славянофильской концепции являлось требование изучать жизнь народа, чтобы выявить прежде всего «особенности славянского племени». Социально-экономическими проблемами славянофильские ученые не интересовались. Они выбирали для изучения те эпохи славянской истории, которые, по их мнению, подходили для подтверждения славянофильских идей. Таким же был их подход к источникам. Славянофильская концепция была идеалистической и предвзятой. Она господствовала в русской историографии до конца 70-х годов XIX в., однако уже в 60-е годы стала подвергаться критике. Вытесненная из сферы науки славянофильская концепция присутствовала в отдельных трудах и позднее, а в публицистических статьях и брошюрах юбилейного характера — вплоть до Великого Октября.
Революционные народники видели путь преобразования общества в выступлениях масс, умеренные же придавали решающее значение нравственным моментам, «самоусовершенствованию человечества». Считая деятелем истории народ, народническая историография отбирала для своих исследований такие периоды истории, когда с особой силой проявлялась активность масс. Называя экономические условия в числе причин народных выступлений, историки этого направления не изучали, однако, экономического развития. И все же народническая историография видела тенденции исторического развития лучше, подмечала определенные исторические закономерности точнее, чем славянофильская. Период существования этого направления в историографии славянства ограничивается 70—90-ми годами прошлого века. Позитивистское направлениеВ 70—90-е годы XIX в. набирало силу позитивистское направление. Вершины своего развития оно достигло в начале XX в. Позитивисты отрицали необходимость и целесообразность революционного преобразования общества, но признавали влияние экономического и социального факторов, искали закономерности в историческом процессе и стремились к обобщению исторических явлений. Для этого направления характерно не только широкое использование источников, но и критический подход к ним, стремление толковать их без предвзятости, скрупулезно-точное освещение фактов на основе сравнительно-исторического анализа всех имеющихся сведений. Позитивисты исследовали экономические, политические, социальные и другие вопросы истории славян и создали труды, сыгравшие в последней четверти XIX — начале XX в. решающую роль в развитии этой области исторического знания. Позитивизм был высшим достижением буржуазной науки. В рамках домарксистской методологии позитивисты стояли на уровне современного им европейского славяноведения. Все три направления русской историографии славян существовали в известной мере параллельно.
Древнейшую историю славян разрабатывал в славянофильском духе крупнейший русский славист XIX в. А. Ф. Гильфердинг (1831— 1872); много фактов содержали сочинения А. Фаминцына «Божества древних славян» (т. 1—2, 1884) и А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» (т. 1—3, 1865—1869). Изучение полабско-прибалтийских славянЭта исчезнувшая в результате немецкой колонизации и ассими-ляции'ветвь славян вызвала интерес историков славянофильского направления. На примере судьбы прибалтийских славян они хотели показать, к каким «пагубным последствиям» приводит отказ народа от «исконных славянских» путей развития. Наибольший вклад в изучение полабско-прибалтийских славян внес А. Ф. Гильфердинг. Он не только усвоил доктрину славянофилов, но и применил ее к истории южных и западных славян. Гильфердинг был большим знатоком источников, многие периоды славянской истории изучил впервые, и его можно отнести к родоначальникам научного исследования истории зарубежного славянства в России. В 1855 г. он издал первую часть своего труда «История балтийских славян», а в 1861 г. — вторую его часть под названием «Борьба славян с немцами на Балтийском поморье в средние века». По фактическому материалу исследования Гильфердинга превосходили работы его предшественников (иностранных ученых). Славянофильского подхода к истории полабских славян не разделял А. И. Павинский (1840—1896). Однако его работу «Полабские славяне в борьбе с немцами в VIII—XIII вв.» отличали германофобская тенденциозность и неправомерность толкования ряда источников. Труд И. А. Лебедева «Последняя борьба балтийских славян против онемечения» (т. 1—2, 1876), основанный на прочной источниковой базе, свидетельствовал о зарождении позитивистского подхода к проблеме. Автор первым из русских славистов предпринял критику источников, посвятив их анализу целый том. своего труда. Работы «О погребальных обычаях языческих славян» (1868) и «Древности юридического быта балтийских славян» (1874) написал А. А. Котляревский (1837—1891). Он категорически отвергал взгляд славянофилов на историю славянских народов. Сравнительно-исторический анализ данных языка, исторических преданий, славянского права позволил ему выяснить, какие черты быта можно отнести к специфическим славянским, а какие в равной: мере принадлежат и другим народам. Обе книги открывали в науке своего времени новые пути. Позитивистская методология, отличающая сочинения Кбтлярев-ского, проявилась и в других работах по истории балтийских славян. В монографии Д. Н. Егорова (1878—1934) «Славяно-германские отношения в средние века. Колонизация Мекленбурга» (т. 1—2, 1915) на основе новой методики (анализа с привлечением данных не только истории, но и ряда других дисциплин) был подвергнут переоценке весь накопленный до этого материал, привлечены новые источники, представлено новое освещение вопроса о колонизации славянских земель и германизации славян и доказано, что эти процессы продолжались вплоть до Тридцатилетней войны. Несмотря на ряд ошибочных заключений и гипотез, монография Егорова являлась серьезным достижением и была переведена на немецкий язык.
