Жизнь общины

Сегодня ужасно жарко. Меня постоянно одолевает сонливость. В нашей комнате все курят наркотики, и мне трудно устоять. Выпиваем море горячего чая с молоком и пичкаем себя сладостями. Они настолько жирные, что меня тошнит. В ресторанах грязно. Мне совсем не нравится местная еда: все жареное и слишком много специй. Пытаюсь утешить себя фруктовыми соками, но удовольствие улетучивается, как только меня окружают нищие с протянутыми руками. Мне страшно выходить на улицу одной. Пьеро и Клаудио смеются и подшучивают надо мной по этому поводу. Джанни уже потерял над собой контроль, приняв морфий и опиум.

Сегодня я видела заклинателя змей. Что меня поразило больше всего, так это его глаза: ироничные, почти счастливые, улыбающиеся окружающему миру. Кажется, что люди здесь живут как во сне, в какой-то другой реальности, осознавая, что все относительно, все игра. Я мысленно сравниваю их лица с печальными и бледными лицами тех людей, что я наблюдала по утрам в моем родном Милане, таком напряженном и холодном.

11.03.1972

Я познакомилась с группой замечательных американцев из Калифорнии. Это молодые ребята с длинными волосами, одетые в белые одежды. Они оставляют впечатление уверенных в себе людей, чувствующих себя в Индии как дома. Я также встретилась с Лилло, молодой итальянкой, напоминающей мне маленького сказочного эльфа. Она с воодушевлением советует выбросить мою одежду и купить все белое. Потом я наткнулась на радужных цыган, людей, со всего света, с полным отсутствием багажа и подозрительными документами. Они путешествуют, танцуя и исполняя песни на улицах. Цыгане очень красивы и надеются на гостеприимство других, чтобы выжить. Есть что-то магическое в их стиле жизни, и я чувствую, что очарована ими.

Одна из них, Роза, эффектная молодая женщина из Италии, носит на плече обезьяну и кормит ее грудью. Но особенно меня привлекают двое американцев— Даниэль и Ситарам. Несмотря на юный возраст, они выглядят мудрыми и опытными. Я бы хотела стать такой, как они: смелой, бесстрашной, уверенной в себе; иметь такое же сознание, как у них. Я решила покрасить волосы хной в красный цвет и сделать на руке тату. Воспринимаю это как свой первый смелый поступок.

12 03.1972

Утром раздался стук в дверь моей комнаты, и вошел Карло (его духовное имя — Шанти). Я не видела его шесть лет и едва узнала. У него все та же мальчишеская улыбка, но выражение лица взрослого мудрого человека. Его неожиданный приход произвел на меня глубокое впечатление.

Шанти был одним из первых моих знакомых, покинувших Милан с целью открыть для себя Восток. Шесть лет назад, когда ему было шестнадцать, он пересек Афганистан и Пакистан, чтобы попасть в Индию, двигаясь по тому же маршруту, по которому шли многие в те годы. Я искренне восхищалась смелостью и верой этих людей, следующих «по пути» практически без денег, ради своего поиска рискуя всем. Мне рассказывали, что последние несколько лет Шанти провел в обществе многих индийских гуру и теперь уже сам стал гуру. Он говорил как-то необычно, медленно и очень спокойно. Я хочу остаться с ним, поскольку чувствую, что он может мне открыть нечто.

В 1966 г. в старой части Милана, на маленьком заброшенном, обледенелом чердаке, мы с друзьями познали первый опыт общинной жизни. Там мы вместе начали курить марихуану и бредить тайнами Востока. В то время Шанти и несколько его друзей стали первыми длинноволосыми хиппи в городе. Люди на улицах высмеивали и оскорбляли их, выкрикивая: «Эй, бездельники, идите на работу!».

Впервые я встретила его в Брере, в ресторане. Он был вместе с Джанни. Я угостила их обедом, и потом мы часто виделись. Мы не пропускали ни одного сумасшедшего действа на улицах Милана, ни одной культурной акции или хеппенинга, за что в итоге были несколько раз арестованы. Джанни исключили из Сан-Витора после полутора лет занятий за то, что у него обнаружили небольшое количество гашиша. В итоге он попал в тюрьму. Потом Шанти внезапно уехал в Индию, автостопом. Так я рассталась с ним. В последующие годы я сосредоточилась на своих университетских занятиях по философии и оказалась вовлеченной в студенческое движение 1968 г.

На несколько лет я забыла о своей мечте об Индии, забыла даже своих старых друзей. И вот Шанти нашел меня, и мы снова были вместе. Не могу в это поверить. Шанти начинает поддразнивать меня из-за того, что я с Пьеро и Клаудио, а они интересуются буддизмом. Он объясняет, что индуизм гораздо более продвинутая система, но в данный момент я не особенно понимаю разницу. Просто кажется, что мне нужно остаться с Шанти, хотя бы из-за того, что Пьеро и Клаудио не очень-то хотят заботиться обо мне. Они готовятся к своему путешествию, а я чувствую себя потерянной и одинокой, особенно потому, что пока почти не говорю по-английски. В итоге все-таки я решаю еще на некоторое время остаться с Пьеро и Клаудио и посетить буддийский семинар. Это оказался семинар по Випассане, и проводил его известный Учитель Гоенка. Даже Джанни решил завязать с морфием и посетить семинар.

15.03.1972

Семинар начался сегодня. Никогда в жизни я не участвовала ни в чем подобном, и все происходящее вызывало У меня живой интерес. Здесь чисто. Семинар организован очень хорошо и четко. Половина участников — европейцы, половина — индийцы. Но здешние индийцы — респектабельные люди, одетые в основном в белые безукоризненно чистые одежды и уделяющие большое внимание Дисциплине. Кажется, что каждый их жест, начиная от еды и заканчивая купанием, — это дань ритуалу.

Я все еще слегка волнуюсь и слишком эмоциональна, поскольку впервые в жизни увижу Мастера, гуру.

17.03.1972

Я здесь уже три дня, и мне довольно трудно: невероятно жарко и режим тяжелый.

Мы встаем в пять утра, принимаем душ и пытаемся медитировать в тишине. Нам нужно целиком сконцентрироваться на дыхании, но мне кажется почти невозможным сидеть на полу со скрещенными ногами при отсутствии мыслей. Тем не менее я полна решимости продолжать попытки. Один раз в день мы собираемся в большом зале перед Учителем — Гоенкой.

Ему около пятидесяти. У него крепкое телосложение и круглый, как у Будды, живот. Он излучает удивительно спокойную, мирную, добрую и плотную энергию.Вместес ним мы поем мелодичный бхаджан. В конце пения он несколько раз повторяет на английском: «Любовь, бесконечная любовь ко всем существам». Это его каждодневное учение. Он разрешает каждому посидеть перед ним несколько минут в тишине, вступая в индивидуальное, прямое, телепатическое общение. Когда подходит моя очередь, я чувствую страх. Сидя перед ним, я осознаю свой беспокойный ум и негативные, даже агрессивные мысли по отношению к нему и боюсь, что он может это все видеть. У меня ощущение, что сижу перед зеркалом, и понимаю, что многое внутри меня требует очищения.

24.03.1972

Последний день семинара. Я рада его окончанию. По возвращении в гостиницу я снова встречаюсь с Шанти и прошу разрешения остаться с ним, поскольку Пьеро и Клаудио направляются в Непал. Я хочу уехать из города, но чувствую, что мне предстоит еще многое узнать об Индии. Я рассказываю Шанти о желании встретить гуру, и он приглашает меня поехать с ним в Алмору, где он со своими друзьями, радужными цыганами, арендует дом. Он говорит, что многие индийские Мастера и святые живут в горах, и я счастлива поехать с ним.

24.03.1972

Мы бродим по бомбейскому базару, наводненному людьми всех цветов кожи. Здесь ощущается кипучая, пульсирующая энергия — выражение любви и тепла. Женщины настолько красивы, что я не устаю любоваться ими. Они — воплощение совершенной женственности, гармоничные и грациозные. Их манеры целомудренны и добродетельны, цветные сари восхитительны. Индия начинает увлекать меня, и я горю желанием продолжить путешествие.

Сегодня я уезжаю в Раджастхан вместе с Джанни и Шанти. Это первая остановка на пути в Алмору — конечную цель нашего маршрута. Мы хотим найти гуру, которого Шанти знает как Хари Пури. Он живет в окрестностях Джайпура.

НЬЮ-ДЕЛИ, 27.03.1972

Мы прилетели в Дели. Здесь не так жарко, как в Бомбее, и, по-моему, несколько более цивилизованно. Мы остановились в очень уютной маленькой гостинице и напились свежевыжатого сока со льдом прямо на улице. Мне сказали, что пить и есть то, что готовят на улице, опасно, но я чувствую какую-то защищенность и не хочу быть привередливой. Я полна решимости окунуться с головой во все происходящее и, не сдерживая себя, добраться до самого Дна.