Исследование значения Великой Моравии в истории славян породило в русской литературе кирилло-мефодиевскую проблему. Это сложный комплекс вопросов, решением которых занимались-в основном историки церкви (чаще всего славянофилы) с тем, чтобы акцентировать роль православной церкви в истории славян. Великоморавские памятники письменности являются источниками-прежде всего по истории церковнославянского и других славянских языков, однако их изучение проливало свет и на многие вопросы развития славянской культуры в целом. Были опубликованы сборники документов «Кирилл и Мефодий по документальным источникам» (1868), «Кирилл и Мефодий по западным легендам» (1874). Выходили и сборники статей, например «Мефодиевский юбилейный сборник» (1885). Изучение истории феодальной ЧехииСамый древний период истории Чехии — с VII по XI в. — нашел отражение в монографии Ф. И. Успенского «Первые славянские монархии на северо-западе» (1872). В 70—90-е-годы XIX в. началось изучение источников по истории Чехии. В. Э. Регель (1857—1932) написал исследование «О хронике Козьмы Пражского» (1890). Вопросы о роли Чешского, королевства в Европе, взаимоотношениях Чехии с Германией и Польшей в X—XI вв.. рассмотрены Регелем в работе «Учредительные грамоты Пражской епархии» (1883). Эти исследования, написанные с позитивистских позиций, не потеряли значения и поныне. Проблемы чешского феодализма разработаны в ряде трудов А. Н. Ясинского (1864—1933), изучавшего социально-экономическую, аграрную и правовую историю Чехии. Он предложил свою периодизацию социального развития чешского народа. Древнейшую его стадию, т. е. родовой строй, он называл «коллективными формами быта». Эта стадия сменилась, по Ясинскому, «земским строем», для которого характерно имущественное неравенство, наличие общественных классов и государственного аппарата управления, однако при сохранении основанных на «самобытных, коллективных формах быта» правовых норм. По существу речь шла здесь уже о феодальной формации, но Ясинский к этому термину не прибегал, под «феодализмом» он понимал «сословно-привилегированный строй», пришедший во второй половине XIV в. на смену земскому и уничтоживший юридическую самобытность народа. Анализ развития чешского общества в период перехода от «земского строя» к «сословно-привилегированному» содержится в работах Ясинского «Падение земского строя в Чешском государстве (X—XIII вв..).» (1895) и «Очерки и исследования по социально-экономической истории Чехии в средние века» (1901). Главное внимание он обратил на вопрос о степени и характере немецкого влияния на судьбы Чехии XIII—XIV вв.. Это влияние представлялось ему в принципе фактом второстепенным, который, однако, получил важное значение потому, что Чехия и сама по себе уже созрела для социальных изменений. Рассмотрев возникновение общественных классов, аппарата управления, центральных и земских учреждений, разделение страны на административные области, социальную организацию деревни и др., Ясинский пришел к выводу, что немецкие организационные формы были приняты в Чехии XIII—XIV вв.. лишь в отношении некоторых общественных явлений, что нельзя говорить о полной ассимиляции чешских институтов немецкими. Эта точка зрения была принята лишь много лет спустя и считается в настоящее время правомерной. Ясинский являлся крупнейшим за пределами Чехии специалистом по социально-правовой истории этой страны, а его труды представляют собой вершину буржуазной исторической богемистики.
Фундаментальными трудами славянофильской историографии гуситского движения являются монография Е. Новикова «Гус и Лютер» (т. 1—2, 1859) и «Очерк истории чешского вероисповедного движения» А. Клеванова (1876; написан значительно ранее). Трактовке истории гуситского движения со славянофильских позиций посвятил свои работы «Очерк истории Чехии» (1862) и «Гус. Его отношение к православной церкви» (1870) А. Ф. Гильфердинг. Такой взгляд на гуситское движение присущ и работе В. Надлера (1840—1894) «Причины и первые проявления оппозиции католицизму в Чехии и Западной Европе» (1864). В том же духе выдержаны сочинения «Чех Ян Гус из Гусинца» В. Бильбасова (1869), работы историков церкви, а также некоторые исследования В. И. Ламанского (1833—1914), его ученика А. С. Будиловича и др. Славянофильская концепция гуситского движения господствовала в русской историографии до 70-х годов XIX в., способствуя в некоторой степени его изучению. Но методологические ее пороки стали тормозить дальнейшее развитие науки. Уже с начала 60-х годов славянофильский подход подвергается критике. П. А. Ровин-ский (1831—1916) в работе «Главные моменты истории чешского народа» (1868) опровергал славянофильскую концепцию истории в целом, а гуситское движение рисовал многоплановым, считая его в принципе национально-социальным, а не религиозным. Главную роль в нем Ровинский отводил народным массам, объясняя их энтузиазм трудным положением большинства населения в предгу-ситскую эпоху. В отличие от славянофилов он уделял большое внимание таборитам, оправдывая их действия историческими условиями. В таком подходе к гуситскому движению проявились революционно-народнические взгляды Ровинского. Представитель умеренного крыла народнической историографии С. А. Венгеров (1855—1920), придерживаясь мнения, что в истории славян следует изучать прежде всего деятельность народных масс, в трех статьях о гуситском движении отрицал роль в нем не только политических, но и социально-экономических моментов, как, впрочем, и религиозных. Важными он считал только факторы нравственные. К 80-м годам XIX в. в русской гуситологии возобладал позитивистский подход. Историки-позитивисты исследовали социальные и национальные мотивы гуситского движения, разыскали новые источники, подвергли критике славянофильскую концепцию, но не увидели в нем явления классовой борьбы. К работам этого направления относятся «Социально-политическое учение Гуса (по чешским его сочинениям)» (1878) X. П. Яшуржинского, «Чешские сочинения Гуса и время их написания» (1877) Ю. С. Анненкова и др. Крупнейшим исследователем гуситского движения был в конце XIX —начале XX в. И. С. Пальмов (1856—1920). Он, правда, придавал религиозному аспекту движения гораздо большее значение, чем позитивисты. Но в то же время — особенно в трудах «Вопрос о чаше в гуситском движении» (1881), «Чешский гуси-тизм и его историческое значение» (1909) —Пальмов критически отнесся к славянофильской концепции. Он ввел в научный оборот много новых источников, коснулся ряда вопросов, не затрагивавшихся его предшественниками. С позитивистских позиций написана работа Н. И. Серебрянского «Ян Гус. Его жизнь и учение» (1915). Большой знаток сочинений Гуса и вообще источников о гуситском движении, Серебрянский отвергал попытки сблизить учение Гуса с православием, выступал против славянофильской оценки Гуса и его единомышленников. Родоначальником научного исследования литературной деятельности Петра Хельчицкого был в России Ю. С. Анненков (1849—1885). Он разыскал многие произведения забытого чешского средневекового мыслителя, написал о них ряд ценных исследований и подготовил к.печати один из главных трудов Хельчицкого — «Сеть веры». Этот трактат был издан на чешском и русском языках в 1893 г. Особенно много для выяснения деталей литературной деятельности Хельчицкого и развития гуситской идеологии сделал Н. В. Ястребов (1869—1923). Его перу принадлежит ряд сочинений, не потерявших научного значения до настоящего времени. Крупнейшим из них является монография «Этюды о Петре Хельчицком» (1908), в которой вопрос о месте Хельчицкого в истории чешской общественной мысли XV в. поставлен на,прочную научную базу. В изучении творчества Хельчицкого русская историография вышла на европейский уровень. Все достижения в этой области принадлежали историкам позитивистского направления. А. А. Кочубинский (1845—1907) в работе «Братья подобои и чешские католики в начале XVII века» (1873) обрисовал историю Общины чешских братьев от возникновения в середине XV в. до ликвидации на территории Чехии после Белогорской битвы 1620 г. Учение Общины чешских братьев освещено в трудах И. С. Пальмова, интересовавшегося преимущественно конфессиональной его стороной. Наиболее крупным исследованием Пальмова по этому вопросу является книга «Чешские братья в своих конфессиях до начала сближения их с протестантами» (1904). В русской историографии уделялось большое внимание Яну Амосу Коменскому. Главный акцент при этом был сделан на его педагогических идеях. Кроме того, Коменский оценивался как мыслитель, национальный деятель, картограф и т. д. В русских переводах были изданы как отдельные его сочинения, так и сборники его педагогических трудов. Изучение чешского и словацкого национального возрожденияИнтенсивно издавалась переписка деятелей чешского национального возрождения с русскими учеными. В 1880 г. вышел сборник «Письма к М. П. Погодину из славянских земель (1835— 1861)», содержащий, в частности, корреспонденцию И. Добров-ского, В. Ганки, П. И. Шафарика. Особенно большая заслуга в публикации источников о чешском национальном возрождении принадлежит В. А. Францеву (1867—1942). В 1905 г. он издал обширный том «Письма к Вячеславу Ганке из славянских земель», затем, в 1906 г., второй том корреспонденции И. Добровского, многие годы работал над сбором и подготовкой к изданию корреспонденции П. И. Шафарика (т. 1—2, 1927—1928). Францеву принадлежит также большое число работ о научных связях русских и чешских деятелей. Крупнейшим его трудом являются «Очерки истории чешского возрождения» (1902). В этой книге, созданной на основании новых, еще не использованных источников, он не только осветил 'это явление, жизнь и творчество его наиболее выдающихся представителей, но и впервые указал на большое русское, а также польское влияние на национальное возрождение чехов. И. Снегирев опубликовал монографию «Иосиф Добровский. Его жизнь, ученые литературные труды и заслуги для славяноведения» (1884). Освещалось также творчество И. Юнгманна, Ф. Л. Чела-ковского, Я. Е. Пуркине, К. Гавличка-Боровского, Я. Эрбена и др. Особое место в русской историографии заняло изучение деятельности П. И. Шафарика. В 1900 г. вышла монография А. Экка «Ян Коллар. Очерки его жизни и деятельности и его поэма «Дочь славы» (1793—1852)». Второй крупнейший деятель словацкого национального возрождения — Л. Штур — интересовал русских ученых прежде всего как автор трактата «Славянство и мир будущего». Впервые это сочинение было опубликовано в России, и славянофилы использовали его в политической полемике. Однако крупных научных работ о Штуре написано не было. Изучение истории Польши XVIII — начала XX в.