ДЖАЙПУР. 29.03.1972

Джайпур, штат Раджастхан. Мы прибыли сюда поездом, двигаясь медленно, останавливаясь на каждом углу. Поезд грязный и пыльный, переполненный людьми. Полки деревянные, жесткие и неудобные. К счастью, у меня уже был некоторый опыт передвижения с таким дискомфортом во время путешествий по Марокко.

Мы берем рикшу и направляемся за город, в джунгли, на поиски Учителя Шанти. Это дикое место, полное садху. Они выглядят не менее дико. У них длинные волосы, повисшие засаленными клоками-дредами, которые они никогда не расчесывают. Их тела напоминают тела диких кошек из джунглей, они постоянно курят гашиш. Я не понимаю ни слова из того, что они говорят, но это и неважно. Они продолжают разговаривать, отвлеченно рассказывая нам истории о том, как убивали тигра голыми руками, и т. д. Я пробираюсь сквозь них, чтобы прилечь отдохнуть с Джанни, а один из садху задирает мне юбку — посмотреть, есть ли под ней что-нибудь. Они также настаивают на том, чтобы я курила вместе с ними. Я неприятно поражена их манерами и шокирована поведением.

Позднее они представляют меня своему Учителю. Он невысокого роста, невероятно худой, гладко выбрит, он болен. Лежит на кровати, и его глаза почти не двигаются. От него исходит удивительная любовь. Я глубоко тронута и хочу что-нибудь подарить ему. Поскольку невозможно напрямую поговорить с ним, мы обмениваемся взглядами, и волны любви прокатываются между нами. Вероятно, он скоро умрет. Говорят, он неизлечимо болен.

02.04.1972

Сегодня мы ходили на базар за тканью. В лавках царит атмосфера виртуального бездействия. Ты сидишь, пьешь чай, болтаешь и рассказываешь историю своей жизни. Потом продавцы достают и выкладывают весь имеющийся в лавке товар, и в итоге ты покупаешь что-нибудь. Женщин никогда не увидишь в таких магазинчиках, здесь только мужчины, сидящие на широких белых лавках со скрещенными или вытянутыми вперед ногами. Кажется, что время остановилось для них и они на самом деле не ждут покупателей, а просто живут, пребывая практически в состоянии медитации.

Мы зашли поесть в роскошный ресторан, обустроенный в стиле махараджей. Нас приняли как очень важных персон. Вышколенность индийских официантов просто поразительна. Я смущена и чувствую себя отъявленной колонисткой, держательницей привилегий. Что до меня, так я бы лучше остановилась дома у простых бедных индийцев.

ВСТРЕЧА С ВЕЛИКИМ МАСТЕРОМ-БАБАДЖИ

АЛМОРА, 03.04.1972

Сегодня утром после еще одного нескончаемого путешествия мы достигли Алморы. Это горный городок на высоте примерно 1800 метров над уровнем моря, но погода здесь не такая холодная, как в европейских горах. Базар грязный, Гостиница убогая. Сложно заставить себя питаться в здешних маленьких ресторанчиках, где царит антисанитария. Я не ожидала увидеть такую бедность. Наспех сооруженные, разваливающиеся деревянные хибарки. Да еще в отеле полно блох. Они всю ночь кусаются. Просто ужасно.

По утрам холодно, вода в душе ледяная. Для меня это все очень неожиданно, поскольку мне говорили, что это идиллическое место.

05.04.1972

Теперь мы живем в лесу в домике, арендованном Шанти и его друзьями, радужными цыганами. Это гораздо более приятное место. Ландшафт просто великолепен. И тем не менее удобств никаких: нет ни проточной воды, ни электричества, ни туалета. Я приняла на себя обязанность готовить и мыть тарелки и кастрюли, так как думаю, что мне это полезно. Но нахожу чрезвычайно утомительным выполнять эту работу, ползая по земле на корточках, как это делают индийцы. Они такие проворные, гибкие и привыкли всю жизнь работать в такой манере. Хоть я и восхищаюсь ими, привычные им позы делают меня неуклюжей и неповоротливой. Но в данный момент чувствую, что мне следует научиться выполнять что-то для других и приносить пользу.