Серьезные и обширные труды по истории Польши начали создаваться уже в 60-е годы XIX в. Это объясняется прежде всего близостью исторических судеб России и Польши, постоянными тесными контактами на протяжении многих веков, наличием в России богатой источниковой базы для успешного изучения польской истории. Первые труды в этой области освещали в основном политические события XVIII в. Работой, основанной на архивных документах, было сочинение В. И. Герье «Борьба за польский престол в 1733 г.» (1862). С. М. Соловьев написал-«Историю падения Польши» (1863). Период разделов освещал также Д. И. Иловайский. Н. И. Костомаров издал труд «Последние годы Речи Посполитой» (т. 1—2, 1870), а также ряд других исследований. Некоторые работы касались польского крестьянства XVIII в. Вышли «Очерки истории крестьян в Польше» И. А. Горемыкина (1869), появился труд В. А. Мякотина «Крестьянский вопрос в Польше в эпоху разделов» (1889). Издавались сочинения и по другим проблемам польской истории, например, монография И. А. Чистовича «Диссидентский вопрос в Польше в первой половине XVIII в.» (1880). Труд «Война России с Турцией и польскими конфедератами в 1769—1774 гг.» (т. 1—5, 1866—1874) написал А. Н. Петров. Н.. И. Кареев проанализировал реформы в Польше. XVIII в., а также опубликовал историографическое исследование «Падение Польши в исторической литературе» (1888). При рассмотрении восстаний 1830—1831 и 1863—1864 гг. в русской дореволюционной литературе происходило постепенное изменение оценок. В XIX в. преобладала официально-монархическая концепция. Соответственно отбирались для публикации и источники. Политику царизма в Польше перед 1830 г. отобразил П. Брянцев в работе «Очерк состояния Польши под владычеством русских императоров после падения ее до 1830 г., или До первого восстания поляков» (1895). Сведения о ходе военных действий при подавлении восстания 1830—1831 гг. приведены в книге А. К. Пу-зыревского «Польско-русская война 1831 года» (1886). П. Брянцев написал работу «Польский мятеж 1863 г.» (1891), а С. Гескет — «Военные действия в Царстве Польском в 1863 г.» (1894). Издавались на эту тему статьи, публиковались документы, но серьезных исследований было немного. Ряд работ освещал историю Польши с либеральных позиций. Примером достаточно объективного подхода к польскому освободительному движению в русской историографии являются «Записки о польских заговорах и восстаниях», изданные Н. В. Бергом (1873). Автор должен был составить по официальному заказу очерк истории восстания 1863—1864 гг., чтобы оправдать политику царизма. Но в его работе использованы, кроме официальных документов, письма, дневники, рассказы участников событий и в результате нарисована объективная картина предпосылок и хода восстания. Проявив критическое отношение к политике царизма в Польше, Берг не поддался полонофобству, характерному для официальной историографии. В начале XX в. в оценке освободительной борьбы поляков русскими историками преобладали либеральные суждения; признавалась правота поляков, была отброшена апология царской политики. Польским восстаниям посвящалось в это время много статей, выходили и книги, например очерк А. А. Сидорова «Польское восстание 1863 г.» (1903). События 1863—1864 гг. освещались также в работах, охватывающих польскую историю XIX в. в целом. Среди них выделялась своей прогрессивной концепцией книга А.Л. Погодина (1872—1947) «История польского народа в XIX в. (1915). Главное место-в ней было отведено политике России, Пруссии и Австрии в период разделов Польши, судьбе этой страны во время наполеоновских войн и Венского конгресса, состоянию Королевства Польского и развитию событий в нем до восстания 1863—1864 гг. Рассмотрению польской истории после него автор уделил меньше внимания, хотя и довел изложение до начала первой мировой войны. Погодину принадлежит также работа «Польша перед восстанием 1830 г.» (1912), где не только не оправдывается царская политика в Польше накануне и в период восстания, но и показано, что выступление поляков было закономерным явлением. В 1907 г. Погодин издал монографию о главных течениях польской политической мысли последней трети XIX в., а именно «социализме», «национализме» и «лоялизме» («примирении», «угодовстве»). Особенно обстоятельно изложена в книге история развития социалистических тенденций. Труды А. Л. Погодина по истории Польши были значительным шагом вперед в подходе к польскому вопросу. Автор подводил к выводу о необходимости предоставления Польше политической автономии, выражая точку зрения прогрессивных слоев русского общества, требовавших конституционных преобразований и в самой России. Труды Погодина являются вершиной русской буржуазной полонистики начала XX в. Однако, как и всякий другой буржуазный идеолог и позитивист, Погодин отрицательно относился к революционному движению. История Польши XIX в. освещалась также Ю. Подвинским в работе «Сто лет борьбы польского народа за свободу» (1907), В. Студницким в книге «Польша в политическом отношении от разделов до наших дней» (1908) и другими авторами. А. А. Корнилов написал брошюру «Русская политика в Польше со времен ее разделов до начала XX в.» (1915) и в том же году опубликовал статью «Русская политика в Царстве Польском после 1863 года». Определенное внимание уделялось истории народного образования в Польше. В 1907 г. в Варшаве был издан статистический сборник «Народное образование в Царстве Польском за 90 лет. 1816— 1906». О борьбе за польскую школу шла речь в работе «Школьная революция в Царстве Польском (1905—1907)» (1908). Некоторые русские историки изучали экономическое развитие-Польши. Наиболее основательной работой в этой области была изданная в 1894 г. монография А. А. Корнилова «Судьба крестьянской реформы в Царстве Польском» (позднее она вошла в книгу того же автора «Очерки по истории общественного движения т крестьянского дела в России», 1905). Это исследование ценно фактическим материалом. Реформу автор трактовал с либеральных. позиций. В русской историографии характеризовалось также положение польского крестьянства. Г. Ф. Симоненко составил «Очерки экономического положения в губерниях Царства Польского. Статистический сборник» (1878), К. И. Храневичем были написаны «Очерки экономического быта крестьянства в Царстве Польском» (1906), а Н. и П. Лопатиными «Очерки истории крестьянского-землевладения в Царстве Польском» (1908). Данные о положении, польского рабочего класса содержатся в книгах: Н. И. Янжул. «Очерк исторического развития фабрично-заводской промышленности в Царстве Польском» (1888); «Статистика выхода рабочих за границу» (1902—1903); К. Г. Воблый. «Очерки истории польской фабричной промышленности (1764—1830)» (1909). Писали русские историки и обзорные труды. А. Л. Погодин1 издал «Очерк истории Польши» (1909), Н. В. Ястребов — «Краткий очерк истории польского народа» (1915). В целом русская; литература по истории Польши обильна, сложна и разнообразна: по концепциям, причем в начале XX в. значительная часть обзорных работ носила публицистический характер и была призвана решать скорее политические, чем научные задачи.
Проблемой, привлекавшей внимание русских ученых, была история Великого княжества Литовского. В 1901 г. вышли две монографии: «Государственное хозяйство Великого княжества Литовского при Ягеллонах» М. Довнар-Запольского и «Великое княжество Литовское за время от заключения Люблинской унии до -смерти Стефана Батория (1569—1586)» И. И. Лаппо. В последней :на источниковом материале охарактеризовано правовое положение хняжества. Польскую историю интенсивно изучал М. К. Любавский (1860—1936). Он писал о немецкой колонизации, правлении Казимира III, Нешавских статутах Казимира Ягеллончика и т. д. В 1910 г. Любавским были опубликованы две монографии о Литовско-русском государстве. Истории польской реформации посвятил ряд статей и монографий Н. Н. Любович (1855—1935). Важнейшими из них были «История реформации в Польше. Кальвинизм и антитринитарии» (1883) и «Начало католической реакции и упадок реформации в Польше» (1886). Ему же принадлежит «Исторический очерк польского сейма» (1888) и ряд других работ. Русская историография имеет большие заслуги в разработке польской истории. Труды на эту тему занимают первое место по количеству и объему в русской научной продукции по истории славян. Однако они касаются в основном политической истории Польши и польско-русских отношений. Правда, в конце XIX — начале XX в. позитивисты обратились к экономическим и социальным проблемам, но их исследования составляют лишь незначительную часть русских трудов по истории Польши. Изучение истории Сербии, Хорватии и ЧерногорииВыдающихся успехов достигло в России,изучение истории Сербии. Первым исследователем ее был А. Ф. Гильфердинг. Он опубликовал в периодической печати «Письма об истории сербов и болгар» (1854—1859). В них впервые научно изложена древняя история обоих народов. Этот труд был переведен на сербский и немецкий языки. Затем вышла работа Гильфердинга «Поездка по Герцеговине, Боснии и Старой Сербии» (1860). В обстановке, когда сведения о славянах под турецким владычеством были достаточно скудны, он совершил путешествие по этим районам и сумел собрать уникальный материал о народном быте, нравах, обычаях, религиозных отношениях, положении и истории южных славян. Для современников это сочинение Гильфердинга было единственной книгой, дающей представление о положении турецких славян. Труд А. А. Майкова (1826—1902) «История сербского языка по памятникам, написанным кириллицею, в связи с историей народа» (1857) содержал критический анализ всех известных к тому времени изданий сербских грамот. Поэтому он оказал большое влияние на развитие научных исследований, в первую очередь в самой Сербии. Историческая часть этой работы была издана и на сербском языке. Майкову принадлежат также исследования «О земельной, собственности в древней Сербии» (1860), «Присяжный суд у южных славян» (1860), «О иронии в древней Сербии» (1860). Во всех этих и других работах отразилось славянофильское мировоззрение автора, которое выражалось в том, что он считал славян единым «племенем», видел в их народном быте много общего с «русскими народными началами», считал православную религию «истинно славянскою», а монархическую форму правления — единственно приемлемой. Но, в отличие от некоторых других историков-славянофилов, Майков не разделял мнения о необходимости объединения славян под эгидой России и православия. Будущее славянства ему рисовалось в виде «свободного политического союза» отдельных самостоятельных «народных единиц». Н. А. Попов (1833—1892) занимался изучением новой истории Сербии. Его главный труд «Россия и Сербия. Исторический очерк