Радужные цыгане — милые люди. Двое молодых американцев из Калифорнии, которых я встретила в Бомбее, тоже здесь со своими подругами. Люди из разных уголков света собрались вместе. Каждое утро Роза, молодая итальянка, учит нас позам йоги, чтобы помочь нам стать более гибкими. Она движется как балерина.

Почти всегда у нас в меню рис и овощи. Мы вместе едим, сидя на полу. Шанти мне здорово помогает, переводя для меня и терпеливо разъясняя индийские традиции. Он повсюду берет меня с собой, и я чувствую, что он для меня учитель. Даниэль часто поет задушевные песни, аккомпанируя себе на гитаре. Мне особенно нравятся слова одной из них: «Мы — Одно для вселенной любви».

Я постепенно привыкаю к новому ритму жизни и простым насущным обязанностям, таким, как приготовление пищи и стирка. Мне нравится просто сидеть, наслаждаясь величавой долиной, зелеными холмами и выступающими вдали заснеженными пиками Гималаев. Ночами холодно. Мы спим все вместе на полу в одной комнате, тесно прижавшись друг к другу.

Шанти приглашает меня с собой в гости в несколько индийских семей из Алморы. Он с гордостью представляет меня им, рассказывая, что я доктор философии, а моя мама — член итальянского парламента. Похоже, что в Индии к таким фактам относятся с большим уважением.

Когда я вижу деревенских женщин, шагающих по улице в длинных зеленых юбках, со стожками травы на головах, у меня возникает странное чувство дома, как будто раньше я все это уже где-то видела.

10.04.1972

Шанти что-то объясняет мне о сложном пантеоне индийских богов, но делает акцент на том, что учение йоги — нечто другое. Это знание самого себя, внутренний поиск. Сегодня мы вместе посетили Тару Деви — пожилую женщину из Америки, которая уже двадцать лет живет в Алморе.

Она пригласила нас отправиться с ней к индийскому святому Бабаджи, который считается инкарнацией знаменитого йогина из прошлого — Хайракхан Бабы. Тара Деви рассказала, что Бабаджи преодолел смерть и омолодил свое тело. Он выглядит лет на двадцать, хотя на самом деле ему уже сто тридцать. Более того, живет без пищи и сна. Разве такое возможно? Этот святой начинает вызывать у меня интерес. Тара Деви говорит, что Бабаджи попросил ее пригласить к Нему всех европейцев, которых она знает в Алморе, поскольку среди них есть один из его учеников по прошлой жизни. Шанти пошутил, что, может быть, этот человек — я.

На следующий день, разглядывая мою ладонь, Шанти сообщил мне, что у меня линии йогини такие же, как у него,— три, соединенные вместе, символизирующие единство сердца и ума. Он также сказал, что у него есть предчувствие, что я долго пробуду в Индии. Но кто знает, правда ли все это? Иногда во мне просыпается скепсис.

15.04.1970

Сегодня мы встречались с Бабаджи. Там присутствовали и другие европейцы вместе со своими известными духовными Учителями, живущими в округе, — с Шуньей Бабой и гуру Ламой из Тибета. Должна признаться, что моей первой мыслью было, что длинные черные волосы Бабаджи, спадающие на плечи, придают Ему облик хиппи, кого-то очень близкого, одного из нас, пророка, ангела нового мира, посланного нам.

Войдя в комнату, битком набитую людьми, я сразу же увидела Его. Одетый в белое, он сидел на возвышении, как неподвижная статуя. Я была очарована, глядя на Него. Он необыкновенно красив, лучезарен, как древнее изображение Христа, серьезен и строг. У Него проницательный, могущественный взгляд и черные пронзительные глаза. Заглянув в них, я почувствовала необычайную их силу. Меня стал одолевать страх перед этой силой. Но Он опустил глаза. И сделал это с такой смиренностью и необыкновенной нежностью. Еще два или три часа я не переставая смотрела на Него как зачарованная, впрочем, как и остальные присутствующие.

На протяжении всего времени, пока находились у Бабаджи, мы без остановки пели религиозные гимны под аккомпанемент индийской гармоники и цимбал. В какой-то момент люди выстроились в очередь, чтобы сделать пранам — поклониться Ему в ноги. Я же оставалась сидеть, не отводя взгляд от Его красивой, совершенной фигуры, неподвижной до такой степени, что казалось, Он не дышит, как статуя. Он не говорил, не двигался. Он только смотрел каждому в глаза. У меня возникло неприятное чувство, что Он читает мои мысли, знает, о чем я думаю, проникает в мой ум, обладая способностью телепатически общаться со мной. Беззвучно, сердцем я сказала Ему: «Пожалуйста, открой мне истину».