русского покровительства Сербии с 1806 по 1856г.» (т. 1—2, 1869) основан на архивных, не известных ранее материалах и других источниках. По полноте изложения внутренней истории Сербии и ее внешней политики в первой половине XIX в. эта работа не имела равных в научной 'литературе. Правда, автор использовал источники без достаточной критики, так что, несмотря на большие достоинства, его монография не достигла вершин современного ей метода исторического исследования. Важное значение имели сочинения Попова «Сербия после Парижского мира» (1871) (издана также на сербском языке), «О положении райи в современной Боснии» (1875), «Сербия и Порта в 1861—1867 гг.» (1879), «Вторичное правление Милоша Обреновича в 1859—i860 гг.» (1881) и др. Попов опубликовал также много важных источников переписку Г. А. Строганова с Милошем Обреновичем, сербских деятелей культуры — с Н. И. Надеждиным и пр. Он был об- щественным деятелем славянофильского толка, что и отразилось на оценке им проблем сербской истории. Работы Гильфердинга, Майкова, Попова, впервые освещая анализируемые в них проблемы, представляли собой крупные достижения науки и широко использовались не только в России, но и в Сербии и в других славянских странах. Однако им свойствен славянофильский подход к истории. Совершенно иной характер носили труды В. В. Макушева (1837—1883), блестящего знатока славянских материалов в европейских архивах, где он многие годы вел изыскания, изучая свидетельства по истории славян. Макушев был ранним представителем позитивистского направления в области славяноведения. Его работы по истории всегда строились на новых, еще не использовав. шихся материалах. Их отличала не только фундированность, но, как правило, и объективность оценок и суждений, что принесло ему большой авторитет среди европейских ученых. Однако политические позиции Макушева были консервативными. Как публицист, он пропагандировал официальную точку зрения на славянство, выступал за монархическую власть и защищал православие. Тем не менее взгляды Макушева отличались не только от либеральных, но и от славянофильских. Он не считал осуществимой идею принятия всеми славянами русского языка в качестве литературного, не допускал мысли о государственном объединении России с западными и южными славянами, не увлекался и другими «славянофильскими фантазиями», заявляя, что он «славяновед, но не славянофил». В итальянских архивах Макушев обнаружил много ценных документов по истории южных славян. Ему принадлежит большое Число трудов по истории Сербии и Хорватии, в том числе «Заду-найские и адриатические славяне. Статистические, этнографические и исторические очерки» (1867), «Письма о литературном и политическом состоянии Хорватского королевства» (1868), «Самозванец Степан Малый. По неизданным памятникам Венецианского архива» (1869), «О пронии в древней Сербии по неизданным памятникам Венецианского архива» (1874). Ряд статей Макушев посвятил Черногории, словенцам, отдельным южнославянским историческим деятелям. Самое значительное место в его творческом наследии принадлежит книгам «Материалы для истории диплома-тических отношений России с Рагузской (Дубровницкою) республикой» (1865) и «Исследования об исторических памятниках и бытописателях Дубровника» (1867). Кроме того, он опубликовал собрание документов «Исторические памятники южных славян и соседних им народов» (т. 1—2, 1874—1882). Макушев внес большой вклад в изучение истории южных славян, многие его работы не утратили своего значения до настоящего времени. Крупным исследователем средневековой Сербии был Т. Д. Фло-ринский (1854—1919). Он неоднократно посещал Сербию, Хорватию, Венгрию и другие страны, разыскивая и изучая документы по истории южных славян, в частности сербов. Его монография «Южные славяне и Византия во второй четверти XIV века» (1882), основанная на сравнительном анализе византийских и сербских источников, явилась новым словом в науке о сущности и особенностях социально-экономических изменений у сербов в указанный период. Многие конкретные факты политической борьбы XIV в. Флоринский выявил и осветил впервые. Эта его работа и ныне сохраняет научное значение. Другой труд, «Памятники законодательной деятельности Душана, царя сербов и греков» (1888), также основан на архивном, рукописном материале. Осветив внутреннюю политику Стефана Душана, Флоринский охарактеризовал хрисовулы и новеллы сербских государей, дал классификацию рукописей Законника Стефана Душана, проанализировал сербские компиляции византийских законов. В приложениях к этой монографии приведены тексты Законника по разным спискам. Флоринский доказал, что этот источник закономерно связан с византийскими правовыми памятниками. Такой вывод был принципиально новым и оказал большое влияние на дальнейшее исследование истории Сербии XIV в. Флоринский написал и ряд других работ по сербской истории. Им издавались также критико-библиографические обзоры новейшей литературы. Наиболее важный из этих обзоров — «Константин Порфирородный как писатель об южных славянах. перед судом новейшей критики» (1881). По политическим убеждениям Флоринский был консерватором, проявил себя как ярый поборник самодержавия и православия. Тяготея к позднему славянофильству, Флоринский, однако, не разделял славянофильской концепции славянской истории. По методу исследования он принадлежал к позитивистам. Историей средневековой Сербии занимался и К. Я. Грот, автор исследования «Известия Константина Багрянородного о сербах и хорватах» (1880). В. В. Качановский опубликовал критическую работу об источниках по сербской истории «История Сербии с половины XIV до конца XV в.» (1889). Большое внимание уделяла русская историография сербской православной церкви и ее свзям с Россией. Как правило, эти сюжеты разрабатывались церковными историками. Это прежде всего монография Е. Е. Голу-бинского «Краткий очерк истории православных церквей — болгарской, сербской, румынской» (1871). И. С. Пальмов. исследовал вопрос об учреждении патриаршества в средневековой Сербии и о сербской архиепископии (1891). Занимались подобными сюжетами и университетские- ученые. В. И. Ламанский опубликовал в 1868 г. документы митрополита Ст. Стратимировича. К. Ф. Рад-ченко написал работу «Досифей Обрадович и его литературная деятельность» (1897). П. А. Кулаковский опубликовал монографию «Начало русской школы у сербов в XVIII веке» (1903). Ему принадлежат важные труды по культуре южных славян XIX в. — «Вук Караджич, его деятельность и значение в сербской литературе» (1882) и «Иллиризм» (1894). Наиболее видным исследователем Черногории был П. А. Ровинский, издавший работу «Черногория в ее прошлом и настоящем» (т. 1—3, 1888—1915). Этот крупный историк и этнограф прожил в Черногории 27 лет и подробнейшим образом изучил и обобщил сведения о жизни ее народа. Исследование Ровинского по праву считается достижением русской исторической науки в области славяноведения. Он оценивал историю славян с революционно-народнических позиций. В начале XX в. вышло несколько общих работ по сербской истории: «Статистические очерки Сербского королевства» Б. Н. Евреинова (1903), «История сербского народа» Д. Вальковича (1903), «История Сербии» А. Л. Погодина (1910) и др. Характерные черты этих книг — реалистический подход к положению Сербии, политическая заостренность оценок. Значительное число брошюр было посвящено истории Боснии и Герцеговины, их аннексии Австро-Венгрией. Несмотря на популярный характер и публицистичность, эти работы не лишены и некоторого историографического значения, поскольку в целом правильно освещали главные моменты истории сербского народа. История Хорватии затронута частично в уже упомянутых трудах и в некоторых других сочинениях. Ряд статей и книгу «Очерк истории Хорватского государства до подчинения его угорской короне» (1879) написал И. Н. Смирнов. Издавались о Хорватии и работы синтетического характера, к которым следует отнести, например, труд Л. В. Березина «Хорватия, Славония, Далмация и Военная граница» (т. 1—2, 1879). Хотя эта работа носила компилятивный характер, она способствовала ознакомлению русского общества с историей югославянских народов. Особенно много внимания уделено русскими учеными хорватскому мыслителю XVII в. Юрию Крижаничу. Интерес к его жизни, тесно связанной с Россией, проявился еще в самом конце 40-х годов XIX в., когда О. М. Бодянский опубликовал (1848) одно из сочинений Крижанича. В последующие годы в русских архивах были обнаружены и другие неизвестные или забытые сочинения Крижанича, появились новые работы о нем. А. Маркевич издал сочинение «Юрий Крижанич и его литературная деятельность» (1876). Вышло собрание сочинений Крижанича (вып. 1—3, 1891). освещались различные стороны его творчества. В. И. Пичета опубликовал работу «Юрий Крижанич. Экономические и политические его взгляды» (1911), В. Вальденберг — монографию «Государственные идеи Крижанича» (1912). Изучение истории БолгарииПо истории Болгарии русские ученые создали ряд важнейших работ. Первой из них была уже упоминавшаяся «История сербов и болгар» А. Ф. Гильфердинга, совершенно новое для своего времени явление в болгаристике: на основании источников автор достаточно полно излагает историю средневековой Болгарии.. В. В. Макушев опубликовал работы «Болгария в конце XII и первой половине XIII вв.» (1872) и «Болгария под турецким владычеством преимущественно в XV—XVI вв.» (1872). Эти очерки создавались на основе вновь открытых автором архивных источников. Два крупных труда написал М. С. Дринов — «Заселение Балканского полуострова славянами» (1873) и «Южные славяне и Византия в X веке» (1876): По методу исследования он приближался к позитивистскому направлению, однако желание представить в наиболее выгодном свете все относящееся к истории болгар нередко мешало ему объективно оценивать роль исторических личностей. К числу крупных достижений русской болгаристики относятся труды Ф. И. Успенского (1845—1928). Этот ученый-византинист, рассматривая славистику и византиноведение как неотделимые друг от друга дисциплины, придавал огромное значение роли славян в истории Византии V—XIV вв.. Главная работа Успенского по истории Болгарии — «Образование Второго Болгарского царства» (1879). В ней были по-новому освещены политические события в Болгарии и Византии XI—XII вв.., изучены на основе источников история болгар в эпоху византийского господства, обстоятельства образования Второго Болгарского царства. По политическим взглядам Успенский принадлежал к числу тех, кто защищал самодержавие и православие, отрицательно относился к революционному движению. Однако, являясь представителем позитивистской школы: в русской историографии, он интересовался