Бабаджи встал и направился в свою комнату. Он удивительно двигался, как пантера; быстро, мощно и четко. У Него оказались длинные, стройные и загорелые ноги. Меня и Шанти пригласили к Нему в комнату. Колеблясь, с некоторой неохотой первый раз в жизни я сделала Ему пранам. Бабаджи спросил, откуда я и одарил меня лучезарной улыбкой. Возникло ощущение электрического шока, как от удара волны ослепительного света. Голос внутри меня сказал, что я вновь увижу Его.

Я вернулась в дом, где мы остановились, пребывая под глубоким впечатлением от этой встречи. Даже Шанти, видевший уже многих гуру, отметил особую красоту и чистоту этого Существа.

16.04.1972

Вчера ночью я видела сон, Я была в темном густом лесу. Вдруг неожиданно возник Бабаджи, появившись из яркого света, окруженный группой учеников. Шагая, опираясь на палочку, Он сказал мне: «Я — твой гуру».

«Чему Ты будешь учить меня?» — спросила я Его и Он ответил: «Хорошо мыть посуду».

Проснувшись, я была глубоко поражена, поскольку Его послание мне было очень понятным: необходимость научиться выполнять простую, незаметную работу, полезную другим людям. В прошлом, во время общинной жизни в Милане, мы постоянно сталкивались с этой проблемой: никто не хотел мыть посуду и выполнять рутинные обязанности. Люди оставляли за собой грязные тарелки и разбросанные вещи из-за себялюбия, лени и эгоизма. Знаю, что мне нужно проработать эти проблемы. Когда я рассказала Шанти о своем сне, он посоветовал съездить к Бабаджи в Его ашрам в Хайракхане и поговорить по этому поводу с Тарой Деви.

2З.04.1972

Я встретилась с Тарой Деви. И спросила ее, можем ли мы поехать вместе с ней в Хайракхан. Она окинула меня взглядом с головы до пят и сказала, что мне надо сбросить одеяние хиппи и одеться получше. Она также добавила, что не уверена, приветствует ли Бабаджи женщин в своем ашраме, поскольку он — брахмачарьи — соблюдает целибат. Шанти тоже посоветовал мне быть поосторожнее с моей женской энергией, так как индийцы могут отнестись враждебно и даже убить женщину, пытающуюся соблазнить Бабу-брахмачарьи. Меня удивил этот разговор, потому что, сказать по правде, секс — последняя вещь, о которой думаешь в присутствии кого-либо, подобного Бабаджи.

ХАЙРАКХАН. 26.04.1972

Вчера после изнурительно длительного путешествия мы наконец достигли Хайракхана. Я совсем уморилась. Из Алморы ехали вшестером: я, Шанти, один датчанин, американец, Тара Деви и ее повар — индиец. Сколько можно, мы ехали по дороге, затем пошли пешком. Казалось, путешествие будет длиться вечно. Мы добирались шесть часов, босиком по горячим камням, многократно пересекая реку Гаутаму Гангу, неся на голове свой багаж. Иногда я думала, что не выдержу. Из-за боязни замерзнуть, я несла на голове еще и одеяло.

Здешние джунгли поистине завораживают. Вода в реке такая чистая и прозрачная, что ее можно пить. Но вот на вершине холма показался белый храм — Хайракхан — маленькая деревенька, как из сказки. Подойдя ближе, мы увидели Бабаджи. Одетый в белое, Он спускался по крутым ступеням поприветствовать нас. К моему великому смущению, я оказалась впереди всех. Бабаджи повел меня по ступеням вверх, затем провел вокруг храма, звоня во все колокола. У меня возникло ощущение, что я совершаю древний, забытый ритуал. Используя Шанти в качестве переводчика, Бабаджи спросил, являюсь ли я хиппи, на что я не без гордости ответила: «Да». Затем Он поинтересовался, курю ли я гашиш, и, когда я кивнула, Он сказал мне, что здесь, в Хайракхане, это строго запрещено.