социально-экономическими процессами в Болгарии и других южнославянских землях. Им выявлен огромный материал, составляющий источниковую базу для изучения политической истории и культуры южнославянских народов и Византии. Русская историография создала почву и традиции, на базе которых развивалось исследование богомильства. По этой проблеме-написаны десятки работ. Русская дореволюционная литература о богомильстве принадлежит к числу богатейших. В то время как в Болгарии, да и на всем Балканском полуострове источники о богомилах почти полностью утрачены, в древнерусской рукописной книжности они дошли до нас либо целиком, либо в извлечениях, переделках и т. п. Наличие источниковой. базы подтолкнуло русских ученых к исследованию богомильства. В дальнейшем возникла необходимость эту базу расширить, что и явилось стимулом для поисков новых рукописей о богомильстве в других странах. Изучение источников о богомилах началось в России еще в 30-е годы XIX в., но только в 1864 г. был опубликован главный из них — «Беседа Козмы Пресвитера на богомилов». Первым русским автором, оценившим этот источник, был А. Ф. Гильфердинг. Характеристика догматики богомильства содержится в работе Н. А. Осокина «История альбигойцев и их времени» (т. 1—2, 1869—1872). Одной из важнейших в русской историографии работ по истории богомильства является монография Г. Киприановича «Жизнь и учение богомилов по паноплии Евфимия Зигабена и другим источникам» (1875). В ней говорится о поддержке богомильства массой простого народа, глубоко освещена сущность учения и социальной программы богомилов. Богомильства касался также Ф. И. Успенский в книге «Очерки по истории византийской обра-зованности» (1891). Значительное место отведено богомильству и в работе К. Ф. Радченко «Религиозное и литературное движение в Болгарии в эпоху перед турецким завоеванием» (1898). М. Г. По-пруженко опубликовал в 1897 г. текст важнейшего болгарского памятника «Синодик царя Борила», а в 1899 г. — исследование об этом источнике. Эти издания имели большое значение для дальнейшего изучения истории Болгарии. Вкладом в исследование богомильства стали труды М. И. Соколова (1854—1906), который еще в начале своей деятельности написал работу «Из древней истории болгар» (1879). К источникам по древней истории Болгарии обратился Г. А. Ильинский. Он образцово издал «Грамоты болгарских царей» (1911), изучив соответствующие источники на Афоне по оригиналам, а также изготовив фотокопии грамот, найденных там и в других хранилищах. Ильинский не только опубликовал все известные грамоты, но и обследовал большой круг проблем, связанных с внутренним устройством феодального славянского государства. Работа эта не утратила научного значения до настоящего времени. Истории Болгарии накануне турецкого завоевания и книжной. деятельности в XV—XVII вв.. были посвящены труды П. А. Сырку. Он издал исследование «К истории исправления книг в Болгарии в XIV в.» (1890), а затем множество статей и монографию «Время и жизнь патриарха Евфимия Тырновского» (1898). Ему принадлежат также «Очерки по истории литературных отношений болгар и сербов в XIV—XVII вв.» (1902). Сырку был. знатоком источников; он разыскивал рукописи по архивам и библиотекам не только в России, но и за ее пределами. Однако он не владел в совершенстве методом.обработки собранных им материалов, и его труды становились подчас преимущественно справочными пособиями. Культурные связи Болгарии с другими славянскими странами изучал А. И. Ядимирский (см., например, его труд «Григорий Цамблак», 1904). Вопросы болгарской истории XVIII—XIX вв.. разрабатывались мало. В 1877 г. была издана автобиография Софрония Врачан-ского — «Софроний епископ Врачанский и его время (1739—1810)». В последние два десятилетия XIX в. и первое десятилетие XX в. важнейшее место в историографии заняли работы о русско-турецкой войне 1877—1878 гг. Было предпринято монументальное издание «Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877— 1878гг. на Балканском полуострове» (вып. 18 96, 1898—1910), вышел «Сборник материалов по гражданскому управлению и оккупации Болгарии 1877—1878 гг.» (вып. 1—4, б, 1903—1907) и опубликованы документы «Русское управление в Болгарии 1877 — 78 — 79» (т. 1—3, 1906—1907). Был издан ряд работ по новой и новейшей истории Болгарии, в том числе брошюры о положении страны в начале XX в.: Н. Р. Овсяный. «Болгария и болгары» (1910), М. В. Юркевич. «Двадцатипятилетние итоги княжества Болгарии (1879—1904)» (1905) и др. В 1910 г. А. Л. Погодин издал «Историю Болгарии», а в 1916 г. вышла книга «История болгарского народа» Н. В. Ястребова и П. А. Лаврова. Ученые России создавали в XIX — начале XX в. такие труды по истории южных славян, каких сами южные славяне еще не имели. Эти работы сыграли значительную роль в развитии национальных южнославянских историографии и исторической науки вообще. * * *
Русская историография западных и южных славян развивалась в XIX — начале XX в. по восходящей линии. По мере накопления знаний отмирали старые теории, использовались прогрессивные для своего времени методы исследования. К предреволюционному времени русская историография достигла в рамках буржуазной науки высокого уровня развития. Но марксистская методология в историографию славян практически не проникла. жүктеу/скачать 1.67 Mb. Достарыңызбен бөлісу:
|