Через несколько минут к нам подошел старый садху по имени Прем Баба и увел меня курить гашиш. Он также дал мне съесть что-то странное. Я сидела, находясь под воздействием этих веществ, и смотрела на величественную долину. Ее ландшафт архаичен и загадочен. Спускающиеся террасами поля зеленеют обильным Урожаем на фоне покрытых хвойными деревьями гор. Звук текущей через долину реки подобен совершенной мелодии. И завершает пейзаж могучее дерево пипал (дерево просветления) с изогнутыми ветвями, внимающими реке.

Все ашрамиты живут на открытом воздухе, под деревьями. Единственными строениями являются храм и маленький домик Бабаджи, имеющий выходы на все стороны. "Центре домика предусмотрено церемониальное углубление для проведения огненной церемонии.

Пока я сидела, поглощенная созерцанием, ко мне подошел Бабаджи. Он камушком нарисовал на земле контур небольшого храма, произнеся лишь одно слово: Dio, Бог. Я очень смутилась, ведь я все-таки атеистка и мне трудно принять идею существования Бога. Бабаджи жестом пригласил меня сесть с Ним возле дхуни в Его домике и по-английски произнес: «Бог есть любовь». Концепцию любви мне как-то проще принять. Его бездонные, лучезарные глаза светились. Он дал мне апельсин и немного орехов. Вечером нас кормили лепешками чапати, было много халвы и других вкусных сладостей.

27.04.1972

Вчера вечером кто-то из индийцев предложил нам чай, но Бабаджи закричал, что чай — это яд и его запрещено пить в храме.

Я ловлю себя на том, что все время смотрю на Него. В моей голове роятся сомнения, и я анализирую каждое Его движение, главным образом потому, что Он редко говорит. Его энергия как магнит, а красота так совершенна! Шанти дурачится и шутит, что меня просто привлекает Его физическое присутствие, но это совсем не так. Меня будто захлестывает мощная психическая волна и пронизывает вибрирующий свет. Иногда меня одолевает страх попасть под гипноз, а иногда сердце переполняется интенсивной, восхитительной энергией.

Когда мы сидели у дхуни вокруг священного огня, несколько женщин из деревни пришли к Бабаджи. Они все были в длинных зеленых юбках, как у меня, и выглядели очень колоритно. Увидев меня, женщины засмеялись. Бабаджи сказал им, что меня зовут Лалли, что означает маленькая девочка. Он спросил меня, сколько мне лет. И когда я ответила, что двадцать шесть, Он сказал, что выгляжу я лет на пятнадцать.

Вечером в храме я стала свидетелем церемонии, которая произвела на меня неизгладимое впечатление. Одетый в белое Бабаджи сидел неподвижно, как изящное изваяние, а один индиец, начав петь, поднес к Его лицу зажженную лампу, символизирующую мистическое сияние. Раскачивая лампу, человек произносил мантры, а потом заплакал. Стало ясно, что он почувствовал присутствие Божественной Сущности. Шанти тоже оказался под сильным впечатлением от увиденного, хотя и предупреждал меня не очень-то увлекаться всеми этими ритуалами.

Прем Баба, старый садху, пригласил нас посидеть с ним около другой дхуни и вместе попеть «Ом Нама Шивайя» — мантру, посвященную Шиве. Шанти посмеялся надо мной, прокомментировав, что я слишком легко подпала под очарование этого места. Под открытым небом на небольшом костре несколько женщин готовили чапати. Все было так просто и естественно. Сегодня мы будем ночевать в храме, любуясь темным тропическим небом.

28.04.1972

Нас разбудили в четыре часа — это практически ночь. Воздух холодный. Я пошла вниз к реке. Спустившись по ступеням, я встретила Бабаджи, уже возвращающегося с купания. Прыгнув в реку, я погрузилась в холодную воду. Звезды были такими яркими. Позднее, сидя в углу храма, я думала о том, что хотела бы и дальше оставаться частью этой магической истории и следовать за Бабаджи, но я никогда не осмелюсь просить Его об этом. Несколько минут спустя Бабаджи призвал меня к себе и спросил, хочу ли я поехать с Ним во Вриндаван — древний город, связанный с Господом Кришной. Я была несказанно счастлива предстоящей поездке, хотя очень боюсь остаться одна и путешествовать без Шанти и остальных друзей. Мне еще нужно вернуться в Алмору и забрать деньги и паспорт. Шанти был несколько озадачен моим энтузиазмом в отношении Бабаджи. Но я, и в самом деле, очарована Им и думаю, что, возможно, Он — мой